"... инновационная экономика
основана на эффективном использовании
"человеческого капитала"[1].
Т.В.Добрынина, В.Л.Севостьянов
Вечная историческая борьба
совершается в политической,
религиозной, философской или
какой-либо иной идеологической
области"[2].
Ф.Энгельс
Будущий образ России формируется определенными социальными группами и доминирующей в идеологии частью элиты. Это могут (и бывают в разное время) быть самые неожиданные сочетания, которые, как показывает российская история, оказывают огромное влияние на политику России. От Ивана Грозного до Михаила Горбачева и В.Путина мы видим насколько сильна роль личности и ее окружения в истории России, как иногда представляемые слабыми социальные группы становятся движущей силой реформ, революций и социальных катастроф.
Вот и сегодня, говоря о модернизации страны, воображая себе будущий облик России, необходимо четко представлять кто будет двигателем этого процесса. Сегодня эту волю Д.Медведева и В.Путина к инновационному развитию представляют в основном управленцы-исполнители, преимущественно профессиональные чиновники, не объединенные по сути ничем, кроме своей "вертикали подчиненности". Между тем будущий образ России должен стать идеологическим продуктом, национальной идеологией модернизации, продвигаемой конкретной социальной группой - творческим классом.
По сути, в 2007-2010 годах Россия стоит перед таким же идеологическим выбором, перед которым она стояла в 1917 году и в конце 1980-х годов, когда были сделаны неверные идеологические и политические выводы из очевидной потребности в модернизации страны и общества. Уместно привести мысль В.Никонова относительно февраля 1917 года, которая адекватно отражает не только ту историческую ситуацию, но и вполне подходит к описанию нынешней ситуации в России: "Нигде в мире интеллектуалы ("мы") так не противопоставляли себя власти ("они"), как в России. Распространению подобных настроений способствовала и сама власть, не подпускавшая интеллигентов к административной деятельности (впрочем, они и сами к этому мало стремились), что превращало их в антисистемную силу. Интеллигенция не думала о том, чтобы улучшить, модернизировать государственный строй, - она стремилась его свергнуть. Прогресс, демократия представлялись не как результат эволюционного развития и реформаторских усилий, а как естественное для человека состояние, стремление, реализации которых мешает только одно - самодержавный строй. Большое значение для мировоззрения российской интеллигенции, которое в основе своей было если не западническим, то космополитичным и беспочвенным, имела трансплантация на русскую почву некритически заимствованных идей французских просветителей XVIII века и немецких материалистов XIX века. Западные абстрактные теории, интересные только самим философам, в России становились руководством к действию"[3].
Эти же "абстрактные теории" в 90-ые годы XX века привели к крупнейшему социально-экономическому кризису в России, демографической катастрофе и развалу государства. Сегодня это, кажется, признается уже большинством. И не только в России. Но это одна часть правды. Другая же заключается в том, что, отрицая чужие идеологии ("абстрактные теории"), неизбежно придется опираться на свою, "доморощенную", ту, над которой заранее, изначально уже иронизируют отечественные интеллектуалы-западники.
В который уже раз мы пытаемся заимствовать не только чужие философские концепции, но и идеологические приоритеты, опираясь на ошибочные представления о роли интеллигенции и творческого класса, их взаимоотношения с властью. Происходит смещение понятий: общий, критический настрой интеллигенции по отношению к власти, прежде всего властной элите, характерный во все времена, в российских условиях превращается в противопоставление творческого класса государству и остальному обществу. Как справедливо заметил ректор МГИМО Ан.Торкунов, "Для решения этих задач важно осмыслить привычные представления о роли интеллигенции в современном российском обществе. Российская интеллигенция, во всяком случае ее часть, всегда любила отстраняться от власти. Такая отстраненность считалась залогом беспристрастности, без которой не может быть подлинного знания, справедливости и мудрости, хранителем и носителем которых интеллигенция себя представляла.
Отстраненность от власти части интеллигенции в советские годы стала отстраненностью и от государства (подч. А.П.). С тех пор многое изменилось. 1990-2000-е годы показали, что без эффективного государства в условиях российской жизни сложно обеспечить человеку и свободу, и справедливое воздаяние за его труд, и даже безопасность. Наша политическая система - все еще в стадии становления, она остается хрупкой.
