Белая Книга российских спецслужб.doc

К читателю Уважаемый читатель, предлагаемое Вашему вниманию издание Военная реформа: Вооруженные Силы Российской Федерации является продолжением (II часть) работы по теме военная реформа РФ. Ранее вышла в свет книга Военная реформа: оценка угроз национальной безопасности России (I часть). Настоящая работа знакомит читателя с развитием геополитической ситуации в мире и действующими на международной арене тенденциями. Авторы публикуемых материалов излагают свои взгляды на первые шаги реформы Вооруженных Сил РФ. Рассматривается проводимая реорганизация отдельных видов вооруженных сил, высказываются обоснованные опасения в скоротечности некоторых реформаторских мероприятий и в целом тех изменений, которые происходят в армии и на флоте. Признавая необходимость реформы, т.е. создания новых, меньших по количеству, но более эффективных военных структур, авторы отмечают явно недостаточную финансовую обеспеченность военной реформы. Этот вывод тем более важен, что возросли затраты, которые потребуются на реализацию международных договоров в области сокращения вооружений. Так преждевременная, по мнению ряда авторов, ратификация конвенции по химоружию, потребует огромных средств, не обеспеченных бюджетом. Важное внимание в работе уделено таким практическим вопросам, как система управления Вооруженными Силами и другими силовыми структурами, обеспечение Вооруженных Сил современными видами оружия и военной техники, определяются приоритеты в развитии оборонно-промышленного комплекса. Авторы подчеркивают особую важность социально-правового обеспечения реформы в армии и на флоте. Авторский коллектив будет искренне благодарен читателям за высказанные советы и критические замечания по публикуемым материалам. Глава I ВОЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИИ В XXI ВЕКЕ 1.1. Россия: обзор геополитической ситуации в мире Анализ действующих в современном мире тенденций показывает, что США совместно со странами НАТО и Японией играют и далее будут стремиться играть ведущую военно-политическую роль на планете, опираясь при этом как на экономическую, так и на военную мощь, идя в случае необходимости на прямое применение силы. В ближайшие 1015 лет Европа и Япония, несмотря на некоторые разногласия с американцами по тактическим вопросам, по принципиальным вопросам будут действовать в рамках общей линии США. В первой половине XXI века наибольшее значение для Запада по всей видимости будут иметь три региона мира. Во-первых, это Ближний Восток и Персидский Залив, где, как ожидается, неопределенно долгое время будет искусственно поддерживаться нестабильность. Под предлогом того, что нестабильность несет угрозу безопасности Израиля, поставкам на Запад нефти и нефтепродуктов и инициирует рост международного терроризма, спонсируемого, якобы, Ираном, США будут стремиться сохранить в регионе военное присутствие как основу своего политического влияния. Во-вторых, это Азиатско-Тихоокеанский регион, где все более будет возрастать влияние Китая. В ближайшие 57 лет Китай, проводя политику мирного сосуществования и экономического сотрудничества и с Западом, и с Россией, сделает ставку на экономический рост и создание мощного военного потенциала. В этот период, в рамках геополитической концепции, изложенной З.Бжезинским, следует ожидать активных попыток США сделать Пекин своим младшим партнером, предложив ему стратегический компромисс за счет России. Однако Китай вряд ли согласится играть уготованную ему американцами роль. Со временем он очевидно перейдет к активной экспансии, в том числе военной, в направлении Тайваня и стран Юго-Восточной Азии, в силу чего вероятен рост конфронтационных моментов в его взаимоотношениях с США, Японией, Южной Кореей и государствами АСЕАН. В то же время нельзя полностью исключать демографической, политической и даже военной экспансии Китая в северном направлении. Однако если это произойдет, то явится не продуктом американских интриг, а результатом собственного решения китайского руководства, провоцируемого все более возрастающей слабостью позиций Москвы на территориях к востоку от Урала. Наконец, в-третьих, это Россия и постсоветское пространство, т.е. Россия в приоритетах США уходит на третий план. Следует отметить, что в американской политической элите по-прежнему доминируют взгляды, сформулированные еще в первой половине XX века классиками англо-саксонской геополитической теории Х.Макиндером и Н.Спайкменом. В соответствии с этими взглядами, атлантические силы во главе с США должны контролировать так называемый Римленд, включающий в себя всю Европу западнее Смоленска, Ближний и Средний Восток, Закавказье, Южную и, частично, Центральную Азию и западное побережье Тихого океана, а также Леналенд геополитический термин, обозначающий слабо заселенные территории российского Дальнего Востока, района Байкала, Якутии и автономных округов Крайнего Севера. Контроль над Римлендом и Леналендом, по замыслу, обеспечит атлантистам доминирование над Хортлендом Европейской Россией и Сибирью, что, в свою очередь, будет означать мировое господство западной финансовой алигархии. Базируясь на этих псевдонаучных постулатах современная американская геополитическая мысль вносит в идеологическую и военно-политическую практику стран Запада значительную долю руссофобии, усугубляемую действием субъективных факторов. В частности, тем обстоятельством, что ведущими идеологами политики США в отношении нашей страны являются не урожденные американцы, а космополитически ориентированные лица, для которых и США не более чем механизм для осуществления геополитических экспериментов и исторической мести. Речь здесь идет о группе эмигрантов первого поколения из стран Восточной Европы, преимущественно еврейской национальности, таких как Г.Киссинджер, М.Олбрайт, З.Бжезинский и других, выделяющихся зоологической ненавистью ко всему русскому. В результате, на уровне повседневной пропаганды западному общественному мнению навязываются представления о врожденной агрессивной, тоталитарной, имперской сущности России, о презумпции ее исторической виновности за преступления царского и коммунистического режимов, всячески популяризируется тезис Бжезинского, что Россия это лишняя страна, геополитическая черная дыра, которую необходимо ликвидировать путем расчленения и выделения из ее состава Дальневосточной и Сибирской республик, а также автономий Северного Кавказа и Поволжья. В качестве важного шага к достижению данной цели в рамках закрепления и окончательного оформления победы в холодной войне, линия Запада сегодня направлена на недопущение любых форм интеграции в рамках СНГ и максимальное ослабление позиций и влияния нашего государства в странах Содружества. В конечном итоге с целью изоляции России планируется создать огибающее ее с запада и юга полукольцо враждебных государств, ключевыми элементами в котором выступили бы Прибалтика, Украина, Грузия, Азербайджан, Узбекистан и, в перспективе, Казахстан. В настоящее время однако в формируемом полукольце имеется зияющая брешь Белоруссия во главе с А.Г.Лукашенко. В силу этого задача свержения Президента Белоруссии рассматривается в Вашингтоне как обладающая наивысшим приоритетом. Для ее скорейшего решения брошены значительные силы и ресурсы, включаяя прозападнную агентуру влияния в московских финансово-политических кругах и СМИ. Другая потенциальная брешь в рассматриваемом санитарном кардоне богатый нефтяными ресурсами Каспийско-Кавказско-Черноморский регион, где пока еще сохраняется военное, политическое и экономическое присутствие России. В этой связи уже в самое ближайшее время следует ожидать кульминации битвы за каспийскую нефть и выбор маршрутов ее транспортировки. В целом, в течении максимум 35 лет должен окончательно определиться общий вектор ориентации стран СНГ либо на Россию, либо на другие центры силы. Что же касается Восточной Европы и Прибалтики, то они по-видимому бесповоротно определились в пользу интеграции в евро-атлантические структуры, предотвратить которую, судя по всему, уже не удастся. Что касается политики США в отношении непосредственно Российской Федерации, здесь все более превалирует тенденция ускоренной ликвидации военного и технологического потенциала нашего государства. Стимулируя подобную деградацию, Запад, с одной стороны, через механизмы МВФ и Всемирного банка инициирует постоянные сокращения бюджетных расходов на Вооруженные Силы и ВПК России, а, с другой стороны, возводит барьеры на пути экспорта из нашей страны воооружений, военной техники, ядерных технологий и топлива для АЭС, высоких ракетно-космических и авиационных технологий и услуг. Помимо этого следует ожидать активных усилий Запада в направлении установления прямого контроля над колоссальными природными и энергетическими ресурсами нашей страны путем скупки иностранными фирмами, при посредничестве российских финансово-компрадорских структур, месторождений полезных ископаемых и пакетов акций РАО Газпром, РАО ЕС России и нефтяных компаний, в первую очередь Роснефти, располагающей правами на разработку нефтяных ресурсов Арктики, сахалинского газа и нефти, и на участие в Каспийском трубопроводном консорциуме (КТК), созданном для транспортировки через территорию России до 70 млн. тонн нефти в год с казахстанского месторождения Тенгиз. В данной связи особую роль должна, по замыслу, сыграть английская фирма Бритиш петролеум являющаяся одновременно крупнейшим акционером в проектах по разработке нефтяных ресурсов в той части Каспийского моря, которая вопреки нормам международного права при поддержке США и стран НАТО узурпирована Азербайджаном. Как известно, публично объявленная цель Запада реализация экспорта каспийской нефти из Баку через территории Турции и Грузии, минуя Россию. Аналогичные намерения существуют и в отношении нефти Тенгиза, которая в принципе может быть доставлена в Баку через Каспий. В этом контексте проект КТК выглядит конкурентным, в силу чего объективные интересы Бритиш петролеум заключаются в том, чтобы через участие в нем сорвать его реализацию. Не менее серьезные планы имеются в отношении российского Дальнего Востока и Прибайкалья. Получив доступ через компанию СИДАНКО к Ковыткинскому газовому месторождению и через Роснефть к сахалинскому газу, ВР по сути собирается сформировать в регионе монополию, ориентированную на экспорт голубого топлива в Китай, Южную Корею и Японию. В этом случае геополитический Леналенд, и так отрезанный от Центральной России непомерно высокими транспортными тарифами, окончательно утратит всякие связи с Москвой и превратится в сырьевой придаток соседних стран Азии. Наконец, разработка арктической нефти позволит Бритиш петролеум и стоящим за ней официальным кругам Великобритании и США вплотную приступить к освоению пока еще русского Крайнего Севера, который сегодня фактически брошен Москвой на произвол судьбы, где свернута большая часть экономической деятельности и откуда за годы реформ выехало от трети до половины населения. Еще один аспект враждебной деятельности против нашей страны все более разворачивается пропагандистская кампания, имеющая целью моральную, а затем и политико-экономическую изоляцию России на мировой арене путем внедрения в создание международной общественности системы мифов о якобы существующем у нас криминально-бандитском государстве, подконтрольном мафии, и об экспорте из России в Иран и другие страны-изгои оружия массового поражения и ракетных технологий. В этой связи со временем нельзя исключать и силовых шагов по содействию дезинтеграции России параллельно со взятием под международный военный контроль объектов ее атомного комплекса, для чего муссируется тема расхищения ядерных материалов русской мафией. В том случае, если вся описанная выше антироссийская деятельность США и их союзников все же не достигнет поставленной цели развала Российской Федерации, в долгосрочной перспективе, особенно при резком обострении американо-китайского соперничества, нельзя, по всей видимости, исключать некоторого смягчения политики Вашингтона в отношении нашего государства и. одновременно, активизации усилий по втягиванию его в военные союзы на антикитайской основе. С учетом всего сказанного, нам следует осознать, что Россия, которая при любом сценарии развития внутренней и внешней ситуации еще очень долгое время не сможет полностью оправиться от тех сокрушительных ударов, которые нанесли ей перестройка и реформы, будет вынуждена ограничиться в обозримой перспективе лишь ролью региональной державы, заботящейся прежде всего о сохранении своей экономической и политической независимости, территориальной целостности, союза с Белоруссией и остатков влияния в других странах СНГ. 1.2. Роль экономического фактора и военная безопасность России 7080-е годы характеризовались наличием военного паритета между Западом и Востоком. СССР обладал тогда вполне достаточным потенциалом как ядерных, так и обычных вооружений, чтобы ставить вопрос о примерном равенстве с США и их союзниками, по всем ключевым составляющим военной мощи: стратегическим вооружениям, сухопутным силам, военно-воздушным силам, системам ПВО и ПРО, военно-морским силам. Это позволяло эффективно сдерживать США и НАТО от развязывания агрессии против СССР и его союзников, гибко и адекватно реагировать на возникавшие вызовы военной безопасности страны. Наличие мощных сил общего назначения предоставило Советскому Союзу возможность взять на себя обязательство не применять первым ядерное оружие, выступить с инициативами в области контроля и сокращения стратегических вооружений. Иными словами, во времена СССР оборонная безопасность нашего государства была гарантирована, а угроза агрессии против него сведена к минимуму. Благодаря советской военной мощи в годы холодной войны, вероятность возникновения горячей войны была наименьшей за всю мировую историю. Военный потенциал СССР базировался на внушительной по масштабам и прочности экономике: десять лет назад советский валовой внутренний продукт составлял одну треть ВВП США. Однако после распада страны и реформ Гайдара-Чубайса ситуация изменилась коренным образом. Сегодня размер ВВП Российской Федерации равен лишь 1/10 части американского, 1/6 китайского, 1/4 японского, 1/3 немецкого, половине индийского, французского, английского и итальянского. По данному показателю Россия занимает 15 место в мире, пропустив вперед Канаду, уступающую нам по численности населения в 5 раз, Южную Корею и Испанию, где живут в 34 раза меньше людей, чем в РФ, и даже такие страны третьего мира, как Индонезия, Бразилия и Мексика. По уровню доходов на душу населения мы находимся где-то на сотом месте, отставая от Перу и Колумбии, Марокко и Туниса, Намибии и Ботсваны. Ущерб от реформ настолько велик, что для его ликвидации потребуется много лет. Экономисты прогнозируют, что в ближайшие 1015 лет, даже если у нас вдруг начнется рост производства в 25% в год, что малореально, мировая экономическая картина принципиально не изменится. По размеру ВВП в 2010 г. с Россией сравняется вдвое менее населенная, но быстро развивающаяся Турция. В 8раз мы будем уступать США, в 20 раз всему блоку НАТО, с учетом 12 стран, подавших заявки на вступление в альянс, в 8 раз Китаю, в 4 раза Японии. Естественно, что в этих условиях Российская Федерация не сможет, как это было во времена СССР, удерживать все без исключения ключевые составляющие своего военного потенциала на уровне крупных стран мира. В то же время огромная территория России, ее колоссальные природные сырьевые и энергетические ресурсы, как это уже не раз бывало в отечественной истории, неизбежно вызовут далеко не бескорыстный интерес как на Западе, так и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. А раз так, то несмотря на ограниченные ресурсы, военная безопасность страны все равно должна быть обеспечена. Иначе нам не удастся сохранить свою национальную независимость и территориальную целостность. 1.3. Стратегические ядерные силы основа военной безопасности России в XXI веке Следует осознать, что с учетом изменившейся роли России в мире, ее ограниченных экономических возможностей, обеспечение военной безопасности страны является достижимым лишь при условии правильного выбора приоритетов в военном строительстве, а именно, при сохранении в отечественных арсеналах в XXI веке достаточного количества оружия массового поражения. В первую очередь речь идет о ядерном комплексе, о Стратегических ядерных силах и системах связи, боевого управления и информационного обеспечения функционирования СЯС. СЯС и обеспечивающие системы это не только самая мощная, но и наиболее дешевая составляющая Вооруженных Сил. В настоящее время доля расходов на них не превышает 1/4 части военного бюджета страны. При этом на ключевую компонента СЯС РВСН тратится лишь 68% военного бюджета. При любом сценарии гипотетической ядерной агрессии против России СЯС должны обеспечить нанесение гарантированного неприемлемого ущерба США и НАТО в ответных действиях. Во-вторых, в случае масштабной неядерной агрессии или крупной региональной войны с нашим участием, они должны быть способны к нанесению избирательных ядерных ударов по агрессору в целях деэскалации конфликта. В-третьих, в сфере СЯС Россия должна сохранять превосходство над крупными странами Азии, что отчасти может компенсировать наше неизбежное отставание от них по объему ВВП и мощи обычных вооруженных сил и тем самым будет способствовать стабильности российских рубежей в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Говоря об угрозах нашей военной безопасности и характере возможных войн и вооруженных конфликтов с участием России, нужно понимать, что на период до 20052007 гг. вероятность ядерной и крупномасштабной неядерной агрессии против нас практически равна нулю ввиду того, что СЯС по всей видимости в этот период будут сохранять способность как к нанесению сокрушительного удара возмездия по территории США, так и к ограниченным, демонстрационным ядерным ударам по агрессору с целью деэскалации гипотетического неядерного конфликта глобального или регионального уровня. Если рассматривать более отдаленную, 1015-летнюю перспективу, то здесь возможны различные варианты. Если удастся переломить действующую ныне тенденцию деградации СЯС, сохранить их способность к нанесению любому агрессору гарантированного неприемлемого ущерба в ответных действиях, реальной угрозы ядерной и крупномасштабной неядерной агрессии также ожидать не приходится. Одновременно по мере прояснения ситуации на постсоветском пространстве будет постепенно снижаться угроза втягивания России в локальные конфликты, а соперничество с Западом и исламскими силами все более приобретать невоенные формы. При подобном развитии на первый план выйдут проблемы совсем иного рода. В частности, как избежать втягивания России в гонку не только сравнительно дешевых (по кpитеpию стоимостьэффективность) стратегических наступательных вооружений, но и куда более дорогих стратегических оборонительных вооружений, а также обычных вооружений и сил общего назначения? Подобная гонка в свое время сыграла самую негативную роль в судьбе СССР. Аналогичное разрушительное воздействие она может оказать и на Россию: если наши военнные расходы в XXI веке превысят уровень в 56% ВВП, нормальное экономическое развитие страны станет невозможным. В том же случае, если к 20052007 гг. произойдет окончательная деградация СЯС, усугубленная по-видимому неизбежным созданием в США в те же сроки стратегической системы ПРО, а также, что нельзя исключать, резким наращиванием ядерной мощи Китая, Россия де-факто утратит потенциал сдерживания и превратится в малую ядерную державу типа Великобритании или Франции, а то и Израиля. Если это произойдет, мы будем крайне уязвимы к шантажу и грубому силовому давлению. Трудно сказать, приведет ли это к прямой ядерной агрессии против нас или нет, но, что не вызывает сомнений, осознание безнаказанности несомненно будет провоцировать другие страны на развязывание неядерной агрессии. Тем более, что в части сил общего назначения мы в перспективе вне всяких сомнений не сможем конкурировать с крупными странами мира. Ведь уже сейчас доля современных вооружений в наших арсеналах не превышает 30%, в то время как у стран НАТО этот показатель равен 70%. В свете решения российской исполнительной власти приступить к переоснащению Вооруженных Сил новой техникой лишь через восемь лет, в 2000 г. доля современного оружия составит 10%, а в 2005 г. лишь 5. В подобных условиях, прикрываясь ядерным и противоракетным зонтиками, США и их союзники вполне смогут применить против нас силовые действия с упором на применение ВВС, высокоточного оружия, средств радио-электронной борьбы по образцу операций против Ирака в 1991 г. и боснийских сербов в 1995 г. При этом основной целью станет изоляция периферийных районов страны от Москвы, дезорганизация там государственного и военного управления, уничтожение локальной военной инфраструктуры, последующие вторжение и оккупация территории: Чукотки, Камчатки, Курил, Сахалина, Приморья, всего Дальнего Востока, Крайнего Севера, Кольского полуострова, Калининграда, базы в Севастополе, Северного Кавказа и даже Оренбургской области, отделяющей потенциально сепаратистские Татарстан и Башкирию от Казахстана. Кстати, Оренбуржье американцами достаточно хорошо изучено в ходе миротворческих учений на Тоцком полигоне. Возможна также воздушная операция НАТО с территории Прибалтики и средствами авианосной авиации и крылатыми ракетами из акваторий Черного, Азовского, Балтийского и Баренцева морей против Центральной России в качестве акции возмездия, например, за поддержку русских в ближнем зарубежье. В более отдаленной перспективе нельзя исключить также крупного регионального конфликта на Курилах, на Дальнем Востоке и в Забайкалье уже не со стоpоны США, а одной из азиатских держав. Исходя из сказанного, наиболее актуальным для нас является поддержание на требуемом уровне Стратегических ядерных сил и обеспечивающих систем. При этом ввиду практически полного исчерпания задела, оставшегося России в наследство от СССР, основа будущей дееспособности стратегической составляющей может быть заложена лишь при условии, если уже в ближайшие годы, а не начиная с 2005 г., как предлагают реформаторы, затратить необходимые средства по таким ключевым направлениям, как группировка ракетных комплексов Тополь-М, серия ракетных подводных крейсеров класса Юрий Долгорукий, модернизация наземного и космического эшелонов СПРН, системы связи и боевого управления СЯС в чрезвычайных условиях, средств космической стратегической разведки, военного космоса в целом. Следует еще раз подчеркнуть, что если Россия не сохранит мощные СЯС, способные в значительной степени нивелировать отставание в более дорогих обычных вооружениях от ведущих стран мира, все разговоры о военной безопасности государства будут беспредметными: наша страна тогда просто обречена на раздел на сферы влияния между ведущими мировыми центрами силы. В случае же, если СЯС в XXI веке все же удастся поддерживать на должном уровне, функции и цели остальных составляющих Вооруженных Сил сведутся к вполне приемлемому с финансовой точки зрения сдерживанию локальных военных провокаций и вооруженных акций уровня ниже ядерного порога, а также к участию в миротворческих операциях и обеспечению безоопасности судоходства: самостоятельно в пределах СНГ и окружающих морях, и совместно с другими странами в дальнем зарубежье и отдаленных акваториях. Так или иначе, вопрос о том, как будет обеспечиваться военная безопасность страны в XXI веке, решается именно сегодня. Точнее, никак не решается исполнительной властью РФ. Взять, например, предложенный для ратификации российско-американский договор СНВ-2, который в его нынешнем виде для нас неприемлем. Однако президент и правительство РФ рассчитывают, что в случае его вступления в силу, они сорвут аплодисменты за океаном. А то, какое будущее ожидает наши СЯС, их похоже мало беспокоит. Иначе почему они до сих пор не представили в парламент давно затребованную, в контексте работы над СНВ-2, концепцию развития стратегических и обеспечивающих систем с указанием согласованных с Минфином объемов финансирования по годам. Ведь получи такая концепция, в случае ее высокого качества, поддержку на законодательном уровне, многие опасения относительно судьбы нашего ядерного потенциала могли бы рассеяться. Аналогично обстоит с новым договором СНВ-3, который, по уверениям МИД РФ, должен исправить вопиющие недостатки СНВ-2. Однако ни о сроках подготовки СНВ-3, ни о том, предусматривает ли он реальный демонтаж всех сокращаемых боеголовок, или, как и СНВ-2, говорит лишь о перемещении их с носителей в хранилища, оставляя возможность для оперативного выполнения обратной операции, исполнительная власть ничего определенного сказать не может. 1.4. Локальные войны главная угроза военной безопасности Россиина ближайшую перспективу Наличие СЯС, обеспечивающих сдерживание ядерной и крупномасштабной неядерной агресии, вовсе не гарантирует нас от вовлечения в локальнные военные конфликты уровня ниже ядерного порога, для участия в которых нужны военная разведка, пока еще сохраняющая свою эффективность, и силы общего назначения, находящиеся сегодня в весьма плачевном состоянии. Если брать перспективу ближайших нескольких лет, то наибольшая потребность может возникнуть в спецназе ГРУ, Воздушно-десантных войсках и в хоть сколько-нибудь дееспособной фронтовой и транспортной авиации, армейских средствах ПВО, связи, управления и радио-электронной борьбы. Это обусловлено тем обстоятельством, что в указанный период времени нельзя полностью исключать вероятность ограниченных по масштабам военных столкновений со странами дальнего зарубежья на территории бывшего СССР. Насколько известно, в 1998 г. в рамках натовской программы Партнерство ради мира на постсоветском пространстве планируется шесть крупных военных учений с участием войск США и стран Запада; 3 на Украине, 1 в Казахстане и 2 в Литве. Их цель продемонстрировать поддержку Запада местным антироссийским националистическим силам вплоть до готовности Североатлантического альянса пойти в этом направлении на применение военной силы. Нельзя не обратить внимание, что сценарий как уже состоявшихся, так и планируемых учений имеет откровенно враждебную России направленность, а сами учения это по сути освоение соответствующих ТВД и отработка механизма силового разрешения возможных межнациональных вооруженных конфликтов в СНГ и Прибалтике. Иными словами на Западе не только не исключают, но и реально готовятся к военным действиям в локальных конфликтах с прямой вовлеченностью ограниченных сил России с одной стороны, США и НАТО с другой. В ходе их можно ожидать, что на первом этапе в регион межнациональных столкновений последуют поставки западных вооружений антироссийским силам, им будет оказана помощь советниками и специалистами, произойдет засылка диверсионных групп и подразделений спецназа. На втором этапе, по замыслу, планируется применение сил радио-электронной борьбы, ВМС и ВВС (с целью обеспечения локального превосходства над ВМФ и фронтовой авиацией России, подавления ее систем информационного обеспечения, связи и боевого управления) и воздействие с воздуха по пророссийским силам и подразделениям Вооруженных Сил РФ (если таковые, в частности средства ПВО и подразделения ВДВ, окажутся в зоне конфликта) с целью их максимального ослабления. На завершающей стадии возможна высадка аэромобильных сил и морской пехоты США и НАТО в районе ведения боевых действий. Вместе с тем следует отметить, что вероятность локальных вооруженных столкновений с силами США и НАТО все же не велика, в то время как войны совсем иного рода, в первую очередь на Кавказе и всем нестабильном Юге, не только возможны, но практически в подавленной форме уже ведутся. Как свидетельствует обстановка вокруг Чечни и, отчасти, в Пригородном районе Северной Осетии, Абхазии и Таджикистане, реальностью стало участие России в вязких конфликтах низкой интенсивности, которые пеpиодически могут переходить в фазу высокой интенсивности и обратно. При этом в качестве наших прямых военных противников выступают не столько те или иные государства, сколько формально никем не контролируемые формирования диверсантов, террористов и просто бандитов. Это и дудаевцы, и ваххабиты, и, что не исключено в будущем, талибы, и грузинская террористическая организация Белый Орел. Причем экстремисты уже сейчас пользуются и далее, по-видимому, будут все больше пользоваться косвенной, а подчас и прямой поддержкой США, других стран НАТО, Турции, Пакистана, Саудовской Аравии, международных фундаменталистских исламских организаций. Вместе с тем нынешняя линия поведения российской исполнительной власти на Кавказе являет собой шарахание из одной крайности в дpугую, от неоправданного применения военной силы к пассивному капитулянству. В настоящий момент в регионе ведутся непонятные игры вокруг нефти, а граница с Чечней тем временем остается широко распахнутой для разбойничьих набегов чеченских боевиков. В прилегающих к Ичкерии регионах свирепствует бандитизм, граждан России убивают, грабят, берут в заложники. Иными словами, государство не выполняет свои прямых конституционных обязанностей по защите личности и общества. В этих условиях жители Дагестана и Ставрополья вынуждены сами защищать себя с оружием в руках, организуя отряды самообороны. Представляется, что федеральная власть просто обязана взять ситуацию под контроль, а население под защиту. В данной связи крайне важным и срочным является оборудование вокруг Чечни настоящей границы, непроницаемой для вооруженных банд, контрабанды оружия и наркотиков и в тоже время прозрачной для законопослушных граждан. Путем задействования Внутренних войск МВД, Вооруженных Сил и Погранвойск, необходимо обеспечить стабильность и безопасность в районах, прилегающих к Чечне: в Дагестане, Ставрополье, Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, а также, в случае возобновления грузино-абхазского конфликта, на Кубани, в Адыгее и Карачаево-Черкесии. При этом следует иметь ввиду, что формой агрессии против России может быть как ползучее распространение нестабильности, терроризма, диверсий и криминального бандитизма вокруг Чечни и к северу от реки Псоу, так и вторжение многотысячных вайнахских вооруженных банд в Ставрополье, Дагестан и Северную Осетию с целью захвата территорий, грабежа и депортации населения. В свете реально существующей в стране ситуации следует ожидать, что при вовлечении России в любые локальные конфликты, против сражающейся армии немедленно будет открыт второй фронт в форме ведения информационно-психологической войны. В качестве оружия в ней выступят как мировые, так и российские СМИ, кроме оппозиционных. Разрушительные последствия подобной информационной войны, наглядно проявились в свое время в рамках антиармейской кампании в годы перестройки и в ходе конфликта в Чечне. Исходя из опытаих последствия могут быть даже более серьезными, чем ущерб от действий неприятеля на поле боя. Причем обхаживание силовыми ведомствами антинациональных СМИ и отдельных журналистов будет не просто бесполезным, но даже контрпродуктивным, так как единичные проармейские репортажи и публикации не смогут повлиять на общий антиармейский тон. Наоборот, разовые патриотические выступления лишь создадут у общественности видимость объективности СМИ и тем самым добавят пораженческой пропаганде убедительности (кpедит довеpия). Наряду с локальными конфликтами, актуальной останется такая функция армии, как миротворчество в Южной Осетии, Абхазии, Приднестровье, Таджикистане и, что вероятно в будущем, в Нагорном Карабахе. В последнем случае представляется вероятным повторение боснийского сценария, где Россия, ограниченная в финансовых ресурсах, лишь обозначает свое военное присутствие и не в состоянии оказывать реальное влияние на стратегию миротворцев. В случае Карабаха, стратегически куда более значимого для нас чем Югославия, избежать этого возможно лишь при условии, если наш контингент будет соизмерим по численности с контингентами Турции, США и НАТО. Вероятен также вынужденный уход наших войск и пограничников из Таджикистана, Абхазии и Грузии. По всей видимости в этих случаях в целях захвата оружия и заложников, российские подразделения будут подвергаться вооруженным нападениям поощряемых местными властями вооруженных банд, прикрывающихся живым щитом из гражданских лиц. 1.5. Военная реформа: реальность или профанация? По