«Наряду с мерами к ускорению хода заселения… нельзя не прийти на помощь лицам, избирающим для своего водворения, на свой страх и риск, местности вне этого района. С этой целью требуется скорейшее распространение на край правил вольного заселения, на общих … основаниях». Иначе …«край потеряет исключительно по формальным причинам часть предприимчивого населения, ценную для пустующих районов, как бы ни был сравнительно незначителен его численный состав».
(С.П. Шликевич, чиновник особых поручений при Главноуправляющем Землеустройством и Земледелием. 1908 г.)
Упразднение малых поселений, созданных в Сибири и на Дальнем Востоке (Приморье и Хабаровский край) в начале ХХ века, как следует из объяснений политиков и экономистов, было вызвано рядом объективных факторов, основные из которых связаны с процессами урбанизации. Это и научно-техническая революция, различные социально-экономические ограничения, при которых прежняя система жизнеобеспечения становилась невозможной, и оскудение природной ресурсной базы. Однако ответственность за повсеместное сокращение «шагреневой кожи» ойкумены вместо её расширения лежит на волюнтаристской социально-экономической политике правящего режима, которая привела к снижению рождаемости и к демографической катастрофе. Именно в области социальной политики и экономики следует искать причины демографической проблемы. Именно оторванная от национальных корней административно-бюрократическая система управления («плановая экономика») произвела такое опустошение. В прежних заметках мы неоднократно ссылались на работу хабаровского экономиста М.И. Леденёва, уместно и здесь напомнить его выводы.
«Все тоталитарные системы базировались на обобществлении производственной, идеологической, духовной, интеллектуальной сфер жизнедеятельности населения. Но ни одна из них не посягала на обобществление бытийной сферы человека. Свой Дом с семьёй, с большим или меньшим клочком земли, эта мастерская самодеятельного воспроизводства человека от его рождения до смерти, оставалась незыблемой. …Такое положение, конечно, не обеспечивало прогресса, но оно сохраняло, консервировало жизнетворные силы». («Приватизация: логика и общие условия осуществления», - ж. «Экономическая жизнь Дальнего Востока», №1, 1992. – С. 38).
Мобилизационный характер развития экономики страны в условиях внешней угрозы порождал и мобилизацию бытийной сферы, что оказалось наиболее легко осуществляемым решением. По-видимому, иные решения не рассматривались в реальной обстановке господства ортодоксального марксизма-ленинизма. Наряду с этим в стране нарастало и углублялось противоречие между личным и общественным: перспективные планы развития экономики в интересах укрепления государства, требовавшие мобилизации трудовых ресурсов, при реальном отставании культуры производства и низким уровнем потребительского спроса (в особенности в сельскохозяйственных отраслях: низкий уровень механизации, автоматизации, примитивные бытовые условия и т.д.) порождали социальную неудовлетворённость, отток молодёжи из сельской местности, а в городах - разрастание бюрократического аппарата и различные злоупотребления на этой почве (кумовство, имитация деятельности, мошенничество, низкий уровень производственной дисциплины и т.д.)
Ускорение процессам деградации малых поселений придала современная политика приватизации и в целом курс на капитализацию сферы жизнедеятельности. Движущая сила этих процессов, по справедливой оценке Леденёва, заключается в том, что сфера воспитания человека, его роста гораздо шире сферы его производственной деятельности. (Указ. соч. С.31) Но этот личностный механизм масштабно запускает прежде всего социально-экономическая политика. В целом возросший уровень образования и культуры населения в СССР вопреки ожиданиям привёл к негативным последствиям в условиях командно-бюрократического администрирования. Навязчивая идея «воспитания масс» и «клеточная» система управления всем от «низов» до «верхов» воплотилась в утрате многоукладности жизни, о чём писал ещё Илья Эренбург в своих мемуарах («Люди, годы, жизнь»: у каждого человека должно быть право и на солнце, и на тень (!))
В связи с обострением внешнеполитической ситуации, в связи с экономическими и военными угрозами России со стороны мирового капитала становится актуальной задача возрождения основ развития собственной российской системы воспроизводства народонаселения, воспроизводства основ его жизнедеятельности. В целом такая проблема обсуждается, и ставятся задачи в рамках существующей политики и идеологии. Насколько это реально решаемая задача можно судить по состоянию современных малых поселений. Мы попытаемся проанализировать сложившуюся ситуацию на примере судьбы нескольких поселений одного из центральных районов Хабаровского края – Вяземского района.
В Вяземском районе до революции было создано десятки поселений, впоследствии обезлюдевших и упразднённых. Примером может служить село Дмитриевка, располагавшееся в девяти километрах от районного центра. Согласно работе вяземских краеведов (Н.С. Антипов, А.И. Филиппов. «Вяземский район. Страницы истории», часть 2, 1983 г., - Машинописное издание хранится в вяземском краеведческом музее им. Н.В. Усенко на правах рукописи. – С. 54), «первые дома были поставлены в 1910 году переселенцами первого эшелона в составе семнадцати семей. В последующие два-три года в село приписывались переселенцы из Черноземья и Подольской губернии». На 1930 год, по сообщению 1981 года бывших жителей села Подойницына В.М. и Сыроватникова, в Дмитриевке было 37 усадеб, установлено 34 семьи. К информации прилагается план села, составленный также по сведениям информаторов.
