Целесообразно вычленить наиболее приоритетные задачи, стоящие перед создаваемой глобальной ПРО США. Они вытекают из задач, стоящих перед Агентством по ПРО США[1]. Но не только. Как показывает история, со времен Р. Рейгана и СОИ эти задачи имеют, как правило, общенациональный характер[2]. На мой взгляд, они следующие:
– Первая задача. Создание эшелонированной системы противоракетной обороны как гарантии способности контролировать использование всех способов применения военной силы на всех уровнях при сохранении возможности контроля над эскалацией. Эта часть военного потенциала является только частью единого наступательно-оборонительного комплекса, включающего весь спектр вооружений – ядерных и обычных (ВТО) – стратегических и оперативно-тактических и тактических.
Фактически такая возможность равнозначна универсальной возможности применения военной силы в политике, которая остается главным силовым инструментом западной внешней политики. Отказ от использования военной силы невозможен в условиях сохранения главной внешнеполитической цели – сохранение глобального контроля США и их союзников по коалиции. Поэтому необходимо, чтобы военная сила не только обеспечивалась гарантированно защитой от любых СВКН – от тактических до стратегических, – но и гарантировала эффективное применение не военных силовых инструментов политики, в частности, институтов государственных и не государственных институтов развития человеческого потенциала[3].
Исходя из такой политической установки, создание эшелонированной системы ПВО-ПРО – ведущая тенденция в военном строительстве США и России, которая охватывает всю линейку вооружений – от средств ближней дальности до потенциально космических средств перехвата.
Глобальная система ПРО-ПВО США предполагает возможность использования в любом регионе планеты против любого из средств ВКН[4].
Такая глобальная система предполагается глубоко эшелонированной. Она позволяет разгружать систему, начинать работать в зависимости от возможных характеристик на дальних подступах, средних и добивать уже на малых. Создаваемая эшелонированная система воздушно-космической обороны, таким образом, будет способна противостоять всему спектру существующих и перспективных угроз из воздушно-космической сферы[5].
Важным элементом системы наступательно-оборонительных вооружений США стала разработка противоспутниковых средств, которая началась еще в 50-е годы, когда ВВС США развернули ряд проектов по созданию специализированных баллистических ракет, предназначенных для поражения спутников. В ходе работ по проекту фирма Martin представила баллистическую ракету Bold Orion, запускаемую с бомбардировщика B-47 Stratojet. В результате доработок (добавления дополнительной ступени Altair) была получена конфигурация противоспутниковой ракеты с возможностью поражения цели на удалении до 1700 км. Был произведен один запуск ракеты в таком варианте, имитировалось поражение спутника Explorer 6 на высоте 251 км.. Ракета прошла на расстоянии 6,4 км от спутника-цели, что было признано приемлемым для поражения объекта в случае оснащения ракеты ядерной боеголовкой. Для ракеты с неядерной боевой частью требовалась несравненно большая точность.
Другой подобный проект, High Virgo компании Lockheed, предполагал запуск ракеты с борта бомбардировщика B-58 Hustler. Программа была закрыта после неудачного запуска. Вскоре была свернута и вся программа WS-199 – в пользу нового проекта AGM-48 Skybolt.
Следующее поколение противоспутниковых баллистических ракет основывалось на применении мощных ядерных зарядов. Но значение собственных спутников связи и наблюдения существенно возросло, потому возникли понятные опасения о последствиях такого применения.
В 1962 году, армия США разработала комплекс противоракетной обороны LIM-49 Nike Zeus с ядерными боевыми частями, которая могла использоваться и против спутников. Опытная система развернута с 1964 по 1967 годах на атолле Кваджалейн. Противоракета LIM-49 Nike Zeus имела ограниченный радиус действия (не более 320 км), а в 1966 году проект закрыт в пользу системы ВВС США – Program 437 ASAT на основе ракет Thor. Система действовала до 6 марта 1975 года. Ракеты могли перехватывать спутники на орбитах высотой до 700 км или на удалении до 1800 км. Окно запуска составляло менее секунды. Ракеты были оснащены ядерной боеголовкой Mark 49 мощностью 1 мегатонна с радиусом поражения до 8 км. Эффективность системы с точки зрения возможностей перехвата, оперативности развертывания, и пр. была признана низкой, программа не получила развития и хотя достаточно долго состояла на вооружении, но была закрыта в 1975 году.
