… для создания государства нет другого цемента, кроме человеческой крови[1]
А. Снесарев, военный теоретик
Революционные изменения в мироустройстве, начавшиеся в конце прошлого века, неизбежно и «по-нарастающей» ведут к эскалации военно-силовой составляющей в политике государств. Сценарии развития международной обстановки с начала века трансформируются в наиболее очевидные силовые, прежде всего, военные, варианты своей непосредственной реализации, когда наиболее вероятным вариантом сценария развития военно-политической обстановки становится вариант глобального военного конфликта.
Пока что такой конфликт находится в стадии «переходного периода» 2007–2024 годов – от традиционной силовой к военно-силовой фазе своего варианта, что очень наглядно видно на примере развития СВО на Украине в 2024 году. За последние два десятилетия военные конфликты на Северном Кавказе плавно перетекли в силовую русофобию в Европе, прежде всего, на Украине, где ускоренно формировался военный вариант сценария. Эту мысль важно особенно подчеркнуть: военный конфликт на Украине тщательно и долго готовился, как сегодня готовятся такие же конфликты в государствах Средней Азии, Приднестровье и в Закавказье. Военно-силовой вариант ВПО базового силового сценария МО тщательно обосновывается и обеспечивается в политических и военных штабах, что делает его в конечном счете неизбежным.
Еще в 2013–2015 годах в Центре военно-политических исследований МГИМО МИД РФ был сделан прогноз развития ВПО, который обосновывал неизбежный переход к военно-силовому сценарию развития ВПО на Украине в 2022–2023 годах. «Февраль 2022 года» в этом смысле был неизбежен как ответная и вынужденная реакция России, а «большая война» – следствие такой акции нашей страны.
Как и неизбежные не военные меры со стороны США и их союзников, прежде всего, в абсолютно контролируемой ими финансово-экономической области, как, впрочем, и их ставка на нашу неспособность к производству микроэлектроники и соответствующего ПО, удовлетворяющему наши потребности менее, чем на 30%.
Иными словами, весь «набор силовых мер» Запада прогнозировался, более того, им неудачно пытались даже противопоставить политику «импортозамещения», которая к 2022 году оказалась проваленной. Именно поэтому анализ и прогноз силовых средств и мер в политике и доктринах США и их союзников даже в самых общих чертах имеет качественно важное значение.
Новая роль военной силы в переходный период
История развития человеческой цивилизации свидетельствует, что появление, развитие и исчезновение государств, их «переформатирование» в кризисные военные периоды всегда было связано с применением военной силы. Можно сказать даже, что история государств это во многом история войн, в результате которых государства усиливались, истощались и слабели и исчезали. Известная история России с VIII века по наши дни это история войн, которые, учитывая географическое положение России, не защищенной горами и океанами, приходилось воевать всегда, защищаясь и наступая практически по всем азимутам. Примечательно в то же время, что в истории Руси, Российской империи, СССР и России не было дальних захватнических походов. Даже нападение на Константинополь и занятие Берлина и Парижа были частными акциями, имевшими оборонительный характер. Это – важная черта традиционной военной доктрины России, которая не претендовала на создание всемирной империи, как это было у монголов, немцев, французов, османов.
Ведя постоянно оборонительные бои, у российской правящей элиты редко возникали иллюзии мирового или континентального господства, но и не было иллюзий относительно мирных намерений своих соседей – пацифизм не был характерной чертой правящей элиты страны до появления феномена М. Горбачева – А. Яковлева – Э. Шеварднадзе и др., который можно объяснить только сильным влиянием на часть советской элиты наших геополитических противников.
Иллюзии возможности мирного решения таких вопросов, существовавшие порой в умах идеалистов-либералов, – простой политический обман в интересах тех, кто хочет силой изменить в свою пользу политическую карту. Что и произошло с СССР и готовится произойти с Россией. Эти иллюзии возникали периодически в истории человеческой цивилизации, но всегда заканчивались войнами, которые велись самым тяжелым образом теми государствами, чьи правительства не готовились к войнам. В наиболее яркой форме – накануне Первой, Второй мировых войн, но и в послевоенный период надежды на мирное регулирование (с помощью механизмов ООН и ограничения военной деятельности), как правило, оказывались безрезультатными: войны в Корее, в Индокитае, на ближнем и Среднем Востоке, в Африке, наконец, в Европе, унесли миллионы жизней, но, как ни странно, сохранили опасные иллюзии и концепции сохранения мира[2].
