Несмотря на уверенность вице-президента Ассоциации региональных банков России в том, что с инфляцией в 9% нормально жить невозможно, он отмечает, что для нашей страны этот уровень можно считать прогрессом
Ильмира Маликова: Инфляция в стране по итогам 11 месяцев текущего года составила 8,2 процента. И хотя декабрь традиционно относится к инфляционным месяцам, первый зампред Банка России Алексей Улюкаев уверен, что годовой рост цен удастся удержать на уровне, не превышающем 9 процентов. И если это получится, то вполне можно будет говорить и о новом рекорде России. Никогда за весь постсоветский период построения рыночной экономики годовой рост цен не был в стране столь низким. Экономические итоги года мы подводим с Александром Хандруевым, вице-президентом Ассоциации региональных банков России, заместителем председателя Центробанка в 1992-98 годах.
Александр Андреевич, если коротко, в нескольких словах охарактеризовать финансово-экономические итоги года, они позитивны для нашей страны?
Александр Хандруев: Да, я думаю, что позитивны. Ну, во-первых, темпы экономического роста превысили 6 процентов годовых. Впервые за всю историю Российской Федерации инфляция составит менее 10 процентов. Более того, в уходящем году Россия получила как бы принципиальное добро на вступление в ВТО. И, наконец, проведена широкомасштабная либерализация внешнеэкономической деятельности.
И. Маликова: В течение всего года происходил процесс укрепления рубля. И более того, очень часто наши ведущие экономисты говорили о том, что необходимо даже как-то сдержать темпы укрепления национальной валюты для того, чтобы этот процесс не привел к кризисным ситуациям в экономике. Что стоит за словами "укрепление национальной валюты" в этом контексте?
А. Хандруев: Это означает, что российский рубль относительно американского доллара, ряда других ключевых валют стал стоить дороже. А это означает, что российские экспортеры получают меньше экспортной премии, а соответственно российские импортеры могут приобретать более дешевые товары. В невыгодном положении оказываются производители отечественной продукции, поскольку происходит замещение импортом их изделий на рынке. Но в то же время становится доступнее оборудование из-за рубежа, становится выгодным налаживать сборочное производство, не затрагиваются сфера услуг, строительство, инфраструктура. Вот для этих сфер укрепление рубля не имеет, я бы сказал, негативных последствий.
И. Маликова: Здесь проблема состоит, мне кажется, из двух частей. С одной стороны, для тех отраслей экономики, которые связаны исключительно с внутренним рынком потребления, укрепление рубля - это позитивный момент. Тогда действительно за границей покупается на более выгодных условиях оборудование, здесь идет сборка и т. д. И укрепляется позиция отечественного производителя. С другой стороны, этот отечественный производитель не может выйти на мировой рынок, поскольку экспорт невыгоден. Нет ли здесь противоречия?
А. Хандруев: Но тем не менее все-таки в перспективе, я думаю, реэкспорт будет налаживаться. Но дело в том, что у нас внутренний рынок настолько еще не насыщен, тем более что мы в последние годы, особенно в уходящем 2006 году, имели беспрецедентно высокие темпы роста реальных денежных доходов. И, кстати сказать, рост объемов потребительского кредитования косвенно свидетельствует о желании людей расширить свои возможности по приобретению товаров и услуг. Поэтому емкость внутреннего рынка у нас еще потенциально свободная очень.
И. Маликова: Но если наши товары замещаются импортом, это опять же может вытеснять отечественного производителя с внутреннего рынка.
А. Хандруев: Но мы же говорим о том, что Россия становится частью мировой экономики. Почему, допустим, китайские товары могут экспортироваться в США, но не должны или не могут экспортироваться в Россию? Более того, создавай конкурентоспособные предприятия, производства, создавай возможности для снижения издержек, повышения эффективности производства, тогда и ты будешь в состоянии конкурировать на внешних рынках. Смотрите, почему китайские автомобили продаются в России, а российские автомобили за рубежом не продаются?
И. Маликова: Потому что экспорт становится невыгоден для российских производителей.