«Больших посевных площадей вокруг села Дмитриевки не освоено по причине горного рельефа местности», - утверждают авторы, поскольку «…ливневые дожди смывали плодородный слой почвы… Поэтому население стало заниматься промыслами. На работу в локомотивное депо, на дистанцию пути, в лесное хозяйство ушла молодёжь, а с ней ушло и будущее села. В дальнейшем на территории Дмитриевки базировались артели по переработке леса, но без определённого успеха… Село обезлюдело и перестало отмечаться на карте района».
Вместе с тем версия о влиянии ливней на судьбы поселенцев весьма сомнительна. Действительно, село располагалось на возвышенном участке левобережья реки Второй Седьмой, но относительная высота сопок незначительна, а вокруг протяжённые понижения рельефа и широкая пойма реки Третьей Седьмой с сенокосными угодьями. С другой стороны, 37 семей – это 185 человек, если иметь в виду нижний предел. На самом деле семьи в исследуемый период были многодетными, имели более трёх детей, и дети с малых лет включались в семейный труд на приусадебных участках. Следовательно, продуктивной территории было достаточно не только для личного потребления произведённой продукции. Вполне могли функционировать одна артель или несколько иных производственных единиц.
В этой связи напомню случай, о котором я уже писал в путевых заметках. На одной из железнодорожных станций высадилась многодетная семья цыган. К ним подошёл местный подросток и стал предлагать свои услуги в качестве носильщика. Глава семейства отказался, сказал, что вещи перенесут сами. Тогда подросток стал клянчить, жалуясь на бедность, что в их семье девять человек и именно поэтому они голодают.
- Девять человек(!) - и умираете от голода?! – удивился кочевник. В его представлении многодетная семья – это гарантия достатка и стабильности, а не обуза.
Вспомнился также случай из детства. На берегу реки Газимур в центре забайкальского села расположился цыганский табор. Мы – сельские ребятишки лет семи-восьми, разумеется, крутились здесь же. К нам подошёл цыганёнок и попросил помочь ему собрать щепы для растопки, а за это пообещал сплясать. И действительно сплясал, деловито и профессионально, как настоящий артист. Дети хлопали в такт его выкрутасам. Удивительно было то, что в этом хаосе цыганского табора каждый знал круг своих возможностей (не обязанностей!) и без понуканий активно включался в общее дело с известной долей изобретательности.
Подобный случай, но уже в отдалённом старообрядческом посёлке на реке Амгуни описал в своих заметках Олег Михайлович Гусев. Ночную рыбалку для него организовали и провели ребятишки старообрядцев семи-девяти лет, профессионально управлявшие моторной лодкой среди береговых заломов. И это в ночное время на опасной полноводной горной реке! Можно с уверенностью полагать, что этому посёлку гарантирована долгая жизнь его трудолюбивым населением.
Наряду с этим многочисленные примеры из жизни указывают на утрату частью населения способности к организации автономного жизнеобеспечения. Препятствуют этому и некоторые ограничительные подзаконные акты.
В семи километрах к северу от села Дмитриевки располагалось поселение «путейский пункт Нижнеседьмой» или село Нижнеседьмая, как его называли в Вяземском. В трёх километрах от села Красицкое также было поселение, обозначенное на современных топографических картах «Казармы». Во всех этих поселениях были примерно сходные условия землепользования. В настоящее время можно заметить борозды огородов, заросших березняком, а в низинах прекрасные пастбища и сенокосы. В самом городе Вяземском до известных реформ Н.С. Хрущёва (порочная цель «догнать и перегнать Америку»), жители каждой улицы нанимали своего пастуха, поскольку коров держали почти в каждом домовладении; приусадебное хозяйство существовало, как важнейший фактор благосостояния семьи. В настоящее время, как в насмешку над историей, вновь в правительстве актуализируется вопрос о сокращении личных подсобных хозяйств (снижение поголовья скота и птицы) вместо того, чтобы всячески поощрять это занятие и разумно управлять этой сферой личной инициативы. Кому-то мешают? В России контингент тех, кому всегда что-то мешает, контингент экзальтированных и мнительных потребителей (современное барство) разрастается с большевистских времён ускоренными темпами. Вот и пусть разрастается в сторону неосвоенных территорий и создаёт на них кокон своей барской неприкосновенности. Это справедливо и для поселенцев, желающих увеличить продуктивность (и доходность, конечно) приусадебного хозяйства, но их интерес в этом споре должен быть приоритетным.
В сёлах Дмитриевка и Нижнеседьмая были школьные классы. Моя мать Мурашева Надежда Дмитриевна после окончания биробиджанского педучилища в 1944 году пешком ходила из Вяземского в Дмитриеву и Нижнеседьмую учить детей-младшеклассников.
Глобальные изменения в распределении народонаселения произошли, как известно, в связи с переходом от натурального типа хозяйствования к промышленно-индустриальному. При этом введение соответствующих ограничений природопользования, а не природные факторы подвергли угрозе жизнеобеспечение населения окраин и люди естественно потянулись в менее трудоёмкие сферы производства с гарантированной оплатой труда. Как справедливо заметил М.И. Леденёв, был разрушен «Свой Дом».
Многие учёные на научных конференциях призывают к усилению режимов и ограничений природопользования в рамках крупномасштабной эколого-экономической планировки. Но в таких предложениях не просматривается парадигма экологии разума (Ерофеев Е.А., Мурашев А.М., - 1999, 2002 гг.) - социальная компонента, либо вносится искусственно как приложение в оскоплённом виде, в результате чего «режимы и ограничения» становятся очередным ударом по точкам роста народонаселения. Экологическая доктрина охраны всего и вся совершенно свихнулась на навязчивой идее борьбы с браконьерством. И «браконьеры», выловившие в реке несколько хвостов для личного потребления, преследуются, словно это рыбопромышленный завод. В этой навязчивой «борьбе с браконьерством», просматривается близорукий сиюминутный интерес коммерческого сектора и не более того. Напомним, что в силу этой близорукости в 30-х годах была истреблена амурская лайка, истреблены стада лососёвых на Нижнем Амуре и в Татарском проливе – результат экстенсивного метода природопользования и вообще экстенсивной экономики.