В конце 1970-х, ВМС США, обеспокоенные разработкой в СССР орбитальных систем, начали разработку противоспутникового оружия на основе БРПЛ UGM-73 Poseidon C-3.
C 1982 г., когда стало известно о существовании у СССР эффективного противоспутникового оружия (спутников-перехватчиков ИС)[6], в США была начата программа разработки высокомобильной противоспутниковой ракеты нового поколения. Она была разработана компанией Vought на основе ракеты AGM-69 SRAM со ступенью Altair и получила обозначение ASM-135 ASAT. Эта двухступенчатая твердотопливная ракета запускалась с борта истребителя F-15; метод наведения – инерциальный; отделяемая боевая часть массой 13,6 кг, имеющая инфракрасную головку наведения (с охлаждением жидким гелием), не оснащалась взрывчатым веществом и поражала цель прямым попаданием. Всего было изготовлено 15 ракет. Первый пуск проведен в январе 1984 года. 13 сентября 1985 года выполнен первый (и единственный) боевой пуск этой системы. Истребитель F-15, взлетевший с авиабазы Эдвардс (Edwards Air Force Base), поднялся на высоту 24,384 м и произвел вертикальный пуск ракеты по спутнику-мишени: мишенью был американский научный астрофизический спутник Solwind P78-1, массой 907 кг, запущенный в 1979 году и выведенный из эксплуатации. Ракета поразила цель на высоте 555 км, встречная скорость соударения составила более чем 24 тысячи километров в час.
В настоящее время США располагают широким арсеналом противоспутникового оружия и средств поражения космических аппаратов, разработанных в рамках программы Национальной Противоракетной Обороны.
Во-первых, наибольшим потенциалом обладает комплекс наземного базирования GBMD, способный (потенциально) поражать своими ракетами орбитальную цель на высоте до нескольких сотен километров. Тяжелая противоракета в состоянии разогнать аппарат-перехватчик до орбитальной скорости, что позволяет ему поразить цель в любой точке орбиты, где обеспечивается выработка огневого решения: при использовании мобильных РЛС, система потенциально может перехватить спутник над любой точкой Земли.
Во-вторых, значительным противоспутниковым потенциалом также обладает противоракетная система морского базирования Aegis Ballistic Missile Defense System, разработанная на основе БИУС Aegis. Система в состоянии поражать при помощи корабельных противоракет SM-3, орбитальные объекты на высоте до 250 километров (хотя из-за недостаточной скорости перехватчика, радиус действия системы ограничен). 21 февраля 2008 года, с помощью противоракеты SM-3 был успешно уничтожен спутник USA-193.
В-третьих, потенциально, для уничтожения спутников на низких орбитах может быть также использован мобильный комплекс тактической ПРО THAAD.
В-четвертых, пока не известно о разработке США противоспутниковых систем космического базирования, однако высказывались предположения, что космолёт Boeing X-37 может быть потенциально использован для размещения противоспутникового оружия. Габариты грузового отсека аппарата допускают размещение в нём одного 64-килограммового кинетического перехватчика EKV (разработанного для противоракет программы GBMD) или нескольких легких перехватчиков LEAP (разработанных для противоракет SM-3). Пока нет подтверждений подобным планам использования.
За годы существования идеи широкомасштабной ПРО в США удалось продвинуться достаточно далеко по целому ряду военно-технологических направлений. Но в 2022 году говорить о реальной гарантированной возможности перехвата более нескольких десятков БР было нельзя[7], хотя развитие систем ПРО США свидетельствует, что такая задача – перехвата нескольких сотен блоков и боеголовок БР в среднесрочной перспективе до 2021–2030 годов, – стоит[8]. Регулярные исследования, проводимые в США, – противоречивы. В частности, в феврале 2022 года были сформулированы две противоположные позиции. Одна – независимой и авторитетной организацией американских физиков, другая Агентством по ПРО США. Новое исследование противоракетной обороны США показало, что – после 70 лет и около 350 миллиардов долларов инвестиций – ни одна «система, разработанная до сих пор, не доказала свою эффективность против реальных угроз межконтинентальных баллистических ракет» для родины. Это вывод, с которым Агентство противоракетной обороны Пентагона вынуждено не согласиться[9].