Интеллигент не может не играть особой роли в укреплении демократических основ и суверенитета России. Это не только эмоциональная, психологическая и этическая базы фундаментальности для тех, кто занимается общественными науками. Это универсальный угол зрения, метаметодология производства знаний, способных не только объяснить противоречия русской жизни, но и найти пути их преодоления"[4].
Приходится признать, что не только философские и идеологические заимствования становятся модой, но и, как следствие, модели социально-экономического развития, способы решения проблем, стоящих пред обществом и государством. Между идеологическими заимствованиями и поведением элиты, процессом принятия решений наблюдается самая прямая, непосредственная связь. И, наоборот, опыт производственной и коммерческой деятельности (менеджеризм") пытаются перенести (особенно в России первого десятилетия) в государственную и общественную деятельность. Как правило, из этого ничего путного не выходит - менеджеры, приглашенные во власть оказываются неэффективными управленцами, а часто просто жуликами. Но тенденция такая существует. Как справедливо замечает Г.В.Сорина, "многие современные производители каких-то обыденных товаров и услуг, а вовсе не интеллектуальных продуктов, претендуют на то, что они не просто продают эти товары и услуги, но предлагают целую философию жизни, т.е. взгляд на мир и свое место в мире. Более того они предлагают инструменты изменения мира, в качестве которых как раз и выступают, с их точки зрения, рекламируемые ими товары и услуги. Новый мир, по их мнению, должен быть наполнен множеством предлагаемых ими предметов. При этом каждый человек индивидуально должен решать, насколько выстроенный другими мир соответствует его мироощущениям и мировоззрению, насколько этот мир достижим для него и т.д. Подобный подход к обыденности является, с одной стороны, своеобразным основанием для нового витка прагматической интерпретации философии, с другой - для построения различных философских концепций обыденности во множестве ее прагматических и семиотических контекстов"[5].
Нынешние модели политического устройства и идеологии, существующие на Западе, почему-то считаются по-прежнему идеальными и универсальными, а их критика (если такая и есть) касается лишь отдельных, частных аспектов (хотя и на Западе есть немало критиков). Типичный пример такого подхода дается во введении к работе "Концепции и определения демократии. Антология", где автор, известный политолог, пишет: "В настоящее время либеральная демократия остается наиболее эффективной моделью экономического и политического развития. Однако еще в 1920-е годы немецкий философ Освальд Шпенглер предупреждал: попытки механически пересадить на германское общество англосаксонские порядки в момент, когда в Германии идет напряженная борьба различных групп, приведут к тому, что демократия разорвет тело нации"[6].
Признавая за неолиберальными демократиями "наибольшую политическую и экономическую эффективность", автор изначально уходит от ответа на вопросы о необходимости и возможности существования более эффективных и современных моделей. Он умалчивает, что либеральные модели совершенны для узкого круга избранных развитых стран, паразитирующих, по сути, на отсталости остальных. Так, по оценке специалистов Международного института исследований экономического развития, 90% всех мировых богатств находятся в странах Северной Америке (34%), Европе (30%) и "Азиатских тигров" (24%). При этом два процента населения владеют более половиной всех мировых богатств[7].
Профессор Гарвардского университета Роберт Бэрроу так суммировал результаты своих исследований этой проблемы: "Мысль о том, что демократия необходима для экономического роста, также неверна, как и утверждение, что бедным странам непременно нужна диктатура, чтобы вырваться из бедности. Для страны со слабыми институтами "развитие демократии менее важно, чем укрепление правопорядка". Наши расчеты и исторический анализ подтверждают его заключение[8].