Меры отчуждения населения от средств жизнеобеспечения действовали в России во все времена. Эта волна под видом «защиты природы» свирепствовала и в советское время. Как-то, работая в экспедиции в отрогах хребта Станового, я оказался в посёлке Дамбуки на реке Зее (впоследствии посёлок попал в зону затопления водами Зейского водохранилища) и зашёл в местный магазин. Это было осенью 1972 года. Среди скудного ассортимента продавались куски почерневшей от времени говядины по бешеной цене. Разумеется, никто из жителей не собирался покупать этот «деликатес». Окружающая тайга изобиловала медведем, сохатым, изюбром. Мной наблюдались группы копытных по восемь-девять голов, медведей встречали почти ежедневно. Но над всем этим изобилием, как непреодолимый рок, царил местный уполномоченный МВД, зорко следивший, чтобы никто из жителей не посягнул на «общественное достояние», а пользовался услугами магазина. Вместе с тем многие жители Дамбуков и соседнего Бомнака – оленные люди эвенки, таёжники-зверобои. Как рассказывали, они, конечно, добывали зверя (не умирать же от голода рядом с пищей), брали от туши, сколько могли унести, и к оставленному мясу уже не возвращались, опасаясь засады. Разумеется, каждый гражданин, по сути, - элемент социально-экономического пространства, и его деятельность в этой роли должна в какой-то мере оправдывать общественно необходимые затраты, но всё же не в форме безрассудного принуждения. Когда населению навязывается совершенно чуждый ему образ жизни, то, конечно, «…без контроля и принуждения не обойтись» (В.И. Ленин).
В 2004 году в Хабаровске проходила международная научная конференция «Регионы нового освоения: стратегия развития». Следует отметить работу И.Н. Ротанова и Л.В. Пестова (ИВЭП СО РАН, г. Барнаул), в которой на примере конкретной территории вскрыты ряд негативных социальных процессов, связанных с современной разрушительной государственной социально-экономической политикой. «Миграционный процесс населения в пределах региона в целом является отрицательным», - констатируют авторы, что характерно и для дальневосточного региона. «Низкая адаптация населения в новых экономических условиях переходного периода к рыночной экономике не только резко изменила прожиточный уровень, …но и обусловило хроническое стрессовое воздействие»… Возникает законный вопрос: кому выгодны эти «новые экономические условия», если рядом с ними вымирает население? Иначе говоря, идеология «саморегулируемой рыночной экономики» - это очередной бред, разрушительный для страны, снижающий жизнеспособность населения, но выгодный кучке продажных высокопоставленных хитроумных проходимцев, которым важен, прежде всего, высокий уровень прибыли. Уровень разграбления ими страны, выраженный в цифровом исчислении и глубина экономического упадка, – по сути, социально-экономическая диверсия, сопутствующая и идеологической диверсии в духовной сфере, - поражает масштабами (С. Ботчиков, В. Жуковский).
Коммерческая (капиталистическая) контрреволюция начала 90-х полностью разрушила прежний социалистический уклад и плановую экономику страны, по некоторым оценкам, способную к трансформации при наличии государственных ума и воли. Вместо этого воцарилось естественно дикое состояние разбоя в интересах безграничной алчности. В Вяземском районе после ликвидации пчелосовхоза «Кировский» распалась и обширная сеть пасек – аналог хуторских поселений. После ликвидации совхозов и колхозов иных направлений трудоспособное население, молодёжь естественно потянулись в крупные города Хабаровск, Комсомольск, Владивосток.
Некоторые сообщения с окраин, из таёжной глухомани с разбросанным по мелким сёлам коренным населением поражают безумством законодателя, всё ещё живущего в эпоху крепостной зависимости населения. Кремлёвские царьки (не к ночи вспомнить безумные эксперименты Н.С. Хрущёва) и их прихлебатели совершенно обнаглели. На этом загнивающем субстрате разрастаются аппетиты дельцов ЖКХ, вынашиваются планы иных реформ, снижающих уровень жизни большинства малоимущего населения, но богатеют олигархи и так называемые «естественные» монополии, разворовываются и омертвляются сотни миллиардов рублей различного рода социальными паразитами, и ряды их растут. В средства массовой информации иногда просачиваются сведения о тайной покупке чиновниками РФ особняков в Лондоне. Почему именно в Лондоне? Да потому что в Великобритании – традиционного недруга России - надёжно скрываться от ответственности за экономические преступления, совершаемые ими на высоких должностях (о чём они, разумеется, осведомлены). В какую сторону разрастается вектор внутренней политики РФ, направляемый интересами чиновников, понятно из интересов таких же «акул параллельного мира», что известно из книги Энтони Саттона «Кто управляет Америкой?», изданной в 2002 году в Москве. Вместе с тем следует учитывать некоторый субъективизм автора этой книги, неизбежный в случае пренебрежения законами исторического материализма.
