Советский Союз и Польский кризис 1980-1981 г.

Предпосылки и причины кризиса.

   Кризис в Польше имел глубокие и разветвленные корни. Одни из них были связаны с крупными ошибками и просчетами в политике руководства ПОРП, которое после очередного обострения ситуации в стране в 1970 г. возглавлял Э. Герек, а также с общей слабостью позиций правящей компартии. Другие причины были характерны для положения во всех социалистических странах Восточной Европы, да и Советском Союзе. Третьи были связаны с внешними факторами, в частности, с неблагоприятным влиянием мировой экономики. Четвертые лежали в специфических особенностях польского общества, его послевоенного развития. Все эти причины привели к глубокому и длительному кризису, последствия которого в конце 80-х годов вызвали крах режима власти ПОРП и ускорили обвал всей социалистической системы в Центральной и Юго-Восточной Европе.

   Начало кризиса. Непосредственной причиной вспышки кризиса явилось, как и во время активных выступлений трудящихся в 1970 и 1976 гг., ощутимое снижение жизненного уровня польского народа. Политически неподготовленные, непродуманные решения о повышении цен на продовольствие вызвали резкий протест. Конечно, эти решения властей имели под собой некую прагматическую основу, вытекали из необходимости рационализации экономики, однако они представляли собой запоздалую реакцию на давно существовавшие негативные явления.

   Несмотря на то, что десятилетие 1970-1980 гг. в экономическом развитии Польши характеризовалось высокими темпами, увеличением промышленного потенциала, вводом в строй более 400 крупных предприятий,  народное хозяйство  развивалось на нездоровой основе1. После 1945 года в Польше сменили друг друга три экономических курса. Курс Б. Берута (до 1956 г.) - на индустриализацию советского образца, курс В. Гомулки (1956-1970 гг.) - на продолжение индустриализации при замедлении ее темпов; и курс Э. Uерека - на резкое увеличение объема инвестиций при опоре преимущественно на кредиты капиталистических стран и западную технологию и при инфляционном повышении покупательной способности населения. Уже к середине 70-х годов данная линия стала порождать серьезные трудности.

   Значительная часть капиталовложений, начатых в духе честолюбивой политики создания "второй Польши", оказалось замороженной в связи с длительными сроками строительства предприятий, оснащаемых сложной современной техникой. Многие предприятия работали не на полную мощность из-за привязки к импорту комплектующих с Запада. Крупные издержки в ряде случаев возникли в результате закупки в капстранах такого оборудования, которое вообще не могло быть использовано при том состоянии польской экономики, в котором она находилась.

   Действующие же предприятия не могли справляться с обеспечением возросшего внутреннего рынка и с экспортными потребностями, от покрытия которых в первую очередь зависело претворение в жизнь больших инвестиционных планов. Сказалось и повышение цен на мировом рынке. Несколько неурожайных лет заставили прибегнуть к импорту зерна и кормов. На VIII съезде ПОРП Э. Герек рекомендовал заменить импорт как фактор развития лучшим использованием внутренней интенсификации экономики. Но эта рекомендация запоздала на 5-6 лет2.

   Централизованное планирование экономики не могло решить задач нового этапа развития. Образовалась большая задолженность западным странам - 26 млрд. долларов, в основном по краткосрочным и среднесрочным кредитам. Трудности с погашением долгов западным странам держали в постоянном напряжении польскую экономику.

   В результате всего этого чистый рост национального дохода, который в 1972-1974 гг. составлял около 10 % в год, сократился в 1978 году до 2,8-3%. Затем национальный доход начал падать: в 1979 году - 2,0%, в 1980 году - на 4,0%3.

   Экономические диспропорции не сразу отразились на уровне жизни народа, тем более, что заработная плата продолжала расти. Однако с 1979 г. трудности стали нарастать. В обстановке инфляции и нехватки товаров массового потребления страну захлестнул поток спекуляции.

   Если анализировать эти процессы объективно, то надо отметить, что после второй мировой войны социалистический строй (при поддержке СССР) победил в сравнительно неразвитых в экономическом отношении, кроме Чехословакии, странах. Задача промышленного развития, индустриализации стояла перед всеми этими странами, включая Польшу. В условиях послевоенной разрухи и экономической отсталости эта задача (или миссия развития, как называл ее польский экономист Ю.Паестка4), требовала мобилизации общественных усилий и экономических ресурсов, некоторого принуждения со стороны государства, а также общественного самопожертвования. Если отсутствует достаточная степень сплочения общества вокруг целей, провозглашенных правящей партией и властью, то появляется разрыв между целями правительства и стремлениями общества. Этот разрыв и послужил основой серии конфликтов в Польше, потрясавших ее в 60-80 годы. Тем более, что к 70 годам потребность в ограничениях и самопожертвованиях не была столь очевидной, как в 50-е годы. В 1971-1973 гг. ситуация была еще сравнительно приемлемой, т.к. в правительственном курсе быстрые темпы развития экономики сочетались с быстрым ростом потребления и обеспечения социальных запросов общества. Но к концу 1973 г. эта политика стала терять под собой почву. Специалисты предсказывали пик трудностей уже к 1975 году, однако кризис удалось оттянуть благодаря переориентации на массированное получение западных кредитов. Все более усиливалась структурная диспропорция, а политики хотели сохранить курс на быстрое развитие и инвестиции плюс стремились проявлять "благодеяние" по отношению к населению. Уже к 1975 г. уровень накоплений превысил 35% национального дохода. Помимо этого исключительного "перегрева" экономики нарастала нагрузка на экспорт - на погашение кредитов и начисление процентов шло до 25% экспорта. По мировым меркам считается опасным, если этот показатель превышает 20%. Не оправдались расчеты на экспорт продукции, произведенной на основе западных лицензий. На западные рынки пробиться было трудно. Высшие власти Польши знали все эти факты, но выводы делали неправильные. Определенное объяснение может давать тот факт, что все социалистические страны в то время, за исключением ЧССР, набирали иностранные кредиты. Считалось, что в этом нет ничего опасного, т.к. долг обязывает и заимодателя. Но все дело было в трезвом расчете и уровне задолженности. В 1976 г. партийно-государственное руководство Польши было вынуждено начать т.н. экономический маневр, но время для коррекции политики было упущено. Э. Герек все пытался оправдаться. В конце 1977 г. он, например, говорил: "Мы шли широким фронтом. Впервые в народной Польше мы проводили политику значительного и всеобщего повышения реальной заработной платы и социального обеспечения в условиях большого прироста занятости и капитальных вложений. Нам приходится преодолевать в данной области социальные последствия довольно длительного застоя 60-х годов. Это требовало и требует огромных усилий. Мы отдавали себе отчет в том, что политика быстрого роста занятости, сопровождаемая существенным увеличением заработной платы, может породить трудности на внутреннем рынке. И все же мы считали и считаем ее единственно правильной."5 Все дальнейшие действия руководства страны представляли собой меры по оттягиванию кризиса, в которых очевидно было больше стремления снизить социальную напряженность и соответственно удержаться у власти, чем попыток разработать действенные шаги по выходу из социально-экономического кризиса. К тому же по-прежнему мешали авторитарные методы управления, волюнтаризм, отсутствие общественного контроля и "чванство власти", делавшие невозможным демократизацию общественной жизни и проведение глубокой экономической реформы. В итоге был упущен шанс подлинного обновления, Польша оказалась в "долговой яме". В отличие от 1956 г и 1970 г. смена политических декораций и новые обещания властей исправить положение на этот раз не принесли общественного успокоения. Настроение трудящихся масс достигло критической точки, протест против политики ПОРП принял массовый характер.

   Положение обострилось не только в городе, но и на селе, т.к. сельскому хозяйству в 70-х годах уделялось еще меньше внимания, чем раньше. Наблюдалось снижение поставок на рынок продовольственных товаров. Аграрная политика была противоречивой. Не решаясь проводить кооперирование деревни, ЦК ПОРП и правительство оказывали предпочтение небольшому обобществленному сектору, но он не мог быть базой решения продовольственной проблемы. В то же время эта политика не давала стимула развитию основной массы единоличных хозяйств, они деградировали. А с другой стороны, наблюдался процесс усиления прослойки зажиточных хозяйств. В целом же в 1980 г. из 3 млн. крестьян более 1,7 млн. человек не имели своей тягловой силы, в том числе лошадей. Сельское хозяйство не могло обеспечить потребности страны в продуктах, импорт продовольственных товаров увеличивался.

   Субсидирование из средств государственного бюджета цен на основные продовольственные товары, прежде всего на мясо и молочные продукты, лишь еще больше осложнило положение. Однако население, не информированное о действительных причинах экономических трудностей и о кризисе всего экономического курса правительства, решительно противилось любым попыткам повысить розничные цены на продовольственные товары.

   Положение усугублялось тем, что ухудшение материального положения рабочего класса происходило в Польше за послевоенный период не впервые. Политико-экономические кризисы 1956 г., 1970 г., 1976 г. были непосредственно вызваны этими же причинами. Приход к власти нового руководства в результате очередного кризиса приносил только в первое время некоторое улучшение, а затем начинали выявляться негативные моменты, и оказывалось, что новое руководство в такой же мере, как и предыдущее, не может выполнить обещания, которые давались в целях выхода из кризиса. Так было с В. Гомулкой, так произошло и с Э. Тереком, причем каждый новый лидер поносил своего предшественника.

   Правда, в целом благосостояние рядового поляка даже и в конце 70-х годов было значительно выше, чем в первые послевоенные годы, но народ болезненно ощущал, что этот уровень ниже материального уровня жизни в соседних социалистических странах, в частности в ГДР, Чехословакии, Венгрии, не говоря о европейских капиталистических странах.

   Все это вело к ослаблению авторитета власти в народе, а в условиях доминирующего положения ПОРП в обществе и государстве - к снижению доверия рабочих и трудящихся в целом к этой партии, считавшейся партией рабочего класса, к ее руководству.

   Базой для недовольства служили усиливавшиеся в 70-х годах явления, которые воспринимались польским народом как выражение социальной несправедливости: злоупотребления служебным положением в государственном аппарате и в ПОРП, личное обогащение многих руководителей, коррумпированность, взяточничество, фаворитизм, расхищение материальных ценностей, созданных трудом народа.

   В народном сознании эти проявления все больше затеняли социальные достижения, которые социалистический строй принес польскому народу - в области просвещения, здравоохранения, пенсионного дела, социального обеспечения, охраны материнства и детства.

   Негативные социальные процессы захватили и немалую часть партийных кадров, включая высший эшелон партии, что в итоге еще больше увеличивало отрыв ПОРП от народа.

   Польская объединенная рабочая партия (ПОРП) в силу своих серьезных органических слабостей, которые наглядно проявились в кризисных условиях, не могла эффективно влиять на ход событий в стране. Помимо копирования советского опыта сказалось и влияние ряда обстоятельств в истории партии, перетасовок руководства в послевоенный период.

   Ошибочно распущенная в 1938 году по решению Коминтерна, жестоко пострадавшая от сталинских репрессий Коммунистическая партия Польши возродилась в форме Польской рабочей партии (ППР) в условиях подполья в годы немецко-фашистской оккупации страны. При всем героизме и самоотверженности ее руководителей и членов, составлявших костяк Армии Людовой, ППР не смогла стать особенно влиятельной силой движения сопротивления. Польская социалистическая партия (ППС) и буржуазные партии, давшие основные кадры Армии Крайовой, сохраняли и в тот период значительно больше влияния на массы населения.

   В 1948 году в Польше, как и во всех странах народной демократии, произошло объединение партий рабочего класса. ППР и ППС объединились в Польскую объединенную рабочую партию - ПОРП. Считалось, что объединение двух рабочих партий произошло на марксистско-ленинской основе, однако бывшие члены ППС - партии, которая на протяжении всей своей истории стояла не только на социально-реформистских, но и на националистических позициях, принесли в объединенную партию свой идеологический багаж и традиции. В кругах партфункционеров стран Восточной Европы и СССР бытовало мнение, что идеологическая работа в ПОРП никогда не имела достаточно ясной коммунистической основы.

   В 60-х и особенно 70-х годах сложившаяся практика фактически свободного приема в партию привела к тому, что став неоправданно большой по членству состава (свыше трех миллионов членов, т.е. около 20% взрослого населения), ПОРП оказалась рыхлой и небоеспособной. В партии существовал ряд течений. Шли споры вокруг принципа демократического централизма. Организационно партия ослабла в результате ликвидации районного звена партийного аппарата.

    Негативные процессы в партии не могли не отражаться на деятельности массовых организаций, находившихся под руководством ПОРП, - профсоюзов, молодежных студенческих и других объединений.

   Профсоюзы, "приводной ремень" диктатуры партии, были забюрократизованы, они не могли играть роли защитников интересов трудящихся.

   Когда во второй половине 70-х годов выяснилось, что проводимый ПОРП экономический курс не дает эффективных результатов, когда в стране начали нарастать экономические трудности и снижался уровень жизни народа, руководство ПОРП оказалось не в состоянии осознать всю серьезность возникающих политико-социальных проблем. Несмотря на многочисленные сигналы о росте напряженности в стране перед VIII съездом ПОРП в 1979 году, руководство партии во главе с Э.Гереком не решилось сказать на съезде о создавшемся положении, стало применять тактику замазывания недостатков, маскировки возникших трудностей, более того, взяло курс на "пропаганду успехов".

   Кризисные явления вызревали и прорвались наружу в стране, где имелась очень сильная несоциалистическая часть общества. Официальный фасад государства был социалистическим, но социально-политические преобразования были поверхностными, не дали стабильных результатов ни в материальной, ни в духовной сферах. Польская деревня оставалась по преимуществу индивидуально-крестьянской.

   В 1980 г. в государственной собственности находилось 18,5% сельскохозяйственных земель, в собственности сельскохозяйственных кооперативов - 5,3%. Основная масса сельскохозяйственных земель - 75,2% была сосредоточена, причем на основе частной собственности на землю, в руках крестьян-единоличников. После роспуска в середине 50-х годов основной массы сельскохозяйственных кооперативов, созданных в предыдущий период в основном административным путем, целенаправленной политики кооперирования крестьянства в Польше никогда больше не проводилось. Это считалось нереальным.

   Недовольство рабочего класса и широких слоев населения в целом ухудшением экономического положения и усилением социальной несправедливости, ослабление доверия к правящей компартии наложилось на националистическое мышление.

   Польский национализм формировался на протяжении столетий. Потерпев поражение в трехвековой борьбе с Россией за ведущую роль в  Восточной  Европе,  Польша  была в  конце XVIII века в три приема разделена между Россией, Германией и Австро-Венгрией.

   Причем инициаторами разделов выступали русские цари. Польский народ лишился своей независимости как раз тогда, когда в Европе завершалось формирование национальных государств. Поляки оказались единственным более или менее крупным европейским народом, который не смог создать своего национального государства и в XIX веке, хотя национально-освободительная борьба поляков пользовалась поддержкой прогрессивных кругов европейских народов.

   Польская национальная государственность вновь возникла только после первой мировой войны и Октябрьской социалистической революции 1917 г. в России. Но уже через два десятилетия она была разрушена нападением фашистской Германии. Краху Польши в 1939 г. способствовала и внешняя политика Сталина, пытавшегося тогда оттянуть столкновение Германии и СССР. "Пакт Риббентропа-Молотова" воспринимался как четвертый раздел Польши.

   Общественные и революционные движения польского народа, богатые подлинно героическими традициями, неизменно имели прежде всего национальную, а потом уже социальную окраску. Более того, участвуя в революционных движениях других народов, в том числе русского, французского, американского, поляки всегда ощущали это прежде всего как свой вклад в будущее национальное освобождение собственной страны.

   Но национальное чувство поляков нашло свое выражение не только в национально-патриотической окраске прогрессивных общественных движений, но и в укоренении реакционного, воинствующего национализма. Поскольку значительная масса польского населения жила на территории, входившей длительное время в состав царской России, польский национализм приобрел устойчивую антирусскую направленность. В буржуазной Польше в период между двумя мировыми войнами русофобство культивировалось правящими классами в качестве государственной политики. Сыграла роль и советско-польская война, а также поход Тухачевского на Варшаву. Был в польском национализме и антигерманский элемент, но до второй мировой войны он был слабее антирусского.

   Решающая роль Советского Союза в освобождении Польши от немецко-фашистских оккупантов в 1944-1945 гг. несколько ослабила русофобские настроения в стране. Тот факт, что при освобождении  Польши  на ее территории погибло 600 тысяч советских солдат и офицеров, вызвал естественное чувство признательности у поляков. Тем не менее освобождение Польши поляк считает прежде всего и больше всего результатом жертв своего народа. Польша потеряла во второй мировой войне более 6 млн. человек*, т.е. по отношению к численности населения страны больше, чем любая другая страна мира.

   После войны в Польшу возвратилось до 200 тысяч польских солдат и офицеров, воевавших на западных фронтах и сохранивших в большинстве своем антисоветские, русофобские настроения. Антирусской, антисоциалистической идеологией были проникнуты солдаты и офицеры Армии Крайовой, действовавшей в годы оккупации непосредственно на польской территории и подчинявшейся лондонскому эмигрантскому правительству. Их насчитывалось более 150 тысяч человек (в Армии Людовой, находившейся под руководством ППР, было менее 50 тысяч человек). Неясности и подозрения вокруг Катыни и другие "белые пятна" в отношениях с СССР отнюдь не способствовали усилению прорусских, просоветских симпатий.

   В послевоенных условиях полякам прививалось чувство, что гарантией независимости их страны, сохранения границ на Западе является союз с СССР, членство в Варшавском Договоре. Но это воспринималось скорее как объективно вынужденный факт, "геополитическая необходимость". Беспокойство перед "германской опасностью" в определенной мере притупилось, поскольку Польша граничила на Западе со своим союзником - социалистической ГДР, а с ФРГ имела договор, содержащий признание нерушимости западных границ в Польше.

   В практической политике ПОРП недостаточно учитывался тот факт, что национализм являлся в Польше той питательной средой, которая объединяет в условиях кризисных ситуаций на оппозиционной платформе различные слои населения - интеллигенцию, молодежь, студенчество, значительную часть рабочего класса, а в кризисе 1980-81 гг. - и крестьянство.

   С национально-историческими особенностями Польши связана необычайная для новейшего времени приверженность большинства поляков (около 80%) религии, причем в форме католицизма - того направления христианства, которое исторически наиболее политизировано и к тому же подчинено международному центру.

Католическая церковь играла и играет в Польше более значительную роль, чем даже в Италии. Из европейских стран Польшу можно сравнить только с Ирландией, где католицизм на протяжении веков был, а в Северной Ирландии остается и сейчас крупнейшим компонентом национально-освободительной идеологии.

   На протяжении всего периода, когда не существовало польского государства, католическая церковь оставалась единственным организующим и идеологическим началом, связывавшим всех поляков. Католицизм исторически отличал, отделял поляков от их главных национальных угнетателей - кайзеровской Германии с господством протестантизма в ее восточной и центральной части и русского царизма с его православием.

   В период между двумя мировыми войнами католическая церковь была сильным партнером польских правящих классов в создании национальной государственности, а в годы немецко-фашистской оккупации фактически являлась идеологическим руководителем Армии Крайовой. Священнослужители активно поддерживали движение сопротивления, 4 тысячи ксендзов погибли.

   После освобождения Польши католическая церковь, опираясь на активные религиозные чувства населения, сохранила за собой положение крупного идейного фактора в возрожденном польском государстве. Хотя ее политическая активность была ограничена законодательно и еще более - практически, католическая церковь тем не менее являлась легальным параллельным идеологическим центром. Ее авторитет особенно возрос в связи с избранием кардинала Войтылы на пост папы римского.

   В организационном отношении церковь еще более окрепла за годы народной власти: по сравнению с довоенным временем число костелов увеличилось в стране вдвое и составляло в 1980-1981 гг. 14,5 тысячи, число ксендзов - с 11 тысяч до 21 тысячи. Церковь издавала 96 газет и журналов общим тиражом около миллиона экземпляров, имела три высших и 55 средних духовных учебных заведений, а также 21 тысячу пунктов катехизиса для работы со школьниками.

   Во всех кризисных ситуациях католическая церковь выступала на стороне антиправительственных, антисоциалистических сил, хотя, руководствуясь соображениями дальнего прицела, оказывала в определенной степени сдерживающее влияние на экстремистские, авантюристически настроенные оппозиционные элементы.

Воздействие с Запада.   Наряду с идеологическим воздействием католической церкви изнутри, польское общество постоянно подвергалось идеологическому и политическому воздействию извне - с Запада. Это воздействие оказывалось не только через внешнеторговую и кредитную политику, но и средствами массовой информации, нацеленными на Польшу. Значительной была экономическая зависимость ПНР. Большую роль в ориентации населения играли связи с зарубежными поляками. При численности населения страны 35 миллионов человек в других государствах, главным образом в США, Канаде, в странах Западной Европы и Латинской Америки, живут еще 15-17 миллионов поляков, т.е. на каждых двух поляков в Польше приходится в среднем один зарубежный поляк. Такого положения не было ни в одной другой тогдашней социалистической стране. К тому же состоятельные зарубежные поляки играли заметную роль во внешнеэкономических связях Польши.