А. Хандруев: Да, но ведь у китайских автопроизводителей примерно те же самые проблемы. Там тоже огромнейший приток инвестиций, очень высокие темпы роста официальных золотовалютных резервов и объективно тоже происходит, ну пусть, конечно, не в такой прогрессии, но все-таки некоторое укрепление юаня относительно других валют, хотя китайцы этот процесс сдерживают.
И. Маликова: В какой степени наша отечественная промышленность, наша отечественная экономика готова включиться в эту конкурентную борьбу?
А. Хандруев: Это вопрос о ВТО. Понимаете, в чем дело, вступление в ВТО не что иное как допуск на конкурентную площадку. Ведь ВТО пугают, даже можно уже сказки малышам рассказывать о том, какая страшная ВТО. На самом деле ВТО - это всего лишь пакет примерно из 40 базовых соглашений, которые регулируют взаимоотношения между странами - участниками относительно облегчения условий допуска товаров и услуг на национальные рынки. Это всего лишь конкурентное поле, на котором уже находятся 150 примерно стран. Россия одна из немногих стран, которая вне этого поля. Сначала нужно войти в это поле. Кроме того, будет переходный период, в течение которого можно создать определенные, скажем так, механизмы поддержки отечественного производства, а затем... Я не понимаю, как можно стать олимпийским чемпионом, избегая интенсивных тренировок. А если ты хочешь для себя льготные условия, дотации, субсидии, тогда ты никогда не будешь конкурентоспособным. Для того чтобы быть конкурентоспособным, нужно уметь выдерживать, если угодно, давление рынка, я иного не вижу.
И. Маликова: Вхождение во Всемирную торговую организацию, принципиальное соглашение о чем подписано в этом году, оно приведет еще и к созданию, наверное, конкурентной среды в той сфере, в которой вы работаете. Российские банки каким-то образом будут реагировать на вхождение в ВТО? И насколько они конкурентоспособны? Не заполнится ли эта площадка отделениями зарубежных банков?
А. Хандруев: Ну, во-первых, Россия достигла соглашения, по которому открытие прямых филиалов банковских институтов на территории Российской Федерации будет либо ограничено, либо фактически пока запрещено.
И. Маликова: Но это прямое присутствие. А есть же аффилированные структуры.
А. Хандруев: Да. Но мало кто замечает, что в России давно уже работает все большее количество банков с участием нерезидентов. Число прямых дочерних банков превысило 50. Совсем недавно Госдума приняла поправки к закону о банковской деятельности, в соответствии с которыми до 20 процентов инвестиций в капитал банка не должно согласовываться с Банком России, его только уведомляют. Уже сейчас мы наблюдаем, как крупные иностранные банки покупают контрольный пакет или блокирующий пакет в российских коммерческих банках. Ну, самый яркий пример - это "Сосьете женераль" фактически купил контрольный пакет Росбанка, который входит в пятерку крупнейших банков России. И, кстати сказать, еще до вступления России в ВТО доля банков с участием нерезидентов в совокупных активах поднялась с 9 до 15 процентов. Поэтому еще до вступления России в ВТО банковская система нашей страны, в общем-то, стала открытой для стратегических инвесторов - нерезидентов.
И. Маликова: Отразится ли на курсе рубля вступление России в ВТО? Потому что мы говорили о конкурентной среде, о некой экспансии и так далее. Но вот для рубля это что будет значить?
А. Хандруев: Напрямую не отразится. Это будет зависеть от целого ряда других параметров, прежде всего цен на энергоносители, состояния платежного баланса. Если у нас, допустим, произойдет снижение цен на нефть и уменьшение положительного сальдо по счету текущих операций, не исключается, что динамика рубля может принять другой характер.
И. Маликова: Этот год показал, что на фоне укрепления национальной валюты снижается курс доллара. И надо сказать, что это характерно не только для нашей страны, но и для всего экономического сообщества мирового. И укрепляется евро. Что ожидает в будущем мировую финансовую систему, и в том числе нашу российскую?