идее, адаптация системы обороны России к изменившейся ситуации в стране и мире должна произойти путем реализации военной реформы, о начале которой неоднократно объявляло руководство исполнительной власти РФ. Как известно, смысл любой военной реформы заключается в приведении армии и всей системы военной организации в состояние, адекватное угрозам военной безопасности государства, о которых говорилось выше. Однако в идеологию проводимых сегодня мероприятий, официально именуемых реформой, заложен совсем иной основополагающий принцип. В соответствии с ним, при отсутствии четко сформулированных задач, стоящих перед Вооруженными Силами и другими войсками, выдвигается по сути единственная цель минимизировать расходы на оборону страны, ограничить военный бюджет 33,5% ВВП. Исходя из этого, главной задачей реформы стало сокращение Вооруженных Сил к концу 1998 г. до произвольно установленного уровня в 1 млн. 200 тыс. чел. Причем бюджетных средств на реализацию сокращений в соответствии с действующим законодательством, предусматривающим обеспечение увольняемых в запас жильем, выплату единовременных пособий, оплату проезда к новому месту жительства и др., выделяется заведомо недостаточно. Другой составляющей реформы объявлено погашение задолженности по денежному довольствию и социальным выплатам военнослужащим, что однако и так по Конституции является прямой обязанностью государства. Эту свою обязанность президент и правительство долгое время игнорировали и лишь столкнувшись с ростом возмущения в войсках, угрожавшим утратой контроля над ситуацией в армии, вынуждены были ее признать и начали, хотя и не совсем удачно, искать какой-то выход. Еще одним направлением реформы стала структурная реорганизация Вооруженных Сил, во многом отражающая существующую конкуренцию различных группировок внутри военного ведомства и иных силовых структур. В рамках реорганизации должно сократиться число видов Вооруженных Сил. Военно-космические силы (ВКС) и войска Ракетно-космической обороны (РКО) Войск ПВО уже вошли в состав РВСН. В 1998 г. произойдет передача Войск ПВО в состав ВВС. В Сухопутных войсках предполагается расформирование главкомата и передача многих функций в военные округа, число которых в 1998 г. сократится до шести. Имеются планы создания на базе округов оперативно-стратегических командований, в оперативное подчинение которым на первом этапе должны перейти все соединения сил общего назначения на территории округа, а затем, по замыслу Генштаба, который правда далеко не всеми в силовых ведомствах поддерживается, и другие вооруженные формирования, как-то: подразделения Внутренних войск МВД, Пограничных войск, Войск гражданской обороны МЧС и др. Что же касается такого важного направления реального реформирования армии, как ее переоснащение современными вооружениями и военной техникой (ВВТ), оно, ввиду нехватки финансовых ресурсов, отложено до 2005 г. В более близкой перспективе реформаторы обещают сконцентрировать усилия на проведении НИОКР по созданию новых типов ВВТ, хотя реальным финансированием и это намерение никак не подкреплено. Так, в России на НИОКР официально ассигнуется в 30 раз меньше средств, чем в США, и в 10 раз меньше, чем в европейских странах НАТО. Причем следует понимать, что реальные ассигнования значительно меньше законодательно утвержденных в результате недофинансирования правительством РФ расходов на национальную оборону: за первое полугодие 1997г. было профинансировано лишь 16,6% военных НИОКР. Характерной особенностью военной реформы является келейность ее проведения исполнительной властью, даже несмотря на то, что во всех демократических странах этот вопрос дело всего общества и прежде всего парламента. Однако в России для утверждения Федеральным Собранием так и не представлены ни Концепция национальной безопасности, ни Военная доктрина, ни Концепция военной реформы, ни План реформы Вооруженных Сил. Более того, возможности гражданского контроля над армией, транспарентность военного бюджета все более сокращаются. И это при том, что финансовое положение Вооруженных Сил продолжает ухудшаться, а деньги из федерального бюджета поступают только на выплату денежного довольствия военнослужащим, зарплаты гражданскому персоналу и продовольственное обеспечение, да и то не в полной мере. Если в 1993 г. фактические затраты госбюджета на цели обороны составили 4,4% ВВП, в 1994 г. 5,6%, в 1995 г. менее 4% и в 1996 г. 3,5%, то после объявления реформы в 1997 г. с учетом секвестра они ожидаются лишь на уровне 2,72%, а в 1998 г. менее 3%. И это при том, что в мировой практике нет случаев успешной реформы при уровне расходов менее 5%. В СССР в 20-е годы на военную реформу выделялись средства в пределах 67% ВВП. Финансовые проблемы Вооруженных Сил президент и правительство объясняют тяжелым социально-экономическим положением. Вместе с тем даже в нынешней ситуации представляется возможность изыскать дополнительные ресурсы для проведения военной реформы, для чего однако необходимо изменить нынешний курс. В частности, можно было бы задействовать такой источник, как сокращение неоправданных бюджетных расходов. Так, в 1996 г. только на содержание антиконституционного института представителей президента в регионах было истрачено 1 трлн. 150 млрд. руб., что сопоставимо с затратами на всю военную науку. Еще более солидный источник наведение порядка в финансовой сфере и экспортно-импортных операциях. Так, по официальным даннным, отраженным в апрельском письме Минэкономи РФ в правительство (номер 976-П), за 19921996 гг. вывоз капитала из России за рубеж составил 235245 млрд. долл. Только в 1995 г. вывоз капитала превысил 6% ВВП, что больше суммарных расходов на национальную оборону и правоохранительную деятельность. В 1996 г. прямые и косвенные субсидии бюджета коммерческим банкам составили 6,2% ВВП, а суммарный долг по государственным казначейским обязательствам и облигациям Федерального займа превысил 12% ВВП. Иными словами, налицо элементарное неумение и нежелание исполнительной власти РФ сделать хоть что-нибудь для финансирования военной реформы. В итоге то, что официально именуется реформой, ни по целям, ни по задачам, ни по методам проведения, ни по выделяемым ресурсам таковой не является. По сути речь идет о профанации военной реформы, ведущей к окончательному разрушению российской армии, а вслед за ней Российского государства. Белая Книга российских спецслужб. Глава II ВОЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИИ И ВОЕННАЯ РЕФОРМА Раздел 2.1. Нестабильность на юге угроза военной безопасности России По мнению специалистов в области национальной безопасности, на период ближайших 810 лет угроза развязывания против нашей страны как ядерной, так и крупномасштабной неядерной агрессии, является невысокой ввиду наличия у нас пока еще дееспособных Стратегических ядерных сил. В тоже время вполне реальна угроза вовлечения России в локальные вооруженные конфликты на нестабильном Юге на Кавказе и в Центральной Азии, где США и НАТО совместно с правящими режимами Турции, Пакистана, Саудовской Аравии и исламскими экстремистскими кругами де-факто уже давно ведут против нас сразу несколько войн четвертого поколения, нетрадиционно построеных конфликтов низкой интенсивности с упором на диверсионно-террористические операции, провоцирование криминально-политического бандитизма с целью создания атмосферы страха у граждан и представителей власти, моральный и информационный террор против них. Главной особенностью современных войн четвертого поколения является то, что непосредственными военными противниками России в них выступают не международно признанные режимы и государства, а поощряемые извне вооруженные формирования экстремистов: северокавказских и зарубежных ваххабитов, дудаевцев, боевиков грузинской организации Белый орел, неуправляемых таджикских вооруженных групп, а зачастую просто бандитов, прикрывающихся политическими или религиозными лозунгами. Задачей данных формирований является дестабилизация обстановки на территории России и СНГ от Черного и Азовского морей до Каспия. В дальнейшем нестабильность может быть распространена на восток, вплоть до границы с Китаем, и на северо-восток в Поволжье. Это, по замыслу, позволит Западу достигнуть целей по ослаблению и окончательному разрушению российской армии и государства и в тоже время максимально оградить себя от угрозы применения в ответ ядерного оружия. Развязывание войн четвертого поколения на Северном Кавказе следует рассматривать в контексте планов политики США и НАТО распространить свой контроль над богатыми энергоресурсами Закавказьем и Каспийским морем, объявленным Б.Клинтоном зоной жизненно важных интересов США. Одновременно Запад активизирует военно-миротворческую деятельность в Крыму и на юге Украины, расширяет военно-морское присутствие в акватории Черного моря, где силы ВМФ России, заметно уступающие ВМС Турции, фактически заперты в бухтах Севастополя. Следует ожидать, что уже в 1998 г. Украина объявит об интернационализации Азовского моря, после чего военные суда США и НАТО пройдут через Керченский пролив. В Центральной Азии основную ставку Вашингтон делает на укрепление своих позиций в Узбекистане и Казахстане. Американцев устраивает нынешний антироссийский курс Ташкента и Алма-Аты. Вместе с тем, на случай неудачи планов по отрыву Центрально-азиатских стран от России, в качестве резервного варианта американцами рассматривается дестабилизация обстановки в регионе руками афганского движения Талибан. В свое время Талибан был создан ЦРУ США, пакистанской межведомственной разведкой ИСИ и ваххабитскими кругами Саудовской Аравии. К концу 1995 г. талибы взяли под контроль пуштунские территории, сделав возможной прокладку трубопровода Кушка-Герат-Кандагар-Кветта-Карачи для экспорта туркменского газа минуя Россию. В настоящее время Талибан, располагающий достаточными финансовыми ресурсами благодаря контролю над наркобизнесом (Афганистан производит до 3000 тонн опиума в год, в основном на территориях, находящихся под властью талибов), обладает определенным потенциалом для проведения наступательных операций на севере страны. Последние месяцы этот потенциал пребывает в замороженном состоянии, что объясняется незаинтересованностью США и Пакистана в создании проблем для режима И.А.Каримова, но в любой момент может быть задействован вновь. Тогда, в случае военного успеха талибов и взятия ими Мазари-Шарифа, на территорию СНГ через Аму-Дарью и Пяндж неизбежно устремится поток в сотни тысяч вооруженных беженцев узбеков А.Р.Дустума и, вслед за ними, таджиков А.Ш.Масуда. Очевидно, что разоружить их, предотвратить создания вдоль границы опорных баз для набегов на талибов, власти Туркмении, Узбекистана и Таджикистана не смогут, чем сделают практически неизбежным распространение конфликта и приход Талибана в пределы СНГ. С другой стороны, оказавшись в Центральной Азии, афганские беженцы таджикской, узбекской и туркменской национальностей скорее всего окажутся втянутыми в разборки местных группировок и подорвут тем самым сложившийсяс там хрупкий межклановый баланс, что полностью дестабилизирует ситуацию. Возможная дестабилизация Узбекистана не сможет не затронуть Казахстан, где имеются пока загоняемые во внутрь острые противоречия как между казахами и русскими, так и в самом казахском этносе, между Старшим, Средним (к которому принадлежит Н.Назарбаев) и Младшим жузами. Очевидно, что если эти противоречия под воздействием внешнего фактора приобретут открытую форму и в республике начнется война всех против всех, как в бывшей Югославии, ее последствия для безопасности России будут катастрофическими. Наряду с этим, дестабилизация или даже простое ослабление контроля правительства над территорией Казахстана чревато резкой активизацией террористической деятельности против китайской провинции Сянцзян со стороны сепаратистов, базирующихся в местах компактного проживания казахстанских уйгуров на востоке республики и финансируемых Турцией и США. Это, естественно, может привести к ответным вооруженным акциям Китая против террористов, в том числе против баз на казахской стороне совместной границы. Между тем в регионе имеются российские пограничники, которые в таком случае окажутся между конфликтующими сторонами будучи обязанными удерживать границу, что способно спровоцировать стычки с китайцами. В целом, держа сегодня в резерве фактор Талибана, США де-факто вынуждают крайне заинтересованную в сохранении стабильности Россию оказывать поддержку, в том числе военную, некоторым враждебным ей центральноазиатским режимам, закрывая глаза на усиление в регионе западного и турецкого влияния. Яркий пример этого наше участие в сентябрьских учениях Центральноазиатского миротворческого батальона, состоявшихся на бывшем советском полигоне спецназа ВДВ под Чирчиком. В ходе их отрабатывались действия на горно-пустынной местности, по ландшафту схожей с районами Заравшана и Учкудука, где имеется крупный горнообогатительный комбинат по производству урановой руды и золота. Характерно, что для участия в учениях США направили 500 военнослужащих 82-й аэромобильной дивизии, а Россию представлял лишь взвод десантников. Еще один итог геополитических игр с Талибаном состоит в том, что эта угроза подтолкнула Москву к оказанию давления на Душанбе на предмет заключения мирного соглашения между правящим кулябским кланом и исламскими оппозиционерами, преимущественно гармцами. Это привело к тому, что союзные кулябцам в период гражданской войны гиссарцы и курган-тюбинцы лишили президента Таджикистана своей поддержки, сблизились с враждебно к нему настроенными властями Узбекистана и развернули антиправительственную вооруженную деятельность на западе и юго-западе республики. При этом положение усугубляет то обстоятельство, что Ленинабадская область, в советское время игравшая в Таджикистане ведущую роль, уже несколько лет полностью оттеснена от власти и фактически оккупирована кулябцами. Среди самих кулябцев все сильнее обостряется конкуренция за контроль над основными источниками финансовых ресурсов: наркобизнесом, Таджикским алюминиевым заводом в Турсун-Заде и экспортом хлопка. В подобных условиях российским военным и пограничникам находящимся, в республике, реально грозит участь стать заложниками неблагоприятно развивающейся ситуации. В военном плане это означает, что через некоторое время может встать вопрос об эвакуации наших войск, которая скорее всего будет сопровождаться попытками насильственного захвата вооружений, боевой техники и пленных. Необходимо сказать, что в то время как войны четвертого поколения в Центральной Азии хотя и грозят разразиться в любой момент, но пока все же носят замороженный характер, на Кавказе локальные конфликты низкой интенсивности идут полным ходом. Главная причина тому позиция США, стран НАТО и транснациональных корпораций Запада, на первый план среди которых вышли английская Бритиш петролеум и ряд американских нефтяных компаний, играющих ключевую роль в проекте века, подписанном в Баку в сентябре 1994 г. Пользуясь временной слабостью России, западные страны и ТНК сконцентрировались на установлении контроля над нефтяными ресурсами Каспия и путями их транспортировки. На первом этапе (19931996 гг.) США и руководство Азербайджана добились фактического признания со стороны правительства России делимости Каспийского моря на национальные сектора. К настоящему моменту Москва де-факто уже смирилась с существованием таких секторов, установленных для себя рядом прикаспийских стран в одностороннем порядке вопреки нормам международного права. Второй этап, который ориентировочно закончится к концу 1998 г., предусматривает аннулирование нефтяного транзита по северному маршруту Баку-Грозный-Новороссийск и утверждение южного (грузинского) маршрута Баку-Супса в качестве единственного пути экспорта ранней каспийской нефти. Наконец, третий этап имеет целью транспортировку большой нефти из азербайджанского и казахского секторов Каспия по другому южному маршруту: из Баку напрямую в Турцию через территории, ныне контролируемые Арменией и Нагорно-Карабахской республикой. Одновременно, путем приватизации Роснефти компанией Бритиш петролеум планируется взорвать изнутри Каспийский трубопроводный консорциум, созданный для строительства нефтепровода от казахстанского месторождения Тенгиз к Новороссийску: как известно, КТК является конкурентным проектом в отношении опекаемых Бритиш петролеум южных маршрутов транспортировки, предусматривающих в перспективе прокладку трубы между Баку и казахским портом Шевченко по дну Каспийского моря. Еще одна цель Запада введение в регион войск США, НАТО и Турции под флагом миротворчества в армяно-азербайджанском конфликте, что должно гарантировать стабильность и безопасность нефтетранспортировки. Реализация данной цели планируется путем навязывания армянской стороне поэтапного плана урегулирования, разработанного Минской группой ОБСЕ по Карабаху. По некоторым признакам, президент Армении Л.А.Тер-Петросян внутренне согласен с этим планом. Однако план встречает резкое неприятие премьера республики Р.С.Кочаряна, оппозиционных сил Армении и руководства Нагорного Карабаха. В этой связи нельзя исключать, что Запад может пойти на силовой сценарий миротворчества, аналогичный военной операции против боснийских сербов осенью 1995 г. Согласно некоторым данным, реализация силового миротворчества может состояться весной-летом 1999 г. В его рамках НКР будет предъявлен ультиматум принять план урегулирования Минской группы, а если республика на это не пойдет, против нее будет осуществлена операция по принуждению к миру. В ее рамках в течении 34 недель территория Нагорного Карабаха подвергнется массированным атакам авиации международных сил, которая будучи сосредоточенной в Турции, использует воздушное пространство Грузии и Азербайджана. После того, как военной инфраструктуре НКР будет нанесен непоправимый ущерб, Азербайджан очевидно проведет наступательную операцию в направлении Физули-Джебраил, в ходе которой планируется установить контроль над территорией, прилегающей к Араксу. Затем ожидается установление перемирия, для обеспечения которого в зону конфликта будут введены миротворческие силы Турции, США и НАТО. На завершающем этапе Запад, как бы пойдя навстречу Еревану и Степанакерту, предложит им территориальный обмен с Баку. В его рамках формально азербайджанские районы бывшей НКАО и Лачина получат право воссоединиться с Арменией, которая в свою очередь передаст Азербайджану в несколько раз меньшую по площади полосу земли вдоль своей границы с Ираном. Таким образом между Баку и Нахичеваньской автономией, а через нее с Турцией установится прямая связь, в силу чего появится возможность проложить транспортные коммуникации и трубопроводы, безопасность которых будет гарантирована фактом присутствия в регионе иностранных войск. Следует отметить, что наиболее слабым звеном армянской стороны, пока официально сопротивляющейся миротворчеству, является отсутствие действенной международной поддержки. Ставка на эффективную помощь армянской диаспоры в США иллюзорна, так как диаспора обладает в вашингтонских коридорах куда меньшим влиянием, чем нефтяное лобби. Не оправданы надежды армян и на Москву. Наоборот, руководство и МИД РФ в карабахском конфликте, как впрочем и в других конфликтах на территории СНГ: между Грузией и Абхазией, Грузией и Южной Осетией, Молдовой и Приднестровьем, все более склоняется к поддержке позиции официальных Баку, Тбилиси и Кишинева, безуспешно пытаясь все новыми уступками и даже путем предательства естественных союзников России приднестровцев, армян, абхазов, южных осетин и аджарцев, предотвратить политическую и экономическую переориентацию режимов Г.Алиева, Э.Шеварднадзе и П.Лучинского с Москвы на Запад. Есть в проазербайджанской и прогрузинской позиции ряда московских чиновников и чисто коммерческие мотивы. На данном этапе во многом они связаны с активной ролью Бритиш петролеум и стоящих за ней государственных структур Запада. С одной стороны, долгосрочным интересам этой ТНК на Каспии и в Закавказье соответствует дальнейшее ослабление российских позиций вплоть до полного ухода России с Кавказа. С другой стороны, после подписания в ноябре 1997 г. в Лондоне, в присутствии премьер-министра Великобритании Т.Блэйра, соглашения об участии Бритиш петролеум в приватизации Роснефти, определенные московские структуры и должностные лица вступили с ней в финансовые взаимоотношения, жертвой которых становятся геополитические интересы России на Кавказе. Причем вопрос здесь стоит и о Карабахе, и о российских базах в Грузии, и о пребывании наших миротворческих сил в Абхазии. И это при том, что вывод миротворцев с Ингури неизбежно вызовет новый виток грузино-абхазского конфликта. Ввиду того, что зона грузино-абхазского конфликта расположена в стороне от трассы нефтепровода Баку-Супса, с точки зрения Запада, установление грузинского контроля над Абхазией представляется куда менее важной задачей, чем разрешение карабахского кризиса по американскому сценарию. В глазах же сил прозападного ислама на Кавказе и в арабском мире, а также влиятельных кругов Турции, Сухуми вообще выглядит потенциальным связующим звеном между Анкарой и сепаратистами в российских автономиях. В силу этих причин военная победа Грузии в случае начала боевых действий маловероятна. Одновременно, возобновись конфликт и практически неизбежным станет прибытие в Абхазию вооруженных добровольцев адыгской национальности (адыгов, черкесов и кабардинцев), а также чеченцев из числа политических противников А.Масхадова. Любая попытка остановить их силами Погранвойск РФ или армии заведомо будет малорезультативна и приведет лишь к боевым столкновениям и окончательной переориентации абхазов с Москвы на Анкару. Так или иначе при подобном развитии событий абхазская граница не сможет быть на всем своем протяжении закрыта для движения боевиков и оружия в обоих направлениях. А раз так, Россия, в первую очередь западная часть Северного Кавказа, окажется в едином пространстве с территорией ведения боевых действий, что будет способствовать распространению дестабилизации из Абхазии на север и означать возникновение там еще одной войны четвертого поколения. Впрочем, основные надежды по втягиванию России в изнурительную локальную войну, способную окончательно добить нашу армии и государство, на Западе возлагают не столько на Грузию и Абхазию, сколько на Чечню, вооруженный конфликт с которой по сути никогда и не прекращался, а лишь перешел в сентябре 1996 г. из высокоинтенсивной в низкоинтенсивную фазу. Главная ставка международных антироссийских кругов в Чечне делается на оппозиционные нынешнему президенту Ичкерии силы во главе с лидером кавказских ваххабитов, бывшим президентом З.Яндарбиевым, террористами Ш.Басаевым, Хоттабом и С.Радуевым и отставным шефом Департамента госбезопасности А.Мовчаевым. По некоторым данным, заинтересованными кругами Турции, Саудовской Аравии, ОАЭ, а также рядом английских и американских ТНК, З.Яндарбиеву были предложены немалые средства на срыв транспортировки будущей большой каспийской нефти по северному маршруту путем дестабилизации ситуации вокруг Чечни, распространения вооруженного ваххабизма и создания территориального коридора из Ичкерии к Азербайджану и Каспийскому морю через Дагестан, ситуацию в котором сначала планируют искусственно взорвать, затем отделить его от России и объединить с Чечней в некий имамат. Как следствие, официальный Грозный сегодня практически не контролирует ситуацию в республике и вынужден следовать в фарватере экстремистов. Волна террора и нестабильности все более распространяется на территорию не только Дагестана, но и Ставрополья и Пригородного района Северной Осетии. О гарантиях безопасности функционирования нефтепровода сейчас вообще говорить не приходится. Предложение же провести его ветку вокруг Чечни в условиях прозрачности ее административных границ для вооруженных банд лишь спровоцирует их на новые грабительские набеги, на распространение диверсий и террора вглубь территории России. Иными словами, данное предложение (стоимостью 200 млн. долл.), в случае попытки его реализации без предварительного оборудования настоящей границы с Чечней, объективно сработает на дестабилизацию, на распространение по всему Северному Кавказу своего рода махновщины в современном варианте. Впрочем, в подобных условиях коррумпированным чиновникам, заинтересованным в формировании предвыборного фонда одного из потенциальных кандидатов в президенты РФ, будет сравнительно просто списывать средства, выделяемые на нефтепровод, действуя по той же схеме, как при восстановлении Чечни в 19951996 гг. В целом же, политика Кремля в отношении Чечни выглядит абсолютно беспомощной, ситуация на Северном Кавказе, в свете бессилия и коррумпированности российской власти, практически безнадежной, а вероятность большой войны в регионе, к которой силы общего назначения нашей армии совершенно не готовы, чрезвычайно высокой. Представляется, что в этих условиях в ближайшие годы, на которые очевидно придется кульминация битвы за Кавказ, наиболее приоритетным следует признать Юго-Западное стратегическое направление, формируемое на базе Северокавказского военного округа и соответствующих округов других войск. В этой связи, во-первых, необходимо в кратчайшие сроки привести находящиеся на стратегическом направлении соединения и части Вооруженных Сил, Внутренних войск МВД, на которые в нынешней ситуации возлагается наибольшая ответственность по обеспечению стабильности на прилегающих территориях, и Пограничных войск в боеспособное состояние, обеспечить их положенным количеством вооружений и военной техники современных образцов, боеприпасов, ГСМ, продовольствия и др. Во-вторых, отказаться от планов сокращения численного состава в СКВО и других войсках в регионе, и полностью укомплектовать их до штатной численности. В-третьих, в первоочередном порядке решить социальные проблемы военнослужащих. В-четвертых, обеспечить единое оперативное управление всеми вооруженными формированиями РФ на стратегическом направлении со стороны командующего и штаба СКВО. Одновременно, руководство страны должно предпринять ряд действий политического характера, без которых чисто военные и милицейские меры обречены на малую результативность. Главной целью политики должна стать защита граждан России от криминально-политического беспредела, предотвращение махновщины, терроризма и бандитизма. Для этого в кратчайшие сроки административные рубежи бывшей Чечено-Ингушской АССР следует оборудовать как полноценную государственную границу, через которую стало бы невозможным свободное перемещение оружия, боевиков, диверсантов и вооруженных бандитов. Во всей приграничной зоне целесообразно ввести режим чрезвычайного положения, а на передвижение через границу гражданских лиц установить запрет с 22 часов вечера до 6 утра. И лишь после этого имеет смысл ставить вопрос о строительстве нефтяных коммуникаций в обход территории Чечни. Что касается западной части Северного Кавказа, там целью России должен являться мир и сохранение нашего влияния в Абхазии. В этой связи экономическая блокада республики со стороны РФ долна быть немедленно снята, а миротворческие силы СНГ следует оставить в местах их нынешней дислокации. В том случае, если Грузия все же будет настаивать на выводе миротворцев, подкрепляя свои требования вооруженными провокациями, целесообразно пойти на официальное признание независимости Абхазии и предоставление ей помощи экономического и военного характера. В частности, для пополнения абхазской армии живой силой допустимо позволить российским призывникам выходцам из республик Северного Кавказа, в случае их добровольного согласия, проходить действительную службу в ее рядах. Аналогично, российские офицеры и прапорщики северо-кавказских национальностей, включая офицеров запаса, в случае изъявления желания могли бы быть откомандированы в вооруженные силы Абхазии. Важное значение для сохранения позиций России в Закавказье, сдерживания Турции от вооруженного вмешательства в дела региона, играют военные базы в Грузии и Армении. В связи с возможностью постановки вопроса о выводе наших войск из Грузии представляется целесообразным эвакуировать лишь объект в Вазиани, а объекты в Батуми и Ахалкалаки следует сохранить, опираясь на волю местного аджарского и армянского населения. Наконец, приоритетным является поддержание союзнических отношений с Арменией, включая военно-техническую помощь Еревану. Представляется, что в неофициальном порядке подобное сотрудничество должно затронуть и Нагорный Карабах. В первую очередь на предмет создания в НКР эффективной системы ПВО, а также подготовки военных кадров, отвечающих требованиям не народной, а современной войны, реконструкции внутренней дорожной сети, развития инфраструктуры гражданской обороны и переподготовки сил спецназа для действия в горных условиях, в частности, при борьбе с вертолетными десантами в тыл. Кроме того, армии НКР необходима помощь военных специалистов РФ в области оперативного планирования и работы по пересмотру нынешней доктрины республики, делающей неоправданный крен в сторону применения бронетехники в наступательных операциях. В условиях, когда Азербайджан превосходит Карабах в живой силе и технике, когда его армия это уже не демарализованные банды образца 19911994 гг., операция НКР с выходом из предгорий на равнину даже если поначалу и достигнет тактических успехов, в конечном счете неминуемо приведет к катастрофе. Для России сегодня крайне важно зафиксировать нынешний статус-кво в Закавказье до момента ухода со сцены Г.Алиева, равноценной замены которому, с точки зрения сохранения стабильности в республике, не просматривается. Если к этому моменту Вашингтону и Анкаре удастся решить проблему Карабаха на свой лад, разместить в регионе войска и обеспечить сухопутный коридор из Баку в Турцию, форсированную инкорпорацию Азербайджана в турецкую орбиту можно считать неизбежной, а американское влияние станет доминирующим фактором в жизни республики. Если же сохранится статус-кво, то территориально отрезанные от Турции власти в Баку смогут противостоять действию тенденции к фрагментации Азербайджана лишь проводя дружественную политику в отношении Москвы. Во-многом по похожему сценарию следует ожидать развития событий в Грузии, в которой, после ухода Э.Шеварднадзе, также, судя по всему, не избежать нового витка борьбы за власть. В нынешних условиях России крайне важно избежать втягивания в локальные конфликты высокой интенсивности на Юге, в особенности на территориях, где местное население относится к нам враждебно. К ведению подобного конфликта силы общего назначения нашей армии абсолютно не готовы. Не готово к этому руководство страны и общество в целом. Поэтому случись подобная война, Российская армия и государство скорее всего потерпят новое сокрушительное военное, политическое и моральное поражение, которое мы уже не переживем. С другой стороны, противники России на Кавказе, как и в Центральной Азии, не располагают достаточным количество подготовленной живой силы и тяжелой военной техники для организации крупномасштабного военного вторжения, в силу чего ориентируются на конфликты низкой интенсивности. В этих условиях, используя тактику активной обороны, изолируя территорию Чечни, блокируя ее воздушное пространство и строящуюся дорогу через горы в Грузию, локализуя другие очаги дестабилизации, обеспечивая силами МВД совместно с частями Вооруженных Сил и Погранвойск безопасность и стабильность в Северокавказском регионе, у нас есть все возможности избежать втягивания в большую разрушительную войну. Вопрос лишь в наличии (или отсутствии) политической воли у руководства страны. Раздел 2.2. Договор СНВ-2 и стратегические ядерные силы Американская сторона предпринимает максимум усилий, чтобы добиться скорейшего вступления СНВ-2 в силу. Подобная настойчивость не удивительна. Вся политика США в сфере стратегических вооружений свидетельствует, по мнению специалистов в области национальной обороны, что за океаном сконцентрировались на достижении к 2007 г. решающего превосходства над нами в ракетно-ядерной области. В решении этой задачи ключевую роль играют подписанное в сентябре 1997 г. в Нью-Йорке соглашение о разграничении систем тактической и стратегической противоракетной обороны (ПРО) и Договор СНВ-2. Нью-йоркское соглашение по ПРО предполагает расширенную трактовку понятия тактическая ПРО. Оно допускает полномасштабные испытания по перехвату целей, летящих со скоростью до 5 км/сек. При этом противоракеты могут быть морского, воздушного и наземно-мобильного базирования и иметь скорость 4,55 км/сек и дальность действия более 3000 км. Таким образом США, формально не нарушая советско-американский договор по ПРО 1972 г., получают право создать систему перехвата наших ракет, запускаемых с подводных лодок, на начальной фазе полета до отделения боеголовок. Ведь у баллистических ракет фаза разгона занимает 35 мин., в течении которых они особенно уязвимы. Что же касается отечественных ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПК СН), то сегодня они крайне редко выходят на боевое патрулирование. А те считанные единицы, что выходят, в основном патpулиpуют в нашей же прибрежной зоне, где прочно обосновались флот и авиация США. Таким образом американцы получают реальный шанс полностью заблокировать ответный удар морской компоненты российских стратегических ядерных сил, на который в соответствии с СНВ-2 должно приходиться более половины всего потенциала отечественных Стратегических ядерных сил (СЯС). Нью-йоркское соглашение по ПРО также дает зеленый свет для полномасштабной отработки и развертывания системы перехвата стратегических боеголовок на конечном участке полета в диапазоне высот от 15 до 50 км. Ведь боевые блоки (ББ), летящие в космосе со скоростью 7 км/сек, в земной атмосфере снижают ее до скоpости pазpешенной Нью-Йоpкскими соглашениями для pакеты-мишени. Наконец, в США продолжает действовать официальное решение, в соответствии с которым в 2003 г. администрация и конгресс должны определиться, следует ли Америке выходить из бессрочного Договора по ПРО 1972 г. или нет. Если будет принято решение о выходе, то эшелонированная стратегическая ПРО может быть развернута уже к 20072008 г. В данном контексте обещание, данное Б.