Армия и государство быстрее всего могут погибнуть, если парализован их мозг[1]
Бэзил Лиддел Гарт, военный теоретик
Проблема стратегической стабильности[2] и стратегического сдерживания[3] в 2020–2022 годах[4] получила новый толчок политической и научной актуальности в связи с двумя основными блоками проблем.
В частности, если говорить о Стратегическое сдерживание в традиционном понимании, то это рассматривалось (если говорить коротко) как способность обеспечения интересов безопасности государства с помощью угрозы или применения ядерного оружия, т.е. военными, а именно ядерными, средствами..
В более широком современном толковании Стратегическое сдерживание – это способность государства эффективно обеспечивать защиту национальных интересов и ценностей как в периоды относительно мирного развития международной и военно-политической обстановки (МО и ВПО), так и на любом уровне развития конфликта, в т. ч. без прямого использования военной силы, обладая для этих целей достаточными возможностями, силами и средствами противодействия любым попыткам силового принуждения.
Наконец, в еще более широком понимании, Стратегическое сдерживание – разработка и системная реализация комплекса взаимосвязанных политических, дипломатических, военных, экономических, информационных и иных мер, направленных на упреждение или снижение угрозы деструктивных действий со стороны государства – агрессора (коалиции государств) в интересах обеспечения военной безопасности страны.
Как видно из предложенных определений, в первом случае стратегическое сдерживание – возможность эффективного военного ответа, во втором – комплексного ответа всеми силовыми средствами, а в третьем – разработка средств и мер, упреждающих враждебные действия.
Очевидно, что актуальность всех аспектов стратегического сдерживания в системе МО-ВПО и военной политике государств приобрело особенную значимость в связи со следующими обстоятельствами:
Во-первых, в связи с настойчивыми усилиями США и ряда их союзников разрушить систему МО-ВПО, сложившуюся в ХХ веке, произвести подмену сложившихся международных правовых норм и институтов[5] на некие произвольные (до конца даже не оговоренные) нормы и правила, формулируемые США и их союзниками. Такая подмена создает явную основу для конфликта потому, что неизбежно «редактирует» реальность в пользу США. Так, например, 27 апреля 2022 года министр обороны США подчеркнул, что «США не воюет с Россией»[6] в то самое время, когда ВС Украины используют в массовом порядке ВВСТ, поступающую из стран Запада, а на территории России отмечаются нападения с помощью этого оружия. Причём с участием американских граждан. На это обстоятельство обратил внимание Генерального секретаря ООН В.В. Путин в ходе его визита в Россию 27 апреля 2022 года.
Получается, что «не воюя с Россией» американские ВВСТ, советники и наемники фактически решают задачи военной политики, т.е. выполняют функцию прямого военного использования военной силы. Более того, министр обороны США признал, что с помощью военной силы пытаются добиться ограниченных политических целей – «лишить Россию способности проводить активную внешнюю политику»[7].
Именно эти акценты стали ключевыми, например, в выступлении министра иностранных дел России С.В. Лаврова на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН 25 сентября 2021 года, где он, в частности, сказал: «Насаждение "порядка, основанного на правилах" вместо безусловного соблюдения международного права чревато опасными рецидивами блоковой политики, созданием разделительных линий между группой западных стран и остальными государствами. Впрочем, последние события показали, что волюнтаристские правила могут применяться и внутри западного лагеря, если кто-то там становится слишком самостоятельным»[8].
Подобное признание даёт достаточно полное представление о том, что понимают в настоящее время в США и на Западе под понятием «стратегическая стабильность», а именно – неспособность России адекватно реагировать на разных уровнях силового противоборства при отказе от глобального применения ядерного оружия, т.е. снижение риска ядерной войны.
США и союзники, таким образом, создают искусственную границу в широком спектре силового противоборства и, как следствие, представлений о стратегической стабильности, когда на всех уровнях до ядерного противостояния стратегическая стабильность полностью отсутствует, но она «возникает» при приближении к моменту применения ЯО.
Сказанное означает, что для России и процесса стратегического планирования создаются крайне невыгодные условия противоборства с западной военно-политической коалицией на «её поле», где огромное финансово-экономическое, информационное и технологическое превосходство Запада изначально ставит его в выгодные условия. Соотношение экономических сил России и «коллективного Запада» равняется примерно 1:30, что с самого начала, по мнению западных политиков, делает противоборство для России бесперспективным. Естественно, что Россия категорически отрицает такую трактовку, что неоднократно подчеркивал заместитель министра иностранных дел С.А. Рябков в 2020–2021 годах. В конечном счете эта формулировка стратегической стабильности была положена в основу предложений России, сделанных Западу в декабре 2021 года о системе безопасности в Европе. Как известно, этот подход был проигнорирован, что в конечном счете привело к началу специальной операции в феврале 2022 года.
Это развитие событий показало, что и западный подход к стратегической стабильности принципиально отличается от российского, более того, прямо противоположен.