В исследовании Американского физического общества (APS)[10] изучался гипотетический северокорейский удар и современные системы противоракетной обороны, такие как наземные перехватчики, а также более футуристические варианты в разработке, такие как оружие направленной энергии и космические перехватчики. Она сочла сегодняшние возможности недостаточными, а будущие системы вряд ли смогут защитить страну, по крайней мере, в ближайшие 15 лет – даже от небольшого количества северокорейских ракет. «Создание надежной и эффективной защиты от угрозы, исходящей даже от небольшого количества относительно простых межконтинентальных баллистических ракет с ядерным вооружением, которое, по ее мнению, остается сложной задачей», – говорится в отчете APS от 9 февраля под названием «Противоракетная оборона: угрозы и вызовы». «Трудности многочисленны, начиная от нерешенной проблемы контрмер для перехвата на полпути до серьезной проблемы досягаемости в зависимости от времени перехвата на фазе разгона. Немногие из основных проблем были решены, и многие из сложных проблем, вероятно, останутся нерешенными в течение 15-летнего периода времени, рассматриваемого в исследовании, а возможно, и за его пределами. Поэтому необходимо тщательно взвесить затраты и выгоды от этих усилий», – заключает исследование APS. В частности, в исследовании утверждается, что оружие направленной энергии для перехвата межконтинентальных баллистических ракет на ранних этапах их полета не будет готово в прайм-тайм в течение этого 15-летнего периода. Что касается перехватчиков космического базирования (SBI) – концепция, возрожденная во время правления администрации Трампа, – исследование показывает, что потребуются сотни платформ на орбите, чтобы сбить только одну из наименее боеспособных баллистических ракет Северной Кореи.
Однако официальные лица Агентства противоракетной обороны (MDA) оспорили выводы исследования, указав Breaking Defense на самый последний отчет высшего должностного лица Пентагона по испытаниям, директора по оперативным испытаниям и оценке (DOT&E). В этом отчете было установлено, что, взятые вместе, различные программы противоракетной обороны способны делать то, для чего они предназначены. «Система противоракетной обороны (MDS) продемонстрировала умеренную способность защищать Соединенные Штаты, развернутые силы и союзников от ракетного нападения страны-изгоя»[11], – говорится в отчете DOT&E.
Так, по оценкам специалистов, к 2025 году США смогут перехватывать до 50 боевых блоков (ББ), а к 2035 году – до 500 ББ межконтинентальных баллистических ракет, что говорит о том, что появляется военно-техническая возможность защиты от ответного, ослабленного после нападения, удара со стороны России. В целом динамика развития потенциала глобальной ПРО США некоторыми исследователями оценивается следующим образом:
В 56-страничном исследовании МО США, опубликованном в феврале 2022 года, особое внимание уделялось двум сценариям, которые можно считать минимально возможными атаками: во-первых, «что потребуется для защиты от запуска одной межконтинентальной баллистической ракеты с территории Северной Кореи или, во-вторых, залпового запуска десяти ракет в быстрой последовательности, принимая во внимание контрмеры, которые Северная Корея может использовать для проникновения в оборонительные системы США».
При этом, в нем учитывались возможности американской системы наземной обороны на полпути (GMD); планируемый перехватчик следующего поколения (NGI); корабельная система « Иджис» ВМФ, первоначально предназначенная для перехвата баллистических ракет малой, средней и средней дальности, которая в настоящее время рассматривается для перехвата межконтинентальных баллистических ракет на полпути; армейская система терминальной высотной обороны (THAAD); и потенциальные системы фазы разгона, использующие либо удар на поражение, либо направленную энергию. Исследование выявило проблемы с каждым из них»[12], – констатируется в докладе МО США.
Схема эшелонированной системы противоракетной обороны (для перехвата МБР и БРПЛ) в упрощенном виде выглядит следующим образом:
– «разгонный участок» (до 200 км) – наиболее эффективный отрезок для перехвата МБР, продолжающий до 2-6 минут;
– «средний отрезок» (от 200 до 1200 км) продолжительностью 20-30 минут;
– «терминальный отрезок» (от 200 км до поверхности земли) – около минуты.