   Так в Польше сформировались предпосылки для глубокого социально-политического кризиса. Приняв после 1945 г. новый строй, широкие массы польских трудящихся в конце 70-х годов оказались тем не менее в оппозиции к коммунистической партии и правительству. Все это, разумеется, благоприятствовало деятельности оппозиционных политических сил, выступавших против социалистического строя в Польше, как чуждого традициям и интересам народа, за отстранение от власти коммунистов и их союзников и введение в стране парламентской демократии, многопартийной системы западного типа.

 

Развитие кризиса 1980-1981 гг.

События начались с забастовок в июле 1980 г. в Люблине, Лодзи, Варшаве и других городах, затем в августе забастовочные выступления охватили все Балтийское побережье.

   Толчком послужили меры правительства Э. Бабюха по выведению экономики из сложного положения, предусматривавшие жесткое регулирование денежных доходов населения (они обгоняли рост производства товаров широкого потребления и услуг), строгую регламентацию расходования материальных ресурсов на производстве, сокращение объемов капиталовложений, повышение оптовых цен на электроэнергию, уголь, стройматериалы, а также увеличение экспорта за счет внутренних фондов. Но наиболее острую реакцию населения вызвала попытка расширения продажи мяса, вплоть до рабочих столовых, по коммерческим ценам. В результате акций протеста правительство было вынуждено уйти в отставку. Совет Министров возглавил Ю. Пиньковский.

   Оппозиционные элементы руководили забастовками, постепенно выдвигая политические требования. Они добивались в первую очередь роспуска существующих профсоюзов и создания т.н. "свободных профсоюзов", которые оформились в итоге во всепольское движение "Солидарности".

   В условиях быстрого расширения забастовочного движения руководство ПОРП стало отступать, начало делать уступки оппозиции. Условно развитие кризиса можно разделить на такие этапы.

   Первый этап кризиса длился с августа 1980 г. по январь 1981 г. В этот период на уровне правительства подписываются гданьское, шецинское и ястшембское т.н. общественные соглашения. 10 ноября Верховный суд ПНР регистрирует "Солидарность". Это было событие большого значения.

   "Солидарность" начинает крупномасштабное разрушительное наступление на ПОРП под предлогом т.н. свободных суббот. Она пытается расширить международные связи (организуется поездка Валенсы в Ватикан), выдвигает первые политические требования: независимые от партии и государства профсоюзы, регистрация "Сельской солидарности" и допуск к средствам массовой информации. Запад оказывает помощь "Солидарности".

   В свою очередь ПОРП в этот период сдает одну позицию за другой. Власти соглашаются на создание "самоуправляющегося" профсоюза. ЦК ПОРП принимает рискованное решение о вступлении членов партии в "Солидарность". Партия "застревает" в процессе самобичевания, ее раздирают внутренние противоречия. Оживляется правое крыло в партии. Организации ПОРП по существу скатываются в болото безделья, не получая ни директив, ни указаний сверху.

   IV Пленум ЦК ПОРП (24 августа 1980 г.) пытался выработать меры по нормализации обстановки. Были проведены кадровые изменения. Резкой критике были подвергнуты крупные ошибки руководства ПОРП в социально-экономической области и идеологической работе. Ряд выступавших осудил медлительность и нерешительность действий руководства, прежде всего Э. Терека, с самого начала кризисных событий, что объективно было на руку антиправительственным силам. Но в целом Пленум ЦК ПОРП не смог разработать адекватную ситуации программу выхода из кризиса.

   Забастовки продолжались, в них в конце августа принимало участие 2 млн. человек. Нормальная жизнь страны была практически парализована. Правительственные комиссии, которые вели переговоры с забастовочными комитетами, начали отступать по всем линиям. Окончательное согласие на подписание соглашений на правительственном уровне было дано на Пленуме ЦК ПОРП 30 августа 1980 г. Из доклада члена Политбюро, секретаря ЦК С. Кани вытекало, что обстановка в стране на грани взрыва. Партия потеряла боеспособность, многие парторганизации на Побережье самораспустились.

   В ходе прений на Пленуме ЦК ПОРП вновь острой критике была подвергнута деятельность Э.Герека, что предопределило смену руководства ПОРП. На VI Пленуме ЦК ПОРП 5 сентября первым секретарем ЦК был избран С.Каня. После заключения правительственных соглашений с бастующими обстановка несколько разрядилась, но, естественно, за счет уступок властей.

   Один из видных деятелей ПОРП того времени член Политбюро А. Верблян в беседе с ЛИ. Брежневым в середине сентября 1980 г., оценивая заключенные соглашения, отметил: "Фактически мы отступили. Власть за счет этого немало теряет политически. В экономическом плане мы приняли такие условия, которые реально угрожают нашей экономике"6.

   По существу польское партийно-государственное руководство было вынуждено пойти на официальное признание и легализацию оппозиционных сил в Польше. Впервые в истории соцстран правящей партии, государственной партии противостояло многомиллионное оппозиционное движение. Произошли феноменальные вещи для политической жизни социалистических стран - появились "свободные профсоюзы", были ограничены права цензуры, католическая церковь получила широкий допуск к средствам массовой информации.

   Тяжелые последствия имели и уступки властей в социально-экономической сфере. Значительное, всеобщее повышение заработной платы, снижение пенсионного возраста всем категориям трудящихся, признание законности забастовок и материальное возмещение за потерянное рабочее время - усугубили ситуацию в экономике ПНР, да и практически вели к новым обострениям, т.к. зачастую уступки-обещания правительства не имели под собой материальной базы.

   Второй этап кризиса охватывал период с февраля по июнь 1981 г. Он характеризовался:

       - активным наступлением оппозиции, которая решала две взаимосвязанные задачи: во-первых, обострить ситуацию в экономике, парализовать государственную власть, во-вторых, расширить базу своего движения, обрести союзников на селе и среди молодежи.

   В этих целях "Солидарность" инспирирует широкое забастовочное движение ("свободные субботы", события в Быдгоши, угроза генеральной забастовки). Она способствует созданию т.н. "Сельской солидарности", образованию антиправительственного Независимого союза студентов и берет их под свою опеку. В этот же период усиливается эскалация политических требований "Солидарности". Впервые выдвигаются требования отказа от "преследований за убеждения", "свободы политических заключенных".

   С точки зрения положения ПОРП этот период характеризуется дальнейшим ослаблением позиций партии. ПОРП дает согласие на создание "Сельской солидарности", подписывает соглашение в Лодзи со студенчеством, капитулирует перед требованиями "Солидарности", связанными с инцидентом в Быдгоши, она упускает из своих рук средства массовой информации.

   Определенную передышку руководителям партии дало назначение В. Ярузельского в феврале премьер-министром, который провозгласил "90 дней без забастовок" и сформулировал десять пунктов нормализации положения. После этого "Солидарность" несколько замедлила свои атаки, однако ПОРП и правительство не сумели воспользоваться передышкой. Начинается новое длительное отступление ПОРП и правительства.

   Возможно, ПОРП в этот период вообще могла бы распасться, если бы не КПСС и другие компартии, которые предприняли ряд мер воздействия, среди которых были коллективная встреча в декабре 1980 г. и встреча руководителей КПСС с польским руководством после XXVI съезда КПСС в Москве (март 1981 г.).

   Одновременно в этот период в ПОРП начинают появляться признаки поляризации, создаются т.н. горизонтальные структуры. Но активизируются и левые силы.

   Третий этап охватывает период примерно с июня по сентябрь 1981 г. Он характеризуется нарастанием атак "Солидарности", ее попытками "вывести народ на улицу" (т.н. голодные марши, транспортная забастовка в Варшаве). Учитывая, что в этот период состоялись важные события в жизни ПОРП и страны, включая IX чрезвычайный съезд партии, "Солидарность" берет на вооружение тактику сохранения за собой последнего слова. Она организует такие акции, как "дни без суббот", забастовка в авиационной компании ЛОТ и т.д. Широкий размах приобретают ее политические требования. По сути дела, в этот период лидеры оппозиции провозглашают все политические требования, включая о необходимости досрочных выборов в сейм, которые затем включаются в программу " Солидарности ".

   В этот период ПОРП проводит свой IX чрезвычайный съезд. Итоги этого съезда неоднозначны: с одной стороны, на нем был избран новый, в целом дееспособный состав ЦК, выработана приемлемая программа выхода из кризиса. С другой стороны, "центристы" во главе с Каней использовали съезд для своего временного укрепления и официального провозглашения линии на "диалог и соглашения", которая вызывала критические замечания Москвы, а также радикального крыла ПОРП.

   Важное значение для дальнейшего развития событий имел XI (июнь 1981 г.) Пленум ЦК ПОРП. Его работа прошла под воздействием письма ЦК КПСС к польским коммунистам, которое однозначно имело целью усилить поляризацию в партии, поддержать т.н. здоровые силы, побудить их к активным действиям.

   Четвертый этап - с сентября по декабрь 1981 г. Он характеризуется оформлением "Солидарности" в легальную антиправительственную политическую организацию. "Солидарность" проводит свой съезд, принимает программу, направленную на взятие власти в свои руки. Рушатся последние иллюзии жизнеспособности линии руководства ПОРП на проведение "диалога и соглашений". IV Пленум ЦК ПОРП подводит итоги безуспешной деятельности Кани.

   Начинается новый этап борьбы. Вновь избранный Первый секретарь ЦК ПОРП В. Ярузельский понимал, что простое повторение старой тактики, которой придерживался Каня, будет означать быстрый крах нового руководства и, возможно, раскол всей партии, утрату власти. Внутренние и внешние факторы, давление СССР и его союзников подталкивали В. Ярузельского к обострению борьбы, перехвату инициативы у "Солидарности", путем использования силовых факторов власти  и возможностей, предоставляемых Конституцией Польши.

   

Характер кризиса в Польше и расстановка политических сил

   Польский кризис 80-х годов выступал в политическом плане как борьба двух основных политико-идеологических сил -ПОРП и "Солидарности". Все другие общественные организации и группы, включая такую мощную силу, как костел, хотя и преследовали собственные цели, действовали в рамках этого ключевого конфликта.

   Но принципиальная сущность конфронтации ПОРП - "Солидарность", как столкновение социалистических и оппозиционных, антисоциалистических сил, как борьба за власть в стране, за определение ее курса - на базе улучшенного, реформированного социализма или на базе западной парламентской демократии с сильным политическим влиянием католицизма, на основе частной собственности в действительности имела более сложный характер. В "Солидарности", как массовом движении, различались позиции широкой массы членов и сравнительно узкого руководящего слоя, прежде всего деятелей КОР-КОС и близко стоящих к ним сил.

   Мне представляется, что миллионы рабочих вступали в "Солидарность" не потому, что они были настроены антисоциалистически, а в виде протеста против условий жизни, дороговизны, некомпетенции властей и в надежде через "Солидарность" найти решения волнующих их социально-экономических и политических вопросов, в том числе и на базе социализма. В то же время повторяемость кризисов в стране приводила рабочее движение, причем не только "Солидарность", к выводу о необходимости каких-то глубоких перемен в системе управления страной. Коровцы и другие радикальные оппозиционные элементы в руководстве "Солидарности" использовали эти настроения масс для организации политических выступлений, для непрерывных забастовок, ослаблявших позиции коммунистических властей. Удары по ПОРП, олицетворявшую суть строя, в итоге расшатывали всю государственную машину. История крупных массовых движений в Европе и Азии показывает, что подобное использование интересов и стремлений масс решительной политической группой для захвата власти - явление нередкое во многих странах.

   Борьба за умы и сердца рабочих, трудящихся масс являлась, таким образом, главным содержанием польского кризиса. Особенностью кризиса   1980-1981   гг.   была непрерывность  и растущая массовость рабочих выступлений, что уже нельзя было отнести за счет действий каких-то подстрекателей. Победа должна была остаться за той стороной, которая сумеет в конечном счете повести за собой основную массу рабочего класса. Обе политические силы претендовали на роль ведущей силы рабочего движения. Разница была в том, что ПОРП, защищая бастионы власти, теряла свой базис.

   Наличие у обеих конфликтующих сил одной и той же социальной базы предопределяло другую особенность польского кризиса - фактическое переплетение ПОРП и "Солидарности" и даже частичное их смыкание. Это находило выражение в том, что более миллиона членов ПОРП, главным образом из числа рабочих, оставаясь формально в партии, являлись одновременно членами "Солидарности"7. Интересы и требования, а также политические настроения значительной части членов партии и противостоящего ей профобъединения были близки или даже совпадали.

   В ходе политической борьбы как ПОРП, так и "Солидарность" становились все менее сплоченными внутри. В каждой из этих политических сил усиливалось соперничество фракций. Но ПОРП больше была открыта влиянию "Солидарности", чем наоборот. Именно поэтому политическая борьба в течение 1981 г. все явственнее перемещалась в компартию. Возможность перерождения ПОРП весьма тревожила ее руководство, еще больше - Москву.

   С начала кризиса ряды ПОРП уменьшились на 345 тысяч человек, причем около 135 тысяч вышло из нее добровольно (среди них - 75% рабочих); за первое полугодие 1981 г. было принято всего только 6 тысяч новых членов и кандидатов. Резко обновился руководящий состав ПОРП: были заменены 30 из 49 первых секретарей и почти половина секретарей воеводских комитетов, подавляющее большинство секретарей городских, тминных и особенно первичных парторганизаций. В результате наряду с людьми, которые несли ответственность за ошибки прошлого периода, от активной политической деятельности, как считалось в Москве в ЦК КПСС, были отстранены опытные кадры, стоявшие на позиции дружбы с Советским Союзом. В атмосфере кризиса и запутанной политической обстановке выдвинулся другой тип партийных работников. Их политическая ориентация полностью еще тогда не оформилась.

   Явно затянулось очищение ПОРП от лиц, запятнавших себя коррупцией и другими злоупотреблениями. 7,5 тысяч человек из числа прежнего руководящего эшелона находились в 1981 г. под следствием. Вдобавок оппозиция, используя недостаточную твердость партии в защите своего актива, оказывала давление на многих честных коммунистов, принуждая их уходить со своих постов.

   Дееспособность ПОРП ослаблялась усиливающейся внутрипартийной борьбой. Основных направлений, которые определились с достаточной четкостью, в партии было три: "либерально-реформаторское" или правое; "твердое", выступающее под флагом защиты принципов марксизма-ленинизма; центристское, избегавшее крайностей и стремившееся к сохранению партии, примирению всех течений. Это разделение открыто связывалось с группировками в руководстве ПОРП: либералы-реформисты - Фишбах, Раковский, Верблян; центристы - Каня, Ярузельский, Барчиковский; "твердые" - Грабский, Жабиньский, Кочелек, Ольшовский.

   Считалось, что наибольшую активность проявляет либерально-реформаторская группировка. К ней примыкала т.н. "ревизионистская группировка"8 - Братковский, Ламентович, Иванув. Эти деятели были активны, особенно в рамках вне-уставных "горизонтальных структур". С помощью этих "горизонтальных структур" предпринимались попытки вести дело к созданию в ПОРП второго центра, противостоящего руководству Каня-Ярузельский.

   До лета 1981 г. в Центральном Комитете ПОРП сохранялся известный перевес в пользу "твердого" направления в союзе с центром. Однако состав ЦК постоянно менялся (из членов ЦК, избранных VIII съездом, было отозвано 13 человек, введено 24, в основном рабочие). Усиливалась кампания за исключение из ЦК тех его членов, которые были освобождены с постов первых секретарей воеводских комитетов. Росла вероятность того, что на одном из очередных пленумов ЦК либералы-реформисты добьются устранения "твердых" из руководства.

   В середине 1981 г. в фокусе всей политической борьбы находился IX чрезвычайный съезд ПОРП (14-18 июля 1981 г.).

   В традиционную идейно-политическую платформу, с которой ПОРП шла на съезд (программные тезисы ЦК ПОРП, дополнения к Уставу партии) были сделаны неизбежные коррективы, учитывавшие существующее соотношение сил в стране: признание независимых профсоюзов, права на забастовку и др.

   В условиях соперничества внутрипартийных группировок многие руководящие работники воеводского, городского и тминного звеньев не получали мандатов даже на воеводские и городские партийные конференции и, следовательно, не были избраны делегатами на съезд. Некоторые сами отказывались выставлять свои кандидатуры, опасаясь провала на выборах. Избранные делегаты съезда, по утверждению С. Кани, "неплохие люди", с которыми надо было только основательно поработать. По некоторым тогдашним оценкам, больше половины этих делегатов стояли на позициях "Солидарности" и ориентировались на либерально-реформаторскую группировку в ПОРП.

   В Москве, в аппарате ЦК КПСС считали возможным следующие три варианта итогов съезда.

   Первый - несмотря на определенный перевес, либерально-реформаторское крыло не сможет взять верх над "твердыми". Победа останется за центристами во главе с Каней и Ярузель-ским, они составят руководство из числа близких себе людей, сохранив в нем, возможно, несколько представителей обеих крайних группировок. Несмотря на расслоение и некоторое усиление правых тенденций, ПОРП сохранится как единая политическая организация рабочего класса, способная продолжать борьбу за сохранение основ социализма в Польше.

   Второй - либерально-реформаторская группировка возобладает, но будет нуждаться в сотрудничестве с центристами. В этом случае "твердые" будут вытеснены из ЦК и Политбюро, а центристы пойдут на дальнейшее сближение с реформаторами, фактически сольются с ними. Произойдет значительный сдвиг партии вправо; идейно-политическая платформа партии подвергнется принципиальной корректировке.

   Третий - либерал-реформаторы, получив на съезде большинство, вступят в блок с "ревизионистской" группировкой и вместе с ней установят контроль над партией. Это поведет за собой расслоение центра, отдельные представители которого, попав в ЦК, будут играть только роль вывески для создания видимости преемственности. Это чревато полным переходом партии на социал-демократические позиции. В этом случае марксистско-ленинские силы ПОРП могут выйти из нее и образовать коммунистическую партию Польши, которая должна будет перейти в оппозицию.

   "Нашим интересам, общим интересам сохранения и укрепления социалистического строя в Польше отвечает, разумеется, первый из этих трех вариантов. Тем не менее не следует, видимо, при любом исходе съезда отсекать, тем более заранее, тех деятелей, чьи позиции полностью отвечают нашим представлениям. Важно иметь резерв людей, которые в случае дальнейшего ухудшения обстановки  могут  оказаться  способными предотвратить окончательную утрату Польши как социалистического государства" - так считали специалисты-международники в Отделе ЦК КПСС.

   Главным вопросом для Москвы был вопрос о способности ПОРП удержаться у власти, остановить продвижение "Солидарности", повернуть ход событий в конструктивное русло. В противном случае польское общество вступало в полосу чрезвычайных мер.

   "Солидарность" как массовая общественно-политическая организация летом-осенью 1981 г. продолжала набирать силу. В идейно политическом плане она уловила настроения, порожденные назреванием кризиса в польском обществе, и придала им организационную форму, официально имеющую характер профсоюзного объединения.

   "Солидарность" насчитывала от 8 до 10 миллионов человек и не только держала под своим контролем все отрасли промышленности (за исключением оборонных предприятий), строительства и транспорта, но также имела свои ячейки в государственном аппарате, средствах массовой информации, учреждениях культуры, в системе здравоохранения и народного образования. Она начинала проникать в органы министерства внутренних дел, в армию.

   С регистрацией "Сельской солидарности" возникла организация оппозиционного характера сельского населения. В июне 1981 г. она объединяла крестьян-единоличников, охватывала до трех тысяч деревень и насчитывала не менее 400 тысяч членов. Был поставлен вопрос о создании "Солидарности" городских ремесленников.

   С момента своего создания "Солидарность" являлась централизованной организацией, в которой власть сосредоточивалась в руках "Всепольской согласительной комиссии", централизм дополнялся системой строгого контроля и даже использования методов принуждения по отношению к членским массам. Не исключено, что поэтому "Солидарность" так быстро расширила свое влияние.

   Одной из особенностей структуры "Солидарности" являлось то, что в ее рамках действовали три крупных региональных центра - в Гданьске, Варшаве ("Мазовше") и Ястшембе (Силезия), обладавшие относительной самостоятельностью. Активными местными организациями считались также отделения "Солидарности" в Катовицах, Кракове, Вроцлаве и Лодзи.

   "Солидарность" издавала свой еженедельник тиражом 500 тысяч экземпляров, несколько региональных и местных еженедельных изданий, более 40 информационных бюллетеней, добилась доступа на радио и телевидение. Опираясь на значительную материальную поддержку руководства профцентров, прежде всего, американского АФТ-КПП и западных информационно-пропагандистских организаций, "Солидарность" имела довольно прочную экономическую базу. Она устанавливала широкие международные связи, имела фактически выход за рубеж, лишь частично контролируемый польским министерством внутренних дел.

   Таким образом, "Солидарность" в определенной степени стала своего рода государством в государстве.

