Проблема геополитического выбора Беларуси. (текст доклада, подготовленный для I Общей конференции "Евразийская сеть политических исследований - 02.02.08, Москва) В российском экспертном сообществе вполне устоялось мнение, что белорусский политический класс решил для себя проблему геополитического выбора. Твердая ориентация на Россию, закрепленная рядом союзных соглашений и подтвержденных референдумами, формально исключает поворот Минска в русло противостояния с Москвой, вступлению в НАТО, Евросоюз, а также в региональные политизированные объединения, в частности в ГУАМ. Формально, союзные соглашения закрывают возможность для нового геополитического выбора. Однако ряд наблюдений за развитием интеграционного проекта, политикой белорусского руководства, настроениями и тенденциями в белорусском политическом классе позволяют усомниться в том, что геополитический выбор Беларуси является проблемой, уже окончательно решенной правящими кругами, белорусской политической оппозицией, да и в целом белорусским обществом. Нахождение российско - белорусской интеграции в стадии стагнации, безусловно, негативно сказывается на геополитической ориентации белорусского политического класса. Блокирование политической составляющей интеграционного проекта, объективные проблемы для расширения экономической интеграции, в большей степени связанные с кардинальными различиями в структурах собственности на средства производства, привели к ситуации политического парадокса - формально Союзное Государство России и Беларуси живет, на его существование выделяется бюджет, который, как отметил на днях Глава Счетной палаты России Степашин регулярно "подворовывается", но на самом деле никакого государства нет - нет ни Конституционного Акта, ни исполнительных органов прямого действия, ни законодательной и судебной власти. Нет герба, флага, прзнанных международным сообществом границ. Отсутствует полномочный Глава Союзного Государства. Тем не менее, за годы существования союзного проекта прямые и косвенные ресурсные и финансовые дотации России для своего белорусского партнера составили более 47 млрд. долларов США - больше годового ВВП Республики Беларусь. Стоит напомнить, что в декабре 2007 года российское руководство предоставило Минску кредит в 1,5 млрд. долларов США, Не касаясь причин стагнации Союзного проекта, хотелось бы поговорить о политических последствиях стагнации, как считается, "самого продвинутого" интеграционного проекта на постсоветском пространстве. Отсутствие прогресса в союзном строительстве формально освобождает белорусский политический класс от жесткой ориентации на Российскую Федерацию, унификации с ней своего законодательства, внешней политики, принципов единой таможенной зоны и зоны свободной торговли, взаимопроникновения элитных групп, создания единого инвестиционного и фондового рынков и т.д. Косвенным свидетельством того, что рано или поздно белорусское общество вернется к проблеме геополитического выбора является не только деятельность белорусской оппозиции, партии которой практически поголовно декларируют вхождение Республики Беларусь в НАТО и ЕС, но и периодические антироссийские информационные войны, организовываемые в белорусских государственных СМИ усилиями белорусских властей. Наличие определенных, пусть пока и косвенных диалоговых площадок между белорусскими властями и Западом, европейская ориентация солидной части белорусской элиты не являются секретом для России - партнера по Союзному Государству. В российских экспертных кругах имеет место мнение, что в случае каких - либо форс-мажорных обстоятельств в среде высшего белорусского руководства или резкого обострения экономических отношений между Москвой и Минском, белорусская высшая правящая номенклатура однозначно сделает выбор на Запад, не особо при этом интересуясь мнением народа. Порукой тому, что проблема геополитического выбора Беларуси будет вновь поставлен на повестку дня, является и тот факт, что между российским политическим классом и белорусской правящей элитой существует идеологический конфликт, который рано или поздно обязательно проявится и окажет стимулирующее действие на процесс переоценки геополитического позиционирования Беларуси в мире. Нельзя сбрасывать и эмоциональный аспект, который без сомнения, будет активно влиять на настроения широких народных масс Беларуси. Для основного населения республики многолетняя экономическая и внешнеполитическая поддержка Беларуси со стороны России не является чем-то экстраординарным, а скорее обязательным компонентом существования независимого и суверенного белорусского государства. Солидная часть граждан Беларуси считает, что основные экономические достижения республики никак не связаны с дотационной политикой российского руководства, а являются несомненной заслугой президента А. Лукашенко. Можно с полным основанием говорить, что в белорусском обществе и политическом классе далеко не закончились процессы выработки нового понимания своего геополитического позиционирования. Тем не менее, парадокс состоит в том, что само понятие геополитического выбора на постсоветском пространстве не отражает реального соотношения дел, а является в большей степени отголоском времен "холодной войны", чем активно