С точки зрения военно-технической, этот подход западной военно-политической коалиции во главе с США требует от России планирования разработки и создания практических всех типов и видов ВВСТ, исключая немногие, которые могут быть компенсированы другими видами. Это же означает, что количество типов и видов ВВСТ в России должно быть ограничено, а серийность, наоборот, увеличена. Так, не секрет, что целый ряд эффективных видов и систем оружия и техники в России производится в крайне ограниченных количествах. Например, РСЗО «Торнадо-С», разведывательно-артиллерийская система «Зоопарк»[9] и другие.
Во-вторых, новая актуальность проблемы стратегической стабильности возникла в связи с политикой и нараставшими активными усилиями США и их союзников окончательно развалить остатки системы ограничения вооружений и всей системы международной безопасности[10], их принципиальной заменой на новые, подконтрольные им, институты. Такая потенциальная возможность возникла в связи с тем, что США взяли под полный или частичный контроль как традиционные международные институты, а там, где это не удалось сделать – стали их игнорировать или просто вышли из числа членов (как, например, из ЮНЕСКО). В результате такой политики, например, сформировалась не просто широкая западная политико-дипломатическая коалиция, но и коалиция, подконтрольная США, способная контролировать – полностью или частично – большинство международных институтов – от Совбеза ООН и ОБСЕ до ВОЗ, Олимпийского комитета, МВФ, ВБ, параолимпийского дви-жения и пр. Типичным примером стала резолюция ООН, принятая 25 апреля 2022 года о праве вето. В тот же день члены Генассамблеи ООН без голосования (традиционное голосование не проводилось, так как никто не выступил против) одобрили резолюцию о праве вето. Документ состоит из пяти пунктов, его суть сводится к следующему: если кто-то из постоянных членов (ПЧ) Совбеза (Британия, Китай, Россия, США, Франция) воспользуется этим правом и заблокирует какое-либо решение СБ, председатель Генассамблеи в течение 10 дней должен созвать заседание, чтобы обсудить вопрос, по которому применили вето. ГА может принять свой документ по этой теме, не имея при этом возможности отменить вето в Совбезе.
Документ в Генассамблею внес Лихтенштейн. Всего у него 77 спонсоров – от Албании и Австралии до США и Вануату. Его одобрение прошло на фоне операции РФ на Украине, которая продолжается уже более двух месяцев – за это время украинское руководство несколько раз призывало членов ООН лишить Россию права вето. Нынешнюю резолюцию в Москве назвали попыткой обесценить этот механизм: по словам главы МИД РФ Сергея Лаврова, сделать это «пытаются американцы и другие западные страны». Они хотят передать «прерогативы СБ ООН в Генеральную Ассамблею, где <...> путем выкручивания рук, шантажа, угроз, вплоть до угроз, которые касаются мест хранения банковских счетов делегаций, мест обучения их детей, <...> они получают вымученное, насильственно достигнутое большинство»[11].
Развитие событий на Западе в 2021–2022 годы показало, что существующие надежды и разговоры о разногласиях внутри западной коалиции, которые особенно поддерживались либеральными научными и политическими кругами в СССР и России[12], отражали скорее желание чем действительность. По крайней мере именно так оценили некоторые ученые и многие мировые СМИ эпопею с поставками подводных лодок в Австралию, а именно как реакцию на разговоры о "стратегической автономии" Европы, которые активизировались после поспешного выхода США из Афганистана. Сложившаяся вокруг этого выхода ситуация хаоса тоже является иллюстрацией тех правил, на которых Запад хотел бы строить свой миропорядок»[13].
Надо признать, что с 60-х годов прошлого века в СССР существовала либеральная точка зрения (в т.ч. в КПСС) в некоторых институтах РАН и СМИ, прежде всего ИСКАН и ИМЭМО, о неких межимпериалистических противоречиях и даже «противоборствующих империалистических центрах силы», как минимум о принципиальных разногласиях, которые искусственно преувеличивались и вели к либерализации внутренней политики в СССР. Эта тема была лидирующей для защиты массы диссертаций и позволила родиться целой влиятельной группе академиков РАН и профессоров. Итогом обоснованности всех этих дискуссий стала широкая западная коалиция, созданная против России США в 2022 году, в которую вошли даже нейтральные страны. Не случайно ряд этих академиков и профессоров в феврале 2022 года выступили в натовских СМИ фактически в качестве противников специальной операции, а некоторые даже были выведены из состава Экспертного совета Совбеза РФ[14].
Чтобы не был, как говорил Б.Л. Гарт, «парализован мозг государства» необходимо ясно представлять себе конкретную внешнеполитическую цель политики в долгосрочной перспективе. Современный стратегический прогноз и стратегическое планирование в России должны исходить из того, что главная, «Руководящая идея» в области национальной безопасности, если её сформулировать совершенно конкретно (а не абстрактно, как она существовала в СНБ от 2015 года), это обеспечение эффективного стратегического сдерживания[15]. Причем, это эффективное сдерживание может быть обеспечено, во-первых, успехами в экономическом и социальном развитии страны, её самостоятельности в области технологий и науки, развитии национальных и участии в международных институтах. Во-вторых, неизбежными усилиями в области развития всего спектра силовых средств – военных и не военных.