Клинтоном Б.Н.Ельцину в Хельсинки, не нарушать договор мало что стоит: через 10 лет ни тот, ни другой у власти в своих странах уже не будут. Другая важная цель США практическая реализация договора СНВ-2, что должно ускорить создание максимально благоприятных условий для боевого применения их перспективной стратегической системы ПРО по парированию ответных действий СЯС России, поскольку известно, что оборонительные системы функционируют тем эффективнее, чем малочисленнее удар группировки наступательных средств. Как известно, СНВ-2, формально ограничивающий к 2002 г. количественный состав стратегических наступательных сил сторон уровнем в 30003500 ядерных боеголовок, требует форсированной ликвидации всех российских межконтинентальных баллистических ракет (МБР) с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН). В то же время США предполагают перейти от ныне действующего соглашения СНВ-1, устанавливающего для обеих сторон лимит в 6000 боеголовок, к договору СНВ-2 по иному пути. Ликвидации подлежат лишь 50 МБР с РГЧ ИН МХ, 4 РПК СН класса Огайо и 28 тяжелых бомбардировщиков. В основном же сокращения планируется реализовать путем разгрузки ракет и конвенциализации бомбардировщиков Б-1Б, то есть снятия с них части или всего ядерного боезапаса для складирования в специальных хранилищах. В любой момент этот боезапас, именуемый возвратным потенциалом, уничтожать который США отказываются, можно будет оперативно возвратить на ракеты. В результате реально США будут превосходить Россию по количеству боеголовок на 25004500 единиц, а с учетом крылатых ракет морского базирования и авиационных средств НАТО в Европе, приобретающих, в свете планируемого расширения блока на Восточную Европу и Прибалтику, количество стратегических вооружений на 40006000 единиц. Иными словами, соглашение СНВ-2 для американской стороны означает не реальные сокращения стратегических вооружений, а всего лишь их имитацию. Для России же СНВ-2 это способ максимально ускорить ее фактически одностороннее ядерное разоружение. Впрочем, отечественные СЯС и обеспечивающие системы и без СНВ-2 стремительно деградируют из-за недофинансирования. Стратегической авиации у нас уже практически не осталось. Морская компонента СЯС, насчитывающая сегодня 26 ракетных подлодок с более чем двумя тысячами ядерных боеголовок, к 2007 г. по всем показателям съежится втрое. Система боевого управления, по признанию бывшего министра обороны РФ И.Н.Родионова, в боевых условиях ненадежна и практически не подвергается модернизации. Военный космос умирает, 2/3 находящихся на орбите военных спутников выработали гарантийные ресурсы эксплуатации. Система предупреждения о ракетном нападении (СПРН) как в части наземного, так и в части космического эшелонов не модернизируется и функционирует в усеченном составе. Так, сегодня в космосе на высокоэллиптических орбитах имеется лишь 7 космических аппаратов СПРН, тогда как их должно было бы быть 9, а на геостационарной орбите функционирует только 2 спутника, что составляет 2330% от необходимой численности.. Что касается сети наземных радиолокационных станций (РЛС) СПРН, то она после распада СССР перестала быть замкнутой системой. Более того, в ближайшее время ожидается обвальный вывод из боевого состава устаревших РЛС типов Днестр и Днепр, которые до 2000 г. полностью выработают гарантийные ресурсы эксплуатации. Красноярская РЛС Дарьял-УМ демонтирована по требованию США, что оставило неприкрытым северо-восточное ракетоопасное направление (Берингово море). Аналогичная недостроенная станция в окрестностях Риги в 1995 г. была уничтожена властями Латвии. Таким образом после 2000 года в составе наземного эшелона СПРН останутся 4 станции ДарьялУ в Коми, Иркутской области, Казахстане и Азербайджане, 1 опытная РЛС Дарьял на Кольском полуострове и 2 РЛС Дунай-3 системы ПРО Москвы. По всей видимости, будет сдана в эксплуатацию также РЛС Волга в Белоруссии, с момента первоначального планового срока ввода в строй которой прошло уже 10 лет. Станция же Дарьял-УМ в Закарпатье по-видимому не будет достроена уже никогда, что оставит неприкрытым юго-западное ракетоопасное направление (Средиземное море). Рассматривая процессы деградации более детально, следует коснуться морской компоненты (МСЯС). С 1990 по 1997 год в строй не был введен ни один новый РПК СН. В 1996 г. на северодвинском ПО Северное машиностроительное предприятие был заложен РПК СН нового поколения Юрий Долгорукий, который планируется спустить на воду в 20022003 г. Затем руководство ВМФ надеется вводить в строй по одному РПК СН такого класса ежегодно. Одновременно на период до 2015г. планируется произвести около 300 твердотопливных ракет для оснащения к этому сроку 1517 подобных РПК СН. Но скорее всего по причине недостаточного финансирования эта программа выполнена не будет. Если исходить из планов Минобороны РФ начать массовое перевооружение армии лишь с 2005 г., можно рассчитывать, что к 2007 г. у нас будет не более 2 РПК СН Юрий Долгорукий, к 2010 г. не более 4 РПК СН, и к 2015 г. не более 10. Иными словами, в ближайшие 1015 лет отечественные МСЯС будут вооружены главным образом ныне существующими РПК СН проектов 941 и 667 БДРМ, что создаст немало проблем. Так известно, что эксплуатация подводных лодок в течении 2530 лет требует проведения среднего ремонта каждые 78 лет. В противном случае их срок службы сокращается до 1015 лет. С учетом хронического недофинансирования ремонтных работ можно спрогнозировать, что к 2000 году у нас останется не более 12 РПК СН, не требующих проведения среднего ремонта. В целом через 10 лет МСЯС по-видимому будут оснащены 78 боеготовыми РПК СН с 9001000 ББ, в 2010 г. 67 РПК СН с 7001000 ББ, и в 2015 г. 10 РПК СН с 1000 ББ. Очевидно, что данные цифры значительно меньше, чем предусмотрено соглашением СНВ-2. Наряду с этим особое беспокойство вызывает крайне низкая интенсивность эксплуатации средств МСЯС в режиме боевого патрулирования: из имеющихся 26 РПК СН pеально боеготово не более четвеpти, в pежиме патpулиpования одновpеменно находятся максимум 2 подлодки, а 20 РПК СН вообще не способны выходить в моpе. В то же вpемя постоянно снижается боевая устойчивость плавающих РПК СН в условиях активизации сpедств пpотиволодочной обоpоны США и НАТО. В условиях сокpащения численности гpуппиpовки, по-видимому, в 20052007 г. пpидется отказаться от базиpования МСЯС на Дальнем Востоке и сконцентpиpовать все РПК СН на Севеpном Флоте. Еще более мрачная картина предстает в связи с ситуацией в области авиационной компоненты СЯС (АСЯС). Сегодня АСЯС насчитывают 69 тяжелых бомбардировщиков: 6 Ту-160, 25 Ту-95МС-16, 28Ту-95МС-6 и 10 Ту-95К-22, способных нести в сумме до 800 ядерных авиабомб и крылатых ракет воздушного базирования. Определенными возможностями по поражению стратегических целей в Северной Америке и объектов в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке и в Азии обладают также более 100 самолетов Дальней авиации Ту-22М-3, оснащенных бомбовой нагрузкой. Вместе с тем устаревшие Ту-95К-22 в настоящее время ликвидируются. Самолеты Ту-95М и Ту-22М-3, срок службы которых рассчитан на 2530 лет, в массе своей очевидно смогут находиться в боевом составе еще 712 лет, после чего их придется снять с вооружения. Таким образом, к 20072010 г. в составе АСЯС останутся лишь 6 машин Ту-160 с максимальным оснащением в 144 крылатые ракеты, если, конечно, в рамках перевооружения армии после 2005 г., производство бомбардировщиков данного типа не будет возобновлено на Казанском авиапредприятии. Процессы деградации СЯС накладываются на отсутствие ясности относительно их качественных параметров и количественных рамок, что связано с неясностью судьбы СНВ-2. Правда, как было показано выше, МСЯС и АСЯС это не касается они заведомо не удержатся в количественных лимитах ни СНВ-1, ни СНВ-2. Однако в Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН) ситуация, особенно в части их качественного состава, в принципе может сложиться иначе. В начале 1997 г. РВСН насчитывали в своем составе 762 ракетных комплекса (РК), оснащенных 3700 ББ. При этом 170 шестиблочных РК УК-100Н базируются в 2 позиционных районах (ПР) в Калужской и Саратовской областях. Данные комплексы, стоящие на вооружении по 1317 лет, к 20012005 гг. выработают свой первоначальный гарантийный ресурс эксплуатации. Однако путем продления ресурса до 25 лет и более часть РК может быть сохранена до 20092010 г. Около 200 десятиблочных тяжелых ракет Р-36М УТТХ и Р-36М2 базируется в шахтных пусковых установках (ШПУ) в 4 ПР: в Оренбургской и Челябинской областях, Алтайском и Красноярском краях. Более 100 РК Р-36М УТТХ в любом случае должны быть сняты с вооружения до 20002003 г. ввиду истечения ранее продленных гарантийных ресурсов. Несколько десятков более новых РК Р-36М2 без продления ресурса могут стоять на вооружении до 20032005 г., а в случае продления сроков эксплуатации, а также при использовании для обновления группировки изделий, вывезенных из Казахстана, до 20102013 гг. 10 десятиблочных РК РТ-23 УТТХ, базирующихся в ШПУ в Саратовской области, и 36 аналогичных комплексов железнодорожного базирования, находящихся на станциях постоянного базирования в районах Красноярска, Перми и Костромы, без продления ресурсов эксплуатации могут стоять на вооружении ориентировочно до 20002005 гг., а в случае продления до 20072010 гг. Примерно 350 моноблочных подвижных грунтовых ракетных комплексов (ПГРК) Тополь размещены в 9 ПР в Республике Марий-Эл, Тверской, Ивановской, Свердловской, Новосибирской, Иркутской и Читинской областях, в Алтайском и Красноярском краях. Их ресурс эксплуатации в основном полностью истечет к 20052010 гг. Единственным новым РК РВСН, создаваемым в России в настоящее время, является Тополь-М, начало развертывания которого было начато в декабpе 1997 г. (2 установки), то есть с более чем трехлетним отставанием от первоначального графика. В планы руководства РВСН входит создание к 2010 г. примерно 500 подобных РК, что соответствует темпам строительства 40 ракет ежегодно. Между тем в условиях неудовлетворительного финансирования на уровне сегодняшних 50% от необходимого, данная цифра, по крайней мере на период до 2005 года, представляется чересчур оптимистичной. Скорее всего в 19982004 гг. темпы строительства составят примерно 1015 РК в год, что является минимальным уровнем для сохранения производственной кооперации Воткинского завода в Удмуртии, выпускавшего в 80-е годы 7080 Тополей ежегодно. Кстати, для сохранения рентабельности производства там должно производиться не менее 30 Тополей-М в год. Если Госдума РФ ратифицирует СНВ-2, то РВСН в 2007 г. будут оpиентиpовочно состоять из 450 моноблочных ракет: 105 разгруженных до 1 ББ ракет УР-100Н, 90 Тополей-М в переоборудованных ШПУ тяжелых ракет, примерно 250 ПГРК Тополь и Тополь-М, а в 2015 году из примерно 700 Тополей-М в ШПУ и в варианте ПГРК. В целом СЯС в условиях СНВ-2 в 2007 г. смогут насчитывать пpимеpно 1500 ББ, в 2010 г. 13001600 ББ и в 2015 г. до 2000 ББ, что в среднем в 47 раз меньше чем у американской стороны по СНВ-2, с учетом возвратного потенциала американских МБР с РГЧ ИН Минитмен-3 и 3М, БРПЛ Трайдент и стратегической авиации. Специалисты считают, что в случае ратификации соглашения СНВ-2, в особенности если через 56 лет в Вашингтоне примут решение анулировать договор по ПРО 1972 г., Россия через 10 лет лишится способности к нанесению США гарантированного неприемлемого ущерба в ответных действиях. Следовательно, принцип ядерного сдерживания, соблюдение которого является главным условием предотвращения угрозы как ядерной, так и крупномасштабной неядерной агрессии против нашей страны, будет нарушен. Это неизбежно создаст ситуацию, при которой США смогут безнаказанно подвергать Россию ядерному шантажу и проводить против нее акции, аналогичные военным операциям против Ирака в 1991 г. и боснийских сербов в 1995 г. Многократно уступая по своему ядерному потенциалу США, мы станем в этом отношении соизмеримы с Великобританией и Францией. С другой стороны, при неблагоприятном развитии ситуации через 1015 лет даже возможно наше отставание в области стратегических вооружений от Китая. Сегодня в Китае находятся на боевом дежурстве порядка 100 баллистических ракет большой и средней дальности, планируется иметь 5 РПК СН с 12 БРПЛ с РГЧ ИН на каждой лодке. В условиях отсутствия системы ПРО США этого сравнительно небольшого потенциала, по мнению китайцев, им вполне достаточно. Однако если ситуация в области ПРО круто изменится и американцы пойдут на развертывание системы, китайские стратегические силы будут полностью обесценены. Вряд ли Пекин, имеющий острые противоречия с Вашингтоном по поводу Тайваня, Северной Кореи, и в целом в Юго-Восточной Азии, согласится с таким положением. Скорее всего Китай перейдет к форсированному наращиванию своей группировки наземного базирования. При этом доведение ее до численности 300400 МБР с РГЧ ИН с 20003000 ББ с экономической и технической точки зрения является вполне разрешимой задачей. Но тогда Китай получит ядерное превосходство над Россией. Следовательно, убедительное ядерное сдерживание многократно превосходящей нас по численности населения и размеру ВВП крупнейшей азиатской державы от экспансии в северном направлении станет проблематичным. Одной из альтернатив СНВ-2 многие считают заключение нового договора СНВ-3, который, согласно хельсинкским договоренностям Б.Н.Ельцина и Б.Клинтона, письменно подтвержденным в Нью-Йорке Е.М.Примаковым и М.Олбрайт, ограничил бы стратегические наступательные силы сторон уровнем 20002500 ББ к 2007 г. Вместе с тем, официальная позиция США состоит в том, что переговоры по СНВ-3 начнутся лишь после вступления в силу СНВ-2. При этом не дается никаких гарантий, что СНВ-3 будет подготовлен в устраивающие Россию сроки и в приемлемом для нее виде. В частности нет гаpантий в том, что для американской стороны это будет не договор об имитации разоружения при отсутствии такового на практике, как в случае СНВ-2, а соглашение о реальном сокращении ядерных боеголовок, об их физической ликвидации в согласованные сроки, о сведении к нулю американского возвратного потенциала. Следующая проблема надежность гарантий США относительно их невыхода из режима договора по ПРО 1972 г. Дело в том, что технические гарантии подобного рода предоставить в принципе невозможно. Следовательно нельзя исключить, что где-нибудь в 20032005 г. американская официальная позиция в отношении договора вполне может измениться и система ПРО начнет развертываться, имея в виду срок 34 года. Непонятно, что в этих условиях следует делать российской стороне, если предшествующие моменту аннулирования Договора время мы не используем для отработки новых МБР с РГЧ, в то время как старые многозарядные ракеты вплотную подойдут к исчерпанию своего жизненного цикла. Ведь даже если реагируя на аннулирование американцами договора по ПРО, Россия выйдет из СНВ-3, а заодно и из СНВ-2 и СНВ-1, мы, невосполнимо растратив 57 ближайших лет, реально ничего уже противопоставить США не сможем. В целом, хотя СНВ-3 вероятно в большей степени будет учитывать интересы России, чем СНВ-2, он тем не менее как и СНВ-2 все равно сопряжен для нас с немалым риском лишиться через 10 лет способности к ядерному сдерживанию США и, возможно, Китая. Другой альтернативой ратификации СНВ-2 является следование России условиям ныне действующего договора СНВ-1. В его рамках упор мог бы быть сделан на поддержании на боевом дежурстве максимально длительное время МБР с РГЧ ИН Р-36М2, РТ-23 УТТХ и УР-100Н. Очевидно, что продление гарантийных ресурсов эксплуатации РК чревато снижением их надежности, ростом числа технических сбоев и аварий. Однако, с другой стороны, как показала практика эксплуатации ракетно-космических средств производства СССР, даже при значительном продлении ресурса многие из них продолжают решать целевые задачи с удовлетворитенльной эффективностью. Наиболее зримый пример этого станция Мир, уже давно выработавшая все мыслимые ресурсы эксплуатации, но все еще работающая на орбите. Причем периодически возникающие на Мире сбои и аварийные ситуации так или иначе устраняются и станция продолжает функционировать. Путем продления сроков эксплуатации МБР с РГЧ ИН к 2007 г. в составе РВСН можно было бы сохранить более 200 таких ракет с 16001700 ББ и одновременно иметь примерно 300 моноблочных ПГРК Тополь и Тополь-М. Тогда в целом в СЯС насчитывалось бы до 3000 ядерных боезарядов. Это вдвое меньше, чем разрешает иметь договор СНВ-1, но достаточно для сохранения способности к нанесению неприемлемого ущерба США в ответных действиях. Вместе с тем в более отдаленной перспективе, в период 20072012 гг., окончательного вывода из боевого состава всех ныне стоящих на вооружении МБР с РГЧ ИН все равно не избежать. Это приведет к обвальному, не менее чем трехкратному уменьшению числа ББ в РВСН и не менее чем к двухкраткому сокращению их количества в СЯС в целом. Так как в эти же сроки вероятно будет завершено развертывание стратегической системы ПРО США, Россия скорее всего лишится способности к нанесению эффективного удара возмездия. Единственным реальным способом избежать этого является поддержание группировки отечественных МБР с РГЧ ИН и после 2007 г. путем воссоздания в России тяжелых ракет Р-36М2. Такие ракеты, каждая из которых помимо десяти ядерных боеголовок в состоянии нести еще более тонны средств противодействия ПРО, являются наиболее эффективным средством преодоления перспективной американской системы обороны. Однако работ по воссозданию данных изделий, ранее производимых днепропетровским КБ Южным, в России сейчас не ведется, хотя тяжелая ракета давно отработана и стоит на вооружении, а вся техническая документация на нее у нас либо имеется, либо может быть получена с Украины. Правда, с другой стороны, ввиду серьезной деградации отечественной ракетостроительной отрасли, трудновосполнимых потерь ее научного, технологического и кадрового потенциала, разрыва кооперационных связей, налаживание производства на территории Российской Федерации потребует немалых инвестиций и 56 лет подготовительных работ. По оценке специалистов ВПК, если подготовку к производству Р-36М2 на ныне простаивающих без заказов предприятиях российской оборонки начать летом 2000 г., а само производство в 2007 г., то в период 20002004 г. потребный объем финансирования составит в среднем 250 млн. долл. в год, а начиная с 2005 г. 400 млн. долл. в год. Это порядка 23% нынешнего военного бюджета страны средства, которые можно изыскать даже в ситуации экономического кризиса. Тем более, что у всех на памяти случай, как правительство РФ моментально изыскало в скудном госбюджете-98 почти 100 млн. долл. для выполнения конвенции о химическом оружии документа, вызвавшего неоднозначную оценку депутатов, но ратифицированного под давлением США. Иными словами, прояви нынешнее или будущее руководство страны политическую волю, группировка тяжелых ракет Р-36М2 сможет сохраняться в отечественных арсеналах долгое время. В этом случае к концу 2009 г. (моменту окончания срока действия договора СНВ-1) в составе РВСН имелись бы 154 новые тяжелые ракеты, а также 89 дивизий ПГРК Тополь-М. Тогда СЯС в целом насчитывали бы примерно 25002800 ББ. В 2015 г., в зависимости от позиции США по вопросу ПРО, в РВСН могло бы быть поставлено дополнительное количество Р-36М2, имея ввиду установку их в 180 ШПУ ракет УР-100Н и РТ-23 УТТХ. Дpугой ваpиант: установить в эти 180 ШПУ пеpеобоpудованные для наземного базиpования твеpдотопливные БРПЛ с РГЧ ИН типа планиpуемых для РПК СН Юpий Долгоpукий в ваpианте боевого оснащения с 56 ББ на pакете. Вне сомнений, группировка РВСН, развивающаяся описанным образом, обеспечила бы сохранения за Россией ее потенциала сдерживания вне зависимости от соблюдения США договора по ПРО 1972 г.: максимальное продление ресурсов эксплуатации стоящих на вооружении ракетных комплексов Р-36М2, УР-100Н и РТ-23УТТХ; развертывание группировки РК Тополь-М; начало не позднее сеpедины 2000 г. работ по воссозданию в РФ РК Р-36М2 с последующим развертыванием вновь произведенных изделий в 154 существующих ШПУ тяжелых ракет, а после 2009 г., при неблагоприятной обстановке, в 180 ШПУ РК УР-100Н и РТ-23 УТТХ; работы по стратегическим подводным лодкам класса Юрий Долгорукий и новым БРПЛ для их оснащения; поддержание в надлежащем состоянии систем связи и боевого управления СЯС в чрезвычайных условиях, военно-космических группировок, модернизацию и постепенное восполнение космического и наземного эшелонов системы предупреждения о ракетном нападении. Глава III ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ВОЕННОЙ РЕФОРМЫ Раздел 3.1. Теоретические аспекты военного реформирования Несмотря на окончание холодной войны, прекращение прямой военной конфронтации Восток-Запад, обеспечение внешней военной безопасности продолжает оставаться актуальной задачей, стоящей перед Российским государством. Ее решение зависит от множества различных факторов и прежде всего от реалий геополитической обстановки, сложившейся на рубеже XXI века. Окончание холодной войны ликвидировало военное противостояние двух противоположных социальных систем. На смену биполярному миру приходит многополюсная система международных отношений. Казалось бы, человечество получило реальную возможность покончить с гонкой вооружений, разработкой новых видов оружия, существованием мощных армий, реально избавиться от опасности военных катаклизмов. Политические реалии современного мира свидетельствуют о том, что положительные тенденции в развитии международных отношений еще не стали необратимыми. В этих условиях военный и военно-технический элементы по-прежнему остаются важнейшими составными частями системы обеспечения национальной безопасности любой страны и России в том числе. Поэтому обеспечение безопасности Российской Федерации непременно предполагает формирование современных взглядов на способы предотвращение войны, военное строительство, техническое оснащение войск и подготовку их к ведению боевых действий. Наметившаяся тенденция к ослаблению военного противостояния пока не сделала мир более безопасным. Если новая глобальная война сейчас не грозит мировому сообществу, то нельзя не опасаться самых тяжелых последствий в случае возникновения и разрастания малых и средних войн. Произошла определенная трансформация характера и уровня военных угроз в мире в сторону снижения уровня, реальности и срочности этих угроз. В первую очередь снизилась опасность от напряженного противостояния ядерных держав России и США. Руководство СССР (России) осуществило широкомасштабные односторонние действия, связанные с выводом главной группировки Вооруженных Сил из стран Центральной и Восточной Европы. Был ликвидирован Варшавский Договор. Однако адекватных действий со стороны США и НАТО не последовало. Процесс сокращения ядерных и обычных вооружений, на основании договорных обязательств, снизил военный и, прежде всего, ядерный потенциал сторон в количественном отношении, однако темпы производства и замены в недалеком будущем устаревших СНВ России являются настолько низкими, что говорить о примерном равенстве стратегических ядерных сил России и США в ближайшие годы вряд ли будет возможно. Возникает острая проблема повышения боевой готовности российского ядерного потенциала в целом. В том же плане можно судить о состоянии и развитии обычных средств поражения, в особенности высокоточного оружия (ВТО), военной техники, связанных с применением новейших технологий и процессов, основанных на использовании новых физических принципов. Следует отметить, что Россия, обладая высоким научно-техническим потенциалом в ряде областей новых технологий, отстает от ведущих стран мира в развитии электроники, компьютерных технологий, связи, управления. Вместе с тем нет никаких гарантий, что уровень военной опасности не будет повышен в более далекой перспективе. Это обуславливается: во-первых, появлением новых центров силы, неопределенностью, слабой предсказуемостью их целей и действий; во-вторых, столкновение интересов различных стран в зоне распавшейся на отдельные слабые государства мощнейшей сверхдержавы, которой являлся СССР; в-третьих, смещением векторов угроз, латентным возрастанием напряженности по оси Север Юг; в-четвертых, отсутствием эффективных региональных систем безопасности, сориентированных на нужды многополярного мира. Следует добавить, что разрушительные региональные войны будут по-прежнему представлять опасность, которая может еще более возрасти в результате увеличения вооруженных сил региональных держав, распространения по миру новейших вооружений. При этом расширяющееся производство вооружений делает их доступными для небольших государств, что сокращает разрыв между ними и наиболее развитыми странами. Одним словом, человечество втягивается в процесс формирования принципиально иной системы международной, в том числе военной безопасности. Скорее всего на период первой четверти XXI столетия военная мощь останется необходимой основой глобального равновесия, хотя она возможно станет менее заметной и будет проявляться по-разному. В мировом сообществе все еще существуют государства, обладающие огромными группировками вооруженных сил, не стихают, а усиливаются территориальные споры, которые могут наравне с национально-этническими, религиозными и другими конфликтами стать причинами новых войн. К этому следует добавить, что внешняя политика некоторых государств может резко измениться под влиянием смены руководства, внутренних экономических и политических кризисов. Нельзя сбрасывать со счетов возможность несанкционированного применения ядерного оружия в результате технических ошибок, неполадок и сбоев. Известно, например, что с января 1979 г. по июль 1980 г. американская система раннего предупреждения выдала около 4000 первичных ложных сигналов тревоги. В этих условиях военная сила сохраняет свою функцию конечного гаранта в вопросах защиты от агрессии, подрывных акций и поддержания территориального статус-кво и целостности государства, обеспечения национального суверенитета. Россия является крупной ядерной державой, а учитывая отношение к ядерному оружию в мире можно утверждать, что в обозримой перспективе оно сохранится. Ядерные державы рассматривают это оружие как главную гарантию своей безопасности в неопределенном и в высшей степени милитаризованном мире. Отсюда отсутствие их желания полной ликвидации ядерных арсеналов в ближайшем будущем. Государства, которые были в относительной безопасности в биполярном мире, теперь вынуждены переосмысливать свои доктринальные положения по обеспечению национальной безопасности. Важное место в этом процессе государства, имеющие ядерные материалы и технологии, отводят ядерному оружию, обладание которым может изменить их стратегическое положение в региональном и глобальном масштабе. В этом, на наш взгляд, одна из причин возможного значительного расширения числа стран, стремящихся к обладанию ядерным оружием. Не исключена опасность прихода к власти в новых ядерных государствах иррациональных политиков, а также попадания ядерного оружия в руки негосударственных формирований, решающих свои задачи через ядерный терроризм и шантаж. Полный отказ от ядерного оружия в современных условиях, при отсутствии эффективной системы международной безопасности, вероятнее всего приведет не к снижению, а к повышению опасности развязывания военных конфликтов. При этом уровень сдерживания военных конфликтов, ведущихся с применением обычных средств поражения, резко снизится, что в условиях формирования новых полюсов силы приведет к возрастанию опасности развязывания вооруженной агрессии. Серьезное влияние на количество и характер средств вооруженной борьбы могут оказывать международные переговоры в области ограничения и сокращения вооружений и вооруженных сил. Влияние переговоров по ограничению и сокращению вооружений прежде всего сказывается на стратегической стабильности. Это влияние может быть как положительным, так и отрицательным, в зависимости от того, какие результаты достигнуты вследствии договоренностей. Необходимо отметить в этой связи следующие принципиальные моменты: Во-первых, при том, что сами по себе переговоры как в политическом, так и военном плане являются стабилизирующим фактором, а также открывающим возможность сокращения вооружений. Очевидно и то, что само по себе сокращение вооружений, даже крупное, не должно быть единственной целью переговоров, если одновременно с таким сокращением угроза безопасности возрастает. Вопрос, таким образом, заключается в том, чтобы в результате достигнутых договоренностенй произошло укрепление стратегической стабильности и безопасности договаривающихся сторон, которое может быть достигнуто посредством реализации ряда конкретных задач, например, путем устранения из арсенала государств наиболее дестабилизирующих систем и видов вооружений, ограничение качественного совершенствования вооружений и военной техники. Во-вторых, международные договоренности отражают прежде всего имеющиеся в странах представления о характере военных доктрин, а также планы военного строительства. Иначе говоря, они носят подчиненный характер, призваны реализовать имеющиеся в государствах военно-политические установки. Применительно к США такие переговоры рассматриваются в качестве составной части американской стратегии национальной безопасности, имеют откровенно вспомогательный характер по отношению к ведущемуся военному строительству. Наконец, в-третьих, военно-политическое руководство США рассматривает переговоры с СССР (Россией) с точки зрения концепции стратегии соперничества, т.