«Наши проблемы исключительно в головах чиновников, охраняющих верность вульгарному неолиберализму и догмам «вашингтонского консенсуса», - обобщают С. Батчиков и В. Жуковский в статье «Беда – разруха в головах» («Завтра», № 19, 14.05.2015. – Перепечатка «За русское дело», № 3(172), 2015). Ранее эти же самые проблемы гнездились в головах чиновников, охраняющих верность ортодоксальному марксизму-ленинизму, ещё раньше – религиозному самодержавию.
«Единственный ресурс, которого Россия сейчас лишена, - это время. Почти четверть века экономического правления единомышленников Гайдара наглядно показало, что ничего, кроме уродливого, примитивного, феодально-олигархического капитализма, находящегося в критической неоколониальной зависимости от западных технологий, продовольствия, капитала и нефтедолларов, они построить не в состоянии».
«У России есть уникальный опыт построения независимой и сильной экономики… в условиях враждебного окружения… Есть все возможности сделать это и сейчас, но, по всей видимости, уже с другим правительством».
Трудно представить «другое правительство», заботящееся о процветании населения, имея в виду историю российского государства от феодализма до наших дней. Даже Октябрьская социалистическая революция в итоге породила, в сущности, эксплуататорскую власть КПСС и советского правительства, за ширмой которых паразитировала кучка самонадеянных кремлёвских бонз и их многочисленная родня, в итоге разваливших огромное государство. Что кивать на происки зарубежных врагов, они лишь воспользовались к своей выгоде близорукостью кремлёвских книжников - «великих ленинцев».
«У нас по документам – по Декларации, Конституции – институты, государство, власть обслуживают человека, а фактически все наоборот. У нас человек существует для государства, отсюда обилие запретительных законов, которые принимаются для удобства власти, а не человека. …никакие верхушечные преобразования не меняют страну, не делают ее более изменчивой, конкурентоспособной, выживаемой. Что, западные страны не переживают кризисов? Переживают: и инфляция там, и кабинеты министров каждую неделю меняются. А школы, больницы продолжают работать, автобусы ходят, коммуналка работает. Потому что местное самоуправление амортизирует невзгоды, которые падают с уровня государства. А у нас этого амортизатора нет, у нас что сверху упало, то обязательно прилетит вниз, мужику на голову». («Либо начнём реформы в ближайшие два года, либо просто не станет страны». Николай Травкин: почему в дни 25-летия своей независимости Россия так сильно смахивает на «живой труп» СССР. «Сайт «За русское дело», 19.06.2015.)
В обстоятельно аргументированной статье «Только ли наводнения тормозят развитие Дальнего Востока» кандидат географических наук, действительный член Русского географического общества В.И. Готванский напомнил давнее заявление относительно развития дальневосточного региона научного руководителя Высшей школы экономики Е. Ясина: «Лицом региона должна стать добыча энергии, полезных ископаемых для стран Юго-Восточной Азии. Никакого другого варианта для развития нашего Дальнего Востока нет». Когда в головах кремлёвских стратегов лишь интересы «естественных» монополий и их вороватых управляющих, никакого развития не предвидится и вести речь в этой связи о каком-то вторичном заселении, когда разваливаются существующая сеть малых поселений, по-видимому, бессмысленно. Однако тем и велик наш русский народ, что своим долготерпением даёт власти исторический шанс приступить, наконец, к обустройству России в интересах широких слоёв трудящихся, а не кучки социальных паразитов. (По сути, врагов Отечества, как мы убеждаемся на конкретных примерах воровства и предательства).
«…Основа развития в другом: в законодательном обеспечении благоприятных условий жизни и работы дальневосточникам и русскоязычным переселенцам, режима наибольшего благоприятствования и развития индустрии и самообеспечения в сельском хозяйстве», - справедливо замечает В.И. Готванский и тоже пытается донести до власти очевидную истину: «Так как же будем жить: по Ясину и Медведеву или круто и всерьез возьмёмся за настоящее развитие? – спрашивает учёный. - Геополитическое положение региона вызывает срочную необходимость его приоритетного освоения и опережающего развития. Чтобы одновременно создавались новые энергомощности и производства – потребители электроэнергии, рабочие места. Чтобы не бороться с наводнениями, а управлять ими. Чтобы узаконенный режим наибольшего благоприятствования в регионе сохранил последних дальневосточников и привлек новые кадры для его подъема. Именно это звено позволит вскоре вытащить из болота безысходности всю цепочку субъектов Дальнего Востока и Забайкалья великой России. А добыча и переработка руд рения и других элементов, морепродуктов на Курилах, привлечение россиян на эту окраину России воочию докажут Японии, что это наша земля, и никакие торги о её сдаче не состоятся. И не будем выставлять на торги месторождения социально-экономических и экологических рисков, как Лиманное в Татарском проливе, Хоперское среди бесценных черноземов и заповедника, крушить реликтовые леса для лыжных трасс в Кавказском заповеднике, спускать жемчужные воды Байкала ниже критической отметки ради киловатт-часов энергии».
Вывод очевиден: необходимо срочно вносить элементы социалистического регулирования, переориентировать экономику на внутренний рынок как основное условие социально-политической стабильности, ограничить дееспособность различного рода социальных паразитов. В полной мере этому отвечает лишь программа деятельности КПРФ.
Однако в средствах массовой информации появляются публикации неоклерикалами самой разнузданной галиматьи (этот субъективный бред околоисторического виденья и околонаучного сознания иначе не назвать) о советском периоде истории. Стоит в этой связи напомнить мудрствования плодовитого Роберта Савушкина и злобные обобщения Степана Корпенкова. Вопрос о том, каким быть крестьянскому дому ставился на повестку дня и обсуждался в рамках идей «стирания границ между городом и деревней», «стирания границ между умственным трудом и физическим». Все эти намерения по «воспитанию учёного с руками рабочего» видятся из современности волюнтаристскими пустыми заклинаниями, оторванными от реальных потребностей людей.
