Валерий ДРАГАНОВ: `Отвязанное хулиганье` хуже мафии

На вопросы `МН` отвечает генерал-полковник Валерий ДРАГАНОВ, возглавлявший Государственный таможенный комитет РФ в правительстве Сергея Кириенко и Евгения Примакова.
- Валерий Гаврилович, вы, вероятно, следите за делами своего ведомства, где уже после вашей отставки сменились два руководителя. Повлияла ли перетряска правительства на работу таможни?
- А вы как думаете? Каждый день жизни таможенной службы - это многомиллионные, в долларовом исчислении, платежи в бюджет. Которые вечером приходят, а уже утром оказываются на Камчатке, Алтае, в Карелии или на Кавказе, где распределяются между людьми, за благосостояние которых отвечает государство - между врачами, учителями, пенсионерами и прочими `бюджетниками`. Чтобы платежи шли бесперебойно и по нарастающей, таможенная служба должна работать четко, имея продуманную программу действий. Программа такая у нас была. Поэтому с момента прошлогоднего августовского кризиса и фактически до моей отставки таможня ни на грош не уронила финансовый план, а в декабре выполнила его на 167 процентов! И это при том, что импорт упал на 42 процента. Потери по этой статье мы компенсировали за счет взыскания долгов (их перечень оказался колоссальным: никто прежде всерьез ими не занимался), усиления правоохранительной деятельности, маневрирования таможенными тарифами... Сразу стало ясно, что тут имеются огромные неиспользованные резервы. Когда на нынешний год Таможенному комитету спустили сумасшедший финансовый план в 190 миллиардов, мне все выражали сочувствие. Но я уверен, что мы бы с ним справились, если бы следовали плану действий, который я представил Евгению Примакову незадолго до своей отставки. В нем было 70 пунктов - от поправок к законам до секретных операций на границах таможенного союза. Но тут начинается чехарда. Драганова снимают, ГТК месяц без руководства, аппарат дезорганизован... Потом назначают Бордюжу, который не успевает овладеть ситуацией, как его сменяет новый начальник. Поймите, дело не во мне и не в моем плане, у которого, возможно, нашлось бы немало критиков. Но ведь сейчас наметилось устойчивое отставание, бюджет теряет огромные деньги. И кто за это ответит? Остается надеяться, что правительство Степашина найдет способ компенсировать это отставание.
- Там, где государство теряет, кто-то обязательно находит. Такая же кадровая чехарда происходит во всех ведомствах, через которые идут большие финансовые потоки. Значит, это кому-то выгодно?
- Это выгодно тем, кто не желает, чтобы у нас было правовое, демократическое и рыночное государство. Потому что и рыночное, и правовое, и демократическое государство рано или поздно обязательно добьется, чтобы деятельность любых физических и юридических лиц была прозрачной. Вывод: это выгодно криминалу и крайне консервативным политическим силам, которые желают укрепить свое положение и на предстоящих парламентских, и на президентских выборах.
- В этом желании они не одиноки. Всякий передел министерских портфелей, да еще перед выборами, это передел сфер влияния между политическими группировками. Последние перестановки в правительстве комментируются как `возвращение Березовского`...
- Это во многом мифический персонаж - в смысле могущества, я имею в виду. Дело ведь не в Березовском и не в какой-то другой `магической` персоне. Если на президента сегодня кто-то может так сильно влиять, значит, президент не использует предоставленные ему Конституцией полномочия, чтобы противостоять этому влиянию.
- Когда вы возглавили Таможенный комитет, за вами не просматривалось никакой политической группировки, вы были `просто профессионалом`. Можно ли сказать то же самое о нынешнем руководителе ГТК Михаиле Ванине?
- Он человек Кремля. Но с моей стороны было бы некорректным комментировать его назначение, поскольку в свое время я отстранил его от руководства Управлением по борьбе с контрабандой.
- По какой причине?