пользуются, как белорусские власти, так и белорусская оппозиция. Преувеличивая и идеологизируя противоречия между Москвой и Западом (Вашингтоном и Брюсселем) они используют их как во внутриполитических целях, преподнося себя или "борцами" с американским или российским "империализмом" (нужное подчеркнуть), или на внешней арене, продавая свой геополитический выбор или Западу или России (нужное опять-таки подчеркнуть). Причем откровенно забавляет то, что реального жесткого конфликта между Москвой и Вашингтоном (позицией ЕС в данном случае можно пренебречь) нет, как и нет возвращения во времена "холодной войны", так как "холодная война" подразумевает идеологический конфликт, который Москва сейчас не может, да и не хочет позволить себе в отношениях с США. Запад и современная Россия исповедуют одну и ту же идеологическую модель. Учитывая, что по данному вопросу имеется масса совершенно извращенных и явно заказных мнений, имеет смысл все-таки уделить некоторое время и место объяснению сути существующих противоречий между Вашингтоном и Москвой как в целом на планете, так и на постсоветском пространстве. Прежде всего, стоит отметить, что реального партнерства между США и Российской Федерацией не получилось. Это факт и он предоставляет огромные политические возможности для лимитрофного пояса государств, окружающего Россию. Проблема в том, что российская элита в первой половине 90-х гг. прошлого века отказалась участвовать в цивилизационном проекте США, насыщенном задачами демократизации и соблюдением прав человека, активно продвигаемого в то время в РФ министром иностранных дел России А. Козыревым. Отказ был связан, конечно, не с тем, что российская элита решила оградить свою страну от демократии и соблюдения прав человека. Проблема была в том, что в американском проекте роль России сводилась к роли ученика, лишенного права на собственную инициативу, молчаливого последователя - копировщика. Фактически речь шла о диктате победителя побежденному. Но стоило отметить, что в августе 1991 году путч свалили сами российские граждане без какой-либо помощи США, демократию мы завоевали собственными силами, десятилетиями лагерей, сотнями тысяч, если не миллионами репрессированных, собственным Солженициным и т.д. Так что предложенным нам Вашингтоном формат отношений был неприемлем в те годы, когда Россия была унизительно слаба, неприемлем он и сейчас, когда Россия относительно окрепла. Российское руководство учитывало, что США могут предложить РФ партнерство только с позиции силы, с позиции превосходства, тем более, что зачастую амбиции Вашингтона не соответствовали реальным возможностям самих США. Не будем скрывать, что как только российский политический класс почувствовал, что США зачастую "торгуют" не реальной силой, а ее "муляжом", имидж США буквально рухнул. Россия убедилась, что огромные геополитические проблемы, стоящие перед ней, никто ей решить не поможет Между тем, американский проект, подразумевающий безусловное доминирование в мире одной сверхдержавы, не учитывал то, что не смотря на огромную мощь США, которая не идет ни в какое сравнение с российской, в ряде областей и сферах, в частности в ядерных вооружениях, а также некоторых регионах мира - на постсоветском пространстве, в Иране, Корейском полуострове, Балканах, Ближнем Востоке, Афганистане потенциал России не только равен американскому, но иногда ощутимо превышает возможности США. Однако в те годы Вашингтон не захотел данные реальные обстоятельства учитывать. Зато вполне учитывает сейчас. Жизнь заставила. В данном случае Беларусь является одним из наиболее ярких примеров. Тем не менее, начиная с середины 90-х годов происходила неудержимая эрозия российско - американском повестки дня. Беспокоит прежде всего то, что блокированы переговоры по ядерному разоружению, нет инициатив в экономическом сотрудничестве между Москвой и Вашингтоном и т.д. В России вполне реально оценивают свою роль и место в современной геополитике. Мы понимаем, что реальных равноправных отношений между Вашингтоном и Москвой не может быть в принципе. Слишком различен (на порядок) экономический, технологический, научный и военно-стратегический потенциал. В тоже время, для сравнения, стоит отметить, что различия в потенциалах России и Беларуси составляют три порядка (прежде всего ВВП). В итоге российско - американское взаимодействие носит четко выраженный асимметричный характер - где то интересы двух стран совпадают, а где-то расходятся. Не останавливаясь подробна на проблемах , где потенциал сотрудничества Вашингтона и Москвы далеко не исчерпан, в частности в проблемах обеспечения безопасности, сохранения режима нераспространения ядерного оружия, разрешения региональных конфликтов, стоило бы подробнее остановиться на разногласиях. Россию, в частности, беспокоит односторонние действия США на мировой арене, хотя большей частью Москва о планах Вашингтона информирована, но не более. Стоит отметить, что до настоящего времени такого рода действия России не приносили ощутимого ущерба. Присутствие США на постсоветском пространстве Россию беспокоит, но не интригует, так как, к примеру, присутствие США в Центральной Азии объективно позитивно, так как Россия явно не справляется с задачей