Наряду с этим «задача жилищного строительства на селе решалась на основании представления о крестьянине, как о наёмном рабочем». (Н. Кирейчук, архитектор. «Ещё раз о крестьянском доме». - «Наука и жизнь», №7, 1989. – С. 33). И «новый облик деревни» копировался с облика крупных городов с обязательным учётом всех бытовых преимуществ жилья индустриальных центров. «Многоэтажный комфорт завершил отрыв селянина от земли, - обобщает далее автор, - и окончательно превратил его во временщика, готового в любой момент сорваться с места». Предлагались и осуществлялись на практике и здравомысленные решения. Например, в национальном селе Красный Перевал на реке Бикин мне пришлось ночевать в доме удэгейцев. В этом селе для семей аборигенов были построены многокомнатные одноэтажные дома, удобные и в культурном, и в бытовом отношении (прообраз экологических и этно-экологических поселений-резерваций). Современные средства автономного существования теоретически предоставляют неограниченные возможности для разрастания сети мелких поселений, но люди в массе не стремятся или не имеют реальной возможности воспользоваться новшествами.
Число бедных в России неуклонно растёт, - констатируют экономисты и социологи, анализируя статистические данные, следовательно, увеличивается поток внутренней миграции из окраин в крупные города. Вместе с тем руководство страны как бы живёт в параллельном мире, то ли страдая амнезией, то ли лукавя: «Я стараюсь — вернее, не стараюсь, а именно руководствуюсь интересами российского народа в своей работе, исходя из всего, что было накоплено за предыдущее время, и руководствуюсь условиями нашей жизни в сегодняшние дни, и, безусловно, стараюсь посмотреть на то, как нам выстроить нашу жизнь, нашу экономику, политику, прежде всего внутреннюю политику, ну, конечно, и на международной арене, на среднесрочную и отдаленную стратегическую перспективу», — цитируют СМИ слова президента Путина из интервью газете Corriere della Sera накануне его визита в Италию (по информации сайта «За русское дело» Олега Гусева и Романа Перина от 12.06.2015 г.) Понятно, что главная забота президента огромной страны – внешняя политика, в чём он, несомненно, преуспел. И в рамках существующего антикоммунистического курса на всеобщую капитализацию и клерикализацию его деятельность, по-видимому, действительно соответствует интересам определённой части «российского народа». Однако в глобальных экономических проектах, рассчитанных в том числе и на создание лавины рабочих мест, не просматривается роль «Своего Дома» в воспроизводстве такой же лавины российских граждан. Пусть не напрямую, а где-то рядом должна решаться эта столь же важная задача стимулирования роста народонаселения. Временные меры не способны в корне изменить ситуацию ввиду их искусственности, оторванности от естественного процесса взаимодействия поколений через институт «Своего Дома». При существующих условиях граждане становятся потребителями услуг. Сама их жизнь приобретает смысл в удачном найме или протекает взаймы.
Сеть малых поселений, существующих за счёт местных ресурсов, - это как кровеносная система, обеспечивающая жизнеспособность всего организма. Чрезмерные бюрократические ограничения, неоправданные поборы и сложности потребления этих местных ресурсов лишают смысла жизнь на окраинах.
Молодёжь естественно тянется к центрам цивилизации, но современная миграция молодёжи – по сути, бегство, массовое явление, в то время как в естественной норме, при устойчивом быте этот процесс не превышает нескольких процентов, что является надёжным фактором устойчивости сети малых поселений и умеренной конкуренции рабочей силы в крупных городах. (Здесь следует пояснить, что в норме миграция является положительным девиантным процессом, не превышающим нескольких – одного-двух – процентов, согласно известному закону нормального распределения, действующему в природе). Вместе с тем экстремальный поток молодёжи в города, в том числе в учебные заведения, создаёт известные проблемы с последующим трудоустройством в условиях экономического кризиса. Разрастание городской бюрократии, управленческого сектора, различных контролирующих структур и полиции усиливает перекос в сторону непроизводительной сферы экономики (биржевые спекуляции, торговля, СМИ и т.д.), растёт спрос на различные увеселительные шоу и псевдонаучное маргинальное мудрствование, в результате чего система государственного образования перерождается в придаток институтов клерикализма, опирающихся на огромные омертвлённые богатства.
В специальном выпуске Министерства природных ресурсов Хабаровского края в газете «Тихоокеанская звезда» от 27.11.2014 г. «Горнодобывающая промышленность: день сегодняшний, день завтрашний…» заместитель министра Василий Шихалёв в числе проблем указывает на проблему кадров: «Острой для отрасли является кадровая проблема. Ежегодная потребность специалистов и рабочих в количестве 900 человек замещается в основном за счёт привлечения иностранной рабочей силы, доля которой составляет десять процентов от общей численности работающих в отрасли. При этом выпуск в 2014 году соответствующих специалистов по всем формам и уровням образования в крае составил всего 46 человек».
Вместе с тем наблюдаются повышенные конкурсы на специальности, не связанные с промышленным производством. К сожалению, вектор государственной внутренней социальной политики, включающий и систему высшего образования, направлен в противоположную сторону от направления, прогнозируемого всем ходом разрастания социально-политических вызовов.