Нельзя недооценивать не только воли и политических перспектив, сформулированных еще в 80-е годы правящей элитой США, но и конкретных и масштабны, последовательных усилий для приближения этих перспектив развития ПРО в США, в частности, ежегодных расходов Агентства и 3000 сотрудников в 10 млрд долл. было бы неправильно. Особенно динамично развивались системы ПРО США последние 20 лет, затрачивая порядка 4,5–5,5% бюджетных расходов на ВВСТ МО США. Основные направления остаются прежними:
– Совершенствование системы дальнего перехвата БР GMD, численность перехватчиков которой в 2017 году увеличена до 44, а до 2023 года может быть увеличена до 64. При этом рассматривается вопрос о развертывании третьего района дислокации на восточном побережье США. Открыто финансирование для создание 2 новых РЛС в зоне Тихого океана и на Аляске. В августе 2022 года Агентство противоракетной обороны Пентагона заключило с Northrop Grumman контракт на сумму до 3,3 миллиарда долларов, чтобы возглавить разработку следующей итерации программы систем вооружения для наземной противоракетной обороны (GMD), предназначенной для борьбы с промежуточными и дальними ракетами. Ракеты дальнего действия направились в сторону США.
Согласно объявлению от 29 июля, контракт «охватывает проектирование систем, проектирование, разработку, интеграцию, тестирование и ввод в эксплуатацию программного и аппаратного обеспечения GWS [Ground-based Midcourse Defense Weapons System]. Программа GMD направлена на то, чтобы сбивать приближающиеся ракеты на среднем этапе полета, который начинается после того, как ракета прекращает стрельбу. Программа GMD состоит из компонентов наземной поддержки и систем управления огнем, а также наземных перехватчиков.
Согласно заявлению Northrop, компания планирует использовать процессы цифровой трансформации и разработку программного обеспечения DevSecOps для обновления устаревшего кода и интеграции будущего перехватчика MDA. «Как главный подрядчик GWS, мы продолжим тесно сотрудничать с MDA для оптимизации и разработки современных систем противоракетной обороны для защиты от развивающихся угроз и обеспечения передовых возможностей для боевых истребителей», — Скотт Лер, вице-президент и генеральный менеджер по запуску и противоракетной обороне. систем в Northrop Grumman, говорится в заявлении . «GWS является частью систем противоракетной обороны Northrop Grumman наземного и морского базирования, которые обеспечиваются нашими передовыми космическими спутниками предупреждения о ракетном нападении и отслеживания. Вместе мы создаем комплексные возможности, которые защитят Соединенные Штаты и их союзников».
В рамках продолжающегося продления срока службы GMD Агентство противоракетной обороны в настоящее время планирует заменить наземный перехватчик тем, что оно называет перехватчиком следующего поколения, еще одним конкурсом MDA и одним контрактом от 29 июля, упомянутым как один из « новые требования» к программе. В конкурсе NGI Northrop Grumman сотрудничает с Raytheon Technologies, соревнуясь с командой Lockheed Martin и Aerojet Rocketdyne.
В настоящее время 44 наземных перехватчика расположены в Форт-Грили, Аляска, и на базе ВВС Ванденбург, Калифорния. В сентябре 2021 года MDA успешно завершило испытание новой ракеты-носителя для GBI. Выступая перед Конгрессом в мае, директор MDA VADM Джон Хилл сказал, что агентство завершит летные испытания новой ракеты-носителя для GBI в 23 финансовом году. Новые перехватчики могут быть поставлены уже в 2028 году. В бюджетном запросе Агентства противоракетной обороны на 2023 финансовый год Конгрессу было предложено выделить 2,8 миллиарда долларов для GMD, чтобы улучшить «производительность, надежность, доступность и устойчивость к кибербезопасности».
– Продолжается развертывание морской глобальной мобильной информационной системы (Aegis BMD) и сети средств поражения баллистических ракет на начальном участке полета (AN/SPY-6 и AMDR) с целью блокировки стартующих с территории России ракет до 2030–2040 гг.
– Активно размещаются информационные датчики и локаторы на территории стран-союзников от Норвегии до Тайваня.
– Динамично развиваются оперативно-тактические и тактические комплексы ПРО THAAD и Patriot PAC-3/MSE.