контроля над столь "взрывоопасным" в социальном плане регионе, что, между прочим, крайне нервирует Китай. Видимо в этом и состоит задача ШОС - минимизировать влияние США в данном регионе, но в пользу Пекина. Присутствие США в Грузии обеспечило там относительный порядок В Москве прекрасно видят, что демократическая пассионарность не мешало и не мешает Вашингтону вполне лояльно относиться к политическим режимам в Баку, Астане или Ашхабаде, хотя и подвергая их периодически во многом ритуальной критике в Конгрессе США и американских неправительственных организациях и фондах. Присутствие США в Ираке в настоящее время можно только приветствовать, так как если сейчас вывести из Ирака американские войска, Ирак мгновенно превратится в гигантскую базу международного террора, по сравнению с которым Чечня 90-х гг. ХХ века покажется курортом. Фактически США в Ираке защищают и Россию. В восточно-европейской политической аналитике придается особое значение разногласиям между Россией и США по поводу размещения в Европе позиционных районов ПРО США. В частности, белорусское руководство надеялось, что именно эти десять антиракет на базе в Польше заставят Москву вдруг уяснить незаменимость "белорусского плацдарма". Но стоит отметить, что в России, убедившись в очередной раз, что создать объединенную систему ПРО США и РФ невозможно, данная тема совершенно исчезала из проблематики российского политического класса. Никакой угрозы десяток ракет огромному российскому ракетно - ядерному потенциалу не несет. Российское руководство, помня печальный опыт втягивания России в противодействие "звездным войнам", вполне здраво рассудило, что отзываться на провокации несолидно. Не несет угрозы безопасности России и расширение НАТО, так как ни о каком, даже гипотетическом конфликте между РФ и НАТО не стоит и говорить. Есть понимание, что с каждым расширением, НАТО не усиливается, а все более ослабляется, что вынуждает США взваливать на свои плечи все большую военно-стратегическую ношу. Другое дело, что страна - соседка России, вступающая в НАТО, должна понимать, что формат ее отношений с Россией обязательно усложнится. И самое главное - в начале 90-х годов в России изменился государственный строй и Россия в настоящее время неизмеримо ближе к США, чем в годы "холодной войны". Американский капитал присутствует в экономике России, как и российский капитал активно инвестируется в экономику США. Происходит постепенное узнавание и переплетение бизнес - классов двух стран. Так что говорить о том, что между Западом и Востоком существуют непреодолимые противоречия, не приходится. В данном случае стоит помнить, что Россия по -прежнему очень слаба и разрыв между Москвой и Вашингтоном продолжает расти. С учетом вышесказанного не стоило бы кошмарить саму постановку вопроса, как "геополитический выбор". Для примера, стоит напомнить, что ни одна из российских корпораций, работающих или пытающихся закрепиться на белорусском рынке, не является исключительной вотчиной российского капитала. В большинстве из них западные инвесторы преобладают. Не стоит преувеличивать и рост проамериканских или проевропейских настроений в Республике Беларусь. В настоящее время одной из самых антиамериканских стран мира является Япония, которая более 60 лет находится под полным политическим контролем США, сильно американизирована, включая политический класс, но тем не менее Россия сохраняет солидный потенциал политического влияния на развитие социально - экономической и политической ситуации в Белоруссии, прогноз и моделирование ситуации в этой стране в ближайшие годы мог бы помочь выработке политики России в отношении обеспечении безопасности западных границ и национальных интересов России в Восточной Европе. Несмотря на критически сложный уровень отношений между Москвой и Минском, Россия, как политический фактор, остается полноценным и важнейшим, но пассивным компонентом внутриполитической жизни Беларуси. В данном случае можно говорить о своеобразном феномене - российский фактор стал универсальной причиной для объяснения любых политических и социально - экономических проблем, своеобразным "дежурным блюдом", активно используемым как властью, так и оппозицией для привлечения внимания к любому факту или политическому событию внутри страны и на внешней арене. К вполне лимитрофной традиции "осажденной крепости", создания образа "постоянного внешнего врага", прилагающего невероятные и изощренные усилия для "уничтожения суверенитета", "разрушения государственности Беларуси изнутри" [1] а затем и "аннексии" Беларуси, добавился и идеологический конфликт между Москвой и Минском. Причем в его разжигании, как с левых, так и с правых позиций активно участвует, как оппозиция, так и власть. В последние годы белорусское руководство активно позиционирует Беларусь не только как одно из влиятельнейших государств, как на постсоветском пространстве, так и в Евразии, но и в роли своеобразного "образца для подражания", оказывающего глубокое воздействие на Россию - любопытно, что на данном влиянии, но с разных сторон настаивают опять -таки и власть и оппозиция. Объективно, внутренняя и внешняя политика современной Беларуси вполне укладывается в обновленную теории лимитрофной