е. как средство воздействия на военное строительство, ведущееся в России в желательном для США направлении, как средство, способное содействовать оптимизации американского военного производства и в ряде случаев как средство нейтрализации работ, ведущихся в России. Военно-политическое руководство США и стран Запада уделяет все больше внимания развитию информационной технологии, реально оценивая ее потенциальные возможности в борьбе за достижение военного превосходства. К числу первых официальных документов по этой проблеме можно отнести директиву МО США TS 3600.1 от 21 декабря 1992 г. под названием Информационная война, в которой прямо указано на необходимость всестороннего учета информационных ресурсов при организации планирования и функционирования систем управления в интересах повышения эффективности действия своих войск в условиях противодействия противника. Важнейшими составляющими концепции Информационная война являются: оперативная безопасность (маскировка), введение противника в заблуждение, психологические операции, электронная война и огневое поражение, которые проводятся в комплексе с глубокой и всесторонней разведкой как для дезорганизации системы управления противника, так и для защиты собственной системы управления в ходе боевых действий. При этом информация, циркулирующая в системе управления, рассматривается в качестве высокоприоритетного объекта воздействия и защиты, снижения или повышения достоверности, которая может оказать решающую роль в исходе сражения. Для Пентагона, который использует несколько сот различных информационных систем и сетей, вопросы информационной безопасности тесно примыкают к вопросам не только боевой готовности, но и прежде всего боевой эффективности систем оружия. Как уже отмечалось, в результате окончания холодной войны ослабевает одно из определяющих условий, способствовавших возникновению угрозы применения военной силы жесткое противостояние двух диаметрально противоположных социальных систем. В то же время в геополитическом пространстве продолжают существовать факторы, обуславливающие возможность возникновения военной опасности и угроз, что, в свою очередь, создает предпосылки для строительства вооруженных сил применительно к складывающейся военно-политической обстановке и определенной специфики оснащения войск вооружением и военной техникой. Раздел 3.2. Традиции военного дела и современное военное строительство России Успех военного строительства в России и ее безопасность во многом будут зависеть от того, насколько в проводимой военной реформе учитываются традиции русского военного дела и искусства, менталитет Вооруженных Сил и нашего народа. Известно, что одной из наиболее показательных сфер деятельности людей, в которой проявляются их национальные особенности, дух и природа, является военное дело. Поэтому интересно проследить историю военного дела в целом, и военного искусства в частности, именно под этим углом зрения: строить военное будущее России можно, только опираясь на ее военное прошлое. Анализ основных открытий в области военного искусства за последние 4 века, когда военное дело из занятия гениев превратилось в государственно-осознанное строительство, убедительно доказывает приоритет именно русской сухопутной Армии, континентальный характер военного русского духа. До 17 века на поле брани господствовали колонны различного масштаба и конфигурации. К концу этого периода глубина боевых порядков постепенно уменьшается, а фронт увеличивается. Назревал переход к новой тактике линейной. И впервые сделала это русская Армия. В сражении у с. Добрыничи (ныне Брянская область) 21(31).01.1605 г. в период польской интервенции войску Лжедмитрия I (23тыс.чел.), впервые в мировой военной практике применив линейный боевой порядок, пехота русской Армии, построенная в 4...6 шеренг, что увеличило ее фронт и огневые возможности, огнем из пищалей нанесла поражение войску противника и контратакой завершило его разгром. В Европе такой боевой порядок был повторен только в ходе Тридцатилетней войны, когда шведско-саксонское войско под руководством Густава II Адольфа (39 тыс. чел.) в сражении под Брайтенфельде (деревня под Лейпцигом) в 1631 г. разгромили войско германской Католической лиги, ведомое И.Тилли (36 тыс. чел.). Почти аналогичным образом обстоит дело и с переходом к новому боевому порядку колоннам в сочетании с рассыпным строем. Русская Армия одной из первых перешла к такому боевому порядку. Случилось это в Семилетнюю войну 17561763 гг. в ходе боев при осаде прусской крепости Кольберг (Колобжег), которая была взята русскими под командованием генерала П.А.Румянцева, будущего генерал-фельдмаршала. Период колонн и рассыпного строя стрелков продолжался век, до Крымской войны 18531856 гг. Он сменился новым периодом cтрелковых цепей, первой к которым перешла русская Армия. В оборонительном сражении у р. Альма 8(20).09.1854 г. русские войска стихийно применили новый боевой порядок стрелковую цепь, интуитивно уловив зов земли: использовать ее неровности, складки для защиты от пуль нарезного оружия противника. Потом этот прием был закреплен и в наступлении. В сражении при Инкермане 5 ноября 1854 г. (нового стиля) русские части, ведя наступление в условиях подавляющего огневого превосходства противника, уже преднамеренно рассыпались в цепь, чтобы с минимальными потерями преодолеть зону ружейно-артиллерийского огня и сблизиться с противником для штыкового удара. Каждый из вышеназванных периодов характеризуется очередным переходом к более широкому фронту, и первый шаг в этом всегда делала, как правило, русская Армия. Не чувство ли родных просторов, сформировавшее широкую русскую душу, подсказало русским воинам, тесно связанным со своей землей, новые способы боя! И, наконец, именно русскими, советскими военными теоретиками в 20-х 30-х годах нашего столетия впервые было дано научное обоснование оперативного искусства, как нового раздела военной науки и практики, который был признан Западом лишь недавно. Разработка в тридцатые годы теории глубокой наступательной операции на континентальном театре военных действий показала, насколько дальше ушло русское континентальное мышление. В основе этой операции лежала другая континентальная категория глубина. Таким образом, история военного искусства убедительно свидетельствует о том, что сила русского воинства именно в его почвенном духе. Если же с таких позиций посмотреть на военно-морское дело, то ветры Атлантики быстрее надували паруса, естественно, на Западе. Эпоху парусного военного флота в 1520 г. открыла Англия, где был построен специальный военный корабль. В России первый такой корабль был спущен на воду в 1668 г. Это был Орел, вооруженный 22 пищалями. Массовый же гребной флот был создан Петром I только к концу 17 века. Годом рождения русского военного флота стал 1696 год русского флота в боевых действиях при Азове. Переход к эпохе броневого флота тоже доказывает некоторый отрыв Запада. Первым крупным сражением броненосного флота было сражение у о. Лисса в Адриатическом море (20.07.1866 г.) между итальянским и австрийским флотами. Россия также строила свой броненосный флот и в 1877 г. спустила на воду свой самый мощный корабль Петр Великий. Вместе с тем нужно отметить, что если в материи флот Запада несколько опережал русский флот, то в военно-морской мысли и искусстве русские ученые и флотоводцы были на высоте. Если период морской военной тактики был открыт морскими сражениями англо-голландских войн периода 16521674 гг., когда единоборство одиночных кораблей сменилось борьбой кораблей, выстроенных в линию, то к маневренной тактике флота первыми перешли русские флотоводцы. В Чесменском сражении 24.0626.06 (5.077.07) 1770 г. (в Хиосском проливе и Чесменской бухте) русская эскадра Г.А.Спиридова меньшими силами (13 кораблей, 820 орудий), но используя маневренную тактику, нанесла поражение турецкой эскадре Д.Хасантбея (22 корабля, 1430 орудий). В бою в бухте особо отличился авангард русских кораблей под командованием С.К.Грейга, который смело ворвался в бухту и уничтожил турецкий флот. Выдающийся русский флотоводец Ф.Ф.Ушаков настолько усовершенствовал приемы маневренной тактики, что по-праву стал Суворовым на море. Национальный герой Англии адмирал Г.Нельсон лишь повторил то, что первым сделал Ф.Ф.Ушаков. Часто уступая противнику в количестве и качестве кораблей, русский флот уравновешивал это качеством матросов. Причем не столько их профессиональной подготовкой (например, английские матросы были подготовлены не хуже), сколько качеством характера. Удаль, смекалка, азарт и терпение наших моряков от их русского характера, сформированного российскими широтами. Наши бескрайние дали требовали больших скоростей и настойчивости в их преодолении. Вот почему русские крестьяне, например, поморы, легко вписывались в экипажи из потомственных моряков. Если тактику линейного парусного флота первым изложил французский военно-морской теоретик Поль Гост (16521700 гг.), то основоположником тактики парового флота, в том числе броненосного, является русский адмирал Г.И.Бутаков (18201882 гг.). Когда в ходе Крымской войны 18531856 гг. начали появляться корабли с паровыми машинами, именно Г.И.Бутаков, участник той войны, предвидя широкое развитие парового броненосного флота, создал его тактику. Возвращаясь от флота к армии, можно заметить другие характерные особенности ее тактики, обусловленные именно почвой. Почему, например, русский штыковой удар чисто национальное явление? Потому что идти в штыковую атаку можно лишь тогда, когда крепко чувствуешь землю под ногами. Казачество было непревзойденным войском потому, что казака и коня соединила, породнила земля. Вторая мировая война закончилась победой союзников во многом потому, что главные ее события происходили на европейском континенте и решающий вклад в разгром фашистской Германии и ее сателлитов внесли Вооруженные Силы Советского Союза. После Великой Отечественной войны наша страна была вынуждена развернуть в Европе крупную сухопутную группировку. Это был наш континентальный ответ на океанско-воздушный вызов Америки, чей ядерный меч был занесен над Советским Союзом. Этот континентальный щит смог противостоять ядерному трезубцу Запада. Позже у нас появились свои ракетно-ядерные щиты и мечи. Но они стали возможны потому, что Россия и ее Армия крепко стояли на суше: есть опора не земле, можно штурмовать и выси, и глубины. Именно огромная территория России дает выходы в моря и океаны, позволяет иметь космодромы, аэродромы и полигоны. Вот почему перестроечно-реформаторский разгром Армии неизбежно приводит к уничтожению и российского Флота (к 1996 г. число его кораблей уменьшилось вдвое), и Ракетных воск стратегического назначения (РВСН), и Военно-Воздушных Сил, и Войск ПВО, и Военно-Космических Сил. Основой наших стратегических ядерных сил (СЯС) всегда были межконтинентальные баллистические ракеты наземного (вновь почва!) базирования (более 60% ядерных зарядов), американских стратегических наступательных сил (СНС) ракеты на подводных лодках (более 50%). После известных соглашений по сокращению СНВ намечен и осуществляется слом этого континентального хребта наших ядерных сил. После выполнения этих договоров наши силы структурно станут американскими: ядерные заряды ракет на подводных лодках будут составлять примерно 50% от их количества. То, что было основой наших ядерных сил, их объективным преимуществом, исчезнет, а американская сила сохранится. Измена континентальному духу и характеру наших стратегических сил приведет к их ослаблению: они станут уродливой копией американских сил. Здесь уместно напомнить, что наши ракеты родились из реактивной артиллерии, на Западе ракеты вышли из авиации. Не случайно, руководство СНС США традиционно осуществляло стратегическое авиационное командование (САК) ВВС. Поэтому ослабление РВСН основы СЯС ВС РФ не соответствует военным традициям России, подрывает фундамент современного военного строительства. Минусы такого шага как политические и стратегические, так и экономические очевидны. Наши ядерные силы не полностью будут использовать геостратегические плюсы: огромное континентальное пространство, большую маскировочную емкость территории, огромные возможности по рассредоточению, маскировке ракетных комплексов и повышению их живучести. В то же время наши морские стратегические ядерные силы (МСЯС) таких географических преимуществ не имеют. Инциденты с подводными лодками показывают, что американские лодки полностью освоили все наши выходы из баз в моря и океаны. Это позволяет вероятному противнику контролировать, в некоторых условиях и блокировать действия наших ПЛАРБ в территориальных водах РФ или вблизи них. Развитость противолодочной обороны США также затрудняет действия наших подводных ракетных крейсеров. С учетом огромного превосходства США в авианосцах общий баланс морских сил еще больше складывается в пользу США. Это и понятно: США первая морская держава и это свое положение и преимущество они никому не уступят. Анализ этой проблемы с экономической точки зрения также подтверждает преимущество РВСН перед другими компонентами ядерных сил: РВСН потребляют только примерно 68% средств военного бюджета и обеспечивают безопасность России путем сдерживания противника от агрессии. МСЯС же придется во многом воссоздавать, а на это нужны средства, которых у России, увы, нет. (Логика результатов договора СНВ-2, действительно, странная: ломаем то, что есть и эфективно действует (РВСН), для того, чтобы этот слом компенсировать тем, чего нет (МСЯС и АСЯС). Умеем же мы себя загонять в безвыходные положения: и отказаться от СНВ-2 плохо и выполнять его еще хуже! Причина этого в том, что в спешке и неквалифицированно готовим и заключаем договоры, политические сиюминутные выгоды превалируют над долгосрочными интересами страны. Поэтому станут слабыми РВСН (а все договоры на это и направлены!) с Россией совсем перестанут считаться. Такой подход Запад недвусмысленно демонстрирует уже сегодня: НАТО нанес ракетные удары по сербам в Боснии и Герцеговине, а США по Ираку, полностью игнорируя позицию России. С учетом того, что территория нашей страны фактически не защищена от воздушно-космического нападения, исключить таковое можно лишь постоянной готовностью нанести ракетно-ядерный удар по агрессору. Эту задачу ядерного сдерживания гарантированно и эффективно могут выполнить прежде всего РВСН. Ракетные войска обладают, помимо этого и еще одним, присущим только им качеством способностью наносить ответно-встречный удар с контролем и предварительной оценкой выполнения этой задачи. Все это, однако, не значит, что морские и авиационные ядерные силы и другие средства не нужны. Нужно то, что нужно: в правильных, научно обоснованных соотношениях, в соответствии с геополитическими реалиями и здравым смыслом, российскими военными традициями и ценностями. Какие именно МСЯС и АСЯС требуются России, необходимо спросить руководство и специалистов-профессионалов ВМФ и ВВС: они несут личную ответственность за выполнение задач, поставленных этим видам вооруженных сил. Что касается ВМФ, то теоретически эта задача с системных позиций успешно решена благодаря усилиям Э.Балтина, В.Алексина, Э.Шевелева и др. США стали великой державой за счет созданных ими средств и рычагов мировых денег, военной силы, контроля информации, коммуникаций. Они полностью использовали свое положение морской державы и стали владеть не только морями, но и континентами. Россия объективно великая держава, таково ее естественное положение на Земле. Только ошибочная политика, в том числе и в военной сфере, может превратить эту реальность в свою противоположность - слабую и, затем, раздробленную Россию. Чтобы этого не случилось, необходимо правильно выбирать приоритеты военного строительства, учитывая при этом традиции и дух русского военного дела. Только сильные и гармоничные, естественные для России Вооруженные Силы могут быть гарантом ее суверенитета, свободы, территориальной целостности и безопасности. Раздел 3.3. О нынешнем состоянии процесса военного реформирования Для многих сегодня становится расхожей фразой утверждение о том, что перелом в области военной реформы состоялся, что в реформировании наконец-то произошел переход от слов к делу и скоро придет время победных рапортов. Между тем, немалое смущение вызывают заявления некоторых высокопоставленных руководителей, из которых следует, что еще не достигнута полная ясность в вопросах содержания, последовательности, ожидаемых результатов преобразований. Так, начальник Генерального штаба Вооруженных Сил генерал-полковник А.Квашнин отметил, что сейчас завершается разработка общего плана строительства Вооруженных Сил. Можно говорить о том, констатирует заместитель руководителя Администрации Президента Россиийской Федерации Е.Савостьянов, что первый этап реформирования армии, этап формулировки целей и темпов реформы, ее стадийности близок к завершению. К тому же многие уже осуществляемые меры, как например, передача Военно-космических войск и войск ракетно-космической обороны в состав Ракетных войск стратегического назначения, объединениые ВВС и Войск ПВО далеко не однозначно воспринимается специалистами. Все это актуализирует расширение теоретической дискуссии о назревших преобразованиях в военной сфере. В таком контексте хотелось бы обратить внимание на ряд вопросов, без ответа на которые не избежать трагикомической ситуации, описанной известной фразой: Хотели как лучше, а получилось как всегда. Начать приходится с того, что во всех рассуждениях о военной реформе с разной степенью детализации и полноты перечисляются объективные условия, определяющие ее необходимость. Мировой и отечественный опыт свидетельствует, что военная реформа вызывается изменением внутриполитического устройства государства, сменой приоритетов в его внутренней и внешней политике, серьезными геополитическими и геостратегическими сдвигами в мире, появлением новых видов вооружений, влекущих за собой перестройку всех сторон военного дела. Наличие в нашей стране всех этих условий не вызывает возражений. И с этих позиций проведение военной реформы представляется назревшим и необходимым. Здесь нет вопроса. Однако за рамками разговора остается тот факт, что возможность ее проведения обусловлена субъективным фактором политической волей верховной власти, которая условие и смысл своего существования видит в процветании и безопасности государства. Успех инновационных начинаний зависит от того, насколько правильно определены их цель и направления, содержание и формы, последовательность и темпы осуществления. Причем принципиальное значение имеет достижение общенационального понимания сущности реформы, методов ее проведения, а главное целей и задач. Серьезные сомнения в успехе очередной команды реформаторов обусловлены тем, что их логически стройные системы, модели и сценарии зиждутся на том же порочном основании, что и предыдущие. Короче говоря, они под чужим государствоведческим флагом пытаются реализовать идеи, которые на заре постсоветской демократии кристаллизовались в хулу по адресу победителей в Великой Отечественной войне, прожекты о начавшемся становлении ненасильственного мира, рассуждения о том, что с голодными и нецивилизованными совками никто не хочет и не будет воевать, в патетический вопрос Зачем нам армия? и алармистский лозунг Армия, не стреляй в народ! и т.п. Есть жесткая правда в словах генерал-полковника В.В.Коваленка: Сегодня многие... намеренно раздувают шумиху вокруг военной реформы... Из политиков о военной реформе трезвонят прежде всего те, кто боится армии и не желает видеть свои Вооруженные Силы боеготовыми и боеспособными. Здесь находится центральный пункт противоречия. Дело в том, что изменение подходов к военному строительству может быть продиктовано разными целями: укрепление обороноспособности государства, повышение его военной мощи; демилитаризация страны в интересах получения дополнительных средств для развития общества; усиление военных гарантий безопасности правящего режима; утверждение и развитие гражданского контроля за военной организацией и военной деятельностью; либерализация принципов комплектования военно-силовых структур и гуманизация воинской службы и т.д. Многие из этих целей являются взаимоисключающими. В самом деле. Если теперь для России угроза внешней агрессии отпала, исчезла опасность большой войны, а конфликты, подобные чеченскому угрозы ее национальной безопасности не представляют, то всякие оборонные усилия, в том числе и связанные с военным реформированием становятся совершенно ненужной обществу уступкой генералам, обозначенным собственным выживанием. Кстати сказать, постоянное сокращение финансирования нужд обороны, при котором не хватает средств даже на проведение объявленного президентским Указом призыва в армию, на питание тех, кто находится в воинском строю, является логическим результатом такой позиции. И что до того, что это находится в вопиющем противоречии со словами Президента о том, что интересы страны, ее обороноспособность это святое! Это должно быть первейшим приоритетом? Красноречием, умело выстроенными рассуждениями, обилием различного рода цифр и ссылками на опыт цивилизованных стран общественности навязывается целый ряд односторонних положений, в совокупности дающих извращенное представление о задачах и механизмах развития военной организации и военной деятельности в Российской Федерации. В частности, в официальных документах и публицистических выступлениях военная реформа предстает как безальтернативный и безупречный путь решения назревших военных проблем, выхода из накопившихся противоречий в военной сфере; она априори характеризуется как исключительно положительное явление. Инициаторы и идеологи военной реформы рассматривают ее как своего рода особый процесс, развертывающийся параллельно с военным строительством или даже вместо него. При этом в качестве основной цели выдвигается задача создания дешевой армии, которая не будет обременительной для экономики и населения страны. Что можно сказать в этой связи? Давно известно, что в области военных явлений содержание вывода в огромном большинстве случаев не может служить указанием на ошибку в доказательствах. Для того, чтобы вскрыть эту ошибку, которая может быть и результатом добросовестного заблуждения и следствием злого умысла, надо анализировать их логические построения. Нам обещают при меньших военных расходах сделать армию более боеспособной. Но достижение максимального результата с минимальными затратами в принципе невозможно. Либо вы не считаетесь с затратами, либо соглашаетесь на ограниченные результаты, третьего не дано. Общество вправе знать, на что в действительности ориентируется власть. Декларируется, что уменьшение численности войск должно непременно компенсироваться повышением качества их оснащенности. Однако при этом умалчивается, что качество стоит немалых денег. По некоторым подсчетам, для того, чтобы обеспечить необходимый технологический уровень оборонного производства, на закупки вооружений и военной техники, а также на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы необходимо выделять порядка 30 млрд.долл, то есть больше того, что составляет весь военный бюджет. Между тем объем финансирования этих направлений за 19901995 гг. сократился в 1314 раз. Говорят, что многочисленная армия не по карману государству и должна быть сокращена. Но в то же время идет процесс строительства параллельных армий, конкурирующих по численности и стоимости с Вооруженными Силами. Все эти и подобные примеры односторонности а им несть числа характеризуются известной фразой: Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. А по ним ходить. Такая забывчивость является результатом или заблуждения или умысла, которые произрастают на почве непрофессионализма. Вот почему предметом публичных дискуссий и политических или идеологических оценок не должны быть специальные военные вопросы. Их должны решать люди, подготовленные в военном отношении, на основе и в соответствии с четкими политическими установками. Теперь уже большинство запомнило и легко повторяет слова о том, что военная реформа и реформа Вооруженных Сил не одно и то же, что вторая подготавливается первой и является ее частью, что военная реформа не только и даже не столько военное, сколько политическое мероприятие. Но всегда ли делаются из этого практически значимые выводы? А ведь отсюда следует, что коренное изменение походов к обеспечению военной безоопасности, обороноспособности страны предполагает обновление военной организации государства, то есть всего механизма подготовки страны и населения к применению, когда того потребуют обстоятельства, вооруженной силы в целях обеспечения жизненно важных интересов государства. Реформа включает целый ряд крупных общественных программ, далеко выходящих за рамки армии. В их числе введение новых схем и механизмов формирования военной политики, создание и совершенствование правовой системы регулирования военной сферы, выработка порядка и правил взаимодействия Вооруженных Сил и других войск, военизированных органов и формирований, развитие необходимых производственных и мобилизационных мощностей промышленности по выпуску военной продукции, обеспечение мобилизационной готовности органов управления и экономики; создание государственных мобилизационных резервов; организация современной, соответствующей условиям рыночной экономики системы разработки, производства и утилизации вооружения и военной техники, материально-технического снабжения войск; повышение престижа армии и военной службы; формирование морально-психологической готовности граждан к защите Отечества и т.д. В этой связи несостоятельны попытки указать на жиреющих генералов как главный тормоз военных реформ. Во-первых, жиреющими генералы могут стать только при откровенном, граничащим с соучастием, попустительстве со стороны государственного руководства. Во-вторых, компетенция генералов по определению ограничена сферой военно-силовых структур и не они должны разрабатывать и осуществлять военную реформу, а следовательно, нести ответственность за ее срыв. Вот частный отнюдь не риторический вопрос: введение контрактной службы является процессом перехода или перевода Вооруженных Сил и других войск на новый принцип комплектования? Если это переход, то его успех или провал целиком лежит на совести военного руководства, если перевод, то оно несет лишь часть ответственности. Но в таком случае вызывают удивление как генералы, рассказывающие о военной реформе в войсках, так и политики, которые, рассуждая о реформах в армии, приводят в пример бригаду внутренних войск. Нельзя себе представить, писал в начале века русский военный теоретик Н.Л.Кладо, что войну могут правильно вести и сообразно этому правильно готовить такие люди, которые не понимают ее природы. Не всякому Сеньке впору шапка Мономаха. Президенту и Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами создание военной организации новой России оказалось не по плечу. До сих пор не оправдались и надежды справиться с этой задачей с помощью государственных комиссий, в которых тон задают люди, вышедшие, как говорил о себе Ю.Батурин, не с военного поля. Вспоминается такой факт. Есть у генерала П.Краснова критическая заметка по поводу рассказа А.И.Куприна Последние рыцари. В ней он, называя Куприна блестящим писателем, к чьему голосу мы привыкли прислушиваться и чей прекрасный талант с давних пор любить и уважать, вскрывает многие несуразицы этого рассказа и заключает: Беда если о военном деле, таком в общем тонком, сложном и глубоком, будет писать даже и гениальный писатель, но военного дела не знающий и не изучивший выйдет только полная соблазна неправда. Вот и последнее решение, в соответствии с которым военное строительство поручено одной комиссии, а его финансовое и экономическое обеспечение другой, не представляется оптимальным. К сожалению, нередко проблемы реформы рассматриваются в неконструктивном русле, когда абстрактно-теоретические построения создают своего рода виртуальный мир, в котором нет места реальным противоречиям и проблемам. Равно контрпродуктивны рассуждения, в которых поверхностность знаний существа проблемы маскируется подчеркнутым вниманием к частностям, что проявляется в жонглировании цифрами, примерами и тому подобной конкретикой. И то и другое создает видимость компетенции и скрывает дилетантизм, очевидный профессионалу. Но вопрос в том, как соотносятся не понятия, а явления, обозначаемые ими. Можно оживленно дискутировать на тему какая армия нужна России?, тщательно обходя вопрос, зачем она. Ведь если, к примеру, согласиться с тем, что в ближайшие годы остро стоит не столько вопрос обеспечения обороноспособности России от внешней опасности (как будто существует и какая-то другая обороноспособность авт.), сколько задача предотвращения внутренней серьезнейшей угрозы социально-политической стабильности и безоопасности общества, то речь надо вести не о военной, а о политической, пенитенциарной, полицейской и т.п. реформах. Но при так расставленных акцентах состояние и будущее армии уже не воспринимается как первейший приоритет. Тогда можно спокойно констатировать, что сегодняшних вооружений России вполне хватит для оснащения реформируемых Вооруженных Сил более или менее современной техникой третьего и четвертого поколения. Но острота проблемы в том, что армии индустриально развитых стран оснащаются системами пятого и шестого поколений. Ситуация усугубляется тем, что, по оценкам специалистов, уже через три года Россия лишится системы ПВО, через пять лет всех элементов сил общего назначения нашей армии, через 810 лет стратегических ядерных сил... Сегодня Вооруженные Силы РФ имеют только 30% современных вооружений от их общего количества. В странах НАТО 60-80% вооружений это современные образцы. К 2000 г. при сохранении нынешних тенденций в российской армии современного оружия будет 10%, а к 2005 г. Публичные обсуждения направлений военной реформы, состава и структуры Вооруженных Сил России, величины необходимого ядерного потенциала и т.п. отвлекают общественность от главных вопросов: должна ли и может ли Россия в новых геополитических условиях безусловно гарантировать свою военную безопасность, определять стратегическую стабильность или, по крайней мере, влиять на нее и, если должна, то как и на каком уровне эти стабильность и безопасность могут обеспечиваться. В этой связи вызывают недоумение военачальники, публично заверяющие политическую власть и общественность в том, что при любом финансовом дефиците, при любых количественных сокращениях, при любом техническом оснащении вверенные им войска способны эффективно выполнить свои задачи. Маршал Советского Союза В.Куликов задним числом констатирует: Высшее военное руководство страны десятилетиями пыталось добиться улучшения положения дел в армии и на флоте путем администрирования и усиления нажима на подчиненные войска. Однако наука о системном подходе и практика показывают, что если какие-либо отрицательные явления, к примеру, имеются в одномдвух видах ВС, двухтрех военных округах, флотах, то причину нужно искать именно в этих округах, флотах. Но если они имеют место повсюду, то без принятия ряда радикальных мер в Центре, одним лишь нажимом нельзя достигнуть положительных результатов. Должна заработать совсем другая организация военной службы. Думается, это замечание не утратило своей актуальности и сегодня. Короче, страна столкнулась с вопиющим дефицитом подлинных государственников. Говоря философским языком, это означает, что не созрел субъективный фактор военного реформирования. Попытки его искусственного выращивания, продиктованные интересами политической целесообразности, могут оказаться контрпродуктивными. Об этом предупреждает пятилетняя практика реформирования, в результате которого к 1997 г., по оценке нынешнего Министра обороны И.Сергеева, в Вооруженных Силах сложилась критическая ситуация. Результаты прошедшего пятилетия вынуждают признать либо порочность самой установки с помощью реформы привести военную организацию в состояние, соответствующее требованиям дня; либо принципиальные ошибки в определении ее концепции, направлений и приоритетов; либо, наконец, демагогическое использование идеи реформы в спекулятивных целях, ничего общего не имеющих с заботой о военной безопасности страны? Если ли гарантии того, что планируемые ныне преобразования окажутся результативнее предыдущих, а не станут очередным шагом по пути, ведущему Россию к черте, за которой полная утрата всех элементов военной мощи, исчезновение армии и абсолютная неспособность государства защитить себя? Такими гарантиями может и должно быть четко сформулированная легитимная, то есть понятая и поддерживаемая гражданской и военной общественностью и законная, то есть соответствующая нормам международного права и Конституции страны и закрепленная специальным государственно-правовым актом программа военного строительства. Не надо придумывать задачи и направления военной реформы. С первого взгляда видно, писал Р.