А. Хандруев: Есть одно очень хорошее правило - не делать прогнозов относительно обменных курсов. Потому что прогноз относительно обменных курсов тем отличается от гадания на кофейной гуще, что гадания на кофейной гуще иногда сбываются. Такая шутка ходит. Очень трудно сказать. Дело в том, что мировая финансовая система работает по принципу качелей. Вот сейчас происходит ослабление доллара. Это означает, что американские экспортеры выигрывают, импорт в США становится более дорогим. Тем самым смягчается проблема дефицита платежного баланса. Рано или поздно наступит точка, после которой начнется возвратное движение. Я думаю, что в течение двух-трех лет мы это будем наблюдать, как курс доллара по отношению к другим валютам вдруг неожиданно примет другую динамику. Соответственно уже другие валюты будут испытывать определенные проблемы. Дело все в том, что в одной и той же ситуации одна валюта недооценена, а другая переоценена. И та валюта, которая переоценена, расценивается участниками финансовых рынков и спекулянтами в том числе как валюта, удобная для атаки. Поэтому начинается движение в сторону ухода из этой валюты, и соответственно ее курс снижается. Если этой валюты на рынке предлагается больше, чем спрос на нее, то ее курс начинает снижаться. И сигналами для этого являются состояние платежного баланса по счету текущих операций и золотовалютных резервов. Если золотовалютные резервы начинают снижаться, это верный признак того, что центральные банки начали проводить интервенции по поддержанию национальной валюты. Поэтому я не могу сказать с точностью до конкретной даты или года, но в перспективе можно ожидать, что начнется возвратное движение курсовой динамики того же самого доллара.
И. Маликова: На этих качелях "раскачиваются" не только простые граждане, которые всегда находятся в недоумении: в чем хранить свои сбережения - в рублях, евро или долларах, но также и государство. Довольно часто российское правительство критикуется за то, что оно хранит свои средства на зарубежных счетах в ценных бумагах, в долларах и не диверсифицирует эти вклады.
А. Хандруев: Ответ очень простой. Первое. Есть общемировая практика, есть общемировые стандарты, что официальные валютные резервы должны размещаться в безрисковых или низкорисковых бумагах. Поэтому никакой другой разумной альтернативы, кроме помещения официальных резервов в ценные бумаги тех государств, которые имеют максимально высокий рейтинг, нет. И второе. Задача государства в данном случае не зарабатывать деньги, а обеспечить сохранность этих средств. Процентные ставки, по которым мы размещаем наши официальные резервы, выше темпов инфляции. Поэтому сохранность средств обеспечивается, а зарабатывать надо на других вещах.
И. Маликова: Это в первую очередь средства Стабилизационного фонда или еще какие-то?
А. Хандруев: Это прежде всего официальные валютные резервы Банка России, которые, естественно, не лежат в сейфах Центрального банка, а размещаются либо на депозиты в банках, которые имеют рейтинг надежности AAA, либо в безрисковые государственные ценные бумаги.
И. Маликова: Уже пришло несколько сообщений на пейджер, вот одно по теме нашего разговора: "Для простого россиянина с достатком ниже среднего (и средним, может быть) укрепление рубля - это хорошо или плохо?"
А. Хандруев: Для рядового россиянина это, как ни странно, хорошо. Потому что как потребитель человек может покупать более дешевые, чем прежде, импортные товары, может покупать товары, как правило, более качественные. И кроме того, все-таки инфляция 15 процентов годовых или 9 процентов - это уже разница. С инфляцией 9 процентов хотя, конечно, жить трудно, я даже бы сказал, нельзя, но это уже прогресс по сравнению с тем, что было два года назад. Поэтому рядовой потребитель выигрывает.
И. Маликова: А компенсация дореформенных вкладов в 2007 году будет продолжена? Обладаете вы этой информацией?