Современное стратегическое сдерживание – это конкретная долгосрочная цель российской стратегии, направленная на выживание, развитие, сохранение суверенитета и национальной идентичности. Это означает, что одновременно это и политика по предотвращению «силового принуждения» со стороны внешних участников МО и ВПО в самом широком спектре областей – от культуры и образования до собственно стратегического (ядерного) сдерживания[16]. Соответственно и критерий эффективности такой политики – сохранение полного суверенитета и национальной идентичности, а не упрощенное понимание, как этого добиваются на Западе и в части российского истэблишмента,, в узком смысле, как «неспособность первого ядерного удара»[17].
_______________________________________
[1] Лиддел Гарт Бэзил. Стратегия непрямых действий. М.: АСТ, 2018, с. 41.
[2] Стратегическая стабильность (широкое понимание) – такое состояние межгосударственных отношений, при котором сложившееся соотношение военно-политических сил в мире не позволяет ни одному государству (коалиции государств) добиться превосходства над другим государством (коалицией государств) силовыми методами. См. также: Стратегическая стабильность (узкое понимание) – состояние отношений в области стратегических ядерных вооружений, которое «устраняет стимулы одной стороны для ядерного удара первой».
[3] Целесообразно в тексте дать несколько более развернутых определений.
[4] Эти проблемы – суть концепции и институты, играющие важную роль в современной политике и военно-политической науке.. См. последние работы автора: Подберёзкин А.И. Оценка и прогноз военно-политической обстановки. М.: Юстицинформ, 2021. 1080 с.; а также: Байгузин Р.Н., Подберёзкин А.И. Политика и стратегия. М.: Юстицинформ, 2021. 768 с.
[5] Боброва О.В., Подберёзкин А.И., Подберёзкина О.А. Негосударственные институты развития – силовые средства политики // Обозреватель, 2021, № 9, сс. 17–38
[6] Шеф Пентагона поправил журналистку, которая спросила о поражении России // РИА-Новости, 27.04.2022 / https://ria.ru/20220427/pentagon-1785648624.html?utm_source= yxnews&utm_medium=desktop
[7] Шеф Пентагона поправил журналистку, которая спросила о поражении России // РИА-Новости, 27.04.2022 / https://ria.ru/20220427/pentagon-1785648624.html?utm_source= yxnews&utm_medium=desktop
[8] Лавров выступил на Генассамблее ООН // РИА-Новости, 26.09.2021 / https://ria.ru/20210925/lavrov-1751822864.html?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop
[9] «Зоопарк-1» – радиолокационный комплекс разведки и контроля стрельбы (РЛС контрбатарейной борьбы). Предназначен для разведки позиций огневых средств противника (РСЗО, артиллерийских и миномётных позиций, пусковых установок тактических ракет и комплексов ПВО и др.), расчёта траекторий снарядов и ракет, корректировки огня дружественных огневых средств, слежения за воздушным пространством и контроля над беспилотными летательными аппаратами.
[10] См., например: Подберёзкин А.И. Оценка и прогноз развития сценария военно-политической обстановки и его конкретных вариантов в третьем десятилетии нового века, сс. 22–36 / Сборник материалов круглого стола. Кафедра военной стратегии Военной академии Генерального штаба ВС РФ Угрозы национальной безопасности Российской Федерации на период до 2030 года: направления и пути их нейтрализации. ВАГШ ВС РФ, 2022. 152 с.
[11] Постникова Е. Резолюционная обстановка: на чём сошлись и о чем поспорили Путин и генсек ООН // Известия, 27.04.2022 / https://iz.ru/1326722/ekaterina-postnikova/rezoliutcionnaia-obstanovka-na-chem-soshlis-i-o-chem-posporili-putin-i-gensek-oo
[12] Традиционно эти идеи существовали еще со времен Коминтерна и Л. Троцкого в КПСС.
[13] Лавров выступил на Генассамблее ООН // РИА-Новости, 26.09.2021 / https://ria.ru/20210925/lavrov-1751822864.html?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop.
[14] Интересно в этой связи, кто их туда и когда рекомендовал.
[15] Байгузин Р.Н., Подберёзкин А.И. Политика и стратегия. Оценка и прогноз развития стратегической обстановки и военной политики России. М.: Юстицинформ, 2021. 768 с.
[16] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Политика стратегического сдерживания России в ХХI веке: монография. М.: ИД «Международные отношения», 2019. 808 с.
[17] Подберёзкин А.И., Покровская М.В. На острие борьбы. Интервью с Я.В. Новиковым // Красная Звезда, 24.09.2021.