Фадеев, насколько легче дать окончательное устройство силам, которые сами складываются в готовую форму, чем биться над устройстством искусственным, которое требует столько труда и времени и потому уже не может расширяться по произволу. Задача состоит в определении и создании условий, при которых станут невозможными волюнтаристские решения и произвольные меры, способные окончательно сломать обороноспособность страны. Стране не нужна армия, содержание которой становится смыслом и целью жизни общества и причиной международной напряженности; но и потешная армия нашему государству ни к чему. Россия должна обладать боевой мощью, соизмеримой с ее геополитическим положением и ролью в мире и сопоставимой с тем, что есть у других крупных держав. Раздел 3.4. Экономические аспекты военного реформирования Любое преобразование в сфере обороны требует значительных финансовых затрат. Это положение ни у кого не вызывает сомнений. Настоящая реформа это кропотливая, плановая, рутинная работа в течении многих лет. К сожалению, военная реформа, к реализации которой приступило руководство Российской Федерации, начата форсированными темпами, без тщательной подготовки. Сегодня все знают, к чему привело начатое пять лет назад форсированное реформирование народного хозяйства страны. Обвальный переход к рыночным отношениям без продуманной подготовки и постепенных тщательно выверенных шагов отбросил некогда экономически развитую страну, входящую в первую пятерку мировых держав, в конец второй десятки стран мира. Россия по многим экономическим показателям в настоящее время отстает даже от крупных латиноамериканских стран. В 1996г. ВВП упал еще на 6%, а 9,3% экономически активного населения не имели работы, сокращается продолжительность жизни, за чертой бедности оказалось более 60% жителей страны. Такова цена торопливости. Такой же революционный подход возобладал при переходе к реализации военной реформы. В других странах, где экономические преобразования осуществляются на основе тщательно выверенных и последовательных шагов, без излишней торопливости реформы сопровождаются постоянным экономическим ростом. И, соответственно, улучшением социального положения населения. У нас, как мы знаем, наоборот. Постоянное систематическое уменьшение ВВП, падение из года в год жизненного уровня возможно не потому, что идут экономические реформы, а вследствии того, что идут они, по-видимому, не так как надо. Нет уверенности в том, что в начатых преобразованиях Вооруженных сил все тщательно продумано и взвешено. Это прежде всего касается соответствия темпов реформирования ВС уровню выделенных на эти цели финансовых ресурсов. При сокращении в 1998 г. штатной численности ВС до 1200 тыс. чел. будут уволены более 100 тыс. офицеров. Из них почти 60% не имеют право на пенсию, и 70% не имеют гражданской специальности. По существующим законам всем им необходимо выплатить выходное пособие в размере 20 должностных окладов; не имеющим квартиры предоставить их, уволенным в зависимости от срока службы должна быть назначена соответствующая пенсия, желающим обеспечена переподготовка на гражданские специальности. Уже сейчас можно ориентировочно оценить, во сколько триллионов рублей обойдется в рамках закона решение этих мероприятий. По самым скромным подсчетам, только на их реализацию необходимо в течении года выделить до 20 трлн. руб. Второй блок необходимых значительных затрат связан с видовой структурной перестройкой ВС. Ликвидация на первом этапе Главкомата Войск ПВО и создание четырехвидовой структуры ВС также сопряжена со значительными финансовыми затратами. Так, например, создание новых объединенных командных пунктов и систем боевого управления ВВС и ПВО в едином виде вооруженных сил ВВС, разработка и отлаживание новых единых форм совместных боевых действий ВВС и ПВО потребует до 10 трлн. руб. Соизмеримы затраты и на встраивание системы ракетно-космической обороны в составе систем предупреждения о ракетной обороне, контроля космического пространства и противоракетной обороны в ракетные войска стратегического назначения. Не меньшие траты потребуются при формировании трехвидовой структуры. Недопущение научного и технологического отставания от развитых стран в разработке перспективных образцов вооружения и военной техники также потребует дополнительных финансовых ресурсов. Если раньше в дореформенный период перевооружение армии на новые вооружения и военную технику осуществлялось планомерно, то в период реформ этот порядок из-за отсутствия денег был нарушен. Армия практически в течении нескольких лет отказывалась от закупки новых вооружений. Парк вооружений даже с учетом сокращения ВС старел быстрыми темпами. Обновления вооружения практически не производилось. К примеру, в настоящее время войска укомплектованы современной бронетехникой лишь на 24%. Оснащение реформируемой армии новым оружием, его освоение войсками потребует значительных дополнительных вложений. А надо еще учитывать и прошлые долги государства Министерству обороны в размере 30 трлн. руб., в том числе долги за электроэнергию, тепло и воду 7,5трлн. руб. В государственном бюджете на 1998 г. на нужды обороны предусматривается 82,5 трлн. руб. Это на содержание и оснащение Вооруженных Сил штатной численностью 1200 тыс. чел. Перечисленные выше расходы, связанные с реформированием ВС, входят в эти ассигнования в размере 4,05 трлн. руб. А где взять остальные 2025 трлн.? Конструктивного ответа на эти вопросы у правительства нет. Хотя для частичного решения, например, жилищного вопроса предложено выдать увольняемым военнослужащим так называемые жилищные сертификаты под гарантию государства. Но это ценная бумага, а не живые деньги. А сколько стоит подобная ценная бумага государства, можно определить на примере государственных векселей, которыми государство расплачивалось в 19951997 гг. с оборонщиками за госзаказ. Чтобы рассчитаться с долгами предприятия предлагали их коммерческим банкам. Эти векселя покупались коммерческими банками по цене не более 6070% от номинальной стоимости. Не исключено, что такая же судьба ждет жилищные сертификаты. А это значит в очередной раз государство не выполнит своих обещаний перед своими гражданами. Надо учитывать, что значительные средства необходимо направить на разработку новейших вооружений и конверсию военно-промышленного комплекса. Без этого не может состояться качественно обновленная армия. За 19891995 гг. произошло более чем 10-кратное никак не обоснованное, бессистемное снижение расходов на разработку вооружений. При этом уровень финансирования на гражданские исследования в рамках конверсии практически не возрос. Все это подвело научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по созданию новых образцов вооружения и военной техники к критической черте, за которой следует потеря воспроизводственного потенциала по сложным высокотехнологическим образцам вооружения. Для восстановления этого потенциала в целях придания реформированным вооруженным силам нового качества необходимы значительные финансовые затраты. Следует отметить, что процесс деградации научно-технической сферы России разворачивается на фоне активного формирования в промышленно развитых странах Запада материально-технической базы XXI века, основу которой составляют высокие наукоемкие технологии, многие из которых являются технологиями двойного назначения. Мир, по существу, находится на пороге новой военно-технической революции, которая должна привести к новым направлениям в развитии теории и практике военного дела. Осознавая это, развитые страны Запада тратят на НИОКР в 58 раз больше, чем Россия. Только государственная поддержка приоритетных высокотехнологических направлений научно-технического прогресса в нашей военно-оборонной промышленности позволит решить задачу оснащения Вооруженных Сил современным высокоэффективным вооружением и военной техникой. Это и предусматривается планами реформы, но на это опять нужны деньги, и немалые. К примеру США только на разработку перспективных вооружений тратят до 3% ВВП, а у нас 0,41% ВВП. Видимо, отсутствие необходимых средств на эффективное проведение военной реформы подвигло правительство на свертывание статей расходов в бюджете на национальную оборону. В проекте бюджета отсутствует распределение расходов на содержание Вооруженных Сил, закупки вооружения и военной техники, капитальное строительство, НИОКР. Видимо, это сделано с целью снижения возможности осуществления гражданского контроля за силовыми структурами, что является важной характеристикой демократического общества. Необходимость же такого контроля за обеспечением обороноспособности страны в ходе проведения военной реформы наоборот должна возрасти. Без этого вряд ли можно говорить о повышении доверия к правительству со стороны общества. Таким образом, подводя итог сказанному, можно определить ориентировочно суммарные расходы на проведение военной реформы сверх предусмотренных в бюджете страны на 1998 г. не менее чем в 3035 трлн. рублей или 3035 млрд. после деноминации рубля. Такова, на наш взгляд, минимальная цена форсированного проведения военной реформы. Найдет ли правительство дополнительно такие деньги в реалистичном бюджете-98?, Вот в чем вопрос. Экономические аспекты военного реформирования: проблемы социальнойадаптации военнослужащих Одна из самых важных и сложных задач военной реформы кадровая конверсия, то есть обеспечение социальной адаптации военнослужащих запаса и членов их семей к условиям гражданской жизни. В содержание этой задачи входят следующие вопросы: создание необходимых жилищных условий; использование профессионального и жизненного опыта военнослужащих запаса и членов их семей в интересах укрепления экономики и в целом нашего общества; создание условий для переквалификации и трудоустройства всех категорий военнослужащих запаса и в особенности тех, кто уволен из армии без права на пенсию в связи с сокращением ВС; психологическая реабилитация, формирование у военнослужащих запаса готовности к переквалификации, грамотным действиям на рынке труда и т.д. Эффективному решению задач кадровой конверсии препятствуют серьезные экономические проблемы и прежде всего недостаточное финансирование военной реформы. Наблюдается резкое сокращение объемов военного бюджета. Если в 1996 г. на ВС было реально затрачено 130 трлн. руб., то в 1997 г. военный бюджет был определен в 104 трлн. руб. Реально же он составил гораздо меньшую сумму с учетом секвестра. На 1998 г. в проекте бюджета на оборону планируется только 83,5 трлн. руб., с учетом инфляции оборонный бюджет в 1998 г. реально будет составлять около 45 трлн. руб. в ценах 1996 г. Даже при сокращении армии в 2 раза бюджет будет сокращен в 3 раза. Вместе с тем, как считают специалисты, минимальная сумма финансирования армии, позволяющая стабилизировать финансовое положение ВС, составляет окло 160 трлн. руб. Резкое сокращение военного бюджета в условиях военной реформы противоречит мировой практике сокращения ВС. Например, в США при сокращении армии на 500 тысяч человек потребовалось дополнительно 25 млрд. долл. Отстает финансирование армии РФ от мировых критериев и по другим показателям. Например, общие военные расходы в расчете на душу населения в 1997 г. в РФ планировались на уровне 233 долл., в США же этот показатель составлял 978,1 доллара, в Великобритании 578 долл., во Франции 755,7 долл., в Греции 517 долл. В расчете на одного военнослужащего РФ расходы составляли по плану 1997 г. (без учета секвестра) 13,9 тыс. долл. В США же 176.000 долл., в ФРГ 98.000 долл., в Великобритании 199.000 долл. Сокращение военного бюджета наиболее остро отражается на финансировании кадровой конверсии. Из-за этого срывается реализация государственной программы строительства жилья для военнослужащтх запаса, не удается начать осуществление целевой государственной программы переобучения и трудоустройства военнослужащих запаса и членов их семей. В 1995 году для строительства жилья для военнослужащих было выделено 1,3 трлн. руб., да и то в основном ценными бумагами. В федеральном бюджете 1997 года было предусмотрено выделить на реализацию мероприятий, связанных с сокращением военных кадров 6,6 трлл. руб., в том числе 1,6 трлн. руб. для выплаты выходного пособия и других компенсаций уволенным военнослужащим; 5 трлн. руб. на обеспечение жильем увольняемых военнослужащих. Секвестр бюджета нарушил даже эти скромные планы финансирования жилищной программы. Как признался в интервью журналисту Красной Звезды Олег Сысуев на конец 1997 г. задолженность армии по социальным выплатам составляет 15 триллионов рублей. Не оправдываются те надежды, которые связывались с пополнением Финансирования строительства жилья для военнослужащих за счет продажи высвобождаемого военного имущества (ВВИ). ВВИ реализуется в соответствии с указами президента РФ от 30 ноября 1992 года 1518 от 23 июля 1997 года 775 от 20 августа 1997 года 907 и других. Таблица 1 Сведения о поступлении и расходовании средств от реализациивоенного имущества в 1993 1-м полугодии 1997 г. Годы, Поступило,, млрд.руб., Израсходовано на жилье,млрд.руб., Количествопостроенных квартир 1993, 12,1, 12,1, 1600 1994 , 46,5, 36,4, 3205 1995, 132,7, 122,3, 1547 1996, 121,1, 99,2, 1732 1 половина 1997, 65,1, 33,7, 522 Итого, 377,5, 303,7, 8606 В результате того, что темпы финансирования строительства жилья для военнослужащих отстают от темпов сокращения численного состава офицерских кадров, растут очереди на получение квартир среди семей военнослужащих. На сегодняшний день не обеспечено квартирами около 250 тыс. семей военнослужащих и свыше 150 тыс. уволенных с военной службы. В гарнизонах из-за этого не могут освободиться 20 тыс. квартир. Не соответствуют темпам сокращения офицерского корпуса темпы наращивания системы переподготовки и трудоустройства офицеров запаса и членов их семей и ее финансирования. С 1992 по конец 1997 г. уволено более 0,5 млн. чел., из них в 19921995 гг. более 325 тыс. чел. Среди этого контингента более 70% не имеют специальности, которая бы могла быть конкурентноспособной на рынке труда. Вместе с тем 10 учебными центрами Министерства Обороны РФ с 1992 по ноябрь 1997 г. по направлению кадровых органов частей и учреждений, военных комиссариатов, переподготовлено всего 35 тыс. чел. В настоящее время обучается около 3 тыс. военнослужащих. Функционируют 13 учебных центров Минобразования, в которых переподготовлено около 25 тыс. военнослужащих. Таким образом, система способна переподготовить лишь пятую часть от числа увольняемых в запас военнослужащих. Что касается финансирования системы переподготовки, то до последнего времени все держалось на немецких деньгах (129,32 млн. немецких марок), и на финансовой помощи Великобритании. Несмотря на то, что еще в 1993 году было принято постановление Правительства о выделении из федерального бюджета 2,3 млрд. руб. (в ценах на 1 января 1993 г.), ни копейки на офицерскую конверсию не получено. В июле 1997 г. деньги немецкой стороны закончились. Остается лишь один источник финансирования Великобритания обещает до конца 2000 года выделить 3,3 млн. ф. ст. Учебные центры переподготовки офицеров запаса самостоятельно изыскивают средства за счет коммерциализации образования, за счет гуманитарной помощи; но без государства проблему не решить. Только в последнее время появились заявления руководителей правительства о том, что созданы конкретные планы финансирования процесса переподготовки военнослужащих запаса и членов их семей. Об этом сказал Олег Сысуев: подготовлена программа переподготовки военных, рассчитанная до 2000 г., которая будет стоит 187 млрд. руб. В 1998 г. предполагается потратить на нее 70 млрд. руб. При этом из Федерального бюджета предполагается выделить 20 млрд. руб.. Остальные 50 из местных бюджетов, от заинтересованных министерств и ведомств плюс иностранные инвестиции (Сорос обещал 100 млн. долл. Перспективы решения экономических проблем кадровой конверсии вооруженных сил в современных условиях связана с поиском эффективных форм и методов привлечения финансовых средств. В связи с этим очень важное значение приобретает поиск внебюджетных источников финансирования и мобилизация всех возможных ресурсов. Одним из источников также является мобилизация свободных средств населения и субъектов хозяйственной деятельности за счет выпуска целевых займов на военные нужды. В нашей стране есть традиции в этом направлении. Впервые на облигациях целевых внутренних займов в России военная символика, подчеркивающая причину их выпуска, появилась в годы первой Мировой войны. Займы 19151916 гг. были официально названы военными. Всего во время войны царское правительство выпустило 6 военных займов на сумму 8 миллиардов рублей. Займами в 1915г. было покрыто 33,6% военных расходов, а в 1916 г. 30,3%. С целью привлечения средств царское правительство широко использовало различные формы пропаганды и стимулирования распространения военных займов, например, доходы по ним освобождались от налога. Правительство переходило от длинных сроков их погашения к более коротким. Подписчик мог вносить плату по займам частями и в рассрочку. В государственном банке можно было получить денежную ссуду по подписным листам, размер которых достигал 88% от их номинальной стоимости. Согласно условиям военного займа 1915 г. его подписчики приобретали право обменять ценные бумаги на любые облигации в 1916 г. Практика военных займов также широко применялась в истории других стран. В период Первой Мировой войны с ними было покрыто 80% расходов, произведенных всеми государствами, принимавшими участие в войне и только 20% путем налогообложения. Во время Второй Мировой войны в США было выпущено 8 долгосрочных займов на сумму 156 млрд. долл. Облигации размещались, в основном, в банках и в торгово-промышленных корпорациях. Инвестиции банков в государственные ценные бумаги во время Второй Мировой войны возросли в 5 раз. Их объем в 1945 г. составлял 125,1 млрд. долл. В Англии государственные займы покрыли 60% расходов на войну. Приступая к выпуску военных займов под военную реформу, в современной России необходимо провести следующую работу. Как считают специалисты, в первую очередь необходимо установить фиксированную ставку по его ценным бумагам. Во-вторых, он должен обеспечить защиту сбережений населения и доходов субъектов хозяйственной деятельности от инфляционного обесценивания. Следовательно, ставка процента по займу должна формироваться на уровень инфляции или превышать его темпы. В-третьих, учитывая специфику и целевое предназначение военного займа должен быть соблюден льготный режим налогообложения по его ценным бумагам. В-четвертых, необходимо установить определенный срок обращения облигаций военнного займа, так как долгосрочные вложения в настоящее время относительно невыгодны (он должен составлять 1,52 года). Разработчиками предложений по военному займу могут быть Министерство Обороны РФ и Министерство финансов РФ. Раздел 3.5. Военная реформа и наука Без серьезной опоры на военную науку невозможно обосновать саму необходимость, цели, средства и методы проведения военной реформы в стране. В противном случае неизбежны политическое прожектерство, разного рода спекуляции, демагогия активных дилетантов, способных заглушить и даже опорочить деловой ответственный подход к ключевым проблемам национально-государственной безопасности. Создание надежной системы для долгосрочного обеспечения военной безопасности России в этом заключается цель и смысл военной реформы, если к ней подходить с позиций национально-государственных, а не иных интересов. Первая задача военной науки доказать, что военная реформа нужна и возможна в данное время, а не диктуется претензиями на устройство жизни народа по своим воззрениям одной из общественно-политических сил современной России. Вопрос о военной безопасности страны касается всех ее граждан более глубоко, чем даже вопрос о курсе ее общественного развития. Это вопрос о том, быть ли ей вообще. Вопрос о курсе развития не снимает вопрос о военной безопасности, если курс не является антинациональной и антигосударственной авантюрой. Историческая ситуация в данное время такова, что необходимость военной реформы вызывается сразу рядом серьезных исторических причин, каждая из которых сама по себе требует реформирования военной сферы общественной жизни. Во-первых, происшедшими в 90-е годы изменениями в устройстве общественной жизни. Независимо от отношения к ним разных общественно-политических сил военная сфера уже не может нормально функционировать без адаптации к новым экономическим и другим общественным реальностям. Иначе эта сфера просто может развалиться, чего желают и к чему стремятся те силы, в явные или скрытые замыслы которых входит развал России. Важно, чтобы разные общественно-политические силы, у которых разное, вплоть до взаимоисключающего, отношение к происшедшим и продолжающимся нынешним курсом общественным изменениям, в отношении к военной сфере не приносили в жертву своим властным устремлениям и амбициям геополитические интересы страны, ее военную безопасность. Военная реформа оправдана только в том случае, если она ведет к укреплению военной безопасности России. Проведение ее во имя сохранения или изменения курса общественного развития, но в ущерб безопасности страны преступно. Во-вторых, необходимость военной реформы вызвана геополитическими и геостратегическими последствиями развала Советского Союза. Его наследницей на международной арене выступает Российская Федерация, но с иными геополитическими и геостратегическими параметрами и весом, с меньшей на 23% территорией, значительно меньшей численностью населения, с разрушенной системой устройства военной сферы, создание отдельных важных элементов которой отрабатывалось веками. Образовавшиеся бреши и диспропорции в системе военной сферы невозможно устранить без принципиально новых подходов и методов. Россия оказалась в изменившейся и продолжающей меняться системе внешних вооенно-политических отношений в мировом и региональном масштабах. В этих условиях военная реформа существенно зависит от представлений о характере будущих внешнеполитических отношений России, ее собственных устремлений. Чем хочет быть Россия в XXI веке: чьим-то вассалом или самостоятельным и ответственным субъектом международной жизни в составе мирового сообщества? Для чего и с кем она собирается вступать в союзы, какие процессы в мировом развитии она не приемлет и будет им противодействовать? От ответов на эти вопросы серьезно зависят подходы к военной реформе. В-третьих, военная реформа давно назрела вследствие существенных изменений в средствах и методах подготовки и ведения современных войн и особенно в связи с применением принципиально новых технологий нетрадиционного ведения войн. Военная реформа должна учесть опыт и последствия холодной войны, в которой был продемонстрирован большой арсенал нетрадиционных средств и методов ведения военного по своим целям и характеру противоборства, но без традиционной для него массовой вооруженной борьбы. Это требует не только совершенствования традиционных, но и особого внимания к разработке принципиально новых подходов к обеспечению военной безопасности. Во второй половине XX века новыми пространствами (полями) ведения военной борьбы стали космическое и информационное. Военное по характеру и целям противоборство на информационном поле оказалось способным сломить политическую волю, дезориентировать и даже изменить сознание, расстроить психику больших масс людей. В итоге это позволяет добиться в сравнительно короткое время таких результатов, на которые раньше требовались годы упорной вооруженной борьбы, военной оккупации и т.д. Информационная оккупация страны уже в конце XX века способна заменить традиционную оккупацию, осуществлявшуюся методом введения многих тысяч войск и чиновников на территорию другой страны. Но военная наука оказалась в плену старых схем и представлений о содержании войны и установлении мира. Ее усилия концентрировались на модернизации этих схем с учетом возможностей ракетно-ядерного оружия. Но не уделялось должного внимания тому, что это оружие постепенно стимулировало смещение акцента военного противоборства с вооруженной борьбы на принципиально новые формы его ведения. Неверно полагать, что нетрадиционное ведение военного противоборства методами, получившими название холодной войны, относится исключительно к государствам с разным общественно-политическим устройством. Просто появилась новая технология ведения войн, она может применяться в сочетании со старой, классической и самостоятельно во всех современных военных столкновениях в зависимости от реальной обстановки и сделанного выбора в пользу тех или иных средств и методов военной борьбы. Первые две причины проведения военной реформы начали формироваться в процессе проведения горбачевского курса на перестройку страны и практической реализации нового политического мышления для страны и всего мира. Последующий развал Советского Союза и Советской Армии руководством трех бывших союзных республик сразу превратил формирующиеся предпосылки в суровую повелевающую реальность. Что касается третьей причины, то она начала формироваться и давать о себе знать задолго до этих событий. К сожалению, военная наука не смогла не только ее своевременно вскрыть, но и признать ее существование уже после того, когда она проявилась в полную мере в многолетней мировой холодной войне. Серьезный подход к военной реформе даже в прошлом веке начинался с научного обоснования, с подъема самой военной науки, внимательного отношения к ее выводам и рекомендациям. Ярким примером тому может служить милютинская военная реформа. В то время в обосновании ее основных мероприятий важную роль сыграло расширение диапазона и качества военной науки за счет введения и широкого применения военной статистики. Поэтому начинать военную реформу следовало и в наше время с социального заказа военной науке, а в случае ее неготовности к этому с постановки ей задачи осуществить самореформирование в интересах повышения своего потенциала. Военную науку, как и любую другую, не может реформировать тот, кто ее не знает. Но предъявить ей общественный счет за неспособность решать назревшие проблемы или их некачественное решение дело правомерное и необходимое. Общественная ситуация последних лет не располагала к такому ходу событий. Политические силы, инициировавшие изменение общественного устройства в СССР, а после его развала в РСФСР, очень быстро, искусно и негласно перевели декларированную политику перехода от государственного планово-административного социализма к рыночному социализму на курс форсированного перехода к примитивному, свободному от государственного контроля и заботы о социальной сфере криминальному капитализму. Вполне понятно, что эти силы отбросили общественную науку, ориентированную на обслуживание и защиту прежнего общественного строя. Военная наука не стала исключением. В первую очередь были выброшены ее мировоззренческие, политико-идеологическое и ценностное содержание. Постановка военного дела лишилась прежних смысла и ориентиров, новые декларировались невнятно и завуалированно. Очевидно, что курс на капиталистическое реформаторство был взят спешно, без разработки военной программы и заботы о военной безопасности страны. Интересы военной безопасности вначале Советского Союза, а затем России были принесены в жертву нетерпеливому призрачному желанию успеха от нового курса общественно-государственного развития, сделать его любой ценой необратимым. Такая политика с геополитической точки зрения является авантюрной. В случае, если курс на общественное переустройство страны потерпит крах, то очень вероятным станет и ее геополитическое крушение, поскольку она окажется беззащитной перед воинствующими проявлениями сепаратизма и внешним вмешательством, которые в подобных ситуациях всегда оказываются неизбежным явлением. Как показывает исторический опыт, жажда власти толкает людей на любые авантюры, в том числе на союзы с сепаратистами и внешними недругами своей страны, хотя это угрожает ее целостности и самостоятельности. Такого рода события не миновали современную Россию. В случае дальнейшего ослабления ее способности обеспечивать свою военную безопасность, ей угрожает геополитический крах. Сегодня это ясно всем, в том числе трезвомыслящим сторонникам буржуазного развития страны, но как самостоятельного государства, а не сырьевого придатка цивилизованного мира. Кстати, геополитический крах подобного рода уже угрожал стране в 1917 г. после Февральской революции. Он не произошел тогда благодаря отсутствию согласия в стане внешних сил и решительному курсу Советской власти после Октябрьской революции на воссоздание территориальной целостности страны. Но и тогда дело закончилось большими геополитическими потерями, возвращение (неполное) которых потребовало в последующие годы больших политических и военных усилий. После развала Советского Союза и Советской Армии в России декларировалось проведение военной реформы, конверсии военной промышленности. На деле под пропагандистский шум о том и другом шло разрушение военной сферы: выводилась из строя военная промышленность, разрушались основы и выходили из строя сложившиеся механизмы мобилизации страны на случай военной угрозы, становилась все менее надежной хорошо отлаженная система комплектования вооруженных сил личным составом, была ликвидирована система подготовки молодежи к воинской службе, снижались уровни боевой подготовки и воинского воспитания в армии и на флоте, деформировалось и дезориентировалось оборонное сознание народа. Последствия такого проведения реформы наглядно показали события в Чеченской республике. В то же время оказались мифом утверждения российских поклонников западной цивилизации о том, что Запад исключительно миролюбиво и дружески относится к реформируемой России. На деле оказалось, что не желающая угрожать Западу и ликвидировавшая необходимые для этого силы Россия не остановила его от расширения НАТО на Восток. Следовательно, политики и стратеги Запада считают, что и в XXI веке исторический процесс, как и во все предшествующие века и тысячелетия, будет носить миро-военный характер, т.е. мир через какие-то периоды, хотя и неопределенные, неизбежно будет сменяться войнами. И они продолжают подготовку к ним. Так что дело не только и не столько в разном общественно-политическом устройстве государств, сколько в более глубинных причинах миро-военного хода исторического процесса. Выходит, что те российские политики, которые пренебрегали и продолжают пренебрегать интересами обеспечения военной безопасности страны отдают ее историческую судьбу на решение другим государствам и их коалициям. Политики такого рода рассматривают военную реформу в качестве средства дальнейшего сокращения военного потенциала России. Они рассматривают его как помеху их курсу на слияние с Западом. Последнее возможно только в режиме вассально-колониального статуса России. Похоже, что для такого рода политиков он приемлем. Курс на преобразование России на западный манер любой ценой становится очевидной авантюрой во всех отношениях, но особо опасной с военной точки зрения. Не случайно проблемы военной реформы в России вышли на одно из первых мест в политической борьбе между силами патриотической и западнической цивилизаторской ориентации. Последствия политики вассальной вестернизации России для ее военной безопасности очевидны и особо болезненны для людей с патриотическим сознанием и психологией, независимо от их общественно-политических симпатий и устремлений. Для них такие понятия, как отечество и родина, не пустые абстракции, а высшие, абсолютные ценности по сравнению с относительной ценностью общественного строя, тем более режима власти. Последние оцениваются ими через призму интересов родины, отечества, его (ее) благополучия и безопасности. Какое же место и роль должна занимать и играть военная наука в этой ситуации? Вопрос актуальный и принципиальный. Военная наука призвана освещать реальные и эффективные пути и средства обеспечения военной безопасности России как независимого государства применительно к его современному геополитическому и геостратегическому положению в современном мире. Она не должна приспосабливаться к политике отдельных партий и движений, находящихся у власти или борющихся за нее, а раскрывать истинное положение дел для всех, кто готов его воспринимать и действовать в соответствии с подлинными интересами обеспечения военной безопасности России. Военная наука обязана была по своей инициативе провести экспертизу политики переустройства страны с точки зрения последствий для ее военной безопасности. Она оказалась неспособной к этому прежде всего по своему положению в обществе, т.