– Продолжаются усилия по развертыванию новых систем лазеров на мобильных носителях, которые, как считают российские специалисты, могут привести к созданию эффективной системы поражения баллистических ракет на активном участке их полета[13].
Иногда продолжаешь слышать, что в 90-е годы М. Горбачеву и некоторым его научным помощникам удалось не поддаться на провокации Р.Рейгана и даже «торпедировать» СОИ. На самом деле это не так. Основные направления, начатые при Р. Рейгане продолжают своё развитие и дали блестящие научно-технические результаты (что и было действительной целью СОИ).
Нет никакой «Системы ПРО Иджис», справедливо считает сотрудник МГИМО МИД РФ В. Каберник[14]. И «ЗРК Иджис» нет, хотя это утверждают тысячи экспертов и даже святая Википедия. Есть корабельная Боевая Информационная Управляющая Система – БИУС Иджис (нынче в моде термин МСУО – многофункциональная система управления оружием), которая решает целую кучу задач. В том числе и ПВО и ПРО. Но только в том числе! Эта система управляет на корабле вообще всем. Вот её структурная схема. Собственно противоракетную функцию в ней выполняют только два элемента этой схемы – основной радар AN/SPY-1 и противоракета SM-3».
Как видно из структуры «БИУС Иджис», она действительно решает множество задач, в том числе откровенно наступательных вооружений. Например, на эсминцах и крейсерах УРО ВМС США, оснащенных этой системой и КР МБ, ракеты делятся примерно 70% на 30% – КРМБ большой дальности и ракеты-перехватчики. Как писал ещё в 2012 году исследователь В.П. Козин, американское военно-политическое руководство намерено и впредь развивать корабельную систему ПРО, исходя из того, что в отличие от систем ПРО наземного базирования, на развертывание которых на территории иностранных государств необходимо получить принципиальное согласие последних, морские средства ПРО можно направлять в любую точку Мирового океана за внешним пределом территориальных вод и обеспечить более высокую степень защиты своей территории практически с любых направлений не только от гипотетической угрозы баллистических ракет (БР), но и прикрывать собственные ракетно-ядерные средства первого удара, которые также выдвигаются поближе к районам их потенциального применения».
Кроме того, морские средства ПРО обладают повышенной мобильностью: их можно в сжатые сроки перебрасывать в зону конфликта или напряженности. Касаясь преимуществ развертывания системы ПРО «на передовых рубежах», первый директор Агентства США по ПРО генерал-лейтенант Рональд Кадиш отмечал: «Имеет значение география размещения средств противоракетной обороны. Чем дальше выдвигаются ваши сенсоры, тем более широкое оперативное поле вы имеете. Чем дальше по глубине вы наносите удар, тем больше преимуществ вы получите».
Между отмеченными выше ракетами-перехватчиками SM-2 и SM-3 имеется принципиальная функциональная разница: например, если ракеты-перехватчики SM-2 Block IV используются для поражения БР в атмосфере на заключительном этапе их полета и их боевая часть оснащается осколочным боезарядом с обычным взрывчатым веществом, то ракета-перехватчик SM-3 уничтожает БР, находящиеся в средней части траектории и летящие за пределами атмосферы, с помощью кинетической боеголовки, то есть – путем ударно-контактного взаимодействия с БР. Указанные ракеты имеют несколько вариантов, которые отличаются размерами по диаметру. Так, если ракеты-перехватчики SM-2 Block IА и SM-2 Block IВ имеют диаметр 21 дюйм в нижней части и 13,5 дюймов в верхней, то ракета-перехватчик Block IIА имеет диаметр 21 дюйм по всей длине, что позволяет увеличить объем ее топливных баков и, соответственно, повысить дальность стрельбы. Этому также будет способствовать удлинение нижней части шахтного ствола корабельных пусковых установок. Потенциально крейсер с МБИУС Aegis может запустить до 122 таких ракет-перехватчиков, а эсминец – от 90 до 96 ракет (в зависимости от типа корабля). Но в практическом плане этот показатель будет несколько меньше, так как в пусковых шахтах должны одновременно размещаться крылатые ракеты Тоmahawk, а также ракеты ПВО Sea Sparrow и ракеты ПЛО Аsroc, количество которых определяется боевыми задачами каждого боевого корабля в зависимости от развития военно-политической обстановки на конкретных ТВД. По этой причине руководство Агентства по ПРО США называет лишь приблизительное количество ракет-перехватчиков на борту каждого корабля с МБИУС Aegis – в пределах 20-30 единиц[15].