В интервью журналистам на 8 Пленуме ЦК КПРФ 20.06.2-15 г. (сайт «За русское дело» от 21.06.15.) лидер КПРФ Г.А. Зюганов сказал: «Какое может быть будущее у молодого человека, если он готовится, получает профессию и вдруг оказывается не востребованным. Не строятся предприятия и, по сути дела, истреблены инженерные кадры. Каким образом можно рабочему человеку надеяться на будущее, если сегодня фактически нет производств, где можно применить его специальность. И каким может быть будущее у молодой семьи, ведь чтобы она при нынешних ценах получила квартиру, надо тридцать лет работать за среднюю российскую зарплату». Следует отметить, что и при власти КППС сроки получения жилья были такие же. Также было невозможно молодой семье среднего достатка построить частный дом. Да что там дом, простая кровать, стол и прочая мебель приобретались в рассрочку по частям! Следовательно, имеются общие, национальные тенденции в политике, препятствующие организации жизни. При этом главным среди процессов, определяющих устойчивое развитие, практически все авторы указывают заселение регионов и рост численности населения.
«У нас даже в элитных школах примерно 80% учащихся надеются уехать за рубеж. 30% молодежи – безработные, а если взять тех, кто еще не имел трудового стажа, получится 43%. Вот реальная картина», - отметил далее Г.А. Зюганов. Намерения контингента «элитных школ» сомнений не вызывают («элита», в том числе и кремлёвская, и в советское время бредила западом), но в целом ситуация угрожающая.
Однако наряду с этим следует отметить, что в начале девяностых редко можно было встретить на улице беременную молодую женщину. В настоящее время, например в Хабаровске, иногда в течение получаса в поле зрения попадают около десяти молодых женщин с характерными животиками. Что это, показатель стабильности или угроза будущего углубления социально-экономического кризиса?
В создавшейся ситуации власть обязана обратить серьёзное внимание на поддержку и расширение сети малых поселений. В настоящее время это сложнейшая задача, требующая в том числе и адаптации законодательства (гражданского и уголовного) к реалиям устойчивого развития малых поселений. Сегодня, например, только чрезвычайными мерами можно воспрепятствовать разложению молодёжи на окраинах. Решение полпреда в ДФО Юрия Петровича Трутнева передать по одному гектару земли желающим заняться сельским хозяйством – важный шаг в этом направлении, но далеко не достаточный. Казалось бы, в продолжение этой инициативы государственные органы обратят внимание и на развитие сети учреждений потребкооперации по сохранению и переработке сельхозпродукции. (Непонятно только, как это новшество – «забытое старое» - совместить с общим курсом «глобализации экономики». В народе о таких мерах говорят: «пришей кобыле хвост».) Наряду с обещанным гектаром земли переселенцам, пожелавшим обустроиться на окраинах, вне крупных центров, следовало бы выдавать по отечественному трактору и вездеходу. Многие уже начали понимать, что без немедленного введения в экономику элементов социализма, без определённых ограничений олигархического произвола и клерикального цирка не будут эффективны никакие даже глобальные проекты. Однако Правительство с тупым упрямством продолжает антикоммунистическую (точнее, антиконституционную и антинаучную) политику по снижению жизнеспособности слабозащищённых категорий граждан, коих становится уже почти половина населения.
Потребкооперация иногда приобретает бандитские формы коммерческого сговора и рэкета. Например, одно из хабаровских ООО, специализирующихся по скупке у населения и продажи недревесных ресурсов леса (папоротник-орляк, лимонник, кедровые орехи и т.д.) и продукции пчеловодства скупает мёд по 95 руб. за килограмм, а продаёт в четыре раза дороже. Такая закупочная цена не устраивает многих пасечников, т.к. делает их производство убыточным. Они пытаются самостоятельно продавать продукцию пчеловодства в торговых точках рядом с магазинами на окраинах Хабаровска по более низким ценам, составляя тем самым реальную конкуренцию вышеотмеченного ООО. К их лоткам подходят спортивного вида люди и под угрозой расправы требуют прекратить торговлю.
«Кто не сеет и не пашет – тот монетизирует», - под таким лозунгом прошёл митинг протеста 18 июня 2015 года в Хабаровске против монетизации льгот на проезд в общественном транспорте, организованный краевым комитетом КПРФ.
В условиях, когда в крае 174 тысячи человек имеют доход ниже прожиточного минимума, предлагаемая правительством монетизация, при якобы видимой прибавке дохода, еще больше ухудшит материальное положение многих граждан. По сообщению пресслужбы хабаровского крайкома КПРФ, участники митинга приняли резолюцию, в которой потребовали от губернатора и Законодательной Думы края принятия ряда мер:
1. Оставить действующий порядок мер социальной поддержки проезда на общественном транспорте и пользования коллективной антенной всех категорий льготников.
2. Навести порядок в работе общественного транспорта городского и пригородных маршрутов (автомобильный, электрический, речной, железнодорожный), особенно в дачный сезон.
3. Установить жесткий контроль за ценообразованием на продукты питания и предметы первой необходимости, с целью недопущения их неконтролируемого роста.
Разумеется, это заявление в итоге оказалось «гласом вопиющего в пустыне». Употребляемый правительством термин «монетизация» - это хитроумная уловка, поскольку для полной компенсации затрат на проезд жителям крупных городов требуется сумма, на порядок выше предлагаемой правительством. В этой кампании мошеннически были проигнорированы интересы малоимущих жителей крупных городов. Направленность этой «реформы» также понятна. Это решение ещё больше отдалит центр от периферии.