   Уязвимое место "Солидарности" как политической силы заключалось в скрытом противоречии между объективными интересами подавляющего большинства ее членов и целями управляющей профобъединением верхушки. При этом само руководство "Солидарности" тоже не составляло единого целого. В нем отчетливо определялись три основных течения: христианско-демократическое (Валенса, Мазовецкий), социал-демократическое (Куронь, Михник, Борусевич и другие деятели КОР-КОС), правонационалистическое (Гвязда, Буяк, Лис, Рулевский и др.).

   В Москве считали, что эти группировки и течения "так или иначе связаны с реакционными центрами польской эмиграции или империалистическими спецслужбами, получают значительную финансовую помощь из-за рубежа. За ними стоит законспирированное контрреволюционное подполье, имеющее своих людей в государственном и даже партийном аппарате". Последующие события в Польше подтвердили эти выводы.

Наиболее сильные позиции занимало христианско-демокра-тическое направление "Солидарности", которое пользовалось поддержкой католического епископата. Благодаря своим личным качествам лидер этого направления и всей "Солидарности" Лех Валенса имел большую личную популярность в рабочей среде. В Западной Европе, особенно в ФРГ, больше симпатизировали интеллектуалам Я. Куроню и А. Михнику. "Шпигель" писал осенью 1980 г.: "Валенса, несомненно, являлся на забастовочном фронте окопным офицером, а отнюдь не штабистом. Штаб состоял из представителей мозгового треста КОР, который во всех случаях давал забастовочному комитету советы ..."9. То же самое подтверждали отчеты Генконсульства СССР в Гданьске10, причем подчеркивалось, что тесная связь "Солидарности" и КОР первое время скрывалась.

В   руководстве   ПОРП   считали,   что   расслоение   в   руководстве "Солидарности" потенциально ее ослабляет и может быть использовано в интересах защиты строя. Главной целью ПОРП в отношении "Солидарности" было превращение ее действительно в профсоюзное объединение, не претендующее на политическую роль в стране. Лидеры ПОРП полагали, что расслоение руководства "Солидарности" и, особенно, отсечение от него правонационалистической группировки будет способствовать достижению целей партии. Со стороны Москвы эти намерения поддерживались.

   Аналитические разработки в ЦК ПОРП исходили из того, что, опираясь на массы рабочего класса, руководство "Солидарности" не сможет открыто идти против социализма, тогда как правонационалистическая группировка будет вести дело именно в этом направлении. Эта специфика нашла свое выражение и в программном документе "Солидарности", опубликованном в апреле 1981 г. накануне X пленума ЦК ПОРП, решавшего вопросы предсъездовской дискуссии.

   Программный документ "Солидарности" носил название "Направление деятельности профобъединения "Солидарность" в нынешней обстановке в стране" (тезисы к дискуссии)11.

   По своему характеру это была политическая платформа "Солидарности", призванная привлечь внимание к новой мощной организации как в Польше, так и за ее пределами. Подобного идейно насыщенного убедительного документа не было в странах социализма давно, пожалуй, со времен "пражской весны" 1968 г.

   В разделе "Основные ценности" говорилось, что "наш профсоюз возник полгода назад в результате борьбы рабочих, которых поддержала вся страна. Сегодня мы являемся большой общественной силой, объединяющей миллионы людей. Благодаря этому все трудящиеся Польши могут, наконец, достойно и эффективно отстаивать свое дело". Было подчеркнуто, что движение "Солидарности" "рождено протестом против несправедливости и унижения". Профобъединение не претендовало открыто на власть, но заявляло: "как профсоюз мы не намерены подменять органы государственной власти. Мы хотим представлять интересы трудящихся. Мы будем защищать права человека, гражданина, работника. Вместе с тем мы не уходим от ответственности за судьбу нашего народа и государства". Идейную основу "Солидарности" согласно вышеназванному документу составляли "лучшие традиции нашего народа, этические принципы христианства, политическая демократия и социалистическая общественная мысль". Естественно, такая платформа давала возможность объединять в рамках профобъединения широкие слои, как верующих, так и атеистов.

   Главной задачей нового самоуправляемого профсоюза провозглашалась защита трудящихся на принципах соблюдения социальной справедливости, общественного равенства.

   "Солидарность" звала к соблюдению полной демократии, к расширению форм участия общества в разработке и принятии решений, осуществлению контроля над деятельностью властей. Профсоюз заявлял о защите людей, подвергающихся репрессиям за пользование гражданскими свободами.

   Весьма весомо звучали разделы документа, в которых анализировались причины кризиса, охватившего Польшу. Разница с формулировками ПОРП бросалась в глаза. "В основе кризиса лежит прекращение деятельности демократических институтов и связанный с этим глубокий разрыв между властями и обществом в нынешней общественной жизни. К кризису привели также ошибочные концепции при выработке политики и принятия решений, касающихся, в частности, сельского хозяйства". В документах "Солидарности" была подвергнута резкой критике система власти, когда решения по вопросам, затрагивающим все общество, всю страну "принимаются исключительно партийными и административными органами, выпавшими из-под общественного контроля. ...Решает то или иное звено бюрократии". И далее указывалось: "В бюрократической системе управления страной и экономикой сформировалась замкнутая группа правящих лиц, не находящихся под контролем общества". В такой обстановке нет возможности исправить ошибки, просигнализировать о катастрофических последствиях ошибочных решений. По этой причине - не проводятся реформы.

   В документе прямо говорилось, что "существующая политическая система не смогла и не имела сил улучшить положение, пока тяжелый экономический кризис, взрыв общественного протеста и возникновение "Солидарности" не открыли путь для реформ "обновления".

   На основе этого анализа был сделан важный вывод о том, что "экономическая реформа в Польше не принесет ожидаемых общественно-экономических результатов, если одновременно не будет проведена глубокая реформа в системе управления". Только таким путем, по мнению "Солидарности", можно было устранить причины кризиса и создать гарантии против возврата прежней порочной системы.

   

   Необходимо отметить, что социально-экономическая часть программы и реформенные преобразования, предлагаемые профобъединением, были разработаны весьма тщательно и вызывали доверие. Привлекали внимание и требования профобъединения, выраженные в IV разделе документа - "Гарантии на будущее". "Солидарность" ставила вопрос о восстановлении норм законности в отношениях между властями, обществом и гражданином. "Никто не может находиться над или вне рамок правовых норм". Суды как независимые институты должны стать настоящим гарантом гражданских прав и свобод. Наряду с судебным контролем предлагалось установить общественный контроль над деятельностью органов охраны правопорядка и безопасности (в том числе, через Сейм и народные советы).

Среди гарантий демократических порядков "Солидарность" называла на первом месте гласность общественной жизни, а также ограничение произвола цензуры. Принцип гласности прежде всего означал свободу критики и высказываний, свободный доступ граждан к документам государственной администрации, а также возможность провозглашать и публиковать собственные взгляды. Гласность должна распространяться и на деятельность органов власти, чтобы не скрывались "экономически вредные и беззаконные решения, даже преступные решения, прикрывавшиеся завесой служебной тайны".

Сильно и уверенно звучали последние слова программного документа: "Профобъединение "Солидарность" является главным гарантом процесса обновления. В Польше нет общественной силы, которая смогла бы ее заменить. Следуя по пути обновления, мы должны быть решительны и готовы пойти на жертвы. Или "Солидарность" преобразит свое общественное окружение или существующая до сих пор система навяжет ей свои нормы и цели, парализует наши усилия и в конце концов поглотит нас, перечеркнув надежды на возрождение. Нет возврата с избранного нами пути. Мы можем идти только вперед, к полному обновлению страны".

   Само собой разумеется, что этот документ "Солидарности", равно как и работа ее съезда в сентябре 1981 г. были предметом пристального изучения и наблюдения как в Польше, так и в других социалистических странах. Материалы советской печати ("Правда", "Труд" и др.) носили, в основном, критический и необъективный характер. Однако имели место попытки дифференцированного подхода, стремление завязать контакты с "Солидарностью" прежде всего через ВЦСПС и ВФП, чтобы оказать влияние на новую общественную силу. Но основные усилия советские профсоюзы и с ними вместе их коллеги из соцстран сосредоточивали на оказании помощи официальным польским профсоюзам, близким к ПОРП.

   После съезда ПОРП, ознаменовавшегося победой центристских сил, нацеленных на компромисс с оппозицией, профобъединение "Солидарность" и поддерживавшие его силы повели дело к дальнейшему взвинчиванию социальной напряженности в стране, усилили атаки на слабеющую ПОРП и государственный строй. "Солидарность" развернула кампанию за свою концепцию рабочего самоуправления, подразумевающую передачу управления промышленными предприятиями в "групповую" собственность рабочих, что означало отказ от регулирующей роли социалистического государства.

   Вместе с тем оппозиционные силы продолжали оказывать давление на государственные органы, сосредоточив атаки на милиции, органах госбезопасности. Делалось это при помощи кампании клеветы и психологического террора по отношению к работникам этих служб, а также путем попыток создать в органах МВД профсоюзы типа "Солидарности". Этот нажим не увенчался полным разложением служб правопорядка, однако, он в известной степени парализовал их действия.

   Лидеры "Солидарности" играли на национально-патриотических чувствах. Радикалы из профобъединения перешли в открытую атаку на польско-советские отношения, причем нередко раздавались требования пересмотреть их характер. Разжиганием националистических и антисоветских страстей преследовалась цель переложить ответственность за ухудшение экономического положения в стране на Советский Союз и союзные страны социализма.

   "Солидарность" действовала, опираясь на сильную поддержку костела. Католическая церковь, добившаяся небывалого в истории ПНР влияния в обществе и фактически утвердившая себя в роли высшего морального авторитета, в 1980-1981 гг. все больше проявляла себя на стороне антиправительственных сил. При этом костел заботился лишь о том, чтобы оппозиционное движение не развивалось слишком автономно, вне его поля зрения. Поддерживая тактику "малых шагов" на пути к разрушению социалистического строя, католическая церковь являлась мощнейшим центром аккумуляции и поддержания в народе антисоциалистических настроений.

   К осени 1981 г. оппозиционные силы и лидеры "Солидарности", используя нарастание экономических трудностей, дефицит продуктов питания, усилили атаки на ПОРП и органы государственной власти с целью сохранения напряженности в стране и отстранения ПОРП от власти. Как позднее писал М. Раковский, не проходило дня без забастовок и демонстраций, бойкотов, без выдвижения каких-либо требований к власти. (12)

   Важным этапом в развитии кризисной ситуации явился I съезд "Солидарности", проходивший в Гданьске в два этапа- с 5 по 10 сентября с. г. и с 26 сентября по 9 октября.

   Несмотря на кажущиеся хаос и беспорядок, съезд был хорошо подготовлен и отрежиссирован. Состав делегатов (892) был тщательно отобран." около 90% составляли штатные работники аппарата "Солидарности", среди которых преобладала интеллигенция. В делегации " Мазовше" 76% составляли лица с высшим образованием, в делегации "Малопольски" (Краков) - 61%, Гданьска- 38%, а представительство рабочих было небольшим - 224. 56 делегатов были членами ПОРП. На съезде присутствовали представители всех основных оппозиционных группировок в Польше: 120 человек являлись сторонниками КОС-КОРа и 70 человек - "Конфедерации независимой Польши". В качестве почетных гостей на съезд были приглашены примас Польши Ю. Глемп, председатель Союза польских журналистов С. Братковский, председатель Союза польских кинематографистов А. Вайда. В его работе участвовали делегации Всемирной конфедерации труда, Международной конфедерации свободных профсоюзов, Международной организации труда и профсоюзов ведущих стран Запада: США, Франции, Италии, ФРГ, Японии и др.

   Как в отчетном докладе Всепольской согласительной комиссии, так и в выступлениях на съезде содержались тотальная критика правительства и ПОРП, недвусмысленные угрозы и даже призывы к свержению существующему строя. Вся вина за возникшие экономические трудности возлагалось на правительство, на социалистический строй. О вреде затяжных забастовок никто, конечно, не говорил. Отмечалось невыполнение правительством подписанных в Гданьске, Щецине и Ястшембе соглашений. В тоже время не было выдвинуто ни одного конкретного предложения по улучшению экономического положения, преодолению трудностей в Польше, поддержке шагов ПОРП и правительство ПНР по выходу из кризиса. Съезд "Солидарности" в Гданьске превратился по существу в открытую трибуну для критики государственного строя в Польше, политики правительства.

Анализ положения в стране, данный на съезде, сводился к тому, что в Польше происходит в настоящее время "революция", что власти и государственная система не способны per шить возникшие проблемы и что только "Солидарность" является той силой, которая в состоянии осуществить необходимые преобразования в стране, отвечающие чаяниям польского народа. В "Программе" говорилось, что ПОРП и социалистическое государство "довели страну до разрухи", что благодаря их действиям Польша "семимильными шагами приближается к катастрофе". Вместо этого выдвинута концепция формирования нового государства - "самоуправляющей Речи Посполитой", нового общества, основанного на политическом и идейном плюрализме, "нового социально-экономического порядка", базирующегося на принципах самоуправления и частной собственности на средства производства. В документе не упоминалось слово социализм и даже официальное название страны – ПНР было заменено на довоенное - "Речь Посполитая".

   В Москве считали, что ход работы съезда, принятые на нем решения свидетельствуют о том, что профобъединение "Солидарность" и стоящие за ним общественные силы открыто провозгласили своей целью захват власти в стране. "Речь идет о самом широком наступлении на социализм - на его политическую систему, на его социально-экономический уклад, на его принципы организации экономики и идейно-политической жизни. Главными целями "Программы" является полная дискредитация всей общественно-политической системы ПНР, развал существующего социалистического государства, отстранение ПОРП от власти и создание по сути дела принципиально иного политического и экономического строя."13

   Несколько примеров. В экономической области речь шла о ликвидации плановой системы, отстранении ПОРП и правительства от подбора и расстановки кадров, в т.ч. хозяйственных, создании общественного совета национальной экономики, который бы оценивал действия правительства и имел бы право приостанавливать принимаемые им решения. Это особенно наглядно проявилось в вопросе о рабочем самоуправлении. В противовес правительственному законопроекту "О самоуправлении коллектива государственного предприятия" "Солидарность" предложила свой вариант закона "Об общественном предприятии", направленный на подмену общенародной собственности групповой и ликвидацию партийной номенклатуры. В соответствии с этим законопроектом руководить работой предприятий должны были органы самоуправления, в которые не могут входить руководящие работники политических и общественных организаций. В их компетенцию будут переданы все вопросы организации и управления предприятием, в т.ч. назначение и снятие директора, принятие решений о заключении импортно-экспортных сделок, распоряжение имуществом предприятий (включая привлечение иностранного капитала) и распределение доходов. Государство может оказывать лишь ограниченное воздействие на его работу, с помощью правовых (продолжительность рабочего дня и т.д.) и экономических рычагов (налоги, пошлины, кредит).

   Игнорируя уже принятое Сеймом решение о самоуправлении на предприятиях, съезд "Солидарности" заявил, что "основной организационной единицей в экономике должно стать общественное предприятие, которым руководит коллектив с помощью рабочего совета, а оперативную часть исполняет директор, назначаемый рабочим советом после проведения конкурса и смещаемый им же". Съезд "Солидарности" в ультимативной форме заявил о необходимости проведения референдума по этому вопросу на крупных промышленных предприятиях.

   В политической области лидеры "Солидарности" добивались ликвидации существующей структуры государственных органов на местах и введения территориального самоуправления. Они требовали проведения "свободных" выборов в народные советы, выдвижения неограниченного числа кандидатов от различных групп. Они настаивали на проведении досрочных выборов в Сейм (они должны были проходить в 1984 г.), выдвигали идею его реорганизации, создания в нем двух палат, одна из которых будет состоять из представителей органов самоуправления.

   Считая, что в рабочем классе и крестьянстве "Солидарность" имеет достаточно сильные и прочные позиции, ее лидеры выдвинули одной из своих главных задач привлечение на свою сторону молодежи. Съезд принял специальное постановление о создании "Солидарностью" демократической системы просвещения.

   На съезде "Солидарности" сложился сильный антикоммунистический блок, который опирался на поддержку и помощь со стороны польского епископата. О стремлении "Солидарности" активизировать оппозиционные силы и движения в других странах свидетельствовало "Обращение к народам Восточной Европы". Разумеется, это обращение вызвало негативную реакцию со стороны руководящих кругов соцстран.

В целом съезд "Солидарности" продемонстрировал активизацию политики "С" (так сокращенно называли на Западе этот профсоюз), дальнейшее поправение позиции профобъединения, усиление влияния в нем радикальных группировок, готовившихся к столкновению с властями. Очевидно, этим тенденциям способствовала вялая, противоречивая политика ПОРП, попытки ее руководства добиться "умиротворения" профобъединения "Солидарности", любой ценой завязать с ней диалог. Во второй половине 1981 г. эта тактика руководства ЦК ПОРП уже не давала результатов.

 

Линия ПОРП на «социалистическое обновление»

   Напряженная ситуация в стране создавала нервозность и в верхушке ПОРП. Руководство ПОРП еще в 1980 г. в преддверии ухода Э. Герека разделилось на группы С. Кани и Э. Бабюха. Тогдашний министр обороны, член Политбюро ЦК ПОРП В. Ярузельский тяготел к С. Каня. Этому союзу удивлялся даже Э. Герек: "Ярузельский был человеком с интеллектуальными амбициями, в то время как Каня был недоучкой без стремления даже к самообразованию. Ярузельский был последовательным трезвенником, в то время как Каня весьма злоупотреблял алкоголем"14.

   В условиях обострения разногласий между правительством и "Солидарностью" по вопросам повышения зарплаты, а затем из-за работы по субботам кабинет премьер-министра Ю.Пиньковского довольно скоро вынужден был уйти в отставку. В феврале 1981 г. С. Каня обратился к Ярузельскому с просьбой взять на себя обязанности главы правительства. Очевидно, расчет был на то, что В, Ярузельский сумеет поднять авторитет правительства, используя популярность армии в народе. Вероятно, сам генерал после трудных размышлений тоже пришел к выводу, что в польском обществе есть шанс обеспечить стабильность при помощи армии, мощной силы, до сих пор не участвовавшей в конфликте. На В. Ярузельского, вне всякого сомнения, не могли не подействовать такие исторические примеры, как приход к власти Ш. де Голля и Д. Эйзенхауэра. Но, как отмечает российский исследователь Н. Бухарин, генерал В. Ярузельский не хотел быть символом консервативных сил, он не хотел, чтобы "Солидарность" восприняла его назначение как попытку затормозить назревавшие перемены в стране. Исходя из этих причин, В. Ярузельский поставил условием, чтобы его первым заместителем в правительстве оставался М. Ягельский, который от имени правительства подписал гданьское соглашение, а другим зампредом стал М. Раковский, один из лидеров реформаторского крыла в ПОРП, главный редактор еженедельника "Политика".

   12 февраля 1981 г. Сейм назначил В. Ярузельского Председателем Совета Министров, сохранив за ним пост министра обороны. По должности генерал становился председателем Комитета обороны. Одновременно Госсовет ПНР назначил В.Ярузельского Верховным Главнокомандующим Вооруженными силами. Новый премьер-министр обратился к "Солидарности" с предложением обеспечить правительству 90 дней, свободных от забастовок, чтобы подготовиться к реализации программы стабилизации польской экономики. Верхушка "Солидарности" ответила согласием.

   В марте состоялась первая встреча В. Ярузельского с Л.Валенсой. В своих воспоминаниях Л. Валенса пишет, что "между нами установилась какая-то нить понимания, чего не было во время первой встречи с Каней. Тогда сразу же дело дошло до стычки, и все время шла борьба: у меня не было уважения к партнеру. А к Ярузельскому было"15. Судя по высказываниям Л. Валенсы, общий стержень состоявшегося разговора составлял вопрос об ответственности. Люди, входившие в "мозговой центр" ПОРП (прежде всего, сам В. Ярузельский и М. Раковский) не представляли реализацию программы выхода из кризиса без сотрудничества с "Солидарностью", особенно в экономической сфере. Они не стремились к разжиганию открытого конфликта. В то же время они хотели сохранить руководящую роль компартии, реформировать политическую систему, используя конструктивную критику и не посягая на основы строя. Здесь было ядро расхождений с оппозицией.

   Обновленное руководство ПОРП и правительства столкнулось с атаками как со стороны консервативного крыла собственной партии, так и со стороны "Солидарности".

   Уже к апрелю пришлось расстаться с надеждами на "спокойные дни". Вновь начались забастовки. Из-за ухудшения обстановки на потребительском рынке правительству пришлось ввести карточки на мясо и мясные продукты, масло, муку, рис и крупы.

   В определении своей внутренней политики С. Кане, В.Ярузельскому и другим ведущим политикам Польши приходилось постоянно оглядываться на  Москву.  Хотя на словах социалистические страны и их правящие партии были равноправными и суверенными, хотя в Москве после Совещания компартий 1969 г. все время говорили, что никакого "центра" в мировом коммунистическом движении нет, тем не менее по устойчивой, многолетней традиции "старший брат" - руководство КПСС исходило из того, что у него имеется неотъемлемое право высказывать свое мнение по любому вопросу политики союзников, "младших братьев", претендовать на согласование главных вопросов внутренней и внешней политики. Эти притязания заметно выросли после коллективной военной акции 1968 г. в Чехословакии, прикрытой ссылками на социалистический интернационализм и общую ответственность за положение дел в каждой отдельно взятой социалистической стране. Если доходило дело до споров, то основным аргументом Москвы было то, что Советский Союз обеспечивает "ядерный зонтик", гарантирует независимость и территориальную целостность, а в идеологической сфере имеет приоритет как первопроходец социалистического пути.