Как отмечают российские авторы, «Первые наброски системы появились уже тогда же, в 1984. В качестве ее компонентов, например, предлагались системы, которые позже были частично или полностью реализованы. В частности[16]:
– Распределенные системы предупреждения космического базирования – в итоге были реализованы в составе системы SBIRS; (SBIRS – англ. Space-Based Infrared System – инфракрасная система космического базирования, часть СПРН США, высокоорбитальный компонент)
– Отказоустойчивые цифровые распределенные сети обмена информацией и соответствующие протоколы – это решение заимствовали из сетей ARPANET, дополнив их протоколом TCP/IP родом из 1982 г., а все это вместе сделало возможным создание интернета;
– Кинетические системы поражения на основе гаусс-пушек и позже рельсотронов, тоже космического базирования – пока остались на земле;
– Новые противоракеты тактического звена – реализованы в той или иной мере практически все проекты;
Таким образом, оптимизм некоторых российских академиков в отношении перспектив противодействия программам СОИ, представляется искусственным.
Развитие широкомасштабной системы ПРО и наступательных вооружений предполагает совершенствование средств разведки и предупреждения с целью обеспечения гарантированного своевременного обнаружения факта нападения с одновременным совершенствованием средств огневого поражения и функционального подавления должно стать важным дополнительным элементом системы стратегического сдерживания. Именно на систему воздушно-космической обороны ложится основная часть задач по сохранению потенциала «гарантированного возмездия», позволяющего реализовать ответные действия на уровне неприемлемого ущерба для государств-агрессоров независимо от их потенциальных боевых возможностей[17]. Соответственно её нейтрализация становится важнейшим элементов формирования наступательно-оборонительного комплекса США.
Противник, имеющий ядерные вооруженные силы, надеется при нанесении ядерного удара, что нанесет этот удар скрытно и неожиданно. Для того, чтобы другая сторона не успела нанести ответ на встречный удар. Если мы успеваем нанести такой удар, то ядерные ракеты противника приходят уже на пустые шахты, потому что наши ракеты вылетели к ним на встречу. Если мы имеем эффективную систему предупреждения о ракетном нападении (вовремя определяем пуски ракет, своевременно доводим их, получаем команду нанести встречный удар, мы осуществляем так называемое стратегическое сдерживание). Если такая система выведена из строя, то значительная часть задачи по «разоружающему» удару решена.
Но существует и ряд проблем. Вроде бы всего достаточно: иметь систему предупреждения о ракетном нападении и иметь силы ядерного сдерживания. Но даже если это осуществится, хотелось бы перехватить эти ракеты, если не все, то хотя бы большую часть. Для этого и существует воздушно-космическая оборона уже в полном объеме. Исключительное значение в этой системы имеют средства селекции боевых и ложных целей. В этой связи не может ни обратить внимание экспериментальный ввод в строй в декабре 2021 года новой РЛС США. Американское агентство противоракетной обороны завершило строительство радиолокационной станции селекции баллистических целей LRDR (Long Range Discrimination Radar) и приступило к ее тестированию. Как сообщает Defense News, в следующем году военные интегрируют LRDR в систему противоракетной обороны GMD и боевую информационно-управляющую систему C2BMC[18]. Сегодня в состав системы противоракетной обороны США входят три радара дальнего обнаружения и раннего предупреждения PAVE PAWS. Еще у американских военных есть мобильная радиолокационная станция SBX морского базирования, работающая в X-диапазоне.
________________________________________
[1] Агентство по противоракетной обороне (англ. Missile Defense Agency) отвечает за разработку нескольких систем противоракетной обороны (ПРО), включая комплексы Patriot PAC-3, систему противоракетной обороны "Иджис" Aegis Ballistic Missile Defense (BMD), противоракетный комплекс подвижного наземного базирования для высотного заатмосферного перехвата Terminal High Altitude Area Defense (THAAD) и наземную систему защиты на средней дистанции Ground-Based Midcourse Defense (GBMD). Агентство также продолжает финансировать фундаментальные исследования в области физики элементарных частиц, суперкомпьютеров, современных материалов и многих других научных и инженерных дисциплин. В 2002 году, в результате упразднения Организации Противоракетной обороны, Джордж Буш младший объявил о создании агентства по противоракетной обороне. Глава агентства – вице-адмирал ВМС США Джон А. Хилл. Эмиратах.