Наконец, есть и еще более фундаментальные причины. Капитализм и его ведущая идеология - либерализм - отнюдь не вечны. Его идеология, экономическая система, которые развивались на протяжении столетий, к началу ХХI века достигли той точки, где развитие уже может быть прекращено. Или замедлено, как минимум. Что в условиях ускорения мировых темпов развития равнозначно отставанию. На это указывает ряд признаков, которые безусловно говорят о необходимости смены идеологических приоритетов в мире и - что для нас важно особенно в России:
Во-первых, радикальные изменения в экономике, которая за короткое время прошла постиндустриальную и информационно-технологическую стадии развития, вплотную перейдя к эпохе экономики знаний. Можно даже говорить о периоде, определяющей чертой которою является культурная и духовная сфера, наука о человеке и развитии его психологических, психических и нравственных качеств. Здесь все больше значение приобретает уже не капитал, а знания и навыки, интеллектуальная собственность, а, главное, - творческий потенциал личности. Именно эти качества сегодня не только наиболее востребованы на рынке, но и дают наибольший относительный и абсолютный прирост ВВП.
И наоборот. Ресурсная экономика себя практически исчерпала. Приведем одну из возможных иллюстраций этого вывода. По оценке многих экспертов, важнейшим ресурсом через 15-20 лет станет питьевая вода. Не только ее запасы, но и эффективность использования уже определяют эффективность экономической и социальной системы. По подсчетам российских специалистов, в 2000 году удельная водоемкость экономики в м3/год на 1 доллар ВВП составляла: в России - 0,3 м3/год, в Швеции - 0,012 м3/год. в Великобритании - 0,007 м3/год, в Белоруссии - 0,22 м3/год. Относительно уровня 1990 года удельная водоемкость экономики России выросла в два раза, Швеции - осталась на том же уровне, а Великобритании - в два раза уменьшилась[9]. Если сегодня, в 2007 году, такая ситуация для богатых водными ресурсами стран еще терпима, то через 20-25 лет она неизбежно приведет к острейшему кризису. Причем, кризис будет тем острее, чем ниже эффективность использования пресной воды;
Во-вторых, такая же радикальная трансформация происходит и с человеком, когда потенциал его личности, прежде всего, интеллектуальный, а теперь уже и духовный, нравственный, становится определяющим фактором. Обладание финансовым капиталом продолжает играть определенное, но уже не решающее значение. "Просто" финансовый капитал без творческого его использования превращает личность в обычного рантье, который постепенно вытесняется из лидеров, определяющих экономические и финансовые позиции.
Это означает, с политической точки зрения, что реальное богатство - человеческий потенциал - будет определять в решающей степени соотношение сил в мире, степень безопасности, уровень суверенитета и государственного могущества. Как, впрочем, и военного тоже.
Это же означает, что прежние эквиваленты мощи - золотовалютные резервы, запасы природных ископаемых численность населения, эффективность вооруженных сил и т.д. - стремительно теряют свое значение;
В-третьих, стремительные изменения происходят как в социальной структуре общества, так и его роли в политической и экономической жизни страны, когда институты гражданского общества объективно начинают вытеснять и замещать институты государства и бизнеса.
Это сказывается прежде всего на эффективности госуправления. Неизбежное вытеснение творческим классом из управления бюрократии - общая тенденция. Противостоять ей бюрократической инерцией, "менеджеризмом", всякого рода "ручным управлением" и другими неидеологическими методами не только бесперспективно, но и, в конечном счете, трагично. Пример тому - крайне низкий коэффициент эффективности (особенно в условиях кризиса) действий власти. Как признает В.Дымарский, "если верить помощнику президента, а заодно и начальнику контрольного управления главы государства Константину Чуйченко, за прошлый год его непосредственный начальник дал 1753 поручения (аж на 30 проц. больше, чем в 2008 году). По словам Чуйченко, из них снято контроля (то есть выполнено) 1084, а рост по выполнению по сравнению с 2008 г. составил 15 процентов.
1084 выполненных поручения из 1753 составляют всего-то около 62 процентов. То есть дружный коллектив отечественных чиновников, спаянных общими (не путать с общественными) интересами, сводит на нет более 38% рабочего времени Медведева. А в 2008 г. все выглядело еще хуже: выполнено только 47%. (62-15=47) поручений президента, тогда как 53% его усилий, согласно несложному подсчету, потонули в бюрократическом болоте"[10].