   Известно, что С. Каня и В. Ярузельский стремились избежать вмешательства СССР и других европейских соцстран в польский кризис. "Интернационализация" чехословацкой проблемы была у них перед глазами, тем более, что Ярузельский был в то время министром обороны. В феврале 1981 г. В. Ярузельский сказал М. Раковскому: "Наша историческая миссия состоит в том, чтобы предотвратить советскую интервенцию".(16) Опубликованные отдельные материалы Политбюро ЦК КПСС подтверждают наличие у польских руководителей такой позиции.(17) С учетом этого основного положения складывались многие элементы курса польского руководства в 1981 г. Прежде всего, конструктивные надежды были связаны с разработанной в тот период концепцией "социалистического обновления" и линией на "диалог и сотрудничество" всех основных политических сил польского общества.

   Сторонниками и проводниками линии "социалистическое обновление" выступали как центристы, так и левые в руководстве ПОРП. Лидеры правого ее крыла также поддерживали этот лозунг, вкладывая в него, однако, свое содержание.

   Концепция социалистического обновления предполагала осуществление ряда реформ, уже имеющих примеры в практике мирового социализма, и вместе с тем преобразований, не знавших в то время прецедента. Узловой ее проблемой являлась попытка "встроить" в политическую систему социализма независимую от партии профсоюзную организацию и реорганизовать на основе “равноправного партнерства" отношения ПОРП с другими политическими партиями и общественными организациями.

   В этих условиях гарантией сохранения социалистического строя рассматривалось подчинение политики и конкретных действий ПОРП известному требованию В.И. Ленина: "Дело в том, чтобы уметь через все компромиссы, которые с необходимостью навязываются иногда в силу обстоятельств даже самой революционной партии даже самого революционного класса, через все компромиссы уметь сохранить, укрепить, закалить, развить революционную тактику и организацию, революционное сознание, решимость, подготовленность рабочего класса и его организованного авангарда - коммунистической партии" (ПСС, т.40, с.290).

   Концепция социалистического обновления готовилась к IX съезду ПОРП.

   Главный ее политический элемент состоял в том, что при сохранении руководящей роли ПОРП в обществе, существенно изменяются формы и методы ее осуществления. В соответствии с лозунгом "партия руководит, правительство управляет", за ПОРП оставалась бы выработка общей политической линии, а конкретные решения должны вырабатываться правительством совместно с "Солидарностью", другими профсоюзными и общественными организациями, включая церковь. Фактически речь шла о возврате к начальной стадии социалистической революции, когда по необходимости допускается существование легальной оппозиции, как постоянного элемента политической жизни (при единственном условии, что эта оппозиция не будет посягать на основные  принципы социализма).

   С этим были связаны и существенные изменения в идеологической жизни общества. Их суть - в отказе ПОРП от монопольного положения марксистско-ленинской идеологии, в признании права на свободное распространение не только религиозных взглядов, но также различных политических доктрин. Собственно, никакой уступки здесь не было. Просто реально признавалось существовавшее в обществе положение.

   Социально-экономическую основу "обновления" составлял ряд реформ, программ и законов, разработанных ПОРП и правительством в первой половине 1981 г.: экономическая реформа; долгосрочная программа социально-экономического развития ПНР; совместный документ ПОРП и Объединенной крестьянской партии по аграрной политике; законы и законопроекты о государственном предприятии, профсоюзах,  самоуправлении производственных коллективов, сельском   самоуправлении и другие.

   Проект экономической реформы исходил из сохранения основ централизованного планирования при расширении самостоятельности хозяйственных организаций и предприятий, перенесении центра тяжести на экономические рычаги. Если сравнивать заготовленную модель хозяйственного механизма ПИР с опытом других социалистических стран, то можно было заметить, что в экономическом аспекте польской реформы больше всего был учтен венгерский образец, а во внутреннем функционировании предприятий - югославское "самоуправление". Опыт ГДР, как свидетельствуют очевидцы, отвергался по политическим причинам18.

   Польская экономическая реформа 1981 г. не затрагивала общественной собственности на средства производства в промышленности, но она закрепляла главенствующую роль единоличного крестьянского хозяйства на селе, что вело к общему оживлению рыночных отношений. В определенной мере напрашивалось сравнение с НЭПом в советской России.

   В международном плане концепция социалистического обновления предполагала непременное сохранение союзнических отношений Польши с СССР и ее участия в Варшавском Договоре.

   Вместе с тем в Москве считали, что с польской стороны, видимо, будет проявляться стремление к большей самостоятельности на международной арене, к расширению не только экономических, но и политических связей с капиталистическим миром при соответствующем снижении уровня координации с СССР. Советские аналитики полагали, что усилится националистическая окраска польской внешней политики, появятся некоторые элементы, подобные тем, какие проявлялись во внешней политике Румынии.

   В центре дискуссии того времени был вопрос реальности пути социалистического обновления. В Москве, например, считали, что его осуществление станет возможным, если на IX чрезвычайном съезде партии возьмет верх группировка Кани-Ярузельского. Другие варианты могли толкнуть партию гораздо дальше вправо.

   Но вероятность выхода из кризиса на основе социалистического обновления в огромной мере зависела от экономических факторов.

   Экономическое положение Польши в 1981 г. продолжало ухудшаться. Тогда ожидалось, что чистый национальный доход сократится более чем на 9% (в 1980 г. он сократился на 4%), что приведет к уменьшению той его части, которая используется для потребления, примерно на 6%. Это отрицательно отразится на социально-экономической программе, заложенной в народнохозяйственном плане на 1981 г. Введение карточек на мясо, масло и ряд других продовольственных продуктов не разрешало проблему, т.к. установленные нормы не удавалось покрыть полностью наличными продовольственными товарами. Кстати, некоторые нормы, установленные в Польше, вызывали зависть в Советском Союзе, начинавшем испытывать трудности с продовольственным снабжением населения. Например, 4 кг. мяса на работника.

   Основные надежды польского руководства на преодоление экономических трудностей были связаны с трехлетней программой экономической стабилизации, внесенной правительством на рассмотрение Сейма. Определенные предпосылки для претворения этой программы в жизнь имелись: страна располагала обновленным в 70-е годы промышленным потенциалом и хорошей научно-технической базой, ресурсами угля и некоторых других природных богатств. Ей оказывалась большая помощь Советским Союзом (только в период 1980-1981 гг. СССР в форме кредитов, отсрочек платежей, дополнительных поставок товаров предоставил Польше 3,8 млрд. долларов) и других социалистических стран. Западные кредиторы не отказывали Польше в помощи, хотя использовали это в политических целях(.19) Планы польской экономической стабилизации во многом были связаны с получением новых кредитов.

   Исходя из всех этих предпосылок, руководство ПОРП рассчитывало тогда в течение ближайших лет решить ключевую экономическую задачу: значительно увеличить производство товаров для внутреннего рынка (в 1981 г. товарное покрытие имело только 85% доходов населения). В этих целях намечалось направить капиталовложения в отрасли, производящие товары для населения, переключить часть предприятий тяжелой промышленности на производство таких товаров, загрузить свободные мощности промышленности (из-за трудностей с сырьем и низкой дисциплины труда производственные мощности в промышленности были загружены лишь на 80-85%,а на предприятиях, построенных на основе кооперации с капиталистическими фирмами, только на 50-60%).

   Одновременно намечался ряд мер, имеющих целью стабилизировать к 1985 г., а затем (с 1986 г.) начать снижение задолженности Западу. Все это могло бы заработать и дать результат, если бы в стране не нарастал хаос.

   Руководство ПОРП считало, что реализация курса на "обновление" может найти поддержку основных общественно-политических сил страны, поскольку он идет навстречу оппозиции по ряду важных вопросов и вместе с тем создает рамки для сотрудничества с умеренными кругами "Солидарности", апеллирует к национальному самосознанию поляков, не противоречит политической линии костела на успокоение в стране.

   Путь "социалистического обновления" Польши встречал благоприятное отношение коммунистических партий и других прогрессивных сил Запада.

   Что касается возможной реакции правительств западноевропейских государств социал-демократического и либерального направлений, заинтересованных в сохранении разрядки в Европе, то и с их стороны можно было ожидать более или менее "благожелательного нейтралитета" к такому пути преодоления польского кризиса. В Варшаве полагали, что будет сказываться и финансовая сторона дела - заинтересованность Западной Европы в создании условий для постепенного возвращения польских долгов.

   Вместе с тем, что идеологи "реального социализма" в Москве считали, что польский путь социалистического обновления означал в целом временное отступление, шаг назад с точки зрения построения социалистического общества.

   В концепции, конечно, имелись неясные, спорные и неучтенные моменты. Неизбежны были бы определенные потери - прежде всего ослабление руководящей роли ПОРП, сужение возможностей государства ограничивать враждебную социализму деятельность. Весьма существенным было то, что не складывалось взаимное доверие между ПОРП и "Солидарностью".

   Но при всех слабостях и недочетах путь социалистического обновления в обстановке середины 1981 г. давал в целом шанс спасти основы социалистического строя в Польше без военной акции. Кроме того, курс "социалистического обновления" уже практически был задействован и представлял собой вексель, данный ПОРП народу. С ним была связана политическая судьба тогдашнего польского руководства. Это понимали и в советском руководстве, поэтому курс ПОРП на "обновление" не подвергался лобовой атаке.

   Несмотря на неплохой старт правительства В. Ярузельского, обстановка в стране и внутри ПОРП оставалась весьма тяжелой.

    На этом фоне, выступая на XXVI съезде КПСС, С. Каня заявил: "Мы хотим заверить вас, товарищи, заверить всех своих друзей, что у нас достаточно воли и сил добиться того, чтобы контрреволюция в Польше не прошла. Польша была и останется социалистическим государством, верным союзником Советского Союза, нерушимым звеном социалистического содружества".

   4 марта 1981 г. во время съезда состоялась встреча в Москве руководящих деятелей КПСС во главе с Л.И. Брежневым и руководства ПОРП во главе с Каней. Польскому руководству было сказано, чтобы оно отказалось от неоправданных расчетов решить все проблемы путем уступок и компромиссов и на деле перешло к решительным действиям против классового врага. Эту мысль руководители КПСС высказали прямо и жестко.

   С. Каня признал наличие опасности, но заверил, что польские власти в состоянии решить проблемы страны собственными силами.

   Руководство ПОРП предприняло весной 1981 г. определенные усилия в интересах стабилизации обстановки. Однако положение не улучшалось. Инцидент в Быдгощи (избиение одного из лидеров "Солидарности" Рулевского) поставил страну на грань всеобщей забастовки.

            Усиливалась внутрипартийная борьба. Это проявилось и на IX пленуме ЦК ПОРП 29 марта 1981 г. Накануне его созыва в партии активизировалось т.н. оппортунистическое крыло. Его представители стали выступать с требованием вывода из руководства ПОРП лиц, выступающих за применение решительных мер против контрреволюции. Такие требования были поддержаны и рядом парторганизаций, находящихся под влиянием "Солидарности". Однако большинство членов ЦК отклонило эти предложения.

  Руководство ПОРП предприняло попытки нормализовать обстановку. Определенное позитивное воздействие на настроения в обществе оказали итоги заседания Сейма 10 апреля 1981г. В его решениях была выражена поддержка правительственной программы на ближайший период, содержался призыв воздержаться на два месяца от забастовок. Проводились встречи С. Кани и других членов польского руководства с партийными организациями крупных промышленных предприятий. Однако существенного изменения обстановки в партии и стране добиться не удалось.

Состоявшийся 29-30 апреля 1981 г. X пленум ЦК ПОРП принял проект тезисов "Программные принципы развития социалистической демократии, укрепления руководящей роли ПОРП в социалистическом строительстве и стабилизации общественно-экономического положения Польши", а также проект дополнений и изменений к Уставу ПОРП. В этих документах в определенной мере были учтены советы, высказанные советской стороной во время контактов с польским руководством. Партия шла к IX чрезвычайному съезду, но в руководстве, в том числе у самого С. Кани, были сомнения насчет его исхода. Обсуждался даже вариант переноса съезда.

   Негативные тенденции внутри ПОРП обострялись под влиянием социально-экономического кризиса в стране, партия фактически раскололась на приверженцев линии "диалога и соглашений" и сторонников решительной борьбы с ней.

   Со времени начала кризиса численность ПОРП уменьшилась почти на 400 тысяч человек, причем 2/3 из них вышли из ПОРП добровольно, а более 70 тысяч ее членов были исключены. Среди добровольно вышедших из партии - большинство составляли рабочие, причем и с длительным партийным стажем.

   Центральным событием в политической жизни летом 1981г. стал IX чрезвычайный съезд ПОРП.

   В целом кампания, предшествовавшая съезду, отразила все противоречия в ПОРП и носила по существу неконтролируемый со стороны центральных органов партии характер.

   Различные силы в ПОРП шли к партийному форуму, преследуя разные цели. Если "бетон", т.н. здоровые силы выступали за восстановление дисциплины, централизма, ужесточение идеологических позиций под лозунгом перехода в контрнаступление против контрреволюции, то демократические элементы рассчитывали изменить характер ПОРП и, в конечном счете, добиваться ее социал-демократической трансформации.

   По мнению аналитиков аппарата ЦК КПСС, угроза перерождения партии в социал-демократическую была серьезной. Она связывалась с деятельностью т.н. "горизонтальных структур". В Москве усиливалась тревога. И тогда опять был задействован старый метод. Как и летом 1968 г. в Чехословакии, Политбюро ЦК КПСС решило направить открытое письмо к членам ЦК ПОРП. Письмо ЦК КПСС Центральному Комитету ПОРП от 5 июня с.г. было опубликовано в печати.

   Сразу был созван пленум ЦК ПОРП , в центре работы которого встали вопросы, затронутые в московском письме. Доклад С. Кани о положении в ПНР и подготовке к IX съезду был построен таким образом, что ряд его положений перекликались с письмом ЦК КПСС. С. Каня был вынужден выступить с критической оценкой положения в стране, которая раньше в такой форме не давалась. Вместе с тем упор в докладе был по-прежнему сделан на выход из кризиса с помощью шагов, исключающих конфронтацию с антисоциалистическими силами.

   Многие выступившие в дискуссии члены ЦК проводили мысль, что польские руководители давно должны были реально оценить развитие обстановки в Польше и наметить программу выхода из кризиса.

   Высказывались требования положить конец нарушениям Устава ПОРП, в частности - однозначно определить позицию в отношении "горизонтальных структур", идеологи которых явно вели дело к расколу партии. Большинство выступавших осуждали проявление антисоветизма, отмечали ответственность ПОРП перед социалистическим содружеством, важность участия ПНР в Варшавском Договоре и СЭВ для национальных интересов страны.

   Ряд активистов выразили недоверие стилю и методам деятельности тогдашнего руководства партии, осудили проводимую им политику уступок и компромиссов, поставили вопрос о персональных изменениях в его составе. Острым было выступление на пленуме идейного руководителя левого крыла - члена Политбюро, секретаря ЦК ПОРП Т. Грабского. С критикой линии уступок и компромиссов выступили около 30 человек, в том числе ряд рабочих.

   Политбюро объявило перерыв в работе пленума для проведения своего заседания, на котором в результате дискуссии С.Каня и ряд других членов руководства ПОРП решили заявить о своей отставке. Затем путем индивидуальных собеседований и давления на участников пленума им удалось сбить критический накал и снять вопрос о тайном голосовании вотума доверия составу Политбюро, на чем настаивали некоторые члены ЦК.

   В решениях Пленума было подчеркнуто, что "Польша была и будет социалистическим государством", а "дружба и союз с СССР является краеугольным камнем польской внешней политики".

   Вместе с тем пленум привел к определенному укреплению центристских сил в польском руководстве. Известно, что во время венгерских событий 1956 г. и "пражской весны" 1968 г. давление со стороны СССР неизменно порождало противодействие и сплочение сил различной ориентации. В Польше тоже появилась тенденция к поиску единства на националистической основе. Характерно, что в дни работы пленума ПОРП руководство епископата католической церкви и профобъединение "Солидарность" демонстрировали свое одобрение курса официального польского руководства.

   Не без влияния Москвы 18 июня 1981 г. Политбюро ЦК ПОРП приняло план мероприятий по реализации решений пленума ЦК. Намечались некоторые шаги по укреплению органов МВД и госбезопасности, восстановлению партийного влияния на средства массовой информации, пресечению печатания и распространения нелегальной литературы, усилению воздействия на профсоюзы, молодежь, творческие организации. Были определены меры по интенсификации производства, особенно добычи угля, улучшению положения на рынке и ряд других.

   Однако на реальном осуществлении этих мер сказалось отсутствие наступательности и последовательности в действиях руководящих звеньев партии, а также идейная неразбериха.

   В такой обстановке в июле состоялся IX чрезвычайный съезд ПОРП. В программном докладе С. Кани была предпринята попытка уточнить суть процесса социалистического обновления, связать его с необходимостью соблюдения идейно-политических принципов ленинизма. В некоторых разделах доклада говорилось об усилении контрреволюционной угрозы. Однако упор был сделан на то, что ПОРП - "партия соглашения и благоразумия". С. Каня в общей форме говорил о путях выхода из кризиса.

   В Москве считали, что дискуссия на съезде в целом не давала новых идей в отношении разработки конкретной программы выхода из кризиса. Не была изложена позиция в отношении антисоциалистических сил и их организаций (т.н. "Конфедерация независимой Польши", КОС-КОР, экстремистское крыло "Солидарности").

   Но прозвучали голоса отдельных делегатов, осуждавшие проявления в Польше антисоветизма, квалифицировавшие их как "национальный позор".

   Съезд принял ряд документов: "Программу развития социалистической демократии, укрепления руководящей роли ПОРП в социалистическом строительстве и социально-экономической стабилизации страны", дополнения и изменения в Уставе ПОРП, решение о 100-летии польского рабочего движения и Обращение к польскому народу.

    Избранный на съезде новый ЦК ПОРП (200 членов и 70 кандидатов в члены) состоял в своем большинстве из лиц, не имеющих опыта партийной работы (91% членов ЦК - новые люди, более 50% - рабочих и крестьян, 26% - представителей молодежи).

   В Москве, на Старой площади считали, что в ЦК ПОРП и других руководящих органах партии значительную прослойку составляют представители ревизионистских сил, ориентирующихся на Раковского, "Солидарность" и костел. Из 430 человек, избранных в центральные партийные органы, 83 человека (19,3%) являлись членами "Солидарности". Из 200 членов ЦК 40 человек (20%) - члены "Солидарности", среди кандидатов в члены ЦК их также 20%, 12 членов "Солидарности" (17,1%) входили в состав Центральной ревизионной комиссии; 17 членов "Солидарности" (18,9%) входили в Центральную комиссию партийного контроля.

   К разочарованию руководства КПСС, серьезное поражение на съезде потерпело левое крыло - вне ЦК оказалась большая группа влиятельных представителей т.н. здоровых сил (Грабский, Жабиньский, Кочелек, Шабляк и др.), на которых делала ставку Москва.

   Изменился состав Политбюро и Секретариата ЦК ПОРП. Из прежнего состава в Политбюро остались только С. Каня, В. Ярузельский, К. Барчиковский, С. Ольшовский.

   Большинство избранных членов и кандидатов в члены Политбюро, секретарей ЦК ПОРП были людьми новыми и сравнительно малоизвестными. Трудно было однозначно судить об их позиции и в вопросах выхода из кризиса в Польше. Так считали в посольстве СССР в ПНР, в Отделе ЦК КПСС и в МИД СССР.

   В целом же советские и иностранные наблюдатели сделали вывод: на съезде победила так называемая "линия центра" во главе с С  Каней и В. Ярузельским.

   Вскоре после IX съезда ПОРП состоялась встреча в Крыму Л.И. Брежнева с С. Каней и В. Ярузельским. Польские лидеры признали обоснованность тревоги КПСС за судьбы социализма в Польше, однако в ходе беседы изложили довольно оптимистические оценки положения дел. Руководители ПОРП подчеркивали, что теперь партия может действовать более решительно. Характеризуя новый состав ЦК, они называли его "управляемым". "В настоящее время происходит процесс консолидации ПОРП..."- отметил С. Каня. Касаясь борьбы ПОРП за   выход   из   кризиса,   С.   Каня   заявил,   в   частности,   что "сегодня никто уже не скажет, что партия не видит путей преодоления кризиса. У ПОРП есть программа и она овладевает инициативой".