[2] Люттвак Эдвард. Стратегия: логика войны и мира. Москва: АСТ, 2021. 448 с.
[3] Подберёзкин А.И. НАТО – основа проамериканской военно-политической коалиции // Обозреватель, 2022, №3-4, сс. 5-25.
[4] Новиков Я.В. Движение вверх. Сайт ЦВПИ, 28.08.2021 / http://eurasian-defence.ru/?q=analitika/dvizhenie-vverh.
[5] Ненартович Н.Э., Горевич Б.Н. Система противоракетной обороны США. Анализ и моделирование. М.: ПАО НАПО «Алмаз», 2018, сс. 14–25.
[6] См. подробнее: Буянов Е. История ракетно-ядерной гонки США и СССР. М.: Родина, 2021.-470 с. , cc. 358-360.
[7] По некоторым оценкам, в 2021 году системы ПРО США и РФ могли перехватывать до 50 боевых блоков (ББ) баллистических ракет.
[8] Rabin, A.,Davis L., Geist E., Yan E., ect. The Future of the Russian Military. Report. RAND Corporation, 2019. P 90.
[9] Хитченс Т. Ни одна система противоракетной обороны США не не доказала свою способность противостоять «реальным» угрозам межконтинентальных баллистических ракет. «Брейкин ньюс».22.02.2022 / https://breakingdefense.com/2022/02/no-us-missile-defense-system-proven-capable-against-realistic-icbm-threats-study/
[10] APS — некоммерческая членская организация физиков и ученых в смежных областях, основанная в 1899 году. Исследование проводилось комиссией, в которую входит ряд ученых, известных своей поддержкой контроля над ядерными вооружениями. Комиссию возглавил Фредерик Лэмб, профессор физики Университета Иллинойса, который долгое время работал в сфере национальной безопасности и контроля над вооружениями, в том числе консультировал министерство обороны
[11] Хитченс Т. Ни одна система противоракетной обороны США не не доказала свою способность противостоять «реальным» угрозам межконтинентальных баллистических ракет. «Брейкин ньюс».22.02.2022 / https://breakingdefense.com/2022/02/no-us-missile-defense-system-proven-capable-against-realistic-icbm-threats-study/
[12] Хитченс Т. Ни одна система противоракетной обороны США не не доказала свою способность противостоять «реальным» угрозам межконтинентальных баллистических ракет. «Брейкин ньюс».22.02.2022 / https://breakingdefense.com/2022/02/no-us-missile-defense-system-proven-capable-against-realistic-icbm-threats-study/
[13] Ненартович Н.Э., Горевич Б.Н. Система противоракетной обороны США. Анализ и моделирование. М.: ПАО «НАПО «Алмаз», 2018, сс. 184–185.
[14] Каберник В. Иджис-корабли в Чёрном море. Угроза с Юго-Запада. 21.11.2021 / https://zen.yandex.ru/media/id/5daad4a0c7e50c00b1294ff0/idjiskorabli-v-chernom-more-ugroza-s-iugozapada-2-6199f793631f142cf34a6d49
[15] Козин В.П. «Иджис» – прямая угроза России. 12 июля 2012 / https://topwar.ru/16292-idzhis-pryamaya-ugroza-rossii.html
[16] Каберник В., Галабурда В. Стратегическая ПРО США. Часть 1 / https://zen.yandex.ru/media/id/5daad4a0c7e50c00b1294ff0/strategicheskaia-pro-ssha-chast-1-6089075a30e6c36d1a87a997
[17] Подберёзкин А.И., Покровская М.В. На острие борьбы. Интервью с Я.В. Новиковым // Красная Звезда, 24.09.2021.
[18] Чернявцева В. Американцы построили радар селекции боевых целей. N+1. 7 декабря 2021 / https://nplus1.ru/news/2021/12/07/lrdr