А. Хандруев: Дело все в том, что эта компенсация идет. Но мы же имеем, я бы сказал, такую квазикомпенсацию. Потому что, на мой взгляд, в момент запуска рыночных реформ была допущена одна очень серьезная ошибка. Нужно было с самого начала тогдашнему правительству сказать, что мы все вклады автоматически компенсируем в соответствии с индексом инфляции, но выплату по компенсированным вкладам мы сможем начать не раньше, чем через 10-15 лет. Если вы помните, Никита Сергеевич Хрущев в свое время сталинские облигации заморозил, но кто их продержал 15 лет, потом мог по ним получить эти деньги. И сейчас бы мы могли проводить социальную политику поддержки пенсионеров уже на несколько иных принципах. Потому что те люди, которые своей трудовой жизнью заработали деньги, они оказались обделенными, конечно. Но уже поезд ушел, и нам нужно искать другие механизмы поддержки тех, кто потерял от обесценения вкладов. В какой-то степени эта компенсация позволяет, но это же совсем какие-то крохи.
И. Маликова: Шквал звонков вызвала наша с вами беседа. Пожалуйста, ваш вопрос.
Слушатель: Уважаемый Александр Андреевич, я, с вашего позволения, хотел задать два вопроса. Первый. Я, безусловно, сторонник частной собственности и рыночной экономики. Тем не менее должно ли государство зарабатывать деньги для того, чтобы пускать их, грубо говоря, на нужды населения? И второй вопрос, касающийся инфляции. Инфляция как таковая в том виде, в каком она у нас есть, не является ли чем-то, скажем так, искусственно созданным, позволяющим делать очень многие вещи государству?
А. Хандруев: По первому вопросу. На мой взгляд, идеальная модель - это когда государство создает условия для того, чтобы другие зарабатывали деньги. Задача государства создать необходимые законодательные, экономические и политические условия, при которых люди, желающие делать бизнес, могли бы это осуществлять и зарабатывать деньги. Но это идеальная модель. К сожалению, такой идеальной модели, наверное, ни в одной стране мира не существует. Поэтому вот это соотношение частного сектора и государственного сектора всегда является предметом дискуссий. Я лично сторонник того, чтобы государство по возможности меньше вмешивалось в экономическую жизнь. У него другие задачи - охранять и защищать обездоленных и поддерживать правопорядок.
Что касается второго вопроса, я думаю, что можно верить в те цифры, которые публикует наше официальное статистическое агентство. Потому что методика определения индекса потребительских цен учитывает международные рекомендации, проходит тестирование в Международном валютном фонде. Конечно, есть проблемы, связанные с тем, какие товары включать в потребительскую корзину. Есть проблемы, какие веса присваивать тому или иному. Для различных групп населения инфляция различна. Если вы не пользуетесь автомобилем, то соответственно бензин для вас не имеет большого значения. А для человека, который совершает ежедневно поездку по три часа туда и обратно на автомобиле, такая статья расходов, как покупка бензина, это существенный фактор, поэтому у него расходы, естественно, больше. Поэтому инфляция должна учитывать еще и тот момент, к какой группе относится тот или иной человек. Но, увы, это невозможно сделать. Нельзя строить несколько десятков или сотен индексов потребительских цен.
И. Маликова: Следующий вопрос.
Слушатель: Здравствуйте, меня Виктор зовут. У меня тоже два вопроса. Вы сказали, что за последние годы мы достигли некой стабильности. Эта стабильность в чем выражается? И не только стабильность я имею в виду. Вот государство собирает налоги, а на людей оно их как-то не очень хорошо тратит. Вот Кудрин как-то сказал год назад, что деньги, которые пенсионеры получили за лекарства, потратили и чуть не спровоцировали инфляцию.
А. Хандруев: По первому вопросу. Вы абсолютно правильно говорите о том, что понятие стабильности достаточно рыхлое и неопределенное. Но в данном случае мы говорим только о макроэкономической стабильности. Прежде всего это уровень инфляции, именно через это определяется способность страны обеспечивать устойчивость своего функционирования. У нас бюджетный профицит, это тоже показатель стабильности. У нас уверенно увеличиваются официальные золотовалютные резервы, это тоже элемент стабильности. У нас темпы экономического роста достаточно устойчивые. И вот по этим макроэкономическим признакам мы судим о стабильности.