   Польские руководители стремились показать, что избранная ими линия отвечает особенностям обстановки в Польше и дает основание говорить о первых успехах на пути к политической стабилизации. В доказательство того, что в обстановке происходит перелом-, они ссылались на работу 2-го пленума ЦК ПОРП, на предотвращение уличных беспорядков в Варшаве и другие факты. Они заверяли, что всяким прямым выступлениям против народной власти будет дан решительный отпор. В то же время советская сторона поняла из заявлений польских руководителей, что они по-прежнему уклоняются от конфронтации с контрреволюцией.

   Особый упор С. Каня и В. Ярузельский сделали на тяжелое экономическое положение Польши. По их пониманию, именно здесь заключена основная причина длительности политического кризиса. Они признавали, что трудности в экономике прежде всего связаны с задолженностью Западу, с разрушительной деятельностью экстремистов из "Солидарности". "Внешняя задолженность Польши, - говорил С. Каня, - нарастает лавинообразно... Капитал нам никаких подарков не делает. Кредиты предоставляются нам под очень высокие проценты - до 20 процентов".

   После IX съезда дискуссии в партии не утихли. С. Каня и его сторонники продолжали идти по дороге переговоров и уступок. Со стороны официальных властей предпринимались безуспешные попытки втянуть структуры "Солидарности" в обсуждение конструктивных проблем.

   Но развязка последовала после съезда "Солидарности" (сентябрь-октябрь 1981 г.), который фактически принял программу демонтажа существовавшего строя и взятия власти. Перед ПОРП в исключительно острой форме встал вопрос о действенных мерах по защите социализма. Однако руководство партии, прежде всего, Первый секретарь ЦК ПОРП бездействовали. С. Каня растерялся, продолжал цепляться за обанкротившуюся линию "диалога и соглашений".

   В партийном активе открыто говорили, что ПОРП зашла в тупик, что Каня стал главным тормозом на пути перехода в контрнаступление, что его курс наносит вред партии. Все более настоятельный характер приобретал вопрос о смене Первого секретаря. Об этом заявили участники Варшавской конференции ПОРП. Такое же постановление приняло бюро Щецинского воеводского комитета партии. Решение от отстранении Каии с поста Первого секретаря зрело и среди руководящего состава ПОРП - членов ЦК, Секретариата и Политбюро. В Москве, естественно, знали об этих настроениях.

   Вот как оценивали в Москве, на Старой площади, расстановку сил в руководстве ПОРП в канун 4 пленума ЦК ПОРП (16-17 октября 1981 г.):

   - центристское течение, стоящее на позициях дальнейшего проведения политики компромисса, уступок и соглашательства с праворевизионистскими силами,   "Солидарностью" и костелом: Каня, Барчиковский, Кубяк, Лабенцкий;

   - здоровое направление, стоящее в основном на принципиальных позициях и выступающее за решительный отпор натиску антисоциалистических сил: Милевский, Сивак, Романик, Гжиб, Порембский, Мокшищак, Месснер;

   -        группировка,   занимающая   промежуточное   положение между центристским и здоровым течениями, стоящая на позициях   продолжения   курса   "социалистического   обновления": Ольшевский, Опалко, Чехович, Глувчик, Возняк, Чирек, Михалек.

   Считалось, что ряд членов этой группировки (Ольшовский, Чехович, Глувчик, Чирек) тяготели к поддержке позиции скорее центристских, чем здоровых сил в руководстве партии.

   Особняком в руководстве ПОРП стоял В. Ярузельский, который проявляя осторожность, не всегда четко выражал взгляды по различным проблемам. Однако он пользовался авторитетом, стоял на позициях дружбы и сотрудничества с Советским Союзом.

   На 4 пленуме ЦК ПОРП развернулась острая критика руководства партии, причем, особенно резко участники пленума критиковали лично С. Каню. Звучали обвинения, что из-за его соглашательской линии на всем протяжении кризиса руководство ПОРП не предпринимало никаких решительных мер в защиту социалистического строя.

   Выступавшие осуждали пассивность и нерешительность руководства ПОРП, требовали пересмотра курса "диалога и соглашений". Высказывалось несогласие со многими положениями доклада С. Кани, с которым он выступил на пленуме. Подчеркивалось, что утверждения Кани о консолидации и укреплении единства ПОРП не соответствует действительности, что руководство ПОРП оторвалось от масс, в результате на местах не знают "что делать и как делать". На пленуме прозвучал призыв к активным действиям против сил контрреволюции, к политической конфронтации.

   В итоге значительное большинство участников пленума высказалось за то, чтобы заменить Первого секретаря. В качестве единственной кандидатуры на этот пост был выдвинут В. Ярузельский. Он был избран подавляющим большинством голосовавших (четыре голоса против).

   Таким образом, осенью 1981 г. в результате обострения кризиса, приобретавшего характер тотального, польская коммунистическая верхушка была вынуждена реорганизовать высшее руководство страны, понимая, что провал политики на диалог с оппозицией ставит на повестку дня вопрос о крайних средствах спасения власти. Правящая компартия - ПОРП была дезорганизована и деморализована, но у нее оставался военный резерв - в армии, в органах МВД, в войсках спецназа. Партийно-государственный истеблишмент сделал ставку на популярность и твердость генерала В. Ярузельского. Москва поддержала этот выбор, связывая с личностью этого политика свои планы успокоения Польши.

 

Введение военного положения. Позиция Советского Союза.

   19 октября 1981 г. состоялся телефонный разговор Л.И.Брежнева с В.Ярузельским. Поздравляя генерала с избранием на пост Первого секретаря ЦК ПОРП и подчеркивая, что "в ПОРП сейчас нет деятеля, который пользовался бы авторитетом, равным твоему, - об этом говорят и итоги голосования на пленуме", Брежнев сразу же начал давать советы новому своему коллеге - "важно, не теряя времени, переходить к намеченным вами решительным действиям против контрреволюции"(.20) Рассказывая в своей книге о контактах с Л.И.Брежневым, В.Ярузельский отмечал, что генсек КПСС никогда не выделялся своим интеллектом, после же обострения серьезных заболеваний он все больше деградировал. С ним трудно было разговаривать, особенно по телефону, речь была невнятной. Обычно он зачитывал тексты, заранее приготовленные своим аппаратом.

   Излагая суть проблем тех месяцев, генерал В. Ярузельский позднее говорил, что только в ходе подготовки IX чрезвычайного съезда ПОРП (июль 1981 г.) он начал осознавать, какие крупномасштабные события разворачиваются в Польше и вокруг нее, что нужны глубокие, а не просто косметические перемены. Он выступал за демократизацию общественной жизни и серьезные экономические реформы.

   В целом к осени 1981 г. обстановка осложнилась. На повестке дня был вопрос сохранения власти. Противоборствующие силы отвечали ударом на удар. После реорганизации руководства ПОРП последовала очередь "Солидарности". Вся антисоциалистическая оппозиция все более сплачивалась вокруг "Солидарности". Эта организация превратилась в мощный инструмент- политической борьбы. Бескомпромиссность политики "Солидарности" из-за поведения ее радикального крыла, торопившего ход событий, все более усиливалась. Тем более, что концепция самоуправляющейся Речи Посполитой, принятая первым съездом "Солидарности", была явно направлена на демонтаж политической и экономической системы социалистического государства. Власть, ее структуры видели в планах "Солидарности" угрозу своему существованию. ПОРП и правительство старались доказать народу, что "Солидарность" - причина хаоса в экономике. Как явное свидетельство того, что "Солидарность" переходит Рубикон, восприняли власти участившиеся нападки профобъединения на органы МВД и милицию. Ведь партия фактически была уже разложена. Опорой власти пока оставались войска, органы МВД и отряды спецназа "ЗОМО". Таким образом, склонность к конфронтации неуклонно нарастала с обеих сторон. С октября 1981 г. польский кризис стал приближаться к разрушительной черте. Массы в большинстве своем, как отмечают многие участники событий тех лет, были легко манипулируемы.

   Следует однако отметить, что, стремясь не допустить фатального конфликта, В. Ярузельский предпринял важный политический шаг - 30 октября он выдвинул в сейме идею национального соглашения. На встрече "тройки" - с примасом католической церкви, кардиналом Ю. Глемпом и Л. Валенсой 4 ноября 1981 г. им было предложено создание фронта национального согласия, в рамках которого на базе Конституции предполагалось проводить диалог и консультации различных политических сил. Но из этой попытки ничего не вышло. Радикальному крылу "Солидарности" уже был не нужен компромисс со слабым партнером (в 1991 г. В. Ярузельский назовет это своим крупнейшим поражением. Он считал, что были виноваты обе стороны, до соглашения они не дотянули. Любопытно, что когда В. Ярузельский рассказал по телефону об этой своей инициативе ЛИ. Брежневу, то в трубке услышал глухой голос:      "Посмотрим,      но      с      врагом      нелегко договориться".21)

   В середине ноября В. Ярузельский получил информацию от высшего клира: епископат опасался, что вскоре ситуация в стране выйдет из-под контроля22. Роль католического епископата была весьма значительной. Выступая то в роли посредника, то успокоителя, то однозначно поддерживая "Солидарность", епископат или костел постоянно держал руку на пульсе политики.

   На встрече в Радоме в начале декабря Всепольская комиссия "Солидарности", констатируя слабость власти, решила идти на дальнейшую конфронтацию. Несколько встреч примаса Ю. Глемпа с лидерами профобъединения не принесли результата. Л. Валенса, кстати сказать, не определял тогда настроение в своем "доме". Было принято решение о проведении по инициативе "Солидарности" двух референдумов - об изменении военно-политических отношений с Советским Союзом и о введении многопартийности. В воздухе витала идея досрочных выборов сейма.

  Лидеры "Солидарности" теряли чувство реальности. С одной стороны, они переживали эйфорию побед, с другой стороны, не заметили, что их последовательно загоняли в тупик. Не заметили они и того, что у населения нарастал страх по поводу возможного столкновения и кровопролития. Спустя несколько лет Л. Валенса вынужден был признать в своих воспоминаниях,  что он не понимал тогда,  насколько  "последовательным сценаристом" оказалась коммунистическая номенклатура23. Он писал:  "Развитие событий перед введением военного положения складывалось в логическую цепочку ситуаций и образов, которые  действовали  на  общественное  сознание.   Постепенно углублялось убеждение в том, что период надежд и энтузиазма закончился. Гасилась общественная энергия, она переходила в состояние фру стации из-за отсутствия перспектив. Опустошались полки магазинов, очереди становились длиннее, не хватало самых простых продуктов ... В тот момент, когда дело шло к введению военного положения, для заключения соглашения с "Солидарностью" в лоне власти уже не было сил для этого, так как уже произошла ее реструктуризация и не было людей, которые составили бы критическую массу, делающую возможным такое политическое решение... Оставалось чистое поле для силовых действий"24.

   Факторами,  способствовавшими  введению военного  положения, послужили резкий спад промышленного производства, нехватка топливных ресурсов, фактическая дезорганизация системы управления народным хозяйством, опустошение рынка и нарастание анархии в стране. В ноябре было отмечено 105 забастовок без всяких причин, наблюдались захваты предприятий и учреждений.

   В такой ситуации В. Ярузельский и его ближайшие сторонники, прежде всего, высшие руководители Войска Польского и органов внутренних дел, решились ввести военное положение. До первой декады декабря В. Ярузельский оттягивал решение, ожидая, что "Солидарность" создаст невыносимые условия для властей.

   Концепция военного положения ("Stan Wojenny" - по-польски) обсуждалась в различных вариантах с марта 1981 г., причем в консультациях участвовали и советские представители от МО СССР и КГБ СССР. Проводились согласования по линии Штаба Объединенных вооруженных сил Варшавского Договора. Юридической основой для чрезвычайных действий рассматривалась Конституция ПНР (пункт 2 статья 33).

   Практические шаги по введению военного положения в конце 1981 г. рассматривались на совещаниях в узком составе у В. Ярузельского с участием и.о. министра обороны, начальника Генштаба генерала Ф. Сивицкого, министра внутренних дел Ч. Кищака и начальника Секретариата Совета Министров генерала М. Янышевского. Конкретные мероприятия готовили старшие офицеры ГШ, МО, МВД.

   Определенное замешательство в ход акции внесло бегство на Запад полковника Куклинского, одного из офицеров Генштаба, как оказалось, связанного с американцами со времени службы в Международной Контрольной Комиссии во Вьетнаме. Он был посвящен в планы операции "X".

   Польское руководство взвесило масштаб ущерба, но в конце концов решило ничего не менять. Очевидно, и американцы, узнав о планах польских руководителей, сочли нецелесообразным информировать "Солидарность" и решили выжидать. Любой поворот ситуации был им на руку. Да и что могла изменить полученная информация? Как позже писал В. Ярузельский, температура была высокой, бензин был уже пролит.

   Окончательное решение было принято генералом 12 декабря в 14 часов. До этого, 5 декабря, в пользу военного положения высказался весь состав Политбюро ПОРП. В Москве об этом, конечно, знали. Но дата операции держалась вначале в тайне, даже от Москвы. В последний день были предупреждены наиболее заинтересованные лица - Председатель Госсовета Г. Яблоньский, члены Политбюро Ольшовский и Барчиков-ский, руководители Совета Министров, Объединенной Крестьянской и Демократической партий, союзников ПОРП, а также примас церкви Глемп. 12 декабря 1981 г. Ярузельский позвонил в Москву М. Суслову и Д. Устинову.

   Последовал Указ Госсовета ПНР о введении с полуночи военного положения. Был образован Военный Совет национального спасения во главе с В. Ярузельским, обладавшим всей полнотой власти. В. Ярузельский обратился по телевидению и радио к населению страны: "...Я хочу, чтобы мотивы и цель наших действий были ясны всем. Мы не стремимся к военному перевороту, к диктатуре военных. У народа достаточно сил и мудрости, чтобы развернуть эффективную демократическую систему социалистического правления, в условиях которой Вооруженные силы смогут оставаться там, где их место -в казармах. Ни одну из польских проблем в перспективе нельзя решить с помощью силы"25.

   Объясняя после своего ухода в отставку причины введения военного положения и выбор его даты, В. Ярузельский ссылается на две крайние даты: 17 декабря и 15 декабря. Дело в том, что на 17 декабря в центре Варшавы столичным отделением "Солидарности" была объявлена массовая демонстрация протеста в честь забастовочных событий 1970 г. Генерал, правительство опасались, что в накаленной атмосфере тех дней такая массовая акция могла бы привести к восстанию, подобно тому, как это произошло в Будапеште 23 октября 1956 г. К тому же со стороны радикальных левых сил в Варшавской организации ПОРП была попытка организовать в тот день контрдемонстрацию. Что касается 15 декабря, то в этот день была объявлена демобилизация солдат, отслуживших сроки службы, и доставка призывников. То есть власти могли остаться на время без надежной армии.

   С учетом этих моментов операция "X" была проведена в ночь с 12 на 13 декабря.

   Одним из существенных моментов военных планов стало интернирование более 5 тыс. лидеров "Солидарности"* и нелегальных организаций, а также 32 членов бывшего партгосруководства во главе с Э. Гереком и П. Ярошевичем. На местах были созданы органы военного управления, под контроль взяты транспорт и связь.

    Говоря о мотивах своих драматических действий и отвечая на острую критику и нападки различных общественных сил после 1990 г., когда к власти в Польше пришло первое правительство "Солидарности", В. Ярузельский объясняет, что введение военного положения в 1981 г. предотвратило кровопролитие, гражданскую войну, позволило остановить хаос и анархию в стране и обеспечить условия выхода из затяжного кризиса. Оправдывая свое решение, В. Ярузельский заявляет, что оно было наименьшим злом но сравнению с бедами, грозившими Польше26.

   В то же время В. Ярузельский утверждает, что военное положение как "наименьшее зло" устраивало в 1981 г. всех - и поляков всех политических направлений, и СССР и его союзников по Варшавскому Договору, и страны НАТО, прежде всего США. Если бы власти ПНР допустили тогда колебания, то на середину декабря, как заявляет В. Ярузельский, был намечен ввод советских войск на территорию Польши. И если бы польская операция "X" провалилась, то союзные государства -участники Варшавского Договора СССР, а также ЧССР и ГДР были готовы, по мнению генерала, пойти на крайние меры. В подтверждение В. Ярузельский ссылается на свои беседы с Я. Кадаром в 1983 г., а также приводит высказывания отдельных советских генералов, служивших в то время или в Северной группе войск или в пограничных с Польшей военных округах. В книге В. Ярузельского "Военное положение. Почему?" есть ссылки на донесения органов польской разведки и МО о контактах с офицерами Советской Армии, ННА ГДР и ЧНА, которые позволяли сделать вывод о готовящейся интервенции в рамках оказания "братской помощи". Он приводит документы, высказывания генералов Ф. Сивицкого и Ч. Кищака о соответствующих настроениях в армиях Варшавского Договора, об активности органов госбезопасности СССР, ГДР и ЧССР на территории Польши. Все это создавало у польских руководителей ощущение того, что, если они не справятся самостоятельно, то им "помогут". В. Ярузельский ссылается в оправдание своей позиции на Э.А. Шеварднадзе, который в книге, изданной во Франции в 1991 г., хвалит генерала за принятые в 1981г. решения, благодаря которым было предотвращено иностранное военное вмешательство. И, разумеется, В. Ярузельский приводит слова М.С. Горбачева из его речи на X съезде ПОРП 30 июня 1986 г.27: "История, несомненно, воздаст должное руководству ПОРП, тысячам и тысячам польских коммунистов, всем патриотам страны, партийным и беспартийным за то, что они, опираясь на солидарность друзей и союзников, собственными силами вывели страну из драматической ситуации, отразили натиск врагов социализма".

  Примерно так оценивает действия В. Ярузельского (уже в 1993 г.) бывший член Политбюро ЦК КПСС В. Медведев: "Угроза общенациональной катастрофы, нависшая над страной, вынудила руководителей Польского Государства во главе с генералом  Войцехом Ярузельским ввести  военное  положение...”28

   В. Ярузельскому и другим членам тогдашнего высшего руководства ПНР пришлось давать показания перед Комиссией Сейма Польши в 1992-93 гг. по мотивам своих действий в декабре 1981 г. И несмотря на сильное желание властей в период президентства Л. Валенсы устроить судилище над генералом, ничего из этого не вышло. Оснований для возбуждения "дела" не было.

   Но В. Ярузельскому не удалось избежать превратностей судьбы. В атмосфере антикоммунистической истерии, разжигаемой экстремистскими кругами, какой-то фанатик из "Солидарности" совершил покушение на жизнь бывшего президента Польши в 1994 г. в г. Вроцлав во время презентации его книги о военном положении. С тяжелой травмой черепа В. Ярузельский был доставлен в больницу. Ему пришлось перенести ряд хирургических операций. Сейчас этот мужественный человек продолжает общественно-политическую деятельность.

 

***

   Конечно, если сопоставить заявление польских лидеров периода 1980 -1981 гг. и советских должностных лиц о причинах введения военного положения и целях политики того времени, то можно заметить определенные расхождения С одной стороны, это объясняется тем, что каждый политик оправдывается перед историей, с другой стороны, мотивы, да и цели сторон действительно не во всем совпадали.

   В этой связи мне хотелось бы высказать свою точку зрения о позиции партийно-государственного руководства Советского Союза. В кризисных ситуациях в соцстранах советское руководство трижды применяло вооруженные силы СССР, спасая от краха социалистические режимы власти и защищая геополитические позиции Советского Союза. Такие решения основывались на анализе ситуации и последствий принимаемого решения,  а также учитывали мнение или просьбу о помощи верхушки соответствующих стран. Конечно, обоснованность стратегических решений определялась объективностью, глубиной и качеством тех информационно-аналитических разработок, на которые опиралось советское руководство (Президиум, а позднее Политбюро ЦК КПСС). Применялась определенная методика (естественно, на основе постулатов марксизма-ленинизма, теории классовой борьбы) и создавались конкретные механизмы для решения возникающих задач. В "пожарном" порядке Москва действовала, пожалуй, только в 1956 г.

   В условиях польского кризиса 1980-1981 гг. также была создана Комиссия Политбюро ЦК КПСС во главе с М.А. Сусловым (а он имел отношение и к венгерским (1956 г.) и к чехословацким (1968 г.) событиям). Комиссия была образована 25 августа 1980 г., т.е. в разгар событий на Балтийском побережье Польши. В состав Комиссии входили ключевые фигуры советского руководства - А.А. Громыко, Ю.В. Андропов, Д.Ф.Устинов, К.У. Черненко и др.29 В то время существовали подобные комиссии по Афганистану и Кубе, создавались другие органы. И это было понятно, т.к. Генеральный секретарь Л.И.Брежнев был уже больным, дряхлым и недееспособным руководителем, поэтому правящая элита, сама охваченная "геронтологическим синдромом", пыталась компенсировать это обстоятельство коллективными усилиями. При Комиссии по Польше существовали рабочие группы.

   Из всей совокупности известных, в том числе официально опубликованных в России и других странах документов, а также из воспоминаний участников событий тех лет можно сделать следующие выводы о мотивах и целях советской позиции в польском кризисе 1980-1981 гг.