Крайне низкая эффективность госуправления современной России - системная болезнь. Болезнь непонимания того, что объективно у власти должны находиться не бюрократы, менеджеры или финансисты, а креативные группы граждан. Так, принятое в марте 2010 года Д.Медведевым решение о том, что "Силиконовую долину" в Сколково "будет строить" В.Вексельберг, а спортивными федерациями руководить другие финансисты, - иллюстрация того, что вместо бюрократов, проваливших проекты, приходят не профессионалы, а представители финансовой элиты. Можно заранее предположить, что результаты будут аналогичными. Не помогут и практикуемые методы "сигналов", подаваемых обществу и элите Д.Медведевым и В.Путиным, и регулярные "накачки", семинары и совещания, проводимые с губернаторами, активом "Единой России" и т.д. "Качество управления низкое и снижается"[11].
В этих условиях финансовый капитал начинает стремительно терять свое значение. Без его "социализации" он практически не применим. Он становится просто криминальным капиталом. Этому способствуют как налоговая политика ведущих государств (в особенности скандинавских стран), так и социально-политическая система, общественное устройство.
Но еще хуже обстоит дело с бюрократией, которая во власти становится антисоциальной силой. Необходимо признать, что до определенной степени люди, находящиеся на "государственной службе" - дружинники, дворяне, госслужащие вообще - выполняли позитивную функцию. Иногда даже, как показывает история - в решающей степени влияли на сохранение государства и его функций. Причем не только в прошлые столетия, но и в современной истории. Так, ослабление государственных институтов и роли "государевых людей" в 80-ые годы прошлого столетия привело к анархии и развалу государства и, наоборот, при В.Путине (до определенного момента) усиление их роли было крайне необходимо.
Но только до определенной степени. Всевластие дворянства в XVIII веке привело Россию к бесконечной череде переворотов, когда гвардия ставила нужного императора и снимала неугодного. Царская бюрократия на рубеже XX века реально правила Россией и не смогла предотвратить революции, а брежневская - обеспечить оптимальные темпы развития. Нынешнее всевластие бюрократии ведет не только к низкому качеству управления, но и коррупции, антисоциальной политике. Так, в условиях кризиса, например, по официальным данным Росстата в 2009 году среднемесячная заработная плата выросла на 4,4%, увеличив свой отрыв от простых граждан на 83%. Наиболее высокой в 2009 году оказалась среднемесячная зарплата в органах законодательной власти в регионах - 46,2 тыс. руб., рост в течение прошлого года составил 5,3%. На втором месте оказались заработки в исполнительной власти - 34,8 тыс. руб. (рост на 4,8%)[12]. И это при том, что в среднем по стране (т.е. фактически зарплата среднего класса) зарплата россиян составила в 2009 году 18,8 тыс. рублей.
Антисоциальность элиты говорит о том, что в системе ее идеологических приоритетов в реальности нет приоритета социальной справедливости и приоритета развития креативного класса, но сохраняются приоритеты неолиберализма. Таким образом, под фундамент неолиберализма заведены мощные бомбы, некоторые из которых уже практически разорвались. Думается, что самое ближайшее будущее покажет, как все эти факторы разрушения капитализма-либерализма будут детонировать еще сильнее. Надо понимать, что правящая бюрократия добровольно власти не отдаст. Для нее власть - это система официального и неофициального обогащения. Официального (зарплаты, льготы, дополнительные возможности, о которой говорилось выше, - это статусного фиксирования своей роли в политической системе, а неофициального - это те реальные денежные ресурсы, которые получаются при условии сохранения власти. Так, почти 90% дел по экономическим преступлениям заводятся напрасно[13], т.е. для того, чтобы, по словам Д.Медведева, "кошмареть" бизнес.
У этой проблемы есть очевидная экономическая составляющая: эти деньги, изъятые из экономики, уходят в оффшоры. Они обескровливают всю экономическую систему, легализуется и не вкладывают в экономику. "Теневая" составляющая, как признается, достигает 40% ВВП. Я думаю, что много больше.