- Он это знает. И давайте этим ограничимся. Важно, чтобы сегодня он смог обеспечить консолидацию всех сил своего ведомства для решения стоящих перед ГТК задач - вне зависимости от личных симпатий и антипатий.
- В роли `просто профессионала` вам было работать легче или труднее?
- Меня потому и отправили в отставку, что я не захотел стать `чейным`, чьим- либо.
- А предлагали?
- Да.
- Не скажете, кто и зачем?
- Нет, никогда - я вычеркнул это из своей памяти. Страна живет в страхе. И мы, отставные министры, тоже. У меня семья, дети, внуки. А на поле сегодня доминируют те, под крыло которых я не пошел бы.
- Позвольте тогда мне высказать предположение. Кому-то, очевидно, хотелось получить доступ к доходам таможни.
- Без комментариев.
- Ну а теоретически - это возможно? Известно ведь, что можно искусственно задерживать прохождение таможенных платежей. Или проводить их через уполномоченные банки.
- Теоретически существует масса законных - в кавычках, конечно, - способов извлечения доходов, которые не попадают в бюджет. И использовать их в любых целях, включая политические. Есть, например, такое понятие - таможенная стоимость. В нее заложен определенный коридор - товар можно оценить, скажем, от 3 до 7 копеек. В рамках этого коридора стоимость определяет сама таможня. Дальше объяснять, я думаю, не надо. Или возьмите игру на классификации товаров. Допустим, на территорию России ввозится мебель, которая декларируется как мебельные комплектующие. Уровень налогообложения при этом снижается в несколько раз. Результат - прямые потери для бюджета.
Все эти `хитрости` я и мои коллеги пытались держать под контролем. Но и при этом за всем уследить не удавалось. А представьте, не дай Бог, что все это будет поставлено на организованную основу. Таможня - очень уязвимый организм, с точки зрения вовлечения ее в реализацию корпоративных или партийных интересов. Она может устоять под давлением тех политических течений, которые сегодня не во власти. Но как устоять под давлением тех, кто во власти?
- Иначе говоря, в мире больших денег и большой политики таможня - такой же лакомый кусочек, как нефть, газ и прочие доходные отрасли.
- А вы обратили внимание, что, когда перетряхивается правительство, вопрос о главе Таможенного комитета решается чуть ли не в последнюю очередь? Это не потому, что иерархия ниже - борьба идет до последней секунды. Мне, например, известно, что указ о моем назначении президент подписал 2 мая, а обнародован он был только 8 мая. И это при том, что на моей кандидатуре настаивал Сергей Кириенко, а Борис Николаевич в то время всячески поддерживал молодого премьера.
- С отставками дело у нас происходит быстрее. Но механизм и отставок, и назначений не поддается никакому разумному объяснению. А дивиденды подсчитывают силы, которые работают за кулисами. Им можно как-то противостоять?
- Страна имеет все признаки государства, идущего по криминальному пути. В такой ситуации из двух зол нужно выбирать меньшее. Когда я принял руководство ГТК, два этих зла присутствовали очевидно. Одно - это классическая мафия, назовем его так. Другое - абсолютно отвязанное хулиганье. Так вот. Своих коллег я пытался привлечь к борьбе не с первой категорией, а со второй. Потому что именно она - наш прямой враг, она не дает нам жить, она калечит, убивает, не платит налоги. Первая-то давно делится с государством, дает поступления в бюджет и одновременно начинает строить детские сады, дворцы спорта, школы. Поэтому ей надо простить штрафы и пени, простить вывезенные капиталы, которые вернутся и начнут, наконец, работать на страну.
Но я страшно ошибся вот в чем. Я-то думал, что крупные политики, влиятельные люди - заодно с первой категорией. А оказалось, что в большинстве своем они заодно со второй... Вот в чем трагедия.


`Московские новости` , 01.06.1999http://nvolgatrade.ru/