политики. Действительно, основные признаки лимитрофии в Беларуси представлены в полном объеме: - политический класс, вполне реально оценивая крайне скудные экономические и ресурсные возможности для строительства полноценной самодостаточной и одновременно интегрированной в мировой рынок экономики, вынужден искать варианты элементарного "выживания", мобилизуя прежде всего геополитические и внешнеполитические факторы, способные привлечь внимание мировой общественности и создать эффект "востребованости" великими державами ; - быстро укоренившиеся традиции русофобии, что является традиционным и видимо, естественным компонентом для малых, в масштабе Евразии, наций, оказавшихся на российской и европейской периферии. Выбор этнонационализма, форматированного в русофобию, в качестве основы национальной идеологии ; - стремление к использованию ресурсов России и российского рынка в привилегированном или субсидированном формате, навязывание внерыночных форм экономических связей с РФ с привлечением внешнеполитических факторов и внешних сил (прежде всего ЕС; всемерное сохранение традиций экономического иждивенчества; - экзальтированное восприятие своего транзитного положения, попытки занять роль международных посредников между Россией и Европой. - подмена реальной деятельности на внутреннем политическом поле антироссийской конспирологией, поисками российских "шпионов", "рук Москвы", выявлением происков российских спецслужб, что в итоге приводит к разрушению слабого и восприимчивого к внешним воздействиям внутреннего политического поля, распространению в среде политических сил агрессивного психоза, что делает затруднительным, а зачастую невозможным появление долгосрочных политических коалициям и партийных блоков. В итоге, внутриполитическая жизнь, ориентируясь исключительно на внешние силы, заходит в тупик, обрывает коммуникации между властью и оппозицией, создавая условия для привлечения великих держав и государственных образований (ЕС) в качестве посредников; - по традиции на одной из стадий развития лимитрофной политики в результате сложных внутренних процессов внутри политических классов происходит псевдо геополитический выбор, что заставляет правящие круги позиционировать свое государство как "верного союзника", "надежного плацдарма", "вход на постсоветское пространство" одному из конкурентов в борьбе за сферы своих интересов в регионе. Белорусское общество оказалось неспособным к самоанализу и в полном соответствии с канонами лимитрофной политики ответственность за национальный кризис, а господство А. Лукашенко третий президентский срок иначе, как кризисом и не назовешь, целиком возложила на Россию. Такое всебелорусское согласие в отношении "виновности" Москвы обеспечило завершение процесса ликвидации остатков политических сил, призывающих к диалогу с Россией и учету интересов РФ в Беларуси. Между тем, Беларусь так и не вышла из стадии лимитрофной страны - она не стала экономически самодостаточным государством и ее продукция пока не востребована в достаточном объеме на мировом рынке, демократические процедуры подвергаются постоянным угрозам со стороны быстро развивающегося авторитарного тренда, внешняя политика Грузии не носит самостоятельный характер, внутренний политический дискурс продолжает сохранять геополитический контекст, белорусский политический класс пока не готов предложить электорату новых лидеров, претендующих на новый оригинальный план по выводу страны из стадии перманентного социально-экономического кризиса. Политические силы республики, включая власть, буквально рыщут в поиске закордонных покровителей. Ориентация части политических сил Беларуси на демократическую модель, предлагаемую США не лишена противоречий. Учитывая опыт последних президентских выборов в Грузии, включая ноябрьский 2007 года политический кризис , можно с высокой степенью уверенности сказать, что американская политика "демократизации" стран - наследниц советских союзных республик, все больше склоняется к реализации задач установления контроля и закрепления собственной сферы влияния. Данный алгоритм уже не позволяет выбирать "лучшего из лучших". Поддержка оказывается любой политической силе, декларирующей приверженность к демократическим ценностям и демонстрирующей возможность контролировать в данный момент конкретную территорию и население, как, в принципе, поступало и российское руководство в 90 -е годы прошлого столетия. С чем связана такая тенденция? На наш взгляд с тем, что США, ощущая ограниченность собственных возможностей на постсоветском пространстве, тем не менее, стремятся проломить ситуацию, не считаясь ни с затратами, ни с тем, что в результате появляющаяся новая модель демократии зачастую ближе к реальному авторитаризму. Пример ситуации с Беларусью в данном случае наиболее показателен. Учитывая современную стадию развития белорусского политического класса, его нахождение в лимитрофной стадии, говорить о том, что Беларусь осознано поменяет парадигму своего развития не приходится. Единственно, на что сейчас способны белорусские элитные группы - в лимитрофном формате продать геополитический вектор, чтобы потом, при следующем геополитическом разломе попытаться организовать новую продажу.
11.02.2008
www.politoboz.com