Одним из самых старых примеров военного решения проблемы взаимоотношения этносов стала древняя война между предками англосаксов и славян. Как пишет один из археологов, «Почерк завоевателей эрбинов и в том, и в другом случае, был одинаков – насильственная очистка территории от лишнего чуждого им населения. Но их движение на восток не было безграничным, а натолкнулось на мощное противостояние с древними носителями гаплогруппы R1a-Z645 на территории современной Германии, о чем свидетельствует битва у реки Толлензе, где эрбины потерпели от них чувствительное поражение.
Примечательно, отмечает исследователь, что примерно там же и «проходит линия современного противостояния англосаксов (потомков эрбинов) и России (потомков ариев). Вот и обнаруженное в Польше (в 2011 г.) братское захоронение – следствие захватнического эрбинского мировоззрения. Надо ли приводить современные примеры такого мировоззрения – уничтожения индейцев, арабов, индийцев, китайцев, славян?»[3].
Надо понимать, что современные англо-саксы (их элиты) – прагматичны и циничны до крайности. Им не свойственны гуманистические представления и они совершенно не понимают такую категорию как «справедливость». Те, кто рассчитывают на их понимание и готовность к честному сотрудничеству – не просто наивные, но и опасные политики.
В истории человечества бывали редкие периоды мирного сосуществования. Прежде всего, тогда, когда государства восстанавливали силы после очередной войны, либо, как США после Второй мировой войны, фактически контролировали всё человечество (но и тогда корейцы и вьетнамцы продемонстрировали свою готовность к неподчинению).
Исключения, конечно, бывают, например, выход Словении из Югославии, «мирный развод Чехии и Словакии», но это очень редкие исключения, которые по своей периодичности и масштабам не меняют общего правила: военная сила – не только основа безопасности и сохранения суверенитета и независимости государств, но и главный внешнеполитический инструмент, который не может заменить ни экономическая и финансовая мощь, ни информационные и иные ресурсы.
Вместе с тем, в СССР в 80-е годы под влиянием «романтиков от политиков М. Горбачева» появилось устойчивое течение, отрицающее по существу значение военной силы. От него «отпочковались» разного рода концепции, смысл которых сводился к тому, что военная сила потеряла свое значение. Общее представление о роли военной силы описано в одной из типичных работ этого периода, подготовленной группой авторов[4]: «… происходит переоценка фактора силы. В комплексе инструментов политики наиболее развитых стран более важное место занимают невоенные средства – экономические, финансовые, научно-технические, информационные и многие другие, условно объединяемые понятием «мягкой силы»[5]. Тем самым расширяются возможности развитых стран выступать в качестве центра притяжения для других участников международной жизни, а в определенных ситуациях и оказывать на них эффективное несиловое давление»[6].
«Центры притяжения» и «несиловое давление», на самом деле, – политические инструменты политики силового принуждения, которые кокетливо называются авторами инструментами «мягкой силы».
________________________________________
[1] Снесарев А.Е. Философия войны. – М.: Финансовый контроль, 2003, – с. 187.
[2] Надо признать, что еще в СССР было положено начало процессу неадекватной оценки роли военной силы, которую окрестили «не используемым инструментом политики» в середине 80-х годов, а при М.С. Горбачеве попытались вообще дискредитировать. Это имело практические цели ослабления ВС СССР и России, и сознательный развал ОПК. Надо признать, что политики и политологи (особенно в АН СССР и РАН), а также либеральные публицисты и политики, в течение этих десятилетий смогли добиться того, чтобы сознательно исказить реальность, придав военной силе и вообще насилию, второстепенные функции в МО, создав иллюзию «ненасильственного мира», которая быстро исчезла, оставив свои авторам разваленные ВС и ОПК.
[3] Новицкий Б. Древнее захоронение убиенных поляков следствие очередной агрессии эрибинов? 10 мая 2024 г. / https://dzen.ru/a/Zj3xVJYO-nsIbj6I
[4] Современные глобальные проблемы / кол. авторов; отв. ред. В.Г. Барановский, А.Д. Богатуров. – М.: МГИМО МИД РФ, Аспект-Пресс, 2010, – с. 39.
[5] Эти силовые средства принуждения традиционно относят к инструментам «мягкой силы», т.е. силы примера, подражания, что не соответствует реальностям и только путает.
[6] Современные глобальные проблемы / кол. авторов; отв. ред. В.Г.Барановский, А.Д. Богатуров. – М.: МГИМО МИД РФ, Аспект-Пресс, 2010, с. 39.