В связи с оттоком населения «съёжились» не только районные центры, многие улицы которых зарастают древесной растительностью и уже превратились в зимники и тропы. Жалкое зрелище представляют такие ранее процветающие поселения, как Шумный, Обор, Дурмин, Сидима, Мухен, Сукпай и другие. Пустеют и железнодорожные пристанционные посёлки, в том числе крупные: Дормидонтовка, Красицкий.
В связи с требованием пограничного Китая из прилегающей к российско-китайской границе дальневосточной территории были выведены войсковые части. Не станем здесь рассматривать причины такого решения, вызванного либо стратегическими планами, либо чрезмерной мнительностью тогдашнего китайского руководства. Несмотря на этнические различия в конституции, русские - потомки древних славян – и китайцы весьма близкие в духовном отношении народы и укрепление российско-китайской дружбы, рост доверия в вопросах политики и экономики это доказывает. Однако для нашей темы важен итог такой демилитаризации в плане развития российской части приграничной территории. Может быть, власти по-хозяйски распорядились оставленной материальной частью к пользе населения? Увы, повсеместно нет!
Разумеется, информационная сеть значительно расширилась к концу ХХ века, но, на мой взгляд, преждевременно утверждать, что в связи с этим гражданское общество поумнело.
Например, на окраине города Вяземского базировался танковый полк. Можете себе представить территорию более одного квадратного километра, на которой были возведены многоквартирные дома для офицерского состава, казармы, общежитие, различные капитальные служебные помещения, ангары для танков и т.д. Хорошая грунтовая дорога была проложена в сопки к полигонам и пересекала реку Вторую Седьмую по мосту. Этой дорогой пользовалось и население Вяземского. Руководство Амурского казачьего войска (в частности, почётный атаман В.В. Крюков) обращалось к губернатору с просьбой передать оставленную полком территорию под юрисдикцию АКВ для сугубо гражданской деятельности. Здесь могли бы разместиться склады продукции, учебно-тренировочный и спортивный центр кадетов и даже база молодёжного туризма. Окрестности города Вяземского – это живописные отроги Сихотэ-Алиньского хребта. Где же, как ни здесь оборудовать туристические тропы, устраивать перевалочные лагеря? Сельскохозяйственный район мог бы получить готовые помещения для целей потребкооперации и т.д., и т.п. Предпринимателям было отказано.
Что же мы наблюдаем теперь на этой территории? Разрушающиеся здания с пустыми оконными проёмами, завалившуюся ограду из железобетонных блоков, ряды ангаров без дверей, заброшенную котельную с надломленной трубой… И, как вызывающая демонстрация полного пренебрежения интересами граждан, – преднамеренно разрушенный мостовой переход через реку. Разруха…
Печальную картину представляет и то, что осталось от вяземского кирпичного завода. Во всём городе нет даже скромной общественной столовой. Как мне объяснили, некого кормить. Судя по рядам свежих могил, городское кладбище разрастается ускоренными темпами.
Разветвлённая сеть грунтовых дорог местного значения и иных второстепенных транспортных магистралей, проведённых в основном в связи с экономической деятельностью, - это одно из главных условий жизнеспособности местного населения, но и важнейший фактор разрастания ойкумены. Однажды возведённые мосты и проложенные где бы то ни было дороги уже никогда не должны уничтожаться.
Реконструируемая в настоящее время дорога с улучшенным покрытием Лидога-Ванино также имеет множество ответвлений по распадкам. На этой территории работает лесопромышленная компания «Аркаим». Одна из лесовозных дорог протяжённостью более сотни километров пересекает северо-западную часть Анюйского национального парка, огибая живописную горную систему Тардоки-Янги. Доступными для туристов по этой причине стали и вершины полуторатысячников Джаур-Гобиллинского горного узла, и горное плато Бункса в истоках Гобилли. Дорога Лидога-Ванино пересекает отроги Сихотэ-Алиня и главный хребет по живописной, но безлюдной местности. Лишь в средней части обосновались предприниматели, обслуживающие потребности граждан, следующих по трассе. Вместе с тем дорога должна работать не только как транспортная магистраль, привлекая предпринимателей иного профиля и граждан для обустройства постоянного места жительства, в связи с чем было бы необходимо и разумно пересмотреть соответствующие бюрократические требования.
Такие условия были созданы в перечисленных выше посёлках лесозаготовителей Сукпайского лесопромышленного комплекса в Лазовском районе, соседнем с Вяземским, расположенных вдоль железной дороги Мухен-Сукпай-Кругликово (в народе эту дорогу называют «Оборской» по названию одного из поселений). На сотни километров вглубь разветвлялись лесовозные трассы. В настоящее время потребность в железной дороге отпала и рельсы демонтировали. В районе действует лесопромышленный холдинг «Римбунан-Хиджау», содержащий в прекрасном состоянии грунтовую трассу, параллельную проходящей севернее трассе Лидога-Ванино. До морского побережья в этом районе остаётся проложить не более восьмидесяти километров. Но это уже территория соседнего Приморского края, где действует другая компания - «Тернейлес». Вместе с тем придорожные поселения в этом районе можно признать запущенными, разрушающимися и вымирающими. Не только дорога к морю, но и прокладка газопровода могли бы значительно поднять социальный статус этих поселений. Но газификация слабозаселённых районов, имеющая огромное государственное значение, не выгодна олигархам. Узковедомственные коммерческие интересы провоцируют социальный застой и разложение. Идеология личной выгоды вступает в непримиримое противоречие с идеологией государственности, продолжая предательски разрушать то немногое, что сталось от советской экономики.