е. по своему общественному статусу. Военная реформа не может быть успешной, не опираясь на науку. Но это отнюдь не означает, что последняя представляет собой священную корову, мычащую непререкаемыми истинами. Чем больше доверия к науке, тем более критическим должно быть отношение к ней. Военная наука, как и любой другой инструментарий, может находиться в хорошем, не в очень хорошем и даже в плохом состоянии. К тому же многое зависит от умения и желания пользоваться им. Военная наука современной России по уровню своего развития должна прежде всего соответствовать задачам проведения военной реформы самой сложной и ответственной в многовековой истории страны. Формально между военной наукой и декларациями властных структур о военной реформе существует тесный союз. В наше время только ленивый не забожится наукой. О военной реформе в России написано много книг и огромное количество статей. Разговоры и отдельные организационные мероприятия в армии, заявленные как реформаторские, начались уже в последние годы существования Советского Союза. С того времени в военных исследовательских, учебных и административно-управленческих учреждениях этой теме посвящаются научные, научно-практические конференции и другие формы обсуждения, вырабатываются рекомендации. Но ожидаемого результата нет и его не может быть. Имеет место и кризис военной науки и кризис в применении ее результатов. Тот, кто имеет властные возможности их применить, не желает это делать, а тот, кто желает не имеет таких возможностей. Все от того, что военную реформу пытаются уложить в прокрустово ложе общего курса проведения реформ. От военной науки требуются доказательства и выводы только соответствующего характера. Подлинно демократический принцип отношения военной науки к военной реформе заключается в следующем: военная реформа должна проводиться не для укрепления позиций правящего режима, продления его пребывания у власти и не для облегчения прихода к власти оппозиции, а для укрепления военной безопасности России. Этому делу должны служить и власть и оппозиция. Военная наука должна быть открытой для власти и оппозиции и в то же время независимой от той и другой. В нынешней ситуации характер, содержание и конечные результаты военной реформы во многом будут зависеть от реформы самой военной науки. Она должна по положению в обществе и уровню развития исключать авантюризм политики в решении военных вопросов. Пока ни то, ни другое не соответствует этому. Положение военной науки в обществе иначе не назовешь как холуйским. Ей позволяют обосновывать уже принятые политические решения, при несогласии ее выводы не принимаются во внимание. К такому поведению военная наука приучена давно. Именно это обстоятельство стало и продолжает быть основной причиной ее застоя. В результате по своему развитию она не охватывает всей современной проблематики войн и обеспечения военной безопасности. Ее организация неоправданно ограничена ведомственными рамками. Военная наука остается в положении прикладной, ее фундаментальная часть не стала академическим предметом. Не избавлена она и от политико-идеологического пресса со стороны властных структур, иной стала только его форма. Необходимость изменения содержания, организации и общественного статуса военной науки как важнейшего средства обеспечения национально-государственной безопасности страны крупные военные теоретики России указывали еще в начале XX века. Такого рода идеи содержатся в трудах Н.Л.Кладо, Н.Н.Головина, А.К.Байова и других. Но преемственность в развитии отечественной военной науки в советское время к сожалению, не соблюдалась. Не лучше, а значительно хуже обстоит дело с преемственностью в современной России. Наряду со слабыми попытками отдельных исследователей вернуть в научный и учебный оборот многое незаслуженно забытое или отброшенное из дореволюционной отечественной мысли и ее зарубежного эмигрантского потока отрицается, замалчивается, откровенно извращается развитие военной мысли советского направления. Поэтому реформирование военной науки должно предусматривать создание строго научной системы исторической преемственности ее развития. Рассмотрим подробнее перечисленные и некоторые другие проблемы, решение которых, на наш взгляд, призвано вывести военную науку из кризиса и позволит ей быть на высоте современных задач в деле обеспечения военной безопасности России. Содержание военной науки должно соответствовать содержанию войн современной эпохи. Военная наука как специализированная область общественной деятельности сформировалась в XVIII веке. Войны того времени носили преимущественно отрядный характер. Их содержание в основном сводилось к борьбе создаваемых для этих целей относительно небольших по численности армий-отрядов. Исход противоборства между ними означал победу или поражение в войне государств или других ее участников. Военная наука возникла как наука об искусстве противоборства этих армий. Она не претендовала на объяснение природы войны как общественного явления, а принимала ее как извечную данность. Изначально военная наука формировалась и развивалась как прикладная и ведомственная теория. Ей занимались и интересовались те, кто готовил и вел войны. Бывали и исключения, но только исключения. Но война как общественное явление развивается чрезвычайно быстро. Наука отстает в ее познании, поэтому все время ориентирует общество и армию на подготовку не к будущим, а к прошлым войнам. На смену армиям-отрядам как основному средству ведения войн приходят массовые армии, снабжаемые вначале оружием на базе мануфактурного производства, затем массовые армии с оружием индустриального производства. Борьба армий все больше дополняется противоборством экономик, культур и т.д. Война явно тяготеет ко всеохватывающему противоборству. Наука об искусстве ведения вооруженной борьбы все в большей степени не охватывает содержания войн. Поэтому она непрерывно обрастает новыми научными дисциплинами, раскрывающими потенциальные возможности государств по подготовке и ведению войн. Вооруженная борьба не только во все большей степени не охватывает всего содержания войны, но не всегда выступает ее решающим фактором. Более того, во второй половине XX века оказалось, что развитие других видов военного по характеру и целям противоборства (политического, экономического, информационного и других) может обеспечить победу в войне вовсе без вооруженной борьбы. Участие армий в ней может ограничиться выполнением обеспечивающих и страховочных функций. Но такой ход событий традиционная военная наука не исследовала. Они находились за пределами ее официального предмета вооруженной борьбы. Если предмет и соответственно содержание военной науки ограничены вооруженной борьбой, даже с включением всего комплекса дел по подготовке к ней и обеспечению в ходе войны, то такая наука не может претендовать на роль науки о войне. В числе первых, кто это осознал, был русский военный теоретик генерал Н.Н.Головин. Еще в 30-е годы он выступил с призывом к мировой научной общественности создать науку о войне. Для этого, по его мнению, необходимо наряду с наукой о ведении войны, представляющую собой теорию военного искусства, создать науку о войне, представляющую собой одну из положительных наук об обществе. Это оказалось очень трудной задачей, далеко не полностью решенной и в наше время. Еще требуются огромные социологические, экономические, политологические, психологические, статистические, исторические, демографические и другие исследования как войн, так и глубинных истоков и механизмов их формирования во время мирного хода исторического процесса. К сожалению, призыв Н.Н.Головина не был услышан на Родине по политическим причинам. В советской военной науке между объяснением причин войн с позиций марксистско-ленинской доктрины и наукой о технологии подготовки и ведения войн существовал серьезный разрыв. Доктринальные положения не подкреплялись системой конкретных социологических, психологических и других исследований. Поэтому военная наука разделялась на две формально прочно, а в действительности слабо связанные между собой части: обществоведческую (главпуровскую и технологическую (генштабовскую).Выделенное из системы общественных наук Марксистско-ленинское учение о войне и армии и то, что считалось собственно военной наукой, не были единой системой. Органически целостная система советской военной науки так и не сложилась. По существу она представляла собой науку о подготовке и ведении войны, в которой решающая роль отводилась вооруженной борьбе, ее всестороннему обеспечению, и отдельного мировоззренческо-идеологического обоснования миро-военного хода исторического процесса вообще и его особенностей применительно к эпохе перехода человечества от капитализма к социализму (теория мирового революционного процесса). Ракетно-ядерное оружие несколько меняло марксистскую трактовку исторического процесса: война с применением этого оружия реально стала равнозначной вселенской катастрофе, возникло естественное желание исключить ее до исчезновения признанного основного источника эксплуататорского строя. Применение ядерного оружия в войне при накоплении его количества обеими враждующими сторонами до уровня, достаточного для уничтожения жизни на Земле, лишало войну рациональных социально-политических целей и смысла. В то же время война без вооруженной борьбы не мыслилась. Был сделан вывод, что война перестала быть фатально неизбежной и при сохранении капитализма в большой группе стран. Такой подход ограничивал развитие теории войны, не позволял даже обобщать очевидную практику ведения военного противоборства нетрадиционными средствами и методами, тем более его предвидеть. Этому мешали одновременно мировоззренческо-идеологический и ведомственно-профессиональный догматизм. Социологические, экономические, политологические и другие исследования военной проблематики проводились только в рамках доктринальных мировоззренческих и идеологических выводов. Но они независимыми от них конкретными исследованиями не проверялись. Они отвергались из-за опасения нарушить чистоту доктринальных положений, что лишало их научной базы для развития. Новые выводы по проблемам войны и мира делали только высшие органы КПСС, по существу узкая группа партийных деятелей и обслуживающие их идеологи. Эти выводы научному анализу и критике не подлежали. Военная наука принимала их в качестве аксиом. Сама она была ограничена ведомственными рамками и интересами. Все конкретные дела по обеспечению военной безопасности проходили по министерству обороны, которое занималось вопросами подготовки и ведения вооруженной борьбы. В его же ведении находилась и военная наука. Это уже предопределяло то, что ее содержание ограничивалось вооруженной борьбой и ее обеспечением. Военная наука должна изучать войну во всех известных и вероятных проявлениях. Массовая вооруженная борьба всегда война. Но отсутствие вооруженной борьбы не всегда мир. Война это особый вид межгосударственного (межобщественного) или внутреннего противоборства, целью которой является массовое уничтожение людей или уничтожение выступает главным средством их принуждения, что имело место в большинстве минувших войн. Но сущностное отличие войны от мира заключается именно в ведении противоборства с целью безусловного уничтожения людей или его ведение обусловливается серьезными требованиями, которые меняют положение борющихся сторон как субъектов исторического процесса. Война массовая борьба с целью уничтожения противника или применением уничтожения для принуждения его в различных целях. Уничтожение является или основной целью войны или играет роль главного средства достижения других целей. При этом уничтожение и принуждение посредством его применения или угрозы применения в войнах могут выступать в разных комбинациях. Суть войны всегда фокусируется в борьбе на уничтожении, независимо от того, является она целью или средством. Война единственный вид массового противоборства, в котором уничтожение сторонами друг друга выступает законной привилегией, которую международное право пытается только ограничить. Уже в древние времена было выяснено, что любые цели войны всегда достигаются проще и с меньшими затратами своих сил, средств и потерь, когда противник теряет способность к сопротивлению. Вопрос о способности или неспособности к сопротивлению решается главным образом в борьбе на информационном поле. Но в большинстве прошлых войн противники вели борьбу с закрытыми информационными полями. И все же во все времена были войны, когда воля и желание к сопротивлению у одной из сторон были утрачены до начала боевых действий. И победа доставалась другой стороне при незначительных боевых действиях или вовсе без них. Но это были, так называемые, странные войны. Как правило, в них одной из сторон удавалось разрушить или серьезно дезорганизовать информационное поле противника до перехода к вооруженной борьбе. Новая роль информационного поля и информационных средств вызвала к жизни серию нетрадиционных войн уже не в виде исключения. В этих войнах содержание противоборства может принимать характер самых различных комбинаций. Для уничтожения противника могут быть избраны любые средства и методы: политические, экономические, финансовые, психологические, прямые, косвенные, открытые, скрытые и т.д. Но при явном стремлении ограничить или вовсе избежать вооруженной борьбы. В этих условиях решимость перехода к вооруженной борьбе стала средством сдерживания от ведения войн нетрадиционными методами. Особо чувствительными к вооруженной борьбе стали цивилизованные страны, отработавшие технологии ведения нетрадиционных войн. Они прибегают к вооруженной борьбе при таком соотношении сил, при котором не только риск поражения в войне полностью исключен, но исключены даже большие потери, т.е. вопросы войны решаются на принципах рыночной идеологии. Войны во всех эпохи были чудовищно многоликими. Не случайно войну назвал хамелеоном еще в начале XIX века один из величайших ее исследователей К.Клаузевиц. Но никогда еще войны не были так многолики, как в конце XX века. Не исчезли войны-кампании, войны-экспедиции. В то же время ведутся войны в форме глобального противоборства и в форме сочетания различных видов борьбы. В одних войнах решающая роль отводится вооруженной борьбе, в других экономике, в третьих подрывным методам, подготовке и использованию пятых колонн и т.д. В ряде случаев состояние войны даже трудно отличить от состояния мира, когда военное по целям противоборство ведется так называемыми вяло текущими методами. Но это не означает, что между миром и войной исчезли различия. Различия между ними четкие и принципиальные: мир это общественное состояние, при котором отсутствуют процессы физического и духовного уничтожения людей в качестве цели или средства достижения других целей; война это присутствие таких процессов в общественных и межобщественных взаимоотношениях людей. В наше время особую опасность представляют войны, рядящиеся под мир. Современная война, как правило, не начинается действием войск. Их действия теперь чаще означают переход войны в другую фазу, являются свидетельством того, что военное противоборство другими средствами не обеспечивает достижение целей. Военная наука призвана изучать не часть войны, а всю войну и все войны. Это наука о военной составляющей миро-военного хода исторического процесса, о формировании и функционировании в этом процессе военной сферы жизнедеятельности народов и их мирового сообщества, об истоках, исторических причинах, содержании и характере войн, переходах от мира к войне, многообразии средств и методов их ведения, эффективных путях предотвращения и прекращения. Военная наука собирательное понятие, такое же, как медицинская, техническая и т.д. наука. Это целевое применение всего современного научного знания в интересах познания войн в интересах их предотвращения, ведения и прекращения. Современная военная наука как наука о войне, а не о ее составной части или одном историческом типе войн, представляет собой сложную систему целевого приложения пригодных для этого научных знаний. В ней следует выделить: 1) фундаментальный раздел общую теорию, изучающую войны как общественное явление, их природу, глубинные истоки, включая решение вопроса о возможности их исключения из исторического процесса или отнесение таких устремлений к числу благородных утопий; 2) отраслевые теории, число которых растет с развитием науки и содержания войн (военная история, военная социология, военная политология, военная экономика, военная психология и т.д.); 3) прикладные дисциплины о технологии различных видов подготовки и ведения военного противоборства вооруженного, экономического, политического, спецслужбовского, информационного и других. Структурировать военную науку можно по-разному. Принципиально важно, чтобы при этом она исследовала всю войну в целом, а не ее часть, во всех ее проявлениях в ходе развития миро-военного исторического процесса в национально-государственных, региональных и мировых масштабах. Проблемы статуса, функций и организации военной науки. Как уже отмечалось, военная наука формировалась и развивалась в качестве прикладной системы знаний для подготовки и ведения войн. По этой причине за ней утвердился ведомственный статус, ей занимались главным образом ведомства, специализировавшиеся на проблемах подготовки и ведения войн. Поскольку их основное содержание до недавнего времени составляла вооруженная борьба, то из специалистов по ее подготовке и ведения в основном формировались кадры военных ученых. Прикладным и ведомственным статусом военной науки во многом определяется низкий общественный интерес к военной науке. Вся наука как бы разделилась на гражданскую и военную по принципу служебно-должностной занятости. Но не науку о войне и мире как двух сопряженных сторонах исторического прооцесса. Войны часто круто поворачивали историю народов и всего их мирового сообщества, в их познании заключен гражданский интерес всех и каждого, а их изучение до сего времени не вышло из ведомственных рамок. Академическая, университетская наука пренебрежительно относится к военной проблематике, бравирует легковесный пацифистской позицией и фразеологией. Но войны не малозначительный эпизод в истории отдельных народов и всего человечества. Большинство народов затратило только на их ведение около половины, а то и значительно больше своего исторического времени. А подготовку к ним в активной или пассивной форме не прекращали никогда. В принципиальном отношении просвещенный XX век ничего не изменил в ходе исторического процесса. Увеличились только число и масштабы войн, средства и методы их ведения. Принципиально изменились возможные последствия войн для исторического процесса. Но тенденции, определявшие миро-военный характер в течение всей предыдущей истории процесса, сохраняются и на XXI век. Только причины, из-за которых мир так часто переходил от состояния мира в состояние войны, существенно обострились. Это проблемы ресурсно-сырьевые, рынков сбыта и приложения капитала, территориальные, коммуникационные и многие другие. Статус военной науки в системе современных наук явно не соответствует месту и роли войн в историческом процессе. Гуманистически ориентированной общественной науке явно претит заниматься ужасами войны. Такая позиция не способствует их уменьшению. Наоборот, способствует сохранению таинства целей и технологий их подготовки. Пришло время не только изменить содержание военной науки, привести в полное соответствие с заявленным предметом войной, но и определить ее функции в системе научного знания адекватно возможностям современной науки и общественным потребностям, прежде всего потребностям сохранения человечества, всех составляющих его народов. Первоначальная функция военной науки исследование непосредственно процессов войны в целях достижения победы. Затем прибавляются функции исследования подготовки к войне и определения военной мощи государства. Следующие функции выяснение смысла, места и роли войн в историческом процессе, исследование возможностей и механизмов предотвращения войн, их полного устранения из исторического процесса. Только выполняя все эти функции, военная наука может представлять общественно необходимую целостную систему знаний о войне, быть одной из важнейших отраслей научных знаний об исторической безопасности народов, их региональных и мирового сообществ. Давно назрела необходимость изменить статус военной науки в отношениях с политикой. Именно политика повинна в том, что военная наука содержится в ведомственно-прикладных шорах, в режиме исполнителя, не интересующегося смыслом и целями своей деятельности. Политика стремится к монопольному решению военных вопросов. К этому подталкивает ее сам характер военного дела: особая общественная значимость и ответственность, необходимая оперативность в принятии решений, соблюдение режима секретности. Но политика не свободна от ошибок и партийно-идеологических пристрастий политиков. К тому же решение военных вопросов, как правило, концентрируется в руках узкого круга политиков одной ветви власти, обычно исполнительной. В этом кроется большая общественная опасность. Важным средством ее избежать является участие военной науки в выработке военной политики и осуществлении экспертного анализа всех важных военно-политических решений и обязательность доведения его выводов до властных структур, контролирующих законность этих решений. Стремление политики ограничить военную науку только исполнительской работой по реализации ее решений по военным вопросам на практике ведет к невозможности своевременно выявить и предупредить крупные ошибки, нередко менявшие судьбу народов и государств. Жестко зависимая, несвободная от политики военная наука формирует соответствующие безынициативные военные кадры, действующие по принципу: что прикажете? Это позволяет политикам осуществлять непродуманные, а то и вовсе авантюрные военные акции, вину же за их провал возлагать на исполнителей, более того использовать военные структуры не в национально-государственных интересах, а в партийно-идеологических и даже в лично-групповых целях. Независимый от политической власти статус военной науки представляет один из важнейших рычагов контроля общества за смыслом, целями и технологиями военной деятельности государства. Такой статус должен быть предоставлен военной науке Законом. Представляется, что это одна из задач военной реформы. Для этого требуется иная, неведомственная организация военной науки. Этого требуют и ее современное содержание и современные функции. Сегодня ее правильнее называть наукой о войне и военной безоопасности. Как уже говорилось, она должна быть фундаментальной исследовательской научной дисциплиной. Исследованиями и преподаванием проблематики этой науки должны заниматься высшие учебные заведения в качестве обязательного элемента гражданско-гуманитарного образования, формирующего гражданственные качества личности. Этим могли бы заниматься ныне существующие военные кафедры, работающие в прикладном малопродуктивном ключе. Специализированным военным исследовательским и учебным заведениям предстоит преодолеть отсутствие органической связи между смысловым, целевым и технолого-прикладным содержанием военной науки. Создание системы преемственности в развитии военной науки России относится к числу ее важных современных задач. Отечественная военная мысль имеет более чем тысячелетнюю историю. Она в числе первых оформилась в XVIII веке в военную науку. Сразу же сформировалась своя национальная школа этой науки. Ее генетический код лучше других сформулировал А.В.Суворов в своей знаменитой Науке побеждать. В последующую историю развитие российской военной науки шло неровно. Были периоды забвения традиций национальной школы, увлечения иностранными схемами и некритическими заимствованиями. Межцивилизованное геополитическое положение России, наличие в составе населения больших и малых этнических групп, принадлежащих к другим цивилизованным общностям, тесное общение русского населения обширных удаленных окраин с представителями этих общностей, большая оторванность господствующих слоев от основной массы населения страны делают неизбежными увлечения чужими идеями и опытом. Но подлинные творческие взлеты приходились, когда возвращался интерес к отечественной школе военной науки и практики. Наиболее плодотворными для развития военной науки были последняя четверть XIX века и период между русско-японской войной 19041905 гг. и первой мировой войной. В это время из среды военных профессионалов выходит целая плеяда крупных военных теоретиков и историков, в их числе Г.А.Леер, М.И.Драгомиров, Н.П.Михневич, Н.Л.Кладо, Н.Н.Головин, А.К.Байов, Д.Ф.Масловский и другие. В это время военными вопросами занимаются известные философы, социологи, юристы, экономисты, естествоиспытатели. Среди них В.С.Соловьев, Д.И.Менделеев. В 1898 г. впервые в России создается негосударственная военно-научная структура Общество ревнителей военных знаний. Военной проблематикой активно занимаются все течения и направления движения общественной мысли России. Первая мировая война, две революции 1917 г., крушение Российской империи, гражданская война, создание Советского государства резко изменили условия, цели и направления развития военной науки. Ее движение разделилось на два разных потока: советский и зарубежный. Советская военная наука восприняла от прежней военной науки основные принципы технологии подготовки и ведения вооруженной борьбы. Не случайно эта область военной науки и практики получила в советское время значительное развитие, в теории глубокой операции и других разделах военного искусства. Новая организация общественной и государственной жизни потребовала нового научного обоснования подготовки страны к войне. В целом военная наука строилась на новом обществоведческом базисе. Это был сложный, болезненный и во многом трагический процесс, поскольку все общественное развитие шло в чрезвычайно острой политико-идеологической борьбе. Радикалам новая военная наука представлялась простой производной от марксистской теории. Для них проблема преемственности вовсе не существовала или представлялась в крайне упрощенном виде. Ученые, сформировавшиеся на принципах старой школы, например А.А.Свечин, не могли принять такой позиции. В результате в конце 20-х и начале 30-х годов столкнулись по существу два различных подхода к развитию военной науки: с позиций геополитических интересов государства и с партийно-идеологических воззрений на общественное устройство и ход исторического процесса. Последний подход победил в начале 30-х годов. Но победа оказалась пирровой. Надвигавшаяся война потребовала от политического руководства стать на геополитические позиции, вернуться к принципу преемственности в развитии военной науки, всей постановки военного дела. За его нарушение при этом пришлось заплатить немалую историческую цену. В годы Великой Отечественной войны пришлось возвращаться к своим вековым традициям в спешном порядке. Но военная наука русского зарубежья не была востребована. Еще непреодолимым оставался политико-идеологический рубеж, разделивший отечественную военную науку на два потока. Только сейчас пришло время их не противопоставлять друг друга, а соединять в интересах служения делу военной безопасности России. Но сделать это можно было и следовало значительно раньше. Исторический опыт свидетельствует о том, что борьба за изменение общественно-политического устройства страны, должна вестись без нанесения ущерба ее геополитической конструкции, без слома сложившихся механизмов обеспечения ее безопасности. Пора бы политическим силам России хотя бы перед явной угрозой новой геополитической катастрофы сделать ответственный вывод и соответствующий выбор политического поведения. Военная наука призвана указывать пути спасения Отечества не только от военной агрессии его внешних недругов, но и от глупостей, безответственности, а то и предательства национально-государственных интересов со стороны собственных политиков. Это она будет в состоянии сделать, только подняв свой интеллектуальный и нравственный уровень. Но первоочередная задача остановить ее деградацию, уберечь от полного разрушения. Литература к II главе 1. Красная звезда, 1997, 15 ноября. 2. Красная звезда, 1997, 13 ноября. 3. Красная звезда, 1995, 21 ноября. 4. Е.Савостьянов. На офицерах лежит особая ответственность за реформу//Красная звезда, 1997, 13 ноября. 5. К новому облику армии. На вопросы Красной звезды отвечает Президент России, Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами РФ Б.Н.Ельцин//Красная звезда, 1997, 7 мая. 6. Кладо Н.Л. Этюды по стратегии. М., 1997. 7. К новому облику армии. На вопросы Красной звезды отвечает Президент России, Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами РФ Б.Н.Ельцин//Красная звезда, 1997, 7 мая. 8. Независимая газета, 1997, 18 июля. 9. Военная реформа России: Тезисы доклада Совета по внешней и оборонной политике. НВО, 25, 1997, Пункт 1.5.1. 10. Независимая газета, 1997, 23 мая. 11. Красная звезда, 1997, 13 ноября. 12. Кладо Н.Л. Этюды по стратегии. М., 1997. С.35. 13. Власть. 1997, 6, С.7. 14. Краснов П. Так ли? По поводу рассказа А.И.Куприна Последние рыцари//Русский инвалид. 1935, 86. Душа армии. М., 1997. С.459. 15. Военная реформа России: Тезисы доклада Совета по внешней и оборонной политике. НВО. 25, 1997. Пункт 3.4. 16. Рогов С.М. Внешние угрозы, экономический кризис и военная реформа в России//Военная реформа в России: Материалы конференции, проведенной в ИСК РАН 9 декабря 1996 г. М., 1997. С.14. 17. Зюганов Г.А. НВО, 3097. С.1. 18. Куликов В. Нужна новая организация военной службы. О концепции военной доктрины России//НВО, 1997, 34, с.4. 19. Красная звезда, 1997, 15 ноября. 20. Фадеев Р. Наш военный вопрос//Какая армия нужна России? Взгляд из истории. Российский военный сборник. Выпуск 9. М., 1995. С2526. Глава IV ПРАКТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОБОРОНЫ РОССИИ Раздел 4.1. Проблемы управления Вооруженными Силамии другими войсками Со страниц газет и журналов уже несколько лет не сходит рубрика Военная реформа в России. Срок достаточный для того, чтобы определиться, правильно ли выбрана ее стратегия и тактика. Дело-то ведь не шуточное решается судьба не только Вооруженных Сил, но в конечном итоге всего государства. Не будем забывать, что в не столь далеком прошлом за ошибки государственных деятелей в этой области наш народ заплатил жизнью двадцати семи миллионов сыновей и дочерей. Но, видно, коротка у нас память, коль скоро не продуманно и поспешно ведутся столь глубокие военные преобразования. Ведь это тот случай, когда следовало бы не один и не семь, а десятки раз все взвесить, а потом действовать. Реформа не приемлет судорожной поспешности. Сейчас же получилось так, что сам термин военное реформирование изрядно скомпрометирован, многими воспринимается как слом, разрушение всего того, что было создано раньше. Рубим по живому, а надо бы помнить, что реформа затрагивает судьбы многих людей и от их отношения к ней зависит ее конечный успех. Грешно не использовать тот огромный научный, интеллектуальный потенциал, которым располагает наше государство, при решении такого архиважного для народа вопроса, как оборона. Тогда наверняка не было бы тех перекосов, которые имеем теперь. Был же наглядный урок с обвальной конверсией, поспешили и наломали дров и оборонную промышленность разрушили и экономических выгод не получили. Теперь следует подумать сообща, что надо сделать, чтобы не усугублять военного кризиса и найти более или менее приемлемый путь выхода из него. Для этого надо оглянуться назад и проанализировать, на каком этапе была допущена главная ошибка в определении стратегии военной реформы, чтобы насколько еще возможно выправить ее. Случилось так, что во времена бурных демократических преобразований в государстве и начале 90-х годов как-то незаметно, стихийно без ведома законодательных органов, было решено разделить военную организацию России на две автономные, независимые друг от друга части: собственно Вооруженные Силы и так называемые другие войска, но не было определено, каков их статус, в какой взаимосвязи они находятся с Вооруженными Силами. Из этого вытекает много неурядиц и несогласованностей. Появление других войск в РФ дало толчок к бесконтрольному разрастанию военных формирований в стране. Стало модой создавать свои войска и даже национальные гвардии не только в министерствах РФ, но и республиках (Чечня один из таких примеров). К настоящему времени 17 министерств и ведомств имеют свои военные формирования, где проходит службу по некоторым данным свыше двух миллионов военнослужащих. Впрочем, по признанию бывшего секретаря Совета обороны Ю.