Для борьбы с этим необходима прежде всего смена идеологических приоритетов: ни объявленная Д.Медведевым война коррупции, ни "накажет" министров и губернаторов, ни "ручное управление", ни что-либо ещё не дадут эффекта до тех пор, пока не будут сменены идеологические приоритеты страны, ее элиты, зафиксированные в реальных программах развития, реальной (в т.ч. финансовой) политике, реальных, а не паркетно-пиаровских действиях администрации, да и всей власти.
Эта "детонация" неизбежно окончательно изменит не только экономические и социальные модели, но и алгоритмы развития государств и, конечно же, всю идеологическую картину мира - господствующими, неизбежно, станут социально ориентированные идеологии и модели развития. Может быть, со временем, только социально-ориентированные. Очевидно, что чем скорее то или иное общество и государство откажутся от бесперспективных идеологических моделей и перейдут к новым социально-экономическим моделям развития, тем выше будут их темпы роста, лучше качество экономики и общества, крепче безопасность.
И наоборот: замедленность, инерционность, а тем более стремление сохранить абстрактные идеологические схемы, приведут не только к сокращению темпов роста, но и неизбежным социально-политическим катаклизмам. Более того, неизбежны и революционные политические потрясения. Как справедливо признает профессор Г.Константинов, "я думаю, что экономические потрясения неизбежны. Раз роль капитала изменится, и он перейдет на вторые позиции, значит, во время перехода, в промежутке, будет очень неприятный процесс. На самом деле, наверное, механизмом, который будет подталкивать к новой экономике, и должны быть финансовые кризисы. Люди будут терять огромные деньги, кто-то их будет приобретать и снова терять. Одно из очевидных предсказаний, на мой взгляд, состоит в том, что финансовой стабильности в мире в ближайшее время принципиально не будет. И через это придется пройти"[14].
Действительно, идеологическая и социально-политическая "картины мира" в среднесрочной перспективе могут радикально измениться вслед за изменением модели экономического развития. Как видно, например, из схемы западных политологов, главными факторами, определяющими состояние экономики и общества станут культура и духовность, т.е. следующий за информационным этапом станет культурно-духовный этап развития наиболее передовых государств.
Этот вывод имеет принципиальное значение. В том числе и для России. Весной 2007 года, когда стало ясно, что Правительство переходит от кризисного управления к среднесрочному планированию, особое значение приобрела фраза "оброненная" премьером на одном из заседаний правительства о том, что "Президент потребовал подумать о стратегии". Выбор стратегии - это будет неизбежный выбор между неолиберализмом и развитием, между стабильностью, высокими темпами роста и развития и неизбежными социально-политическими катаклизмами и экономической стагнацией. Но, опять повторю, это прежде всего идеологический выбор.
Как видно из рисунка западных политологов, модель экономики знаний предполагает (в отличие от индустриальной модели), что образ государств-лидеров, экономика и общество станут производными от качества человеческой личности, а в более узком смысле, - от общекультурного потенциала. Это, в свою очередь, означает, что экономически, финансово, материально и политически новое общество и новое государство станут следствием развития человеческого потенциала. Иными словами, мы видим, что идеология и стратегия развития будущих лидеров глобализации не имеют ничего общего ни с классическим неолиберализмом ХХ века, ни с коммунизмом, ни с национализмом. Новый образ государства должен быть сформулирован новый идеологии, которая в свою очередь, должна обеспечить базовыми принципами и приоритетами такую новую стратегию.
Носителями такой идеологии, как неизбежно следует из этой логики, является творческий класс. Он же формирует и новый образ России, в т.ч. за рубежом. И в основе этой идеологии лежит синтез национальных интересов, состоящих из сохранения традиционных ценностей и развития на их основе потенциала человеческой личности. Это может быть выражено в следующей формуле:
Понятно, что подобный синтез и идеологию, как и лидерство в мире, может обеспечить только тот класс, который заинтересован как в создании условий для развития потенциала личности и сохранения национальных ценностей, таки в превращении их в лидирующую идеологию, а нации - в мирового лидера. Как ни странно, но значительная часть элиты и общества (в меньшей степени) в этом просто не заинтересованы и, соответственно, даже не ставят такой цели. Российская элита по сути расколота именно по этому принципу: если какая-то часть согласна с В.Путиным и Д.Медведевым в том, что Россия должна войти в пятерку мировых лидеров, то еще, может быть, большая в этом нуждается. Одних вполне устраивает ситуация энергетического придатка, другим, скорее всего, хочется быстрое заработать и потратить деньги в уже существующих странах-лидерах. Кто-то и сегодня верит, что мировым лидерам, в т.ч. и в идеологии, может быть только коммунистическая страна. Другими словами, блок, очерченный на рисунке штрихами, - идеология - не стал еще доминирующей установкой элиты. К сожалению, это означает, что мечты о мировом лидерстве могут оставаться в лучшем случае планами технологического развития.