В дополнение к этой неприглядной картине обратим внимание на состояние второстепенных дорог внутрирайонного сообщения и местного пользования. Сельское население в основном охотники, рыболовы, заготовители недревесной растительной продукции для собственных нужд. В основном это они пользуются местными таёжными магистралями, и районная власть обязана организовать ремонт этих дорог. Одним из источников финансирования могут быть часть членских взносов рыбаков-охотников (отчисления обществ охотников и рыболовов) и отчисления иных пользователей дорог, осуществляющих предпринимательскую деятельность. В Хабаровском крае, например, 22336 человек являются членами пятнадцати охотничьих обществ (Постановление губернатора Хабаровского края от 29.03.2013 г. № 20 «Об утверждении схемы размещения, использования и охраны охотничьих угодий на территории Хабаровского края») – это десятки миллионов рублей. Как расходуются эти средства? А всего-то для поддержания проходимости дороги требуется несколько самосвалов грунта – высыпать в ямы и разравнять.
Не лучше выглядят и иные социально и экономически важные магистрали Хабаровского края. Например, дорога вдоль нефтепровода Де-Кастри – мыс Лазарева и мосты через реки Нигирь и Псю. Скорость движения автотранспорта здесь не намного выше скорости пешеходов. На этом участке расположены два поселка: Нигирь и Виданово, также со следами разрухи.
Разумеется, люди обосновываются там, где есть работа, а возможность пользоваться природными ресурсами является лишь вспомогательной мерой жизнеобеспечения. Роль дворового хозяйства более значительна на окраинах с удобными и близко расположенными водными, луговыми и земельными угодьями. В этом смысле поселения не возникают, где попало. В то же время изменчивость географии поселений свидетельствует о глубоких проблемах в политике и экономике. Устойчивое социально-экономическое развитие, наоборот, лишь облагораживает сельское общежитие.
Наряду с бегством в города сельского населения наблюдается переселение городских граждан на участки в садово-огороднических товариществах и в дачные посёлки. Это связано с другой бедой городов – непомерным ростом цены коммунальных услуг, газа, электроэнергии. Люди продают или бросают домовладения в сельской местности, продают городские квартиры и строят за чертой города дома с автономным бытовым обеспечением для постоянного места жительства, предварительно переоформив статус пользования приватизированным земельным наделом. Однако и это начало животворного процесса воспроизводства жизни может быть подорвано бюрократическим регламентированием и иными, жульническими ограничениями (в том числе известной налоговой «обдираловкой»). Бесспорно, определённая регламентация, связанная с управлением, необходима, ведь и в этом, казалось бы, неконфликтном секторе, происходят непримиримые баталии на почве бытового эгоизма. Но, как известно, чиновничество вслед за «торгашами» (простите, «предпринимателями в сфере торговли») теряет чувство меры. И что остаётся населению в этих условиях? Жить в таёжных зимовьях и землянках? (Александр Мурашев. Война - хижинам, мир – творцам. - Ж. «Родина», март 2001. С. 16, 17.) Примеры такой гражданской самодеятельности свидетельствуют о вопиющем произволе в управлении социально-бытовой сферой.
Хотелось бы обратить внимание власти на одну из традиционных форм обустройства Своего Дома – хуторское поселение. Это чисто российское явление, связанное с наличием огромных неосвоенных пространств. Хутора или «выселки» обычно строятся в границах сети дорог местного значения, на окраинах этой инфраструктуры. В процессе исследования Ванданской горной системы на предмет Хабаровской астроблемы в течение трёх лет мне пришлось побывать на пасеках, отдалённых от железнодорожной станции Литовко на пятьдесят и семьдесят километров. Их можно охарактеризовать, как автономные центры жизни. Но к этим центрам жизни можно легко добраться разве лишь на танке; лесовозная дорога представляет собой нескончаемую череду бездонных провалов и топей. Самая дальняя пасека начинает свою историю с 1942 года, но только недавно хозяин решился на строительство просторного дома с мансардой, и он, этот труженик, даже не помышляет удирать за рубеж, как и многие его земляки.
При знакомстве с официальной стороной поселенческой практики или практики пользования жизненно важными ресурсами, включая землю, воду и лес, невольно вспоминается государственная мудрость царских чиновников, таких как С.П. Шликевич. Несмотря на многие злоупотребления царского двора и духовенства, на Дальнем Востоке работали специалисты, по-хозяйски относящиеся к делу, а не клерки в галстуках, обвешанные крестами. Власть на Амуре решительно пресекала попытки местных предпринимателей спекулировать на трудностях развития региона.
Немало умных, заинтересованных государственных служащих и в наше время. Немало на Дальнем Востоке талантливых учёных, общественных деятелей и специалистов в различных отраслях. В правительстве и министерствах, в НИИ на руководящих должностях встречаются люди с выдающимися личными качествами, в чём я неоднократно убеждался. Но при всём при этом Россия охвачена болезнью тотального администрирования, «клеточное» пространство жизни дробится на всё более мелкие кусочки (дошли до того, что земельные наделы стали измеряться не в гектарах, а в квадратных сантиметрах!) и сама мысль о свободной инициативе, на необходимость которой указывал царский чиновник С.П. Шликевич, становится крамольной.
Дороги в тайге. Вяземский район, Хабаровский край.
Одна из «упразднённых» улиц села Красицкого. Вяземский район, Хабаровский край.
Операция по вытаскиванию гружённого лесовоза из дорожной топи на лесной дороге другим гружённым лесовозом. Предгорья Вандана.
Запущенность и разруха. (г. Вяземский, Хабаровский край).