Что касается второго вопроса, если коротко говорить, то социальная политика государства должна быть, наверное, более прозрачной, более понятной. Вот сейчас многое делается по части реализации национальных проектов. Следовательно, надо наладить статистику не только в разрезе всей России, но и отдельных регионов, как на деле решаются социальные проблемы, какие сдвиги происходят в этой сфере. Тогда можно говорить о том, на что расходуются деньги и каков эффект от тех усилий, которые предпринимает государство для решения социальных проблем.
И. Маликова: При том, что инфляция составила за 11 месяцев года 8,2 процента, где и в чем все-таки населению хранить свои сбережения? Этот вопрос, мне кажется, сейчас очень многих интересует. Ну, понятно, что не в чулке.
А. Хандруев: Ну это же философский вопрос. На самом деле правильно вы говорите, первая рекомендация - это, конечно же, не держать деньги в наличной форме, в иностранной валюте прежде всего, а разместить их в коммерческие банки. Почему? Потому что уже сейчас страховое возмещение составляет 190 тысяч рублей, а примерно с середины будущего года, есть такой прогноз, что размер страхового возмещения будет увеличен до 300 тысяч рублей. Причем если вы положите деньги в различные банки, то вы получите полную сумму с разных банков. Это уже для богатых людей я говорю.
А что касается людей с достатком средним и ниже среднего, моя рекомендация - текущее потребление обеспечивать рублями, держать рубли для текущего потребления, а что касается накоплений (если они имеются, конечно), то можно их разложить на несколько кучек и не стараться перебегать из одной валюты в другую. Если у вас были, допустим, долларовые накопления и у вас нет необходимости обеспечивать текущее потребление, то лучше их оставить в долларовой форме. Если вы зарабатываете рубли, то вы можете сделать накопления в рублях. Тем более что сейчас процентные ставки по рублям в банках достаточно привлекательные, это где-то порядка 9-11 процентов, а по иностранной валюте - доллару и евро - это где-то от 7 до 9 процентов.
И. Маликова: А что касается потребительских кредитов, в чем лучше сейчас брать кредиты - в рублях или в долларах?
А. Хандруев: Если вам удастся, конечно, сейчас банк уговорить дать вам кредит в долларах, то кредит с горизонтом до одного года я бы рекомендовал брать в долларах. А уже свыше одного года, я думаю, лучше всего уходить в рубли.
И. Маликова: Я думаю, что такая шутка уже новогодняя: "У меня вклады Сбербанка России остались в Туркмении. Что делать?"
А. Хандруев: Это, кстати, вопрос интересный. Вы напишите письмо в Центральный банк Российской Федерации, там вроде предусмотрена процедура, в соответствии с которой вы можете эти деньги получить.
И. Маликова: Еще из вопросов, которые пришли на пейджер. "Два года назад вице-президент РАН Некипелов говорил, что невыгодно хранить в Центробанке свыше 50 миллиардов золотовалютных резервов. Сейчас у нас их больше. Прокомментируйте".
А. Хандруев: Дело все в том, что официальные золотовалютные резервы, которые аккумулирует Центральный банк в любой стране, они у него появляются не потому, что он этого хочет, а потому, что в целом ряде случаев он вынужден это делать. Если у вас идет огромный приток инвестиций, нефтедолларов, как в нашем случае, в страну, то если Центральный банк не скупал бы эти доллары, сейчас бы курс рубля по отношению к доллару мог быть не 26 рублей, а 18 рублей. И это были бы совершенно другие последствия для российской экономики. Поэтому та цифра, которая сложилась сейчас - 289 миллиардов долларов, - это та цифра, которая позволила нам удержать рубль от резкого укрепления и снизить инфляцию до 9 процентов примерно.
07.12.2006
Радио "Маяк", Ильмира Маликова
http://www.upmonitor.ru/editorial/interview/2006-12-27/1093/
