Молдавии на 2 миллиона человек приходится порядка 15 тысяч иностранных НКО.
Таким образом, система безопасности это не просто набор мероприятий институтов государства (Минобороны, ФСБ, Прокуратуры и других правоохранительных органов), но всех институтов государства и общества, объединенных единую и обязательную стратегию.
Приходится признать, что этого в России пока что нет. Существует, конечно, Стратегия национальной безопасности РФ, новая редакция которой утверждена Президентом страны 2 июля 2021 года, но она носит достаточно декларативный, не обязательный характер и не обеспечена механизмом реализации.
Такая политика существует только в конкретной международной и военно-политической обстановке, которая не просто учитывается, но и является основанием для формирования политики в области военной безопасности. Даже относительно незначительные изменения в глобальной ВПО неизбежно оказывают непосредственное влияние на военную политику современного государства. Так, например, вроде бы частное решение о поставках на Украину тактической системы ПРО «Железный купол» США неизбежно приведет к ответным военно-техническим шагам России, а, казалось бы, очень далекое от безопасности России решение США, Великобритании и Австралии 15 сентября 2021 года о развитии ВМС нового блока в Индо-Тихоокеанском регионе (внешне, направленное против КНР), потребует учета в военном строительстве России на Тихоокеанском ТВД.
Наконец, проблемы военной безопасности России предстоит решать в условиях растущей военно-политической нестабильности, разрушения институтов безопасности и достигнутых прежде договоренностей, т.е. с наименьшей вероятностью в условиях диалога с Западом.
К сожалению, в третьем десятилетии нового века Россия только-только стала преодолевать накопленные за предыдущие 30 лет проблемы во всех областях военной безопасности. Шаги по восстановлению суверенитета, ОПК и дееспособности ВС РФ можно, на мой взгляд, оценивать только как самые предварительные, хотя, как правило, сделанные в верном направлении.
Ухудшение состояния МО-ВПО в 2021–2024 годы вело объективно к ослаблению тактических позиций России в мире, но с точки зрения стратегической – развития автаркии в противовес глобализации – перспективы были более ясными: Россия укрепляла независимость и суверенитет.
Цену пришлось заплатить, хотя ожидалось, что издержки будут еще большими. Так, в результате наблюдалось постепенное сокращение удельного веса ЕАЭС в мировой экономике. Если в соответствии с целевым сценарием развития предполагалось, что за период с 2015 по 2022 год общий удельный вес государств – членов ЕАЭС в мировом ВВП увеличится с 3,7% до 3,9%, в мировой торговле товарами и услугами увеличится с 2,3% до 2,5%, по обоим показателям произошло снижение до 3,5% и 2,1% соответственно. При этом в динамике экономического развития ЕАЭС существенно уступает быстрорастущим регионам нового центра мировой экономики в Юго-Восточной Азии, в результате чего снижается его вес в ШОС, где с 2015 по 2022 год общий удельный вес государств-членов по ВПП снизился с 13,5% до 11,6%, а по торговле товарами и услугами – с 14,8% до 9,2%»[1].
Имеющийся в ЕАЭС потенциал экономического роста и углубления интеграции не реализуется в полной мере. За время, прошедшее после принятия ориентиров экономического развития ЕАЭС до 2030 г., макроэкономические показатели ЕАЭС, включая показатели взаимной и внешней торговли, изменились незначительно, связанность экономик государств-членов не повысилась. Вместе с тем, сохранение макроэкономической стабильности в условиях беспрецедентных санкций против России продемонстрировало высокую адаптивность ЕАЭС к резким ухудшениям внешних условий.
Фактически ЕАЭС в условиях мировой гибридной войны функционирует как самостоятельный центр силы. Рост взаимной торговли в 2022 году на 12%, взрывной рост торговли с Индией и Китаем (в 2021 по сравнению с 2020 годом на 131,7% и 132,2%, соответственно, а в первом полугодии 2022 года – на 146% с Индией и 150,7% с КНР), свидетельствует об устойчивости ЕАЭС к внешним шокам, способности быстро активизировать имеющийся научно-производственный и интеграционный и потенциал, гибко использовать созданную сеть международного торгово-экономического сотрудничества. Заложенные в целевом сценарии ориентиры по темпам экономического роста могут быть достигнуты при условии создания благоприятных макроэкономических условий наращивания инвестиционной и инновационной активности, реализации стратегии опережающего развития в условиях, разворачивающихся в течение прогнозного периода структурных изменений мировой экономики.
_________________________________________
[1] Научный совет РАН по комплексным проблемам евразийской экономической интеграции, модернизации, конкурентоспособности и устойчивому развитию / С. Ю. Глазьев, Д. А. Митяев, – с. П. Ткачук / О возможностях экономического развития ЕАЭС в долгосрочной перспективе. Научный доклад. М. 2023, – с. 4.