   Осенью 1980 г. руководство Советского Союза считало, что кризисные события в Польше вызваны ошибками и просчетами в политике польского руководства, а также некоторыми объективными факторами. Прежде всего, социализм в Польше рассматривали как "самый недостроенный". В основе такой констатации лежали три главных причины: частный сектор в сельском хозяйстве; мощные идеологические позиции костела; слабость ПОРИ и определенная влиятельность ее партнеров по правительству ОКП и ДП.

   О недостатках и пороках социалистической системы в советских официальных документах речи не заходило, хотя работники "мозговых центров" аппарата ЦК, КГБ и МИД не могли не говорить о пороках системы и политики. В Москве рассматривали соглашения, заключенные правительством ПНР с забастовочными комитетами, как тяжелые и вынужденные решения. В политическом плане они означали легализацию антисоциалистической оппозиции, в экономическом - возлагали огромное финансовое бремя на бюджет и государство в целом.

   В советском руководстве существовало понимание того, что в конце 1980 г. в Польше достигнут хрупкий, временный компромисс, что неизбежно продолжение внутреннего конфликта. При этом было известно, что оппозиция рассчитывает на достаточно широкую помощь извне. Было ясно, что между ПОРП и трудящимися образовался огромный разрыв. Из трех основных политических сил - ПОРП, "Солидарность" и костел - у партии были самые слабые позиции. Но тогда в Москве еще считали, что ПОРП как правящая партия имеет определенные возможности для активных политических действий, ей необходимо срочно разработать позитивную программу. В ней допускалось использование "взвешенных административных мер."

   По мере усложнения обстановки в Польше позиция руководства КПСС становилась более жесткой, требования в адрес руководителей ПОРП и ПНР - более настойчивыми. В Москве поначалу верили в С. Каня, но затем поняли, что у нового партийного лидера нет готовности к решительным мерам. Учитывая, что антисоциалистическая оппозиция, "Солидарность" не ведут лобовую атаку против союзнических обязательств Польши, не требуют разрыва советско-польских отношений, опасаясь вмешательства СССР, и прямо не заявляют о претензиях на власть, а все более переходят к тактике "мирной", "ползучей контрреволюции", внутренней трансформации строя и партии, было решено провести 30 октября 1980 г. в Москве встречу с С. Каней и премьер-министром Ю. Пиньковским. Лидеры КПСС хотели предупредить польских коллег об опасности новых уступок оппозиции, о необходимости переломить ход событий, не ждать, когда противник загонит ПОРП и правительство в угол, "а самим развернуть наступление на силы контрреволюции, ее лидеров и вдохновителей". С советской стороны во время беседы было подчеркнуто: "надо быть готовыми к любым осложнениям, особенно, если оппозиция бросит прямой вызов народной власти. Возникает вопрос: есть ли план на такой случай? Очевидно, партия должна быть готова использовать как мирные, так и немирные средства борьбы".

   Касаясь положения в экономике, руководители СССР советовали полякам составить и обнародовать пусть скромный, но реалистический план на 1981 г., понятный народу. На переговорах обсуждался и вопрос о платежах Западу. Была обещана экономическая помощь со стороны СССР.

   Оценивая в конце 1980 г. кризис в Польше как тяжелый и затяжной, чувствуя трудности польских руководителей и их колебания, лидеры Советского Союза решили, как это было и во время "пражской весны", использовать опробованный метод коллективного воздействия на поляков. Такой характер носила встреча на высшем уровне в Москве 5 декабря 1980 г.

   О необходимости подобной встречи Л. Брежневу говорили руководители других соцстран, в частности, Э. Хонеккер. Руководство ГДР с большой тревогой встретило кризисные события в Польше. Из Варшавы поступала соответствующая информация. Посол ГДР докладывал Э. Хонеккеру 31 августа 1980 г.: "Благодаря уступке, разрешающей создать "независимые профсоюзы", контрреволюция полностью достигла своей максимальной цели на нынешнем этапе. С созданием этих профсоюзов в ПНР возникают сильные плацдармы и легальные контрреволюционные базы, которые могут оказаться исходным пунктом дальнейшего процесса размягчения. Этот процесс будет первоначально проявляться в виде плюрализма во всех основных областях общественной жизни. Следует ожидать самой большой деформации социалистической надстройки за все время развития ПНР. Политические последствия уступок в настоящее время расцениваются как более тяжелые, чем в 1956 году."

   Политбюро ЦК СЕПГ считало, что "Положение в ПНР хуже, чем в 1968 г. в ЧССР, хуже, чем при Дубчеке". В конце ноября Э. Хонеккер обратился к Л. Брежневу с настоятельной просьбой "выработать коллективные меры помощи польским друзьям в преодолении кризиса".

   Другие правящие партии социалистических стран также высказались за коллективное обсуждение польской ситуации. Кстати, Хонеккер ссылался в своем письме на мнение Г. Гусака и Т. Живкова.

   В выступлении Л.И. Брежнева на встрече в Москве, если не считать обычную риторику о том, что над социализмом в Польше нависла "грозная опасность", что ПОРП должна сказать - ни шагу назад, содержались такие существенные констатации:

   - в Польше усиливается конфронтация, она идет по сценарию   "Солидарности"   и   других   антисоциалистических   сил, имеющих единый центр. В стране уже фактически установилось двоевластие;

- стратегический момент таков, что ПОРП и ее сторонники должны перейти в наступление, пока не поздно;           

   - польский вопрос связан с интересами безопасности Варшавского Договора.

   Вот выдержка из выступления Брежнева: "Нынешний события в Польше глубоко затрагивают интересы безопасности всех братских стран. У нас есть взаимные союзнические обязательства, и мы будем им верны.

   Мы должны со всей силой подчеркнуть, что положение в Польше и нависшая над ней опасность - не только польский вопрос. Это вопрос всех нас. Мы никогда не забываем, что 600 тысяч советских воинов пали на польской земле, сражаясь на спасение Польши от фашизма, за ее свободу. Кровь советских людей, кровь поляков слилась в один поток в освободительной борьбе.

   Противники социализма, будь то в Польше, будь вне ее, должны знать, что социалистические друзья и союзники народную Польшу на произвол не бросят. Это повелевают и чувства дружбы и уважения к братскому польскому народу, и наша общая законная забота об интересах социализма и мира":

   Л.И. Брежнев сказал, что в контактах с США и их союзниками Советский Союз предостерегает их от вмешательства в польские дела. Никому не будет позволено вырвать Польшу из социалистического содружества, - отметил он.

   В речи советского генсека был сделан акцент на самостоятельные действия польской стороны в области экономики ("реалистическая экономическая программа"), укрепления правопорядка и особенно активизации работы ПОРП. С учетом чрезвычайного характера ситуации польским руководителям был дан совет разработать чрезвычайные меры, а промежуточные шаги осуществлять немедленно, "ибо времени для перехода в контрнаступление практически не остается". Выступления Л. Брежнева и других руководителей соцстран были довольно резкими, но напрямую не заходила речь об интервенции в Польшу. Важную роль сыграло заявление С. Кани и польского руководства о готовности отбросить контрреволюцию при помощи чрезвычайных мер. Уже тогда говорилось о возможности введения военного положения. В частности, в беседе один на один с Каней Л. Брежнев сказал: "Если мы увидим, что вас опрокидывают, то вмешаемся".

   В тот период уже были сделаны определенные приготовления по линии Варшавского Договора и советских войск, расположенных на территории Польши и вблизи нее. В декабре 1980 г. в Москве в обстановке строгой секретности состоялся "Инструктаж по поводу совместных мероприятий по боевой подготовке Объединенных вооруженных сил на территории Польши". Название этого мероприятия взято из архивных документов ГДР, опубликованных в Германии в 1993 г. Совещание проводил начальник Генерального Штаба ВС СССР маршал Н. Огарков. От ГДР присутствовал генерал-полковник Штехбарт. Был разработан сценарий военного вмешательства СССР, ГДР и ЧССР в Польше. В апреле 1981 г. состоялась новая встреча руководителей Министерства обороны ГДР с маршалом Куликовым для обсуждения действий в Польше. В Национальной Народной Армии ГДР существовал приказ о совместных мероприятиях на территории Польши, отмененный лишь в апреле 1982 г. По планам в Польшу должна была войти 9 танковая дивизия ННА. А всего предполагалось использовать две чехословацкие дивизии и до 18 советских.

   Наличие планов действий Варшавского Договора на территории Польши не отрицал и генерал армии Н. Грибков, бывший начальник Штаба Объединенных вооруженных сил. Но хотелось бы сделать одно пояснение. В любой кризисной ситуации Генштабы имеют планы действий. Разумеется, такие планы не могли не разрабатываться и применительно к Польше, тем более, что через эту страну проходили важные коммуникации в ГДР, к Группе советских войск в Германии. Но планы планами, а существовало ли политическое решение об интервенции?

   3. Бжезинский, бывший советник президента Дж. Картера по национальной безопасности, считает, что руководство СССР дважды рассматривало возможность военного вмешательства в Польше - в декабре 1980 г. и в марте 1981 г. (когда опять нависла угроза всеобщей забастовки - В.М.). По его мнению, только благодаря прямым и косвенным предупреждениям администрации США о тяжелых последствиях такого шага (причем наиболее действенными якобы оказались меры США по оказанию помощи афганской оппозиции в борьбе против советских войск в Афганистане), советское руководство отказалось от подобных планов30.

   О советских военных приготовлениях пишет профессор Ч.Гати, бывший советник Отдела планирования Госдепартамента США31. Он не исключает, что в тот момент это могла быть просто советская демонстрация силы.

   Вероятно, когда будут открыты все архивы, то можно будет судить о справедливости этой точки зрения. Какие варианты действий обсуждались на официальных и неофициальных встречах членов ПБ в Москве, мы не знаем. Д. Волкогонов приводит в своей книге "Семь вождей" текст записки Суслова, Громыко, Андропова, Устинова и Черненко на имя Брежнева 28 августа 1980 г. с предложением привести в боеготовность войска ряда округов и призвать до 100 тысяч резервистов "на случай оказания военной помощи ПНР". Л. Брежнев тогда отложил эту записку.

   Г. Шахназаров, имевший прямое отношение к Комиссии Политбюро по Польше, считает, что на Комиссии вопрос об интервенции не обсуждался.

   В любом случае афганский фактор, все более нараставшая вовлеченность Советского Союза и его вооруженных сил в этот конфликт (при существовавших иллюзиях, что проблемы Афганистана можно решить военным путем) явно не способствовали открытию нового военного очага на западных границах Советского Союза. Во-первых, наблюдался лимит сил, во-вторых, наличествовал фактор риска - можно было надолго увязнуть в такой большой стране, как Польша, в-третьих, многие международные позиции Советского Союза и его мирные инициативы, провозглашенные на XXVI съезде КПСС, оказались бы под угрозой. Нельзя сбрасывать со счета и неясности вокруг политики Китая. Л. Брежнев неоднократно говорил полякам о том, что США и Китай начинают выступать на международной арене скоординировано.

   Генерал-лейтенант Н. Леонов, бывший зам. начальника внешней разведки, а затем начальник Аналитического управления КГБ СССР, рассказывал, что на совещаниях у Ю.В. Андропова кое-кто поднимал вопрос о военных мерах в Польше, на что председатель КГБ неизменно отвечал, что "Лимит интервенций исчерпан" и следует искать другие решения. По словам Н. Леонова, самое большее, что предлагалось по линии КГБ - это обеспечение коммуникаций, ведущих через Польшу в ГДР, за счет некоторого усиления советских войск. Данная мера предусматривалась на случай прихода к власти в Польше некоммунистического правительства. В рабочей группе при Комиссии Политбюро по Польше, работавшей обычно на даче М. Горького на Успенском шоссе, летом 1981 г, обсуждались варианты давления на Варшаву, в частности, "закрытия крана" подачи энергоресурсов на Польшу, но руководители Госплана и МВТ резко возразили, поскольку потери Советского Союза от недополучения польских товаров были бы весьма болезненными.

Но   усложняющаяся   ситуация   подстегивала   руководство КПСС к поискам решения в Польше, ибо затяжка польского кризиса грозила массой неприятностей и для соцстран, и для Советского Союза. Об этом свидетельствовали телефонные разговоры Л.И. Брежнева с С. Каней. Позиция Советского Союза по отношению к событиям в Польше была изложена в отчетном докладе на XXVI съезде КПСС в марте 1981 г. Ключевая фраза звучала так: мы Польшу в беде не оставим.

   Во время съезда состоялась очередная встреча ЛИ. Брежнева с С. Каней. С советской стороны опять говорилось о необходимости решительных действий. Иначе будет бесполезно растрачен кредит доверия, полученный новым правительством во главе с В. Ярузельским. С учетом курса польского руководства на соглашения и договоренности с оппозицией Брежнев пояснил, что под решительными действиями понимается не только сила. "Вы правы, когда используете политические средства для нормализации обстановки. Но одновременно надо было бы прижимать оппозицию, не оставлять без последствий ни одного факта нарушения законов. Словом, надо показать, что власть есть, она стоит на страже интересов государства и прав граждан, никому не позволяет самочинствовать". Был высказан ряд конкретных рекомендаций - установить контроль ПОРП над средствами массовой информации, запретить забастовки в оборонной промышленности, на транспорте и связи, пресечь административным путем распространение нелегальных изданий и враждебных листовок, перекрыть каналы поступления в Польшу валюты и типографского оборудования для оппозиции, ужесточить контроль на границе, не давать лидерам оппозиции беспрепятственно выступать перед массами.

   В ходе других встреч весной 1981 г. с советской стороны давалась рекомендация не вести с "Солидарностью" политические переговоры, воспользовавшись тем, что лидеры этой организации говорят о том, что деятельность "С" ограничена профсоюзными делами. Советские представители предлагали умело использовать разногласия в "Солидарности", разоблачая радикальное крыло - Куроня, Буяка и др.

   Большое внимание уделялось положению в ПОРП. Постоянно говорилось о том, что оппозиция переносит борьбу внутрь партии, стремясь расколоть руководство ПОРП, разложить партию, ослабить ее, добиться ее перерождения, что облегчит захват власти.

   В Москве все время подчеркивали, что надо сохранить в составе Политбюро и Секретариата ЦК ПОРП тех, кто стоит на классовых партийных позициях, кого пытается ошельмовать идейный противник. Нельзя отдавать на растерзание врагу партийцев, ибо убрав одних классовый враг примется за других.

   С апреля 1981 г. Л. Брежнев в контактах с С. Каней начал говорить о том, что главное сражение, очевидно, развернется вокруг IX съезда ПОРП. Он вел речь о том, чтобы обеспечить нужный состав делегатов, чтобы большинство представляли здоровые силы.

   Ввиду больших опасений за направленность решений съезда ПОРП, за позиции т.н. здоровых, просоветских сил, политический и идеологический нажим со стороны КПСС в тот период усилился. В конце апреля 1981 г. в Варшаве побывал М.А. Суслов, накануне съезда - в июле - А.А. Громыко. Делегацию КПСС на съезде возглавлял В. Гришин. Об основных моментах советских оценок положения в Польше дает представление решение Политбюро ЦК КПСС от 23 апреля 1981г.32, т.е. перед IX съездом ПОРП.

   Вот основные его пункты. Кризис в Польше принял затяжной хронический характер. ПОРП в значительной мере утратила контроль над процессами в обществе.

   "Солидарность" превратилась в организованную политическую силу, способную парализовать деятельность партийных и государственных органов и фактически взять власть в свои руки. "Если оппозиция пока не идет на это, то прежде всего из опасения ввода советских войск и надежд добиться своих целей без кровопролития, путем ползучей контрреволюции".

   "Солидарность" в целом и ее отдельные звенья готовятся к очередному шантажу властей путем выдвижения требований преимущественно политического характера, пытаются захватить власть на законной основе.

   Польское руководство "не может, а в сущности и не хочет отходить от взятой им линии на преодоление кризиса с помощью политических средств".

   Польское партийное руководство фактически расколото на три направления. Близкое КПСС в идейном плане левое крыло партии, к сожалению, не составляет большинства. Представители этого направления призывают к лобовой атаке на "Солидарность", не видят возможности оздоровить обстановку без ввода советских войск. Подобная позиция ведет объективно к все большей их изоляции в партии и стране. Потребуются немалые усилия, чтобы они были избраны на съезд и вошли в состав  руководящих  органов  (этот прогноз подтвердился на 100% - левое крыло не вошло в состав ЦК на IX съезде -В.М.).

   С. Каня и В. Ярузельский "но сути дела занимают центристскую позицию". Заявляя о необходимости отстоять завоевания социализма, "осуществляют этот курс пассивно, с колебаниями и частыми уступками в пользу "Солидарности". Они подвержены националистической идее - "поляк всегда может договориться с поляком". Но эти польские руководители стоят на позициях дружбы с Советским Союзом, верности обязательствам Польши по Варшавскому Договору. Они, особенно В. Ярузельский, авторитетны в стране. "В настоящий момент фактически нет других руководителей, которые могли бы осуществлять партийно-государственное руководство".

Какие же были выбраны направления работы на Польшу?

   - оказывать политическую поддержку Кане и Язузельскому,  но "добиваться от них более последовательных и решительных действий в интересах преодоления кризиса":

   - рекомендовать друзьям в первую очередь укреплять единство и стабильность руководства ПОРП. Защищать левых, но левым надо помочь осознать необходимость поддерживать С. Каню и В. Ярузельского и вообще проявлять гибкость;

   - обратить внимание польских руководителей на хорошую подготовку IX съезда ПОРП;

   - ограничивать политическую активность "Солидарности", привязывать ее к решению производственных задач. Активнее использовать     наметившееся расслоение среди лидеров " Солидарности ";

   - побуждать польское руководство постоянно заботиться о состоянии армии и органов МВД;

   - оказывать Польше посильную экономическую  помощь, через пропаганду добиваться, чтобы каждый поляк знал, насколько его страна зависит от советской помощи и поддержки;

   - "максимально использовать сдерживающий контрреволюцию фактор, связанный с опасениями внутренней реакции и международного империализма по поводу того, что Советский Союз может ввести в Польшу свои войска. Во внешнеполитических заявлениях подчеркивать    высказанную товарищем Л И.Брежневым на XXVI съезде КПСС нашу решимость не оставлять Польшу в беде и не давать ее в обиду".

   Вот эти два последних момента в сочетании с психологическим давлением составляли, по моему мнению, суть советской позиции в польском вопросе. К декабрю 1981 г. эта позиция состояла в том, что войска в Польшу не вводить, но всемерно усиливать давление на польское руководство, побуждая его принять чрезвычайные меры по борьбе с оппозицией.

   За 16 месяцев развития кризиса - от августа 1980 г. до декабря 1981 г. - было всего 48 контактов на высшем уровне. В. Ярузельский в своей книге рассказывает о секретной встрече Ю. Андропова и Д. Устинова с Каней и Ярузельским в Бресте в апреле 1981 г. Материалы об этой встрече сейчас опубликованы. Имели место и другие встречи, поскольку в Политбюро было сочтено целесообразным не ограничивать сферу влияния только разговорами на уровне Л. Брежнева.

   В ходе многочисленных контактов руководство Советского Союза до весны 1981 г. исходило из перспективы эволюционного выхода из кризиса, выражая поддержку линии на социалистическое обновление, но обозначая пределы того, что ни при каких обстоятельствах не может быть затронуто изменениями (руководящая роль ПОРП, общественная собственность на средства производства, союз с СССР, членство ПНР в ВД).

   Затем Кремль начал оказывать нарастающий нажим на польскую сторону, требуя принять, пока не поздно, упреждающие строгие меры по обузданию антисоциалистических сил, защите власти. Особенно это проявилось после IX съезда ПОРП.

   Л. Брежнев на встрече с Каней и Ярузельским в Крыму 14 августа 1981 г. говорил: "В целом как ни оценивать итоги IX съезда, ясно одно - сам по себе он не внес радикальных изменений в ход событий. Противник не только сохранил за собой инициативу, но и наращивает свои удары, а партия, народная власть продолжают отступать. Нельзя остановить противника без борьбы. Довольно уступок, отступать больше некуда... События уже выплескиваются на улицу. Вполне может случиться, что при таких обстоятельствах все равно прольется кровь. И, может быть, даже больше, чем в случае упреждающих мер с вашей стороны, мер административного порядка, достаточно жестких. Никогда еще не было, чтобы революция побеждала контрреволюцию без боя, без применения силы".

   Л.И. Брежнев убеясдал польских лидеров, что перейдя к решительным действиям, они имеют основания рассчитывать на достаточно широкую поддержку населения, которое устало от анархии и хаоса, боится, что "Солидарность" может поставить страну перед национальной катастрофой.

   На этой беседе в Крыму Брежнев использовал и другой аргумент для давления - характер отношений Советского Союза и Польши зависит от дальнейшего хода   событий. "Будет Польша социалистическая - будут интернационалистскими отношения. Пойдет по другому пути - иным станет характер отношений и по государственной, политической и по экономической линиям".