Батурина ныне никто не может сказать точно, сколько в действительности у нас под ружьем. Вот где кроется, на мой взгляд, первопричина всей бессистемности в нынешнем военном комплексе страны. Вот с чего надо бы начинать реформу с наведения элементарного порядка в военном хозяйстве. Однако понятно, что здесь все далеко не так просто. Росчерком пера и даже очередным Указом Президента РФ проблемы не решить. Военные структуры разрослись до невероятных масштабов. Кроме собственно Вооруженных Сил (восьми военных округов) в стране параллельно функционируют семь округов внутренних войск, подчиненных МВД, десять округов (групп) Пограничных войск под ведомством ФПС, семь региональных центров Гражданской обороны, плюс к этому части МЧС, ФАПСИ (Федерального агентства правительственной связи и информации), железнодорожные, дорожно-строительные и многие другие воинские формирования, входящие в состав различных ведомств. Все эти структуры обросли своим немалым хозяйством многие имеют свои учебные заведения, учебные центры, полигоны, базы, органы тылового и технического обеспечения и, естественно, немалый аппарат управления. Конечно, никто не ставит под сомнение правомерность наличия, скажем, Пограничных войск. Они делают большое государственное дело охраняют неспокойную и необустроенную границу протяженностью более 60 тыс. км. Крайне нужны внутренние войска МВД. На них лежит основная тяжесть по обеспечению общественного порядка и безопасности в стране. Есть, правда, и излишние воинские формирования. Что же можно предложить для выхода из создавшегося положения? Прежде всего следует централизовать систему руководства всеми силовыми ведомствами, как это было раньше и как это существует теперь во многих государствах мира. Непонятно, по какой причине была отвергнута сложившаяся в Советском государстве испытанная в годы Великой Отечественной войны военная организация, когда в состав Вооруженных Сил согласно Закону СССР О всеобщей воинской обязанности (статья 4) были включены: Внутренние, Пограничные войска и войска Гражданской обороны. Кстати, традиции создания в России единых ВС уходят своими корнями значительно глубже, чем в советское время. При едином централизованном руководстве всеми силовыми структурами не возникало проблем с выработкой единой военно-технической политики, решении вопросов мобилизационной подготовки промышленности, сельского хозяйства и населения, гражданской обороны, оперативного оборудования территории страны, подготовки кадров военно-патриотического воспитания молодого поколения. Ныне все это оказалось под угрозой разрушения из-за созданной неразберихи. Нанесен определенный ущерб обороноспособности государства. Вывод из этого вытекает один надо вернуться к прежней испытанной единой структуре военной организации страны. В пользу такого вывода свидетельствует и опыт многих современных государств мира. Там тоже существуют другие войска (иррегулярные формирования), но они, как правило, входят организационно в структуру вооруженных сил, что обеспечивает централизованное руководство ими в условиях военного времени. Возьмем, к примеру, США. Национальная гвардия, считающаяся у них территориальным формированием, является вместе с тем неотъемлемым компонентом армии, совместно с ней проводят учения, словом, она живет единой жизнью с армией. В КНР народная вооруженная милиция, народное ополчение, войска безопасности находятся в составе вооруженных сил под единым руководством. С определенной периодичностью иррегулярные формирования и войска тренируются вместе для отражения возможной агрессии. В единую общегосударственную военную структуру под эгидой ВС входят также иррегулярные формирования во Франции это военная жандармерия; в Великобритании и Германии территориальные войска; в Дании войска защиты родины (хемверн); в Нидерландах войска гражданской обороны и военной полиции; в Греции жандармерия, национальная гвардия, береговая охрана; в Турции жандармерия; в Египте войска специального назначения, войска безопасности и гражданской обороны; в Израиле войска территориальной обороны НОХАЛ, гражданской обороны и пограничной охраны; в Польше формирования милиции и войска региональной обороны; в Швеции территориальные войска; во Вьетнаме войска МВД, народного ополчения; в Алжире национальная жандармерия, рабочая милиция. Возникает недоумение, почему не был учтен мировой опыт военного строительства. В этом случае не потребовалось бы изобретать свой особый путь создания военной организации, которая, как теперь стало совершенно очевидным, оказалась несовершенной. Нельзя сказать, что Президент и правительство РФ не сознавали ущербность новой военной структуры и не принимали меры для ее совершенствования. Одним из краеугольных камней российского законодательства по вопросам обороны и безопасности явился Закон Об обороне. Первоначально он принят в 1992 г., но был существенно доработан в 1996 г. В новом варианте он имеет ряд принципиальных нововведений. В определенной мере он направлен на восстановление координирующей роли Министра обороны и Генерального штаба в целом ряде вопросов строительства и функционирования ВС и других войск именно в сфере обороны. Принципиально важным явилось положение в законе о том, что все воинские формирования в РФ, независимо от ведомственной принадлежности, должны привлекаться к вооруженной обороне под единым руководством. Подготовка их в мирное время должна осуществляться по планам Генерального штаба и под его контролем. И все же этот важный шаг по совершенствованию российской военной структуры явился лишь полумерой, он не положил конец узковедомственной разобщенности силовых структур. Кардинально повысить статус Генерального штаба можно лишь в том случае, если он станет единственным высшим органом военного управления по вопросам обороны государства, рабочим органом Верховного Главнокомандующего по выработке и реализации судьбоносных решений в военном строительстве. Генеральный штаб ВС и никто другой должен стать задающим генератором в разработке военной политики, военном строительстве, подготовке и поддержании в необходимой готовности не только Вооруженных Сил, но и всех других войск. Это его функция планировать их применение на случай военных действий, быть главным арбитром в правовом регулировании в области обороны. Важнейшая функция Генштаба прогнозировать военно-политическую обстановку, докладывать Президенту, правительству о возникающей военной опасности и военной угрозе. Он должен, как это было всегда, разрабатывать и совершенствовать систему военного управления, вырабатывать военно-техническую политику развития вооружения и военной техники, планировать перевод органов государственной власти РФ, органов государственной власти субъектов РФ, органов местного самоуправления и экономики страны на работу в условиях военного времени. Именно Генеральный штаб должен планировать и осуществлять мобилизационную подготовку всего государственного организма, всех организаций, транспорта, коммуникаций и населения страны; планировать и контролировать создание запасов материальных ценностей государственного и мобилизационного резервов; планировать и осуществлять мероприятия по гражданской и территориальной обороне; оперативному оборудованию территории РФ в целях обороны; координировать деятельность органов государственной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления по вопросам обороны; организовывать научные исследования в области обороны; осуществлять международное сотрудничество в целях коллективной безопасности и совместной обороны. Повышение статуса Генеральному штабу, как рабочему органу Верховного Главнокомандующего, снимет проблему координации усилий силовых структур, придаст этому процессу универсальный характер, даст возможность целенаправленно использовать оборотные средства, положит конец созданию параллельных органов оперативного военного управления, созданию и развитию неподконтрольных Генштабу военных формирований, военно-учебных заведений, учебных центров, тыловых баз и пр. Практика показала, что когда без участия Генерального штаба разрабатывались законодательные акты по вопросам обороны, они неизбежно содержали крупные ошибки. Наглядным примером тому является принятие Основных положений военной доктрины РФ в 1993 г. Этот основополагающий документ оборонного строительства, как теперь стало очевидным, не отвечает критериям, предъявляемым к военной доктрине. В нем нет главного: не определены принципы политики России к области безопасности, не содержится прогнозирования стратегического характера возможной войны, не указан вероятный противник, не предусмотрены мероприятия по стратегическому руководству ВС на военное время, подготовки экономики страны к войне. Вооруженные силы и другие войска На страницах печати предлагается немало рациональных вариантов улучшения военной организации РФ и в частности совершенствования руководства другими войсками. Заслуживает внимания рекомендация о создании Комитета начальников штабов (КНШ), выдвинутая в статье генерала армии М.А.Гареева Военная доктрина России. Мыслится, что в состав КНШ войдут руководители главных штабов видов ВС, штабов родов войск, а также штабов и органов управления внутренних войск МВД, Федеральной пограничной службы, Министерства по чрезвычайным ситуациям, железнодорожных войск Федеральной правительственной связи и информации и Федеральной службы безопасности. Как резонно и аргументированно предлагает генерал армии М.А.Гареев, КНШ должен стать военно-штабным органом, координирующим строительство, подготовку, комплектование, применение и всестороннее обеспечение ВС и других войск. Основными функциями КНШ могут быть: выработка рекомендаций по распределению задач по обороне страны между ВС и другими войсками; анализ соответствия планов строительства и применения ВС и других войск задачам обеспечения оборонной безопасности; подготовка необходимых предложений; организация взаимодействия между ВС и другими войсками; оценка потребностей войск РФ в личном составе, вооружении, военной технике и материальных средствах в целях сбалансирования их поставок. Реализация предложений М.А.Гареева может, как представляется, кардинально улучшить систему управляемости и других войск при условии, если КНШ будет возглавлять начальник Генерального штаба ВС РФ. В этом случае данный военно-штабной орган станет проводником единой политики Генштаба по оборонным вопросам во всех силовых структурах. Осуществляя реформу, необходимо тщательно проработать нормативно-правовой статус других войск, воинских формирований и органов. Параллелизм, узковедомственность, дублирование, несогласованность в реализации программ военного строительства, далеко не всегда стыкующихся с общей концепцией военной реформы, расточительны и опасны для государства, так как ведут к бесконтрольному растаскиванию единого военного бюджета и стихийному расползанию оружия. В наведении порядка в данных вопросах должна быть проявлена жесткая воля. Военный организм должен иметь единый мозг Генеральный штаб, единые рычаги управления. В свете вышесказанных предложений ставится под вопрос правомерность существования Совета обороны, как постоянно действующего совещательного органа, осуществляющего подготовку решений Президента РФ в области военного строительства, реализации важнейших решений по стратегическим вопросам оборонной политики. Это прямое дублирование функций Совета безопасности, Министерства обороны и Генерального штаба. При наличии КНШ и восстановлении статуса Генштаба как рабочего органа ВГК, наличие Совета обороны становится нецелесообразным. На нынешнем этапе важно существенно скоординировать курс военной реформы, придать ей новый импульс. Для этого требуется ее тщательное идеологическое обеспечение. Нужна широкая разъяснительная работа среди населения и личного состава ВС о необходимости и разумности ее проведения. Одна из целей реформирования восстановление престижа Вооруженных Сил, без чего невозможно сохранение их боевого потенциала. Следует уяснить, что проведение широкомасштабной военной реформы немыслимо без ее научного обоснования. Военная наука сейчас оказалась на обочине. А ведь она должна дать аргументированные выкладки, в частности, по таким вопросам, какова должна быть оптимальная численность ВС и других силовых структур, их соотношение и взаимосвязь; каковы должны быть перспективы военного строительства и военно-технической политики; предложить рациональные формы и методы осуществления реформирования, дать их экономическое обоснование. На сегодняшний день не выработано единой скоординированной позиции руководителей силовых структур по вопросам осуществления реформы. В интервью Министра обороны РФ Маршала РФ И.Д.Сергеева корреспонденту Независимой газеты отмечается, что реформирование ВС будет осуществляться поэтапно сначала будет сокращена их штатная численность до 1,2 млн. человек, затем (в 1998 г.) будет осуществлен их переход к четырехвидовой, а в 20012005 гг. к трехвидовой структуре. Из статьи вице-премьера, министра внутренних дел РФ генерала армии А.С.Куликова Будущее внутренних войск подобной поэтапности реформирования ВВ не просматривается. Генерал армии А.С.Куликов отмечает, что удачная военная реформа не может быть обвальной. В первую очередь, считает он, необходимо решить наиболее острую, наболевшую проблему реформировать Вооруженные Силы. Компоненты армии РВСН, ПВО страны, а также пограничные и внутренние войска на начальном этапе реформы должны сохранить боеспособность. Иными словами можно констатировать различие в подходах к военной реформе. Очевидно, что реформирование только тогда даст результат, когда оно, будет осуществляться не по частям, а системно, в комплексе, одновременно и согласованно всеми силовыми структурами в общей системе мероприятий военного строительства. Только при этом условии может быть достигнута ее конечная цель создание целостной системы национальной безопасности государства, базирующейся на едином понимании сущности, роли, значения и взаимосвязи ВС, ВВ, ПВ и всех других войск. С этой целью было бы целесообразно незамедлительно провести инвентаризацию ВС и других войск с тем, чтобы изучить и принять решение, что можно сократить, укрупнить, объединить или ликвидировать дублирующие органы, формирования, учреждения. Очевидно, надо согласиться с тем, что многие другие войска следует упразднить, либо перевести в разряд невоенных структур соответствующих гражданских ведомств. Это касается, в частности, федерального дорожно-строительного управления. Предлагается ФАПСИ передать в ФСБ, как это было раньше, войска гражданской обороны включить в состав ВС, где они находились всегда. Очевидно целесообразно при Тыле ВС, при Главном управлении военного бюджета и финансирования, в ряде других управленческих структур МО РФ иметь отделы представителей штабов и органов управления других войск РФ. Главная идея сводится к тому, что каждое силовое ведомство должно занимать свою нишу и иметь четкий согласованный план действий в системе обеспечения национальной обороны и безопасности. Приоритетной задачей реформы является наведение порядка в мобилизационной системе государства, которая ныне лежит в руинах. Необходимо отладить мобилизационную инфраструктуру, учет мобресурсов, подготовку и переподготовку призывного контингента, правильно рассчитать мобилизационные мощности, создать необходимые запасы вооружения, продовольствия, боеприпасов, разработать планы их развертывания. В ходе реформирования требуется завершить работу по подведению нормативно-правовой базы под новую систему обороны страны. В частности, необходимо найти правовую основу в вопросе применения Вооруженных Сил не по своему прямому назначению. Должны получить разрешение и закрепление во внутреннем законодательстве международные правовые нормы по использованию силовых структур для урегулирования кризисов, для разрешения внутренних вооруженных конфликтов, обеспечения режима чрезвычайного положения, борьбы с незаконными вооруженными формированиями, противоправной деятельностью националистических, сепаратистских и других организаций, направленных на дестабилизацию внутренней обстановки в стране, а также участие в миротворческих акциях. Принципиально важным вопросом является такой, какие государственные органы должны быть облечены правом принимать решения о привлечении ВС для содействия органам МВД в обеспечении режима чрезвычайного положения и ликвидации вооруженного конфликта, в каком порядке должны приниматься решения и доводиться до непосредственных исполнителей, как должно осуществляться политико-идеологическое и материальное обеспечение специальных операций. Четкое правовое распределение военных полномочий различных уровней власти должно не допустить проявления двух крайностей чрезмерную концентрацию одного должностного лица в военной области и коллегиальную безответственность при принятии решений в чрезвычайных ситуациях. В заключении хотелось бы высказать свое мнение о гражданском контроле за военной организацией и военной деятельностью в стране. Считается, что это есть надежный рычаг демократизации военной поли-тики. Безусловно, такой контроль необходим и должен осуществляться через парламент, а не через надуманную систему солдатских матерей, коих ни в одном государстве не существует. Неправомерно и неоправданно назначение непрофессионалов на ключевые руководящие должности в Министерстве обороны. Непрофессионализм в проведении военной реформы главная причина ее провалов. Раздел 3.2. Реорганизация Войск ПВО В истории развития Войск ПВО страны было немало попыток их реорганизиции. Однажды намеревались переподчинить всю истребительную авиацию ПВО Военно-воздушным силам, чтобы объединенными усилиями решать задачи ПВО; в другой раз раздать части и соединения военным округам; в третий изменить боевую и летную подготовку авиации ПВО, приспособив ее к нуждам фронтовой авиации ВВС. Существовал вариант передачи сил и средств системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) Ракетным войскам стратегического назначения и даже Верховному Главнокомандованию. В Генеральном штабе вынашивалась идея использования зенитных ракетных комплексов ПВО (после их доработки) для стрельбы по наземным и морским целям, особенно в тот период, когда зенитные ракеты стали оснащаться ядерными боевыми зарядами. Часть доработанных ЗРК планировалось передать Сухопутным войскам и береговым частям Военно-морского флота. Идея объединения Военно-воздушных сил и Войск ПВО страны в единый организм существует у нас не одно десятилетие. Обычно она возникала в периоды очередного совершенствования Вооруженных Сил (в 6070 гг.), либо после неудачных действий системы ПВО по обороне воздушных рубежей нашей страны. При этом само объединение мыслилось как поглощение ПВО системой Военно-воздушных сил со всеми вытекающими отсюда последствиями. Большинство этих и других попыток реорганизации системы ПВО не получило своего воплощения в жизнь. Возобладал здравый смысл, да и расчеты свидетельствовали о том, что кроме крупных материальных издержек никакого наращивания боевых возможностей войск противовоздушной обороны не произойдет. Сейчас в который раз намечена реорганизация системы ПВО страны, но теперь уже не обособленно от Вооруженных Сил России, а по плану военной реформы в рамках общей структурной перестройки всего войскового организма. Основная идея реорганизации заключается в слиянии двух видов Вооруженных Сил Военно-воздушных сил и Войск ПВО страны и образовании нового объединенного вида Военно-воздушных сил. Считается, что слиянием ВВС и ПВО будет достигнут ряд преимуществ, в числе которых одним из главных явится экономия средств на содержание частей и соединений прежних видов Вооруженных Сил и упрощение их управления как в мирное, так и в военное время. Важным обстоятельством, якобы, является упорядочение технического и тылового обеспечения ВВС и ПВО в рамках единого организма, совершенствование их инфраструктуры. Защищая идею объединения ВВС и ПВО часто ссылаются на зарубежный опыт, в первую очередь на США, где, как известно, Военно-воздушные силы служат связующиv звеном между различными родами авиации и отдельными соединениями ПВО. Между тем, ссылка эта некорректна: иное геостратегическое положение страны американские ВВС имеют особый, специфический состав, иной статус, предназначение и стратегические задачи. Что касается противовоздушной обороны, то ею занимается совсем другое ведомство. Нередко идею объединения ВВС и ПВО пытались частично реализовать на практике. Большей частью это происходило тогда, когда у руля руководства Войск ПВО, их штабов и крупных объединений стояли авиаторы, выходцы из ВВС, такие, например, известные фигуры, как К.А.Вершинин, В.А.Судец, И.Д.Подгорный, М.И.Самохин, Г.П.Скориков и др. Именно при их руководстве численность Военно-воздушных сил периодически пополнялась за счет ПВО: например, путем сокращения числа истребительных авиационных полков противовоздушной обороны и формирования за их счет новых частей фронтовой авиации ВВС. Росли ВВС и за счет сокращения авиационных сил ПВО Военно-морского флота, поскольку считалось, что задачи обороны кораблей и береговых баз от ударов с воздуха возьмут на себя, наряду с войсками ПВО, части и соединения военно-воздушных сил приморских военных округов. Почему же в конечном счете объединение ВВС и ПВО до сих пор так и не состоялось? Надо полагать прежде всего потому, что эти два вида Вооруженных Сил в своей основе являются антиподами, имеющими свои специфические стратегические, оперативные и тактические задачи, в корне отличные друг от друга. Военно-воздушные силы, как вид Вооруженных Сил, создавались и содержатся для нанесения ударов по сухопутным, морским и авиационным группировкам потенциального противника, его административно-политическим, промышленно-экономическим центрам в целях дезорганизации государственного и военного управления, нарушения работы тыла и транспорта, а также ведения воздушной разведки и воздушных перевозок. Эти задачи ВВС призваны выполнять как совместно с другими видами Вооруженных Сил, так и самостоятельно. Разумеется, в связи с изменениями внешнеполитической обстановки, некоторыми успехами в обеспечении международной безопасности, снижением уровня ракетно-ядерного потивостояния стратегические задачи наших ВВС существенно сократились или во всяком случае изменились. Но в принципе их роль как потенциальной ударной силы, особенно в случае безъядерной агрессии, не претерпела существенных изменений. Иное дело Войска ПВО страны. Это сугубо оборонительный вид Вооруженных Сил. Они всегда предназначались для борьбы с воздушным противником, для защиты от ударов с воздуха административно-политических, промышленно-экономических центров, районов и объектов, прикрытия группировок войск и сил флотов, важных военных и других объектов. Эти функции в последние годы существенно расширились. Кроме сил противосамолетной обороны в состав Войск ПВО страны включены части и соединения противоракетной, противокосмической обороны и средств предупреждения о ракетном нападении. В отличие от ВВС, ударная мощь которых необходима главным образом для предупреждения или парирования возможной агрессии, Войска ПВО нужны ежеминутно, ежечасно, поскольку даже сейчас, в сугубо мирное время, имеют место систематические нарушения воздушного пространства как России, так и СНГ, непрерывные полеты воздушных разведчиков вдоль наших границ. Немалой угрозой для нашей национальной безопасности может явиться возникновение локальных воин и вооруженных конфликтов у российских границ, способных эскалировать и перерасти в крупный военный пожар. В такой обстановке роль Войск ПВО трудно переоценить. Сохраняется опасность международного терроризма, военного шантажа, в том числе с использованием оружия массового поражения. Существует теоретическая возможность несанкционированного, неумышленного или, как еще говорят, случайного использования ракетно-ядерного оружия, несмотря на заключенное в свое время соглашение между СССР, США, Великобританией и Францией о предотвращении случайного возникновения ядерной войны. Несколько снизила случайность пуска МБР реализация соглашения между ведущими ядерными державами о введении в ракеты нулевого полетного задания, хотя сам режим ненацеливания не может ни отодвинуть ядерную войну, ни уменьшить ее угрозу, поскольку, по мнению специалистов, загрузка боевого полетного задания в электронную систему управления современных ракет занимает всего несколько минут. И еще одно обстоятельство. При общей тенденции сокращения затрат на закупку вооружения, развития оборонной структуры и оперативную и боевую подготовку, ассигнования на технологическое совершенствование материальной базы войны на Западе не снижается. В развитых странах особое внимание уделяется дальнейшему совершенствованию средств воздушно-космического нападения: ракетам и искусственным спутникам Земли военного назначения, ударной авиации, оснащаемой новыми высокоточными средствами поражения, аппаратурой радиоэлектронной борьбы и пр. Идет активная закупка современных средств воздушного нападения развивающимися и слаборазвитыми государствами во всех регионах мира. Никто сегодня не может дать гарантий, что объектом применения этих вооружений не станет Россия и другие государства СНГ, особенно со стороны тоталитарных режимов, с низкой политической ответственностью, которые претендуют на вхождение в ядерный клуб. До недавних пор потенциальным агрессорам с воздуха и космоса сравнительно надежно противостояли войска противовоздушной обороны, мощь которых являлась немалым сдерживающим фактором. Способность Войск ПВО успешно решать стратегические, оперативные и тактические задачи прошла хорошую проверку в борьбе с многочисленными иностранными самолетами-нарушителями наших границ, а также в ходе боевых действий за рубежом, особенно во Вьетнаме, в Сирии, Египте, Афганистане и др. странах. Сила ПВО состояла в единстве всех ее составных частей, в оснащенности мощной боевой техникой и высокой обученности личного состава. Организация ПВО, ее инфраструктура были рассчитаны на комплексное использование войск, на тесную взаимосвязь и взаимозависимость всех ее боевых компонентов. Оперативное построение войск, их группировка были развернуты так, что основные усилия сил и средств ПВО сосредоточивались на главных, наиболее опасных воздушно-космических направлениях, а менее опасные участки намечалось прикрывать за счет маневра войск, заранее спланированного и обеспеченного всем необходимым. Сейчас единство прежней противовоздушной обороны частично разрушено, система распалась на отдельные звенья. Потеряно главное, что определяло ее мощь и эффективность. Первой раскололась налаженная система ПВО стран-участниц Варшавского Договора, в оснащение которой Советским Союзом были вложены гигантские средства. Мы потеряли передовой оперативный эшелон системы противовоздушной обороны, так называемое западное предполье. На северо-западе прекратилось функционирование противовоздушной обороны в связи с выводом наших войск из Прибалтики. Нет надежной системы ПВО в Закавказье и в Средней Азии, особенно там, где политическая и военная обстановка сложна и неустойчива. Лишь в Беларуси и на Украине части и соединения ПВО, насколько нам известно, исправно несут боевое дежурство, но, будучи приватизированы Минском и Киевом, они действуют теперь автономно, как сугубо национальные формирования, вне системы ПВО России. Учитывая все это, нетрудно сделать вывод, что в результате всего этого система ПВО России резко ослаблена. Надежность прикрытия дальних подступов к центральным районам нашей страны на северо-западе, юго-западе и на юге явно недостаточная, а потому требует к себе особого внимания. На западном воздушном направлении положение более благоприятное, но в связи с переходом части союзных войск ПВО под юрисдикцию Беларуси и Украины российские воздушные рубежи оказались теперь в непосредственной близости от столицы нашего государства и его центральных областей, что также вызывает немалую озабоченность. Совершенно очевидно, что в условиях резкого ослабления системы ПВО России необходимо искать пути и способы ее кардинального усиления. Однако вместо этого предлагается паллиативное решение: слить систему ПВО с ВВС, вывести из ее состава силы и средства, относящиеся к контролю космического пространства и предупреждению о ракетном нападении. Утверждается, что уже в рамках ВВС, как новом виде Вооруженных Сил, войска ПВО будут реконструированы, в связи с чем их мощь, якобы, возрастет и в первую очередь за счет привлечения фронтовой авиации (ее истребителей-перехватчиков) к решению задач ПВО. Средств для реконструкции, по утверждению Генерального штаба, потребуется не так уж много. К сожалению, сейчас нет достаточно обоснованных данных, чтобы судить, во что материально выльется образование нового вида Вооруженных Сил и сколько потребуется финансовых ресурсов для реорганизации ПВО. Но даже в том случае, если затраты на это мероприятие будут посильны для государства, существует опасность того, что войска ПВО, образно говоря, растворятся в новом военном образовании. А это неизбежно приведет к утрате индивидуальности ПВО, ее традиций, изменению менталитета личного состава. Понизится статус ПВО: из вида Вооруженных Сил войска противовоздушной обороны превратятся в род войск в составе ВВС. Не исключено, что мощь противовоздущной обороны в объединенных ВВС не только не возрастет, а останется прежней и даже уменьшится, поскольку реорганизация войск ПВО не предусматривает каких-либо кардинальных мер по их оснащению новейшей боевой техникой или решительной модернизации существующей. Справедливы ли опасения о потере войсками ПВО своего лица в объединенных ВВС и будут ли посильны для государства расходы на реорганизацию ПВО? Ответ на это может дать только практика. Чтобы не ошибиться и не нанести в очередной раз урона мощи и боеготовности войскам ПВО, было бы полезным рассмотреть и другие варианты реконструкции, более радикальные по своей сути. Учитывая происшедшие изменения в стратегическом положении России, а также необходимость усиления противовоздушной обороны на европейском направлении и в Средней Азии, можно было бы, в отличие от идеи объединения ВВС и ПВО, наметить два принципиальных направления возможных действий по подлинной реконструкции системы противовоздушной обороны, чтобы в какой-то мере компенсировать те потери, которые понесли Войска ПВО после распада СССР. Первое направление это развертывание сил и средств ПВО по новым границам Российской Федерации с Прибалтийскими республиками, Украиной, Грузией, Азербайджаном, Каханстаном и возможно с Беларусью. Многими специалистами это направление считается наиболее радикальным. Однако выполнить его нашему государству пока вряд ли под силу. Сейчас, пожалуй, никто не возьмется подсчитать, во что выльются работы в этом направлении. Но то, что для этого потребуются огромные средства, большое количество вооружения и боевой техники, немалый объем нового (в том числе и капитального) строительства, а также длительные сроки выполнения всех мероприятий, не вызывает никаких сомнений. Между тем, ни того, ни другого, ни третьего в России в достаточном количестве нет и вряд ли появится в ближайшей перспективе. Поэтому, учитывая политическую и экономическую нестабильность в нашем государстве, дефицит материальных и финансовых средств, представляется предпочтительным второе направление не отгораживаться впредь новыми воздушными границами от других стран СНГ, а объединить усилия ПВО этих стран для решения боевых задач сообща, по единому замыслу и плану. Иными словами, предполагается воссоздать на территории бывшего СССР объединенную систему противовоздушной обороны в новом качестве. Речь, естественно, не идет о том, чтобы возвратиться к полностью централизованной ПВО Советского Союза, с единым командованием, безусловным подчинением войск ПВО стран Содружества Центру. К этому возврата быть не может. Придется искать компромиссный вариант управления и взаимодействия, в котором разумно сочетались бы методы децентрализации, автономности действий с элементами централизованного планирования и руководства со стороны соответствущего органа, например Объединенного командного пункта ПВО СНГ. В основу объединенной системы ПВО СНГ было бы целесообразным положить несколько основополагающих принципов. Первый это равноправие всех национальных составных частей объединенной системы ПВО, взаимное уважение их независимости и суверенитета. Второй основополагающий принцип