Проблема также заключается в том, что творческий класс сам по себе не способен к самоорганизации на длительную перспективу - слишком разноплановую деятельность он осуществляет. Вряд ли это способны сделать и институты Гражданского общества, которые в состоянии организовать лишь некоторые сегменты креативного класса. Отсюда следует неизбежный вывод: государство, та часть передовой элиты, которая понимает необходимость решения этой задачи, должно взять на себя инициативу по организации и продвижению интересов творческого сословия.
В этой связи с неизбежностью встает вопрос и о создании соответствующих институтов, т.е. идеологических органов управления государством. Кто-то ведь должен не только формулировать идеологические приоритеты, но и реализовывать их на практике. Сегодня такого органа ни в администрации, ни в правительстве нет. Речь не идет, конечно, о воссоздании Идеологического отдела ЦК КПСС, который строго следил за идеологической монополией в качестве, речь не идет и об органе, который бы координировал пропагандистскую активность администрации и правительства - такие структуры есть. Речь идет об органе, который был бы ответственным именно за формирование идеологических приоритетов властной элиты и их реализацию (отнюдь не выступая цензором и регулятором работы СМИ и других институтов Гражданского общества) в интересах творческого класса, которые в XXI веке отождествляются с национальными интересами.
Не случайно, даже симптоматично, в этой связи было появление в мае 2009 года президентской Комиссии по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России. Опыт ее работы, даже с учетом её общественного характера, показал, что как дискуссия между ее членами, так и конкретные результаты (фильмы, телепередачи, десятки книг и сотни статей) оказались не просто нужными обществу, но и смогли в ряде случаев даже переломить политико-идеологические наскоки. Появление этой Комиссии можно рассматривать как проявление общественной потребности в создании не только передовой идеологии, но и органов по управлению ею.
____________
[1] Т.В.Добрынина, В.Л.Севостьянов. Идеологические регуляторы формирования национальной инновационной системы. Мир и политика N 4 (43), апрель 2010 г., с. 50.
[2] К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. Т.21, с. 259.
[3] В.Никонов. Мартовские тезисы // Стратегия России. 2007 г., N 3(39), с.13.
[4] Ан.Торкунов. Фундаментальность в общественных науках // Независимая газета. 07.12.2007 г.
[5] Г.В.Сорина. Принятие решений как интеллектуальная деятельность / 2-е издание. М.: "Канон+", 2009 г. с. 15.
[6] Концепции определения демократии. Антология. М.: КомКнига. 2006 г., с.42.
[7] В.Полтерович, В.Попов. Демократия без материализма // Коммерсант. 15 декабря 2006 г., с.8.
[8] Р.Доброхотов. Мировая олигархия // Новые Известия. 7 декабря 2006 г., с.3.
[9] В.Данилов-Данильян. Ключевой фактор развития экономики // Стратегия России. 2007 г., N 3(39), с.69.
[10] В.Дымарский. Неисполнительная исполнительная власть // Российская газета, 25.03.2010 г., с. 3.
[11] М.Цветкова. Кремлевская наука // Ведомости, 25.03.2010, с. 2.
[12] Ан.Башкатова. Нужно ли в России снижать оклады чиновников // Независимая газета, 24.03.2010 г., с. 4.
[13] "Белые воротнички" в тени погон // Российская газета, 25.03.2010 г., с. 8.
[14] В.Краснова. Когда демократия соберется с духом // Эксперт. 2007 г., N 3, с.32.
Алексей Подберезкин - профессор МГИМО
23.07.2010
www.mgimo.ru