   В советской политике по отношению к Польше, начиная с 1945 г., всегда большое внимание уделялось фигуре высшего руководителя польских коммунистов. Полагаясь вначале на промосковские коминтерновские кадры, в основном еврейского происхождения, в Кремле затем сделали ставку на деятелей типа национальных коммунистов. В Польше это был В. Гомулка, в Венгрии - Я. Кадар, в Чехословакии с 1969 г. - Г. Гусак. Все трое пострадали от своей коммунистической системы, были репрессированы, поэтому имели в глазах населения ореол "мучеников".

   Конечно, в 1956 г. Москву больше устраивал Э. Охаб. Но пришлось иметь дело с В. Гомулкой. Н. Хрущев знал его давно, но известные опасения высказывал. Однако выдвижение В. Гомулки позволило разрешить польский кризис, подстегнутый решениями XX съезда КПСС, без применения советских войск, на основе самостоятельных действий обновленного руководства партии и государства. Драматические события в Венгрии отвлекли внимание от Польши, но и подействовали отрезвляюще на поляков.

   В период кризиса 1980-81 гг. руководство КПСС искало таких польских руководителей, которые могли бы решить проблемы в основном собственными усилиями. (Разумеется, определенный догматизм подходов не позволял ставить вопрос об откровенных политических контактах с лидерами "Солидарности", о сотрудничестве с ними, хотя некоторые информационные контакты с лидерами "Солидарности" у советской стороны имелись). Поначалу в Москве казалось, что С. Каня подойдет для роли умиротворителя, тем более, что в ЦК он занимался делами армии, МВД и госбезопасности. Избрание С. Кани, предпринятое по инициативе Москвы (а в основе лежало предложение резидентуры КГБ), представляло явный просчет. Правда, другие члены Политбюро ЦК ПОРП не рвались тогда занять пост Первого секретаря. Но С. Каня не был руководителем крупного формата, держался центристской линии и не заметил, что оппозиция переигрывает его во многих вопросах. К тому же лидер партии злоупотреблял алкоголем.

   Судьба С. Кани была определена к осени 1981 г. С одной стороны, в Москве было признано, что "капитулянтский курс" Кани заводит дело в тупик, с другой стороны, на его замене настаивали польский партийно-государственный истеблишмент, здоровые силы, а к ним в Москве всегда прислушивались. Промосковские силы в ПОРП высказывались в пользу В. Ярузельского. В его поведении с лета 1981 г. в Москве отмечали большую, чем раньше, решительность и твердость. Было известно, что между ним и Каней возникли разногласия по поводу принятия мер против оппозиционных антисоциалистических сил. Главное же - за Ярузельским стояли армия и органы МВД. А настроения в высшем польском генералитете в сентябре 1981 г. становились все более решительными. Вопрос, что надо делать, чтобы "Польска не сгинела", обсуждался постоянно. В. Ярузельский, естественно, находился в центре этих обсуждений.

   Несмотря на протокольные знаки внимания к генералу как первому секретарю и премьер-министру, отношение к нему в Москве при Л. Брежневе, Ю. Андропове и К. Черненко оставалось сложным. С ним считались, но его оценивали как либерала, все время пытались поучать, подталкивать к тем или иным шагам. В Москве симпатизировали фундаменталистским левым силам. Но они не располагали властью в стране.

   Что касается влияния на высшее польское руководство, то оно осуществлялось по целому ряду направлений: личные контакты лидеров, послания от ЦК к ЦК; через экономическое сотрудничество и помощь; через пропаганду, прежде всего через советскую печать и операции "психологической войны"; через использование военного фактора.

   Этот рычаг советской политики применялся как для воздействия на антисоциалистические силы, так и на польское население в целом. Проводились намеренные утечки информации о военных приготовлениях, чтобы насторожить Варшаву. Состоялись массивные учения советских войск и союзнических армий: 17 марта - 7 апреля 1981 г. командно-штабные учения союзных армий и флотов "Союз-81" на территории ПНР; 4-12 сентября 1981 г. учения советских войск вблизи польских границ на территории Белорусского и Прибалтийского военных округов и в акватории Балтийского моря - "Запад-81". На учения был приглашен В. Ярузельский, с которым имел обстоятельную беседу Д. Устинов33. В какой-то мере эти учения были противовесом учений НАТО в Европе в 1981 г.

   Использовался и такой метод влияния, как протесты посольства СССР и командования Северной группы войск по поводу различных антисоветских проявлений или выпадов оппозиции против советских военнослужащих. Вообще по военно-политической линии постоянно подчеркивалась необходимость неукоснительного выполнения Польшей своих союзнических обязательств по Варшавскому Договору, в том числе по обеспечению коммуникаций, ведущих в ГДР. Главком ОВС Варшавского Договора маршал В. Куликов многократно находился в Польше в течение 1981 г., в том числе перед 13 декабря. В Польше располагалась специальная группа офицеров Штаба ОВС. Визиты маршала, равно как и настойчивость советского посла Б. Аристова, вызывали раздражение В. Ярузельского, о чем он пишет в своих мемуарах.

   Что касается экономической помощи, то этот фактор имел несколько особенностей. Советский Союз в конце 70-х годов снизил темпы развития, но еще развивался, испытывая влияние "нефтедолларов". Однако бремя военных расходов, в том числе, на афганскую авантюру, было весьма значительным. Но в целом возможности советской экономики были ограниченными и для того, чтобы выделять помощь Польше, приходилось урезать внутренние потребности. Советское руководство выделило Польше в 1980-1981 гг. кредитов в СКВ на сумму 690 млн. долларов34. Было отсрочено польских платежей на сумму 1779 млн. долларов. Кроме того, советское руководство не без труда уговорило некоторые союзные страны отказаться от части поставок советской нефти в пользу Польши. Эта безвозмездная помощь составила 465 млн. долларов. В целом на этот период Польша получила помощи на 2934 млн. долларов35.

   Советский Союз играл главную роль в обеспечении потребностей ПНР в энергоносителях и сырье. На его долю приходилось около 40% всего польского импорта этих товаров. При этом следует отметить стабильность советских поставок.

   До конца 1981 г. в Польшу было поставлено 13,1 млн. тонн советской нефти по цене 92 рубля или 126 долларов за тонну, в то время как стоимость тонны нефти на мировом рынке (с доставкой) - 250 долларов. Выигрыш ПНР только от импорта нефти из СССР в 1981 г. составил более 1,6 млрд. долларов. Кроме того, Советский Союз поставлял ПНР природный газ по цене 73,4 рубля за 1000 кбм. (на мировом рынке -более 100 рублей), железную руду по 12 рублей за тонну (на мировом рынке - 15 руб/тонна).

   В условиях углубления кризиса в Польше Советский Союз оказал этой стране большую экономическую и финансовую помощь. Вот некоторые решения того времени (данные 6. Госплана СССР): о предоставлении ПНР кредитов в свободно конвертируемой валюте и переводных рублях на сумму около 1,2 млрд. долларов; о дополнительной поставке в ПНР продовольственных, сырьевых товаров и машин на сумму 362 млн. долларов; об отсрочке польских платежей по советским кредитам на сумму около 1,3 млрд. долларов.

   В 1981 г. СССР согласился на уменьшение польских поставок в нашу страну на сумму 350 млн. рублей (530 млн. долларов) без сокращения своего экспорта в ПНР, чем также предоставил ей кредит. Общая сумма советской помощи ПНР за период кризиса составила более 5 млрд. долларов.

   Вместе с тем выделение помощи было обусловлено и политическими требованиями. Польская сторона в конце 1981 г. обратилась с просьбой к СССР о сохранении в 1982 г. советских сырьевых поставок на уровне 1981 г. и переводе задолженности в сумме 1,7 млрд. рублей в кредит с погашением после 1985 г. Подтекст этой просьбы объяснялся обеспечением благоприятных экономических условий после введения военного положения. Советское руководство в принципе дало согласие на поставку советских товаров в порядке специальной помощи в кредит. Но имелось предложение СССР сбалансировать взаимные расчеты в 1982 г. путем сокращения поставок советских товаров в ПНР на 1,7 млрд. рублей по сравнению с 1981 г., при сохранении польских поставок в сумме 3,8 млрд. рублей.

   Это предложение, а также намеченный отказ от закупок в Польше продукции военно-технического назначения были восприняты польской стороной как нажим со стороны Москвы. Для поляков особо болезненным было уменьшение поставок топлива из СССР. В. Ярузельский обратился по телефону к председателю Совмина СССР Н.А. Тихонову по этим вопросам, но встретил, как пишет в своей книге, корректный, но холодный ответ. Он услышал советские встречные претензии к Польше. После этого с согласия Л.И. Брежнева в Варшаву специально приехал Н.К. Байбаков, тогдашний зампред Совмина и председатель Госплана СССР.

   Обсуждение его отчета на Политбюро ЦК КПСС состоялось 10 декабря 1981 г. Материалы этого заседания опубликованы в российской печати, копия документа передана в числе других польской стороне в конце 1992 г. В тот момент советские руководители уже знали, что польское военно-политическое руководство пойдет на введение военного положения. Однако не все было известно. Москву особенно беспокоило то, что у В. Ярузельского имелись определенные сомнения в успехе акции. Кремлевских лидеров чрезвычайно волновали высказывания генерала о том, что может потребоваться помощь советских войск, хотя ранее польское руководство просило советских войск не вводить.

   Сейчас сторонники генерала В. Ярузельского объясняют эти его слова как еще один зондаж намерений Кремля. Анализ опубликованной стенограммы заседания Политбюро ЦК КПСС позволяет сделать следующие выводы. Вероятно, текст ее литературно обработан и не отражает всей картины. Но ясно, что "погоду" в кремлевском синклите определяли четыре человека - А. Громыко, Д. Устинов, Ю. Андропов и К. Черненко (последний обобщил итоги обсуждения и внес проект решения). Все "старшие" члены Политбюро были против ввода советских войск в Польшу. Особенно четко эту позицию излагали Ю. Андропов и А. Громыко. Д. Устинов, например, защищал своего заместителя маршала Куликова, который, по словам польских руководителей, обещал в случае неприятностей ввод советских войск. Министр обороны отклонил эту польскую версию, но признал, что советские гарнизоны в Польше укрепляются. Председатель Комиссии Политбюро по Польше М. Суслов, обвиняя В. Ярузельского в хитростях, решительно был против ввода войск Советского Союза. Он считал, что поляки должны определяться сами.

   Одобрительно относясь к введению военного положения в ПНР, советское Политбюро, последовательно подталкивающее руководство Польши к решительным мерам, заняло 10 декабря осторожную (видимо, для истории -!) позицию: "наведение порядка в Польше - дело Польской объединенной рабочей партии ..." (слова А. Громыко);

   "...мы озабочены сложившейся в Польше обстановкой, но что касается проведения операции "X", то это целиком и полностью должно быть решением польских товарищей, как они решат, так тому и быть. Мы не будем настаивать на этом и отговаривать не будем" (слова Ю. Андропова). Принятое решение говорило о продолжении "принципиальной линии" советской политики. Экономические просьбы польской стороны после изучения реальных возможностей СССР решено было удовлетворить, но не в полной мере. Политбюро ЦК КПСС отклонило соображение В. Ярузельского о необходимости создания новой партии вместо обессилевшей ПОРП. Вопрос о чистке ПОРП и ее роспуске обсуждался и раньше, но в Кремле проявляли осторожность, опасаясь, что после роспуска не удастся сколотить новую партию.

После того, как Ярузельский сообщил в Москву о начале военной акции, советское руководство 13 декабря 1981 г. проинформировало своих союзников о том, что оно было в курсе дела и что "советское руководство относится к такому решению польских товарищей с пониманием. При этом мы исходим из того, что польские друзья будут решать эти вопросы внутренними силами"37. В. Ярузельский не мог не заметить "дистанцирование" Москвы. О том, что Советский Союз занял наблюдательную позицию, свидетельствовал прилет в Варшаву накануне операции "X" не кого-то из членов Политбюро, а только В. Крючкова, начальника политической разведки КГБ. В момент проведения акции В. Ярузельский был на грани срыва. Я. Кадар, тонко чувствовавший ситуацию, позвонил ему первым из руководителей соцстран. Как рассказывал мне Я. Берец, бывший член ПБ ЦК ВСРП, генерал был растроган до слез. Он расспрашивал о венгерском опыте консолидации обстановки и просил советов. Я. Кадар сразу же направил в Варшаву своих людей - Е. Фока, Д. Ацела и Я. Береца, которые провели многочасовую встречу с полным составом военного совета национального спасения. О полезности такого шага докладывало в Москву советское посольство.

   Введение в Польше военного положения на первый взгляд означало успех линии, которая была разработана в Москве с лета 1981 г.

   Тогда в Москве был сделан вывод, что разложение политической системы социализма в Польше зашло настолько далеко, что даже партия, стоящая на правильных позициях, не имеет шансов в течение 2-3 лет переменить ориентацию общественного мнения, полностью восстановить свой авторитет среди рабочих и других слоев трудящихся. Это тем более маловероятно в условиях, когда будут сохраняться независимые профсоюзы, имеющие собственную прессу, развивать активную деятельность польский костел, действовать оппозиционные клубы и кружки среди творческой интеллигенции, студенчества и т.д.

   Для аналитиков в Москве было ясно одно: если в Польше возникнет на базе "Солидарности" партия, находящаяся под благословением костела, то в польских условиях она станет массовой и почти наверняка одержит внушительную победу на ближайших выборах в сейм.

            Таким образом, в ситуации, которая складывается в Польше перед ПОРП и, соответственно, Москвой встала дилемма: либо ПОРП, даже реформированная, уйдет в оппозицию и начнет заново борьбу за политическую власть, либо надо пойти на приостановление конституционных  гарантий  на  срок,   на протяжении которого можно было бы добиться радикального изменения соотношения сил в свою пользу, восстановить утраченный авторитет и вернуться к нормальным методам социалистического развития.

   Первый вариант был признан нереальным, поэтому с марта-апреля 1981 г. польские военные и правоохранительных органы с помощью советских представителей разработали план на случай введения военного положения и другие документы с перечнем мероприятий, которые необходимо провести при практическом осуществлении такого режима.

   Решение о введении военного положения предлагалось принять на заседании Госсовета ПНР. С его обнародованием все функции власти, обеспечения порядка и безопасности должны были перейти к военному командованию, действие конституции приостанавливалось.

   Существовали первоначально разные варианты - введение чрезвычайных мер только в столице или в отдельных регионах, с арестами лидеров оппозиции и без арестов.

   Все мероприятия военного положения должны были проводиться армией, органами безопасности и внутренних дел, активистами ПОРП с привлечением на свою сторону сознательной части рабочего класса и широкой опорой на лояльные силы общества.

   Ключевой проблемой введения военного положения являлась готовность к этому общественного мнения. Объективный ход событий все больше создавал необходимые предпосылки для такой меры. Такова была общая идея военного положения. Польские власти во главе с В. Ярузельским выбрали оптимальный вариант и осуществили запланированную операцию в масштабах всей страны. При этом они находились между двух огней - напора антиправительственной оппозиции и давления политического, психологического и военного со стороны СССР, а также ГДР и ЧССР. После 12 декабря выяснилось, что В. Ярузельскому не удается в должной мере опереться на ПОРП. Слишком деморализована была компартия. В. Ярузельский рассказывал, что накануне декабря 1981 г. все первые секретари воеводских комитетов требовали жестких мер, а после - многие из них растерялись и не смогли отмобилизовать свои парторганизации на противостояние оппозиции.

   Есть один вопрос, а что сделало бы советское руководство, если бы операция "X" провалилась? Известно на этот счет немного. На случай, если В. Ярузельский и его команда в решающий момент допустят колебания, в Москве был разработан другой вариант чрезвычайных мер - учреждения военно-политической диктатуры. Ее ядром должны были стать верные Советскому Союзу представители т.н. здоровых в ПОРП сил и часть генералитета. Вариант диктатуры (фактически хунты) предусматривал более жесткие меры, чем военное положение. В частности, в Москве обсуждался вопрос о восстановлении поста президента, о наделении главы правительства особыми полномочиями и вообще об учреждении правительства общественного спасения, не подотчетного сейму.

   Мне не удалось установить, был ли посвящен В. Ярузельский в данный план или эта разработка аналитиков КПСС осталась на уровне "домашней заготовки" на крайний случай. Американский исследователь М. Крамер считает, что у Москвы были запасные варианты, он называет даже имена польских деятелей, которые могли бы встать у власти в случае, если бы В. Ярузельский проявил слабость или провалил операцию "X". (Т. Грабский, генералы Мольчик и Савчук). Думается, что это скорее предположения, основанные на том, что эти лица после 1981 г. были задвинуты В. Ярузельским на задний план.

   Вполне очевидно, что польское руководство во главе с В. Ярузельским, задействовав последний, военный резерв власти, оказалось способным осуществить такой план, который вносил перелом в развитие кризисной обстановки, позволял властям и ослабевшей партии - ПОРП произвести перегруппировку сил, обеспечить некоторую передышку в целях сохранения развития страны в социалистическом русле, не выходя за его рамки, как и хотелось Москве.

   Осуществленный вариант позволял Советскому Союзу не прибегать вновь к использованию своих вооруженных сил против собственного союзника и его народа, не нарушать формально норм международного права. В то же время и польские власти выглядели в этом случае достаточно патриотично и спасли свое лицо.

   А как же расценивать планы военной интервенции? Не приходится сомневаться, что подобные планы существовали. Советское руководство взвешивало все варианты, но на военное вмешательство не пошло. Но фактор интервенции использовался как инструмент давления на Варшаву. В мае 1984 г. Отдел ЦК КПСС представил в Комиссию Политбюро по Польше материал, в котором линия ЦК КПСС в польском вопросе оценивалась следующим образом: "С самого начала развития кризисных событий в Польше ЦК КПСС развернул активные действия  с целью защиты  завоеваний  социализма  в ПНР, сохранения ее в качестве прочного звена социалистического содружества.

   При этом наша линия строилась с учетом остроты международной напряженности в мире и вокруг Польши, а также особенностей расстановки политических сил в польском обществе. Учитывалась и вся сложность положения в ПОРП и ее руководстве, подверженном колебаниям, склонном к непоследовательным в классовом отношении действиям. Принципиальная линия КПСС ориентировалась на решение польского кризиса политическими средствами, на оказание, с одной стороны, всесторонней помощи польскому руководству, а с другой - давления на него с тем, чтобы обеспечить проведение более последовательной  и твердой классовой политики.

   Эта линия полностью себя оправдала. По сути дела, с влиянием нашей страны, с реализацией КПСС своего политического курса в польском вопросе связаны все значительные шаги руководства ПНР по выходу из кризиса, включая введение военного положения. Помощь Советского Союза и других социалистических государств помогла предотвратить полный развал польской экономики. В целом избежал опасных деформаций внешнеполитический курс народной Польши."38

   Издержки, связанные с протестами США и их некоторых западных союзников, с отсрочками кредитов и санкциями против Польши, были учтены при анализе ситуации. Расчет был на то, что, несмотря на значительное польское лобби в США, реакция американского правительства будет предсказуемой. И действительно, как признается в американской литературе, "как в случае с Венгрией в 1956 г. и Чехословакией в 1968 г., Соединенные Штаты мало что могли сделать, за исключением регистрации протестов и применения экономических санкций против коммунистического правительства Польши ".39

   М. Тэтчер в своих мемуарах отмечает, что с конца 1980 г. американцы были убеждены, что русские планируют вторжение в Польше, как в свое время в Чехословакии. Англичане готовились к принятию чувствительных для Советского Союза санкций. Но введение военного положения польским правительством изменило ситуацию, хотя на Западе подозревали, что за этими мерами стоят русские.40

   А. Хейг, занимавший в то время пост госсекретаря США, признает в своих мемуарах, что у США и НАТО имелись планы действий на случай советского вмешательства в Польше, но самостоятельные действия польского правительства, т.е. действия изнутри, выбивали повод для каких-либо решительных внешних акций Запада. Но неизменными оставались цели США и их союзников - сохранить "Солидарность", сохранить курс реформ, ибо их проведение было на руку Западу, предостеречь от резких мер Ярузельского и Советский Союз. Шел поиск адекватного ответа. Западные санкции против Польши не должны были, как пишет А. Хейг, усугубить тяготы польского народа. А объявление Польши несостоятельным должником вызвало бы кризис в европейской финансовой системе. Что касается СССР, то американские шаги против него изначально были малоэффективными, т.к. объем американо-советской торговли являлся незначительным (порядка 300 млн. долларов). Полностью же отказываться от продажи зерна Советскому Союзу американцы не могли.41

   В конце декабря Р. Рейган и А. Хейг проинформировали своих союзников о политических и экономических санкциях администрации США. В целом, разделяя их позицию, М. Тэтчер выражала удовлетворение прежде всего тем, что не были приостановлены переговоры о разоружении в Женеве. В то же время Лондон и другие союзники бурно протестовали против американского эмбарго на поставку оборудования для советского газопровода в Европу.

   Иными словами, ответная реакция Запада на введение военного положения в Польше была средней жесткости. Правда, торгово-финансовые санкции, как отмечал В. Ярузельский, болезненно затронули Польшу. В политической сфере действовал военно-стратегический паритет и все еще существовали Потсдамские договоренности. Противостояние двух блоков продолжалось. Но США и их союзники были заинтересованы в поощрении изменений внутри советского блока. В Польше их интерес был завязан прежде всего на сохранение "Солидарности" как потенциальной силы для будущих общественных перемен.