взаимная помощь, доверие и активная поддержка друг друга. И, наконец, третий принцип общность оперативно-стратегических взглядов на военно-политическую ситуацию в мире, на характер и масштаб угроз со стороны сопредельных стран (в том числе особенно НАТО), и, разумеется, на роль и место противовоздушной обороны в системе Вооруженных Сил. Образование объединенной системы ПВО стран СНГ создаст для России ряд стратегических преимуществ. Это прежде всего вынос воздушных рубежей далеко за российские территориальные границы, образно говоря, образование, в европейской части России и в Средней Азии противовоздушного предполья, в котором соединенными усилиями войск ПВО соседей можно добиться того, чтобы резко снизить эффективность первого удара воздушного противника, заставить его отказаться от продолжения воздушной операции. Создание объединенной системы ПВО даст немалые стратегические преимущества и другим странам СНГ, заключившим в свое время соглашение о коллективной безопасности. Так, в случае массированного удара воздушного противника средств ПВО одного государства может не хватить и для создания нужного соотношения сил между нападающим и противовоздушной обороной потребуется привлечение сил соседей, в первую очередь истребителей-перехватчиков для действий с аэродромов маневра. Это можно достичь лишь в рамках единой противовоздушной операции, при общем замысле и плане использования всех сил и средств ПВО, прикрывающих данное воздушное направление. Надежда на то, что такой маневр со стороны соседей можно осуществить экспромтом, без заблаговременной подготовки, по меньшей мере проблематична или вовсе лишена оснований. Объединение усилий войск ПВО стран Содружества может дать значительный выигрыш не только в оперативно-стратегическом отношении, но и в военно-технической области. До распада СССР на суверенные независимые государства военно-техническая политика страны была единой. Сейчас, когда дезинтегрировались наши вооруженные силы и распалась союзная оборонная промышленность, каждое государство Содружества в области военно-технической политики действует само по себе. Это наносит немалый урон научно-техническому прогрессу, приводит к дублированию работ оборонных предприятий, НИИ и КБ, нарушает их годами сложившуюся кооперацию, и, в конечном счете, способствует неэффективному расходованию материальных и финансовых ресурсов, использованию интеллектуального и промышленного потенциала. Единственный выход из создавшегося положения состоит в восстановлении утраченной интеграции и кооперации между предприятиями оборонной промышленности бывших республик СССР, налаживание лицензирования производства вооружений и военной техники, обмене технической документацией, организации научно-технического консультирования, как это было в недавнем прошлом. Только общими усилиями можно не допустить критического отставания от наиболее развитых стран Запада и Востока в разработке эффективных и перспективных вооружений, сохранить способность маневра военно-техническими ресурсами, позволяющими нивелировать воздействие возможных научных прорывов в других странах в области оружия и боевой техники. * * * Реорганизация нарушенной системы ПВО России, как и создание единой противовоздушной обороны стран Содружества, потребует огромных усилий. Но прежде всего необходимо политическое согласие всех заинтересованных сторон, ибо комплексирование ПВО не может решаться обособленно, вступать в малейшее противоречие с проблемами государственного строительства или забегать вперед. К сожалению, процесс выработки и практической реализации решений по оборонным вопросам в Содружестве далеко не гладок. Сильно мешает интеграции, в том числе и в области ПВО, нестабильность военно-политической обстановки в некоторых странах СНГ, а то и прямая конфронтация между различными ветвями власти. Имеет место излишняя амбициозность руководящих гражданских и военных лиц, подозрительность в отношении уже принятых решений, стремление переложить тяготы интеграции друг на друга. Тем не менее между отдельными руководителями СНГ и их военными ведомствами все явственнее проявляется желание скоординировать военное строительство, найти такой механизм и такую схему взаимодействия, которые бы устраивали всех и были бы во много раз эффективнее, чем сегодня. Ближе всех к такой координации действий в военной области, в том числе и в области ПВО, подошли сейчас Россия и Беларусь, заключив между собой Союзный договор. Нет сомнения в том, что если дело с военной интеграцией между Россией и Беларусью пойдет на лад, то появятся еще желающие присоединиться к уже заключенным соглашениям. Надо только не упустить этот шанс. В конечном счете мир не становится спокойнее, и в одиночку государствам Содружества со всеми проблемами обороны и безопасности просто не справиться. Раздел 4.3. Оснащение Вооруженных Сил Российский Федерацииновыми вооружениями и военной техникойи реформирование военной промышленности Ключевая проблема повышения качества реформируемых Вооруженных Сил обновление оружия и военной техники Обновление ВВТ является важнейшей задачей страны и составной частью военно-технической по-литики (ВТП), ибо новое оружие позволяет повысить эффективность выполнения боевых задач, компенсировать сокращение численности войск и сил флота, снизить затраты на техническое обслуживание и ремонт техники, посеять сомнение у эвентуальных противников в возможности достижения ими своих целей силовыми методами и тем самым надежнее обеспечить сдерживание от использования таких методов (снизить вероятность возникновения военного конфликта или войны). В понятие новое оружие включаются системы и средства, поступившие на вооружение или снабжение войск за последние 810 лет. Одним из важнейших требований к ВС любой страны является требование сбалансированности их состава, которое выражается в установлении рациональных пропорций между различными видами ВВТ. В каждой стране такие пропорции устанавливаются с учетом национальных особенностей, под влиянием многих, в том числе и субъективных, факторов. Однако наличие нового оружия в войсках позволяет компенсировать возможные нарушения такой сбалансированности, непрерывно происходящие в реальной жизни под влиянием различных условий и факторов. Обладание достаточным количеством новейших систем оружия позволяет добиться реальных успехов в силовом противостоянии, образно говоря, победить, не начиная войну. Россия располагает самыми современными комплексами и системами вооружения, способными успешно конкурировать с лучшими зарубежными образцами, целый ряд образцов ВВТ имеет уникальные ТТХ. Российские системы вооружения получают высокие оценки на международных выставках оружия, растет заинтересованность иностранных государств в приобретении российского ВВТ. Наибольший интерес у иностранных партнеров вызывают российские достижения в области авиационного вооружения, бронетанкового и артиллерийского вооружения, зенитно-ракетных комплексов, стрелкового оружия. Однако оснащенность наших Вооруженных Сил и других войск современным оружием не может быть признана удовлетворительной. При проведении военной реформы потребуется уделить существенно большее внимание оснащению Вооруженных Сил, других войск и воинских формирований современным оружием. В первую очередь речь идет о системе оперативно-тактических вооружений. В состав системы оперативно-тактических вооружений для отражения агрессии на континентальных ТВД по функциональному признаку включаются боевые средства и средства обеспечения. Основу боевых средств составляют: ракетно-артиллерийское вооружение; авиационная техника и вооружение; бронетанковое вооружение и техника; вооружение и техника противовоздушной обороны. В состав средств обеспечения входят: автоматизированные системы управления; системы и средства связи; средства радиоэлектронной борьбы; авиационные и наземные средства оперативной, оперативно-тактической и тактической разведки и др. Современное состояние системы оперативно-тактического вооружения характеризуется следующим. Боевые средства На вооружении преобладают устаревшие образцы ракетных комплексов оперативно-тактического и тактического назначения (доля устаревшего артиллерийского вооружения Сухопутных войск составляет около 80%). В дивизионном и полковом звене практически отсутствуют современные образцы противотанковых ракетных комплексов. Технические средства наземной артиллерийской разведки, в основном, старые и не удовлетворяют современным требованиям (низкая помехозащищенность, одноканальность, большие массогабаритные характеристики). Практически все самолеты фронтовой авиации эксплуатируются более 10 лет. Доля современных самолетов в группировке (Су-24М, МР, Су-27, МиГ-29, Су-25) составляет около 40%. Однако недостатки бортового оборудования самолетов фронтовой авиации, низкий уровень многофункциональности, всепогодности и круглогодичности применения, неудовлетворительная живучесть (в т.ч. за счет высокого уровня заметности) свидетельствуют об их недостаточной эффективности. Основу парка военно-транспортной авиации (ВТА) составляют устаревшие самолеты типа Ил-76, М, МД, Ан-22, Ан-12. До 2000 г. предполагается интенсивное списание большей их части по срокам эксплуатации. Поэтому состав парка транспортных самолетов может уменьшиться к 2000 году на 2025%, а к 2005 г. на 5560%. Находящиеся на вооружении авиации Сухопутных войск транспортно-боевые вертолеты Ми-24Д, В, П и Ми-8ТВ не отвечают современным требованиям по всепогодности и круглосуточности применения ПТУР, дальности обнаружения цели, потолку, маневренности и боевой живучести. Производство вертолета Ми-8ТВ прекращено в 1978 г., а Ми-24П в 1990 г. Парк военно-транспортных вертолетов состоит из морально и физически устаревших авиационных комплексов (Ми-8Т, Ми-8МТ, Ми-6А), из которых только малая часть вертолетов выпуска после 1990г. Современным требованиям отвечает лишь тяжелый военно-транспортный вертолет Ми-26. До 2000 г. может быть списано по ресурсу и срокам хранения до 60% всех устаревших военно-транспортных вертолетов. Состояние бронетанкового вооружения и техники характеризуется значительной долей устаревших танков Т-55, Т-62, Т-64А, Т-72А. Современных танков Т-80Б и новых Т-72Б, Т-80У, Т-90 в группировке СВ лишь малая часть. Из общего количества боевых бронированных машин большую долю составляют устаревшие (БМП-1, БМД-1, БТР-60ПБ). Большинство средств автоматизации командных пунктов высших звеньев управления в формированиях Войск ПВО морально и физически устарели и требуют замены. В радиотехнических войсках (РТВ) ПВО, создающих основу радиолокационного поля страны, доля современных и новых радиолокационных станций составляет лишь около 2030%. Только около 50% командных пунктов формирований РТВ ПВО автоматизированы. Более 50% РЛС прошли от одного до трех капитальных ремонтов. Объемы поставок новых РЛС и средств автоматизации управления не компенсируют объемы списания устаревших. Сравнительно высокая оснащенность Войск ПВО современными самолетами и автоматизированными средствами управления сохранится до 20002005 гг., после чего ожидается массовый выход из строя вследствие устаревания средств, поставленных в 7080-х годах. В тактическом звене ПВО СВ (батальон) оснащенность современным вооружением (ЗРК Тор, ЗРПК Тунгуска, ПЗРК Игла) крайне низка (около 1015%). Новые зенитные и авиационные средства ПВО, разработанные в 90-х годах, отвечают мировому уровню, но объемы серийного производства этих средств для оснащения войск крайне недостаточны. Средства обеспечения Разведывательные части и подразделения укомплектованы современными и новыми станциями радио- и радиотехнической разведки лишь на 1015%. Существующие средства не обеспечивают радиоразведку наземных УКВ-СВЧ источников на требуемой дальности, имеют недостаточную точность местоопределения, не обеспечивают ведение разведки перспективных линий связи. Особо тяжелое положение сложилось в оснащении АСУ оперативно-тактического звена управления. Это обусловлено существовавшим традиционным подходом к приоритетному оснащению группировок войск передовых эшелонов в ущерб внутренним округам. В результате этого большая часть АСУ оперативно-тактического звена управления осталась на территории государств ближнего зарубежья, а в ВС РФ доля современных и новых средств АСУ составляет не более 10%, что влияет на уровень сбалансированности между системами управления и боевыми средствами и, соответственно, на эффективность войсковых формирований и ВС в целом. Основная часть находящихся в войсках систем и средств связи является морально устаревшими. По своим тактико-техническим характеристикам, в первую очередь таким, как устойчивость, оперативность, пропускная способность, мобильность, помехозащищенность, они не удовлетворяют современным требованиям. До 50% из этой техники выработало свой ресурс и требует замены. Оснащенность войск РФ современными средствами связи не превышает в настоящее время 1015%. Новых средств (выпуска после 1991 г.) в войсках крайне мало. В целом состояние системы вооружения ВС РФ для решения задачи отражения агрессии на суше свидетельствует об острой необходимости их оснащения современными средствами вооруженной борьбы в больших масштабах. Система оперативно-тактических вооружений для отражения агрессии на море Эта система по функциональному назначению состоит из ударной (боевой), управляющей, обеспечивающей и обслуживающей подсистем. В ударную подсистему входят подводные лодки, надводные корабли и боевые катера, летательные аппараты авиации флота, береговые ракетные и артиллерийские комплексы, противолодочное, торпедное, минное и противоминное вооружение кораблей и авиации. Элементами управляющей подсистемы являются общефлотские, корабельные и авиационные системы управления и связи. К обеспечивающей подсистеме относятся средства всех видов разведки и освещения обстановки, средства поисково-спасательного, навигационно-гидрографического и гидрометеорологического обеспечения, радиоэлектронной борьбы и маскировки, ядерно-технического, химического и противоподводнодиверсионного обеспечения. В состав обслуживающей подсистемы входят средства тылового, инженерного, метрологического и технического обеспечения кораблей и судов. Большая часть кораблей флота находится в эксплуатации свыше 1015 лет и имеет значительный физический и моральный износ. Только корабли, сданные после 19801985 гг., имеют эффективность, позволяющую сопоставлять их с кораблями иностранных ВМС. Доля таких кораблей в различных классах составляет от 30 до 60%. Оснащенность ВМФ России новыми и современными кораблями, прослужившими менее половины установленного срока и не требующими заводского ремонта, крайне низка (2540%). Оснащенность ВМС США такой техникой достигает 70% по подводным лодкам и 60% по надводным кораблям. Низок уровень оснащенности сил ВМФ ракетным, артиллерийским, противолодочным оружием и боеприпасами, особенно по противокорабельным крылатым ракетам, противолодочным и зенитным ракетам, торпедам. Современное состояние объектов системы управления и связи не отвечает существующим и перспективным требованиям по оперативности, помехозащищенности и надежности приема, обработки и передачи информации и сигналов боевого управления, особенно в условиях боевых действий при огневом и радиоэлектронном противодействии противника. Сохраняется хроническое отставание в развитии средств обеспечения и обслуживания от требований, предъявляемых к ним ударными системами вооружения. Существующая система морской космической разведки и целеуказания характеризуется недостаточным охватом разведываемой акватории, вероятностью обнаружения целей, возможностями их классификации и периодичностью выдачи информации. Современное и перспективное оружие не обеспечивается надежным целеуказанием на полную дальность стрельбы. Особенно отстает в развитии техническое обеспечение и обеспечение базирования сил флота. Количество размещаемых в ремонт кораблей и судов уменьшается из года в год. За последние пять лет оно упало более чем в 5 раз. При этом продолжительность ремонта возросла в 34 раза, отсутствует возможность ремонтировать крупные корабли типа авианесущих, ракетно-артиллерийских крейсеров и больших десантных кораблей. Инженерное оборудование баз не позволяет в полной мере удовлетворять потребности кораблей в электроэнергии, воздухе и воде, что вынуждает нерационально расходовать моторесурс технических средств и приводит к повышенной аварийности и дополнительным затратам на ремонт. В целом система средств борьбы на океанах и морях нуждается в обновлении корабельного состава, его вооружения, средств управления и обеспечения. Вместе с тем, Вооруженные Силы Российской Федерации, с учетом их сокращения, основными видами вооружения и военной техники, в основном, обеспечены. Однако доля современных образцов не превышает 30%. В то же время обеспеченность современным вооружением армий развитых государств в среднем составляет 6080%. Низкой остается обеспеченность войск некоторыми видами современных боеприпасов. Изношенность парка вооружений по некоторым образцам достигла критической величины. Более 70% радиолокационных средств зенитно-ракетных и радиотехнических частей ПВО выработали установленный ресурс. Часть вооружения настолько устарела, что будет списываться массово уже в начале 20002001 гг. Будут требовать ремонта к 2001 г. почти 60% подводных лодок и около 50% боевых надводных кораблей. Резко сократились мощности по ремонту ВВТ, так как значительная часть важнейших элементов инфраструктуры, производственных мощностей и иных объектов осталась на территории Прибалтики, Украины, Белоруссии и других суверенных государств. Оставшаяся на территории России ремонтная база не обеспечивает комплексный ремонт целого ряда образцов ВВТ (ЗРК, САУ, РЛС и т.д.). Таким образом, проведенный анализ только части системы вооружения ВС РФ, относящейся к силам общего назначения, которые могут осуществлять сдерживание и пресечение агрессии неядерными средствами с использованием традиционных форм и способов их применения показывает, что в настоящее время техническая оснащенность сил общего назначения находится на весьма низком уровне. При установившихся в последние годы крайне малых объемах поставок ВВТ невозможно переломить устойчивую тенденцию к продолжающемуся снижению качества оперативно-тактического вооружения и военной техники, что в свою очередь негативно сказывается на возможностях группировок войск и сил флота. Сложившееся положение должно весьма настораживать политиков и военных, т.к. в случае обострения обстановки может ускорить переход к применению оружия массового поражения. Что касается стратегических ядерных вооружений, то в них также существуют серьезные проблемы, связанные с моральным и физическим устареванием и невозможностью произвести своевременное обновление систем такого оружия. Вместе с тем, на пороге XXI века становится все более очевидным, что в ближайшем будущем основное значение будут иметь не количество и убойная сила вооружений, а их качество и интеллект, но вряд ли произойдет демилитаризация планеты. Поэтому решение проблемы обновления существующих систем ВВТ на новые и перспективные, повышения их тактико-технических характеристик до требуемого мирового уровня вынуждают в ходе военной реформы найти способ решения этой задачи. Таким способом может являться не только увеличение доли финансирования НИОКР по созданию ВВТ новых поколений, но и изменение системы перспективного программно-целевоого планирования развития ВВТ применительно к новым условиям существования России с целью повышения эффективности использования ограниченных финансовых средств на наиболее перспективных направлениях военно-технической политики. В среднем срок эксплуатации в войсках вооружения и военной техники (ВВТ) составляет около 2025 лет. За этот период начальный состав ВВТ должен полностью обновляться. Если учесть, что длительность разработки и серийного освоения сложных военных систем составляет 1015 лет, то становится очевидной необходимость заблаговременного определения систем, на которые должны в будущем перевооружаться Вооруженные Силы и другие войска. Все это подтверждает необходимость реального долгосрочного планирования развития ВВТ и оборонной промышленности. Усиление влияния передовых технологий на эффективность и качество ВВТ Решение задач обеспечения обороноспособности страны на требуемом уровне предполагает создание военных технических систем нового поколения и модернизации существующих, значительно превосходящтх по своему тактико-техническому уровню существующие, а нередко и принципиально новых военно-технических средств. Осуществить это возможно лишь при активном создании и внедрении в вооружение и военную технику (ВВТ) передовых технологий. Обладание передовыми технологиями, как свидетельствует мировой опыт, является важнейшим фактором обеспечения национальной безопасности и, в первую очередь, военной безопасности, а также фактором процветания национальной экономики любой страны. Преимущество страны в технологической сфере обеспечивает ей приоритетные позиции на мировых рынках и одновременно увеличивает ее оборонный потенциал, позволяя компенсировать качеством высоких технологий необходимые количественные сокращения Вооруженных Сил, вооружения и военной техники, диктуемые политическими и экономическими соображениями. Уровень технологического развития государства принять определять уровнем развития критических базовых технологий, которые имеют, как правило, характер технологий двойного назначения, то есть таких, которые могут эффективно использоваться как в вооружении и военной технике, так и в продукции гражданского назначения. К критическим базовым технологиям двойного назначения относятся технологии, разработка и использование которых обеспечивает существенный вклад в достижение национальных целей как в сфере военной безопасности, так и в области экономического и социального развития страны. Воздействие передовых технологий на эффективность и качество ВВТ осуществляется по многим направлениям, среди которых существенное повышение тактико-технических характеристик ВВТ, сокращение сроков их разработки, производства и внедрения в войска, изменение соотношения между различными видами ВВТ, изменение соотношения функций человека и техники в вооруженной борьбе, снижение экономических затрат на создание ВВТ, ускорение процессов морального устаревания ВВТ. За последние 1520 лет отмечается ускорение морального устаревания образцов ВВТ. Сроки разработки новых образцов оружия и оснащения ими армий высокоразвитых государств уменьшились ныне по сравнению с серединой этого века в несколько раз и составляют для сложных систем оружия всего 58 лет. Тенденция к сокращению этих сроков становится все более ярко выраженной, несмотря на то, что оружие технически усложняется и затраты на его производство возрастают. По мере широкого поступления в массовых количествах в войска новые образцы ВВТ приводят к изменению организационной структуры войск и сил флота и одновременно оказывают значительное влияние на формы и способы достижения целей вооруженной борьбы. Комплексирование различных передовых технологий в единой системе оружия позволяет получить новые свойства ВВТ. Так, создание ракетно-ядерного оружия объединило в себе новый вид поражающих средств (ядерных), передовые достижения, позволившие увеличить дальность, точность и надежность носителя (ракеты), и автоматизированные средства конnроля и управления ими. Это оружие в корне изменило прежние представленияя о процессах сдерживания от войны, подготовки и ведения ее, роли и значении в ней факторов времени и пространства, требованиях к мобилизационной и боевой готовности, о соотношении видов и родов войск, о прежних формах боевых действий, дополнив их новой формой (ядерным ударом). Это стало возможным в результате крупных достижений в фундаментальных и прикладных исследованиях. Или другой пример. Продолжавшиеся в США более 10 лет интенсивные работы по созданию эшелонированной системы ПРО с элементами космического базирования, хотя и были прекращены, но позволили получить существенный скачок в создании новых средств вооруженной борьбы, в освоении новых способов поражения целей, что было успешно продемонстрировано в ходе кратковременной войны в Персидском заливе. Успехи в создании и освоении в военной сфере передовых технологий воздействуют на изменение средств вооруженной борьбы, как правило, в следующих основных направлениях: на разработку и создание новых образцов ВВТ, основанных на использовании принципиально новых свойств материалов или комплексировании техники; на модернизацию существующих образцов ВВТ путем существенного улучшения их боевых и эксплуатационных характеристик; на создание новых средств противодействия наступательным и оборонительным средствам вооруженной борьбы эвентуальных противников. В настоящее время начался неядерный виток развития и совершенствования вооружений. Это касается всех видов обычного оружия и прежде всего развитие высокоточного и так называемого информационного оружия. Информационная война, информационное оружие это новые термины в области военной науки и практики, вызваны прежде всего объективной реальностью сегодняшнего и перспективного развития и совершенствования вооружения и военной техники. Применение новых технологий приведет к повышению эффективности и качества вооружения и военной техники, к появлению новых форм и способов военных действий. Для технического перевооружения армии на уровне современных требований необходимы реорганизация оборонной промышленности и пересмотр приоритетов НИОКР. Практически во всех ведущих странах в условиях сокращающегося военного бюджета основное внимание уделяется проведению военных НИОКР как способу решения задачи укрепления технической оснащенности вооруженных сил и сохранения оборонного промышленного комплекса. В России о необходимости такого подхода много говорится, но на практике финансирование НИОКР военной направленности и двойного назначения осуществляется на крайне низком уровне. Необходимо увеличить долю НИОКР в оборонных расходах, в разработке перспективных образцов оружия, прекратить производство устаревших образцов, установить соответствующие приоритеты финансирования разработки и производства новых образцов и систем оружия, сконцентрировать средства на НИОКР, имеющих межвидовую и национальную значимость. Кроме того, необходимо более глубокое использование возможностей модернизации находящихся на вооружении ВВТ. Объемы финансирования военных НИОКР России, США и ведущих западноевропейских стран представлены в табл.1. Таблица 1 Расходы на военные НИОКР Страны, Расходы на военные НИОКР* и их доля в военном бюджет, +, + ^, 1994 г., 1995 г., 1996 г. Россия, 2443 (6%), 4936 (8,3%), 6474,5 (8,1%) США, 35931 (13%), 35827 (13 %), 36342 (14%) Франция, 6041 (15%), 6888 (17%), 5192 (14%) Великобритания, 3615 (10%), 3616 (10%), 3335 (10%) Германия, 1613 (5%), 1940 (6%), 2049 (6%) Италия, 589 (4%), 567 (3%), 730 (4%) *для стран Западной Европы и США млн.долл. США в ценах 1996 г., для России бюджетные данные в текущих ценах, млрд.руб. Из данных, приведенных в этой таблице, следует, что расходы на военные НИОКР в России в процентном отношении от объемов расходов на национальную оборону существенно меньше, чем в США, Франции и Великобритании. В европейских странах НАТО в 1996 г. произошло реальное снижение военных расходов на 4% относительно уровня 1995 г., но при этом расходы на военные НИОКР в процентном отношении остались на прежнем уровне. В 1996 г. в России ассигновано на военные НИОКР в 30 раз меньше, чем истратили США на аналогичные цели, и почти в 10 раз меньше средств, чем европейские страны НАТО. При этом следует учитывать, что реальные расходы России на эти цели еще ниже в результате недофинансирования правительством расходов на национальную оборону по сравнению с законодательно утвержденными бюджетными ассигнованиями. Так, если в 1994 г. было профинансировано 80% от утвержденных ассигнований на военные НИОКР в России то это является миной замедленного действия, способной резко ослабить возможности России по созданию современных средств вооруженной борьбы уже в недалеком будущем. По оценкам специалистов США, состояние работ в области перспективных военных технологий в промышленно развитых странах оказалось, что из 18 военно-технических областей и технологических направлений Россия по совокупному критерию возможностей находится на последнем месте после США, Франции, Великобритании и Германии. При реализации ВТП потребуется пересмотреть номенклатуру заказываемого вооружения и военной техники, унифицировать и оптимизировать вооружение в интересах всех силовых структур, отказаться от заказа образцов вооружений, которые приняты на вооружение более двадцати лет назад, производить и поставлять преимущественно новейшее вооружение, повысить долю средств, выделяемых в федеральном бюджете на заказ такой военной техники. Приоритеты в сфере критических технологий необходимо формировать, исходя из требований опережающего развития элементарной базы в области микро и наноэлектроники, оптоэлектроники и лазерной техники, компьютерных и информационных технологий, новых материалов и веществ. Необходимо взять под государственный контроль выполнение программы Национальная технологическая база. Такая стратегия позволит в будущем далеко не отстать от ведущих государств мира. К сожалению, в настоящее время работы по программе Национальная технологическая база практически приостановлены в результате недостаточного финансирования. В бюджете 1997 г. на программу было предусмотрено выделение только 21 млрд.руб., т.е. 0,05% от утвержденного в программе ежегодного объема финансирования работ, после секвестра установлен объем 10 млрд.руб., за первое полугодие профинансировано лишь 25,5%. В проекте федерального бюджета на 1998 г. Минфин России предусмотрел финансирование этой программы в объеме лишь 9,6 млрд.руб., что фактически приведет к ее прекращению. Реформирование оборонно-промышленного комплекса При распаде СССР к России отошло около 75% предприятий и организаций оборонно-промышленного комплекса (ОПК). ОПК России включает более полутора тысяч предприятий и организаций с количеством работающих в них более 3,5 млн. человек, то есть с учетом членов их семей проблемы ОПК затрагивают интересы почти 10% населения России. Предприятия ОПК расположены на территории большинства субъектов Российской Федерации, а некоторые районы РФ и более 70 городов-заводов, включая закрытые административно-территориальные образования, полностью зависят от работы ОПК, так как в них практически отсутствуют другие сферы приложения труда. За годы существования СССР ОПК развивался приоритетно по сравнению с гражданским сектором экономики, что позволило оснастить оборонные заводы, НИИ и КБ новейшим высокопроизводительным научным и промышленным оборудованием, внедрить и освоить новейшие технологии военного и гражданского назначения. По уровню оплаты и престижности труда работники оборонных предприятий и организаций имели приоритет по сравнению с другими отраслями промышленности. Поэтому в ОПК удалось сконцентрировать наиболее квалифицированных и дисциплинированных работников. Роль и значение ОПК определяются не только его основным целевым предназначением создание вооружения и военной техники (ВВТ) и оснащения ими Вооруженных Сил и других войск, созданных в Российской Федерации. За последние годы объем производства ВВТ в общем объеме выпуска продукции ОПК составляет лишь 20%. Оборонная промышленность в общем народнохозяйственном комплексе страны играет определяющую роль в развитии телевидения, радиовещания, средств связи, оптического приборостроения, электронной техники и ряда других важнейших областей, оказывающих значительное влияние на социально-экономическое развитие страны в целом и во многом определяющих общий промышленно-технологический уровень России, ее статус среди промышленно развитых государств мира. Ныне положение на предприятиях и в организациях ОПК достигло критического состояния. Общий объем товарной продукции ОПК снизился за последние годы более чем на 50% и продолжает падать. Среди этой продукции находятся телевизоры, фотоаппараты, холодильники и морозильники, электропылесосы, электроутюги, трамвайные вагоны, универсальные погрузчики, медицинская техника, оборудование для агропромышленного комплекса, торговли, общественного питания и легкой промышленности. Объем производства ВВТ снизился до уровня 