   Объективно говоря, введение военного положения в Польше было осуществлено весьма искусно с точки зрения технологии и достижения внезапности. Для внешней политики Советского Союза эта акция была свидетельством определенной гибкости в подходе к кризисам "реального социализма". В то же время военное положение в Польше - это последний аккорд и тупик в применении т.н. доктрины Брежнева.

   Последний премьер коммунистического правительства Полыни и последний руководитель ушедший с исторической арены ПОРП - Мечислав Раковский так писал в 1991 г. о введении военного положения в Польше: "...и тогда считал, и теперь считаю, что военное положение было в тех условиях драматически неизбежно. Я никогда не подвергал сомнению трагический масштаб этого решения. Военное положение было поражением, ибо свидетельствовало, что власть не в состоянии погасить общественный конфликт политическими средствами. Но только ли одна сторона обязана отвечать перед судом истории? Разве лишен всякого основания вопрос, который следовало бы задавать лидерам "Солидарности" (не массам!): они что, совершенно не чувствуют ответственности за введение военного положения? Все ли сделали они, чтобы достичь разумного компромисса и открыть дорогу к ослаблению социального напряжения?" М. Раковский считает, что в 1981 г. обе стороны оказались не на высоте положения, хотя высота у каждой стороны была своя.

   Руководители Советского Союза, равно как польское, венгерское и новое чехословацкое руководство (после 1969 г.), выигрывая тактически, допускали стратегический просчет. В 1989 г., вспоминая военное положение, В. Ярузельский сказал: выиграв в конце 1981 г. бой, мы проиграли все сражение.

   В первые годы после введения военного положения аналитики КПСС отмечали некоторый прогресс в развитии ситуации в Польше. Но тут же констатировали, что "до полной стабилизации положения в стране еще далеко. В Польше продолжается классовая борьба, которая может вызвать новые обострения общественно-политической ситуации. Соотношение сил в этой борьбе неоднозначно: имея перевес на одних направлениях, ПОРП в то же время находится в обороне на других. Кризис настолько глубоко потряс польское общество, что устранение его последствий растягивается на длительный период времени. Открытые и скрытые противники социализма сохраняют в обществе сильные позиции".42 Этот вывод был верным. Но действовали руководители Советского Союза на основе старых стереотипов. Опять сочли необходимым давить на В. Ярузельского. В декабре 1984 г. ему было направлено письмо К. Черненко, на которое генерал ответил в раздраженном тоне.    

С приходом к власти в Москве М. Горбачева атмосфера советско-польских отношений улучшилась. Оба лидера имели хороший личный контакт. Они верили в реформируемость социализма. Но ситуация для ПОРП была безнадежной. Познав слабость партии в 1981 г., В. Ярузельский пытался ее перестроить, не доводя дело до чистки. Но это не получилось, тогда генерал сделал выбор (кстати, как и Горбачев) в пользу концентрации в своих руках высшей государственной власти. Стремясь реализовать польский путь к социализму, начав рыночные реформы, В. Ярузельский в итоге пошел на признание "Солидарности", начал с нею диалог за "круглым столом" о трансформации власти. Потребовалась и помощь костела. Иного способа гарантировать общественную поддержку у руководства ПОРП не было. Вновь прибегать к военно-административным мерам было невозможно. Пока ПОРП оставалась правительственной партией, с нею как-то считались. Но после начисто проигранных выборов у коммунистов оставался только президент-генерал. Сама партия распалась, а вскоре и В. Ярузельскому пришлось уступить место Л. Валенсе. Со строем "реального социализма" в Польше было покончено.

Личная судьба Ярузельского складывалась непросто. Он подвергался многочисленным нападкам. Его аргументы в защиту неизбежности введения военного положения как лучшего варианта развития событий  попадали под огонь тенденциозной критики.   Право-христианские правительства Польши и  антисоциалистические силы  в 2008г. устроили судебное преследование  генерала и его соратников. Вокруг судебного процесса развернулась общественная дискуссия, причем критике подвергался парадоксальный факт – по документам  обвинения  получалось так ,что на стороне властей были  одни злодеи ,а на стороне  «Солидарности » - одни ангелы. За рубежами Польши в защиту генерала выступил М.С.Горбачев.  Но судебные структуры выполняли заказ и вели дело к обвинительному приговору. Тяжелая болезнь Ярузельского (лимфома, он перенес онкологическую операцию) и  преклонный возраст  не позволили властям  завершить начатое судилище. Он был исключен по решению суда  из числа участников судебного дела о незаконности введения военного положения. В начале мая 2014 у генерала случился инсульт,  25 мая он умер в военном госпитале. В..Ярузельского как бывшего президента Польши и верховного главнокомандующего  ее вооруженными силами похоронили с воинскими почестями  в Варшаве. Но политическая дискуссия о процессах 70-90-х годов в странах ЦВЕ  продолжается .

   Кризисы 50-80 годов в европейских соцстранах были проявлением глубинного процесса эрозии, поразившего командно-административную, тоталитарную систему социализма. Эту систему смела буря, которую ускорила, вопреки субъективным стремлениям М.С. Горбачева, его политика "перестройки". Что же касается попыток реформ, предпринятых почти во всех странах Восточной Европы в последние годы правления коммунистов, то они оставили след, сыграли свою роль в мирном переходе власти и мирной замене общественного строя.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Социально-экономическое развитие зарубежных социалистических стран- членов СЭВ. - М., Наука, 1983. - С. 119-121.

2. Материалы VIII съезда ПОРП. - Варшава, 1980. - С. 129.

3. DIW-Wochenbericht, 1980, № 20.

4. Jyzef Pajestka. Polskl kryzys, lat 1980-81. - Warszawa, 1981. - С 22 (no

русскому изданию - "Прогресс", М., 1981).

5. Выступление Э. Терека на Пленуме ЦК ПОРП.

6. Личный архив . Численность ПОРП - 2,9 млн. чел., из них   в "Солидарность" входил 1млн. человек, общая максимальная численность профобъединения - 9,5 млн. человек ("World Almanac. 1990", N.Y., 1990.- р.516).

8. Оценка рабочего документа Отдела ЦК КПСС. Личный архив.

9. Spiegel, 8 Sept. 1980.

10. ЦХСД, фонд 89, пер. 67, док. 6 (от 25.XII.1980 г.).

11. На русском  языке   впервые  опубликован   как  секретный  документ  в "Служебном вестнике иностранной информации ТАСС "ОЗП" - 18 апреля 1981 г.

12. M.F. Rakowski. Jak to sie stalo. - Warszawa, 1991. - S. 34.

13. Из документов Отдела ЦК КПСС. Личный архив.

14. Gierek E. Przerwana dekada. - W., 1990. - S. 179.

15. Walesa L. Droga nadziei. - Krakow, 1990. - S. 217.

16. Rakowski M.F. Jak to sie stab. - W-wa, 1991. - S. 25.

17. Новая и новейшая история, № 1, 1994. - С. 97-101.

18. Польша: церковь, КОР, коммунизм? - М., Прогресс, 1982. - С. 163.

19. По оценке министра финансов ПНР Кшака, до 1985-86 гг. Польша остро нуждалась в получении кредитов на Западе в размере 10 млрд. долларов. В 1981-83 гг. она должна была погасить долги и выплатить    процентов капстранам на сумму 20,2 млрд. долларов.

20. Новая и новейшая история, № 1, 1994. - С. 85.

21. Jaruzelski W. Stan Wojenny DLACZEGO... - W-wa, 1992. - S. 243.

22. Rakowski M.F. Jak to sie stalo. - W-wa, 1991. - S. 35.

23. Бухарин. Статья "Генерал-либерал" в сборнике ИСИБ РАН.

24. Walesa L. Ibid. - S. 236.

25. В. Ярузельский. Избранные произведения. - М., Политиздат, 1988. -

С. 40.

26. W. Jaruzelski. Mein Leben fur Polen. - Munchen, 1992. - S. 291.

27. СССР - ПНР: сотрудничество растет и крепнет. - М., Политиздат, 1986. - С. 10.

28.       В. Медведев. Распад. Как он назревал в "мировой системе социализма". - М., Международные отношения, 1994. - С. 83.

29. Документ об образовании Комиссии вошел в коллекцию документов из Архива Президента РФ, переданную Б.Н. Ельциным президенту Польши Л. Валенсе 24 августа 1993 г. Опубликовано в "Новой и новейшей истории", № 1, 1994 г.

30. Zb.   Brzezinski.  The  Cold   War  and   its   Aftermath   (в  сборнике:   "The Breakup of Communism", N.Y., 1993. - P. 21.

31. Charles Gati. The Bloc That Failed. - Bloomington, 1991. - P. 61.

32. Новая и новейшая история, № 1, 1994. - С. 89-92.

33. В. Ярузельский в своей книге "Военное положение..." указывает, ссылаясь на М.С. Горбачева, что целью встречи было еще раз прощупать настроение высшего польского руководства.

34. Данные на ноябрь 1981 г.

35. Новая и новейшая история, № 1, 1994. - С. 104-105.

36. Там же. - С. 97-103.

37. Там же. - С. 104.

38. Личный архив автора.

39. В. Tindall, D.E. Shi. America. - N.Y., 1989. - P. 935.

40. Margaret Thatcher. The Downing Street Years. - Harper Collins Publishers, N.Y., 1993. - P. 252-253.

41. А. Хейг. Предостережение. Реализм, Рейган и внешняя политика. - М., Прогресс, 1985. - С. 276-278, 289.

42. Личный архив автора.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

Документы и архивные материалы

 

О Польше

 

К заседанию Комиссии Политбюро ЦК КПСС по Польше*

   С момента выдвижения В. Ярузельского на первые позиции в ПОРП и правительстве ПНР с нашей стороны велась с ним постоянная работа. С 1981 г. на высшем уровне состоялись 8 бесед, 33 телефонных разговора, направлено 9 устных посланий и писем; 15 бесед с В. Ярузельским провели члены советского руководства. Все это принесло свои результаты, сыграло важную роль в том, что удалось без применения крайних мер отбросить прямой натиск контрреволюции, сохранить Польшу в составе социалистического содружества.

   Вместе с тем действия польского руководства на протяжении всего периода отличались непоследовательностью, склонностью идти на уступки оппозиционным социализму силам. Те или иные отступления от наших советов и рекомендаций (например, преждевременная отмена военного положения, освобождение вожаков антисоциалистических сил) В. Ярузельский объяснял необходимостью тактического маневрирования. Он неоднократно заверял, что это - явление временного характера, что по мере накопления сил ПОРП будет переходить в наступление. Однако на практике развитие событий в Польше идет пока в таком направлении, при котором нельзя ожидать радикального устранения причин, вызвавших глубокий экономический и политический кризис в обществе.

   На это со всей принципиальностью было обращено внимание В. Ярузельского в послании К.У. Черненко от 13 декабря 1984 г. В пространной беседе с совпослом 5 января с.г. В. Ярузельский изложил свое мнение по вопросам, затронутым в послании. При этом он впервые прямо полемизирует с некоторыми нашими оценками хода событий в Польше, более откровенно, чем когда-либо, высказывает свои взгляды на стоящие перед страной проблемы. Эти высказывания подтверждают, что у польского руководства сформировалась концепция "особого польского пути", которая рассматривается как единственно возможная в нынешних специфических польских условиях.

   Суть ее сводится в основном к следующим моментам:

   Во-первых, приоритет в политической системе отдается не ПОРП, а сильной государственной власти, которая должна стоять над всеми партиями и общественными организациями. Соответственно, руководящая роль ПОРП в обществе и государстве, хотя о ее значении говорится в партийных документах, на деле теряет реальное содержание. Складывается такое положение, когда все основные проблемы решаются по линии государственных органов, а аппарат ЦК и воеводских комитетов действует изолированно от низовых партийных организаций, фактически как составная часть государственного механизма. Лишенная практической власти на местах, ПОРП не в состоянии оказывать решающего влияния не только на политический процесс, но и на экономику, на сферу идеологии.

   Во-вторых, руководящая роль ПОРП ограничивается "дележом власти" с Объединенной крестьянской и Демократическими партиями, профсоюзами и органами самоуправления. Характерно, что такой важнейший вопрос, затрагивающий жизненные интересы населения, как планируемое очередное повышение цен, решается сейчас в дискуссии между государственными органами и новыми профсоюзами. Отстранение ПОРП от этой проблематики мотивируется желанием "вывести партию из-под удара", "не связывать ее с непопулярными решениями". На деле же это ведет у укреплению в общественном сознании мысли о том, что ПОРП выключена из политической жизни, не имеет никакого влияния на ход дел в стране.

   В-третьих, в противоречие с конституционным положением об отделении церкви от государства костел признается составным элементом общественно-политической структуры, получает такие возможности клерикализации общества, какие церковь не имеет практически нигде, за исключением теократических государств (например, в Иране). На наши предостережения в этих вопросах В. Ярузельский отвечает ссылками на невозможность обострять отношения с костелом в связи с теми или иными событиями в польской политической жизни. Сейчас это - намеченные на октябрь с.г. выборы в сейм. На практике сосуществование с церковью, оплачиваемое бесконечными уступками ей, становится постоянным элементом линии польского руководства.

   В-четвертых, в социально-экономическом плане, несмотря на официально провозглашенные лозунги о защите интересов рабочего класса, поощряется развитие частнособственнических, мелкобуржуазных тенденций, ведущее к росту дифференциации доходов различных слоев населения, к усилению социальной напряженности. Надежды на преодоление последствий кризиса в народном хозяйстве в большой мере связываются с дальнейшим оживлением частного сектора в городе и на селе. Такая ориентация отодвигает на неопределенное будущее, вычеркивает из повестки дня задачу кооперирования деревни.

   В-пятых, признается неизбежность плюрализма в идеологии. Не ведется борьбы не только с религией, но также с праворевизионист-скими, реформистскими и социал-демократическими концепциями, которые имеют открытое хождение в Польше. При отсутствии прямых грубых проявлений антисоветизма, имевших место ранее (осквернение могил советских воинов, надругательства над памятниками и т.д.), распространяются, не встречая противодействия, различные измышления, дискредитирующие нашу страну, в ложном свете трактующие историю советско-польских отношении. Вопреки нашим неоднократным возражениям против издания нового учебника для школы, густо сдобренного антисоветчиной, он выпущен в свет тиражом 600 тыс. экземпляров.

   В-шестых, во внешней политике ориентация на Советский Союз, как главного гаранта социалистического строя в Польше и ее территориальной целостности в нынешних границах, сочетается со стремлением развивать и укреплять связи с Западом. Одним из наглядных показателей этой тенденции является принятое недавно решение о вступлении Польши в МВФ, несмотря на неоднократные наши предостережения против такого шага. Более активному движению в этом направлении до сих пор мешали экономические санкции и политический бойкот ПНР со стороны империалистических государств, прежде всего США. Если ситуация изменится, - а существуют признаки того, что Запад готов изменить свою тактику в польском вопросе, - то за этим может последовать торможение курса на переориентацию экономических связей Польши с СССР, и не только экономических.

   Таковы основные черты концепции "особого польского пути". Ее осуществление на практике может иметь далеко идущие негативные последствия для позиций социализма в ПНР. Трудно сказать, в какой мере эта концепция и соответствующая ей политическая практика отвечают убеждениям самого В. Ярузельского, а в какой внушаются ему ближайшим окружением (К. Барчиковский, М. Раковский и др.). В какой мере они продиктованы пассивным, хвостистским приспособлением к польской действительности, а в какой - верой в то, что именно такой путь является для Польши правильным. Но независимо от ответов на эти вопросы не остается сомнений, что польское руководство намеренно действовать в этом направлении и дальше.

    Одним из свидетельств этого является позиция В. Ярузельского по кадровому вопросу. В ходе практически всех контактов на высшем уровне его внимание постоянно обращалось на необходимость, с одной стороны, поддерживать тех людей в руководстве и партийном активе, которые стоят на принципиальных марксистско-ленинских позициях, а с другой - избавиться от т.н. попутчиков, придерживающихся оппортунистических или даже социал-демократических взглядов. В. Ярузельский в ответ на это говорил, что в интересах боеспособности ПОРП необходимо отсечь как правое, так и "левое" крыло. На практике же ни один из крупных деятелей правого толка не был убран с политической арены и в то же время все более или менее значимые фигуры "левого" направления одна за другой лишались возможности оказывать влияние на ход дел в партии и стране (Т. Грабский, С. Кочолек и др.).

   Чтобы преодолеть наши возражения против отстранения стойких коммунистов, в последнее время предприняты попытки очернить и дискредитировать этих людей. Вслед за М. Милевским таким методом намереваются убрать с. политической арены С. Ольшовского. В то же время превозносятся заслуги К. Барчиковского и М. Раковско-го, хотя они отнюдь не безупречны в личном плане, не говоря уже об их политических позициях. Наносится удар по "левым" и в аппарате ЦК ПОРП - в последнее время сняты со своих постов зав. экономическим отделом ЦК ПОРП С. Гембаля, зав. административным отделом М. Атлас, руководитель партийного издательского кооператива З.Андрушкевич и ряд других товарищей.

    При оценке перспектив развития событий в Польше важно принимать во внимание планы империалистических сил. В декабре 1984 г. Совет национальной безопасности США оценил политическое и экономическое положение в стране как "крайне неустойчивое" и счел нецелесообразным действия, которые в конечном итоге могут привести к смене нынешнего польского руководства во главе с В. Ярузельским. Целью американской политики в отношении ПНР определена поддержка "ориентированной на проведение реформ фракции в руководстве Польши". СНБ сформулировал стратегические задачи "Солидарности" на данном этапе: утвердить себя в качестве политического партнера режима В. Ярузельского, отказаться от подчеркивания антикоммунистических позиций, демонстрировать готовность к сотрудничеству с ПОРП, добиваясь расширения условий для политического плюрализма и укрепления национального суверенитета ПНР, т.е. ее отхода от СССР.

   Таким образом, вопрос о будущем Польши будет решаться в трудной и затяжной борьбе с хорошо организованным классовым противником, опирающимся на поддержку мировой реакции и активно использующим такие факторы, как религиозность большинства населения страны, националистические и прозападные настроения, преобладание нигилистического отношения к социализму среди интеллигенции и молодежи, неудовлетворенность рабочего класса своим нынешним материальным положением.

   В этих условиях проведение политики в духе концепции "особого польского пути" означает по сути дела попытку пассивного приспособления к действительности. Такая политика, очевидно, продиктована и стремлением В. Ярузельского сыграть роль лидера, выступающего не с классово-партийных, а с национальных позиций. Закреплению его в таком качестве должно способствовать избрание на пост главы государства (скорее всего - президента) после выборов в сейм. С учетом того, что В. Ярузельский обладает непререкаемым авторитетом в польской армии, это еще более укрепит его личную власть, и от того, как она будет использоваться, в огромной мере зависит развитие Польши в предстоящий период.

    Все это предопределяет необходимость и дальше продолжать постоянную работу с В. Ярузельским. Опыт показывает, что он прислушивается к мнению советского руководства, учитывает его (хотя неполно и непоследовательно) в своей политике. В беседе с В.В.Гришиным 18 января с.г. (спец. № 50) В.Ярузельский, как бы продолжая отвечать на вопросы, поставленные в письме К.У.Черненко, заявил, что после процесса Попелушко, "если потребуется, мы ударим по костелу сильнее"; готовятся меры против частного сектора, который "перерос дозволенные рамки"; есть намерение "более решительно противодействовать антисоветизму"; планируется провести пленум ЦК по вопросу укрепления и повышения роли партии.

     Оказывая необходимую поддержку В. Ярузельскому, целесообразно и впредь обращать его внимание на негативные аспекты нынешнего, по существу соглашательского курса для судеб социализма в ПНР, добиваться (особенно в связи с предстоящим в 1986 г. X съездом ПОРП, который даст возможность для "перетряхивания" кадров) сохранения в руководящем составе ПОРП твердых сторонников марксистско-ленинской линии, дружбы и сотрудничества Польши с СССР.

    В. Ярузельский сказал совпослу, что он "готов выехать в Москву и проинформировать советское руководство по всем вопросам, поднятым в письме К.У. Черненко. Или кто-то из советского руководства мог бы приехать в Варшаву, и все это можно было бы обсудить здесь". Целесообразно использовать это предложение, осуществив, в соответствии  с   имеющимся  приглашением,   поездку  в   Польшу  т. ……………………. для проведения беседы по всему комплексу вопросов, поднятых в письме К.У. Черненко, изложения нашей позиции по злободневным проблемам развития Польши.

21.01.1985 г.

 

* Значительную часть их составили польские евреи, уничтоженные гитлеровцами.

* Было задержано подавляющее большинство руководства «Солидарности». Избежал ареста Буяк, который скрывался в течение ряда лет, но потом был задержан.

* Документы Отдела ЦК КПСС

 

В.Л. Мусатов – Чрезвычайный и Полномочный посол,

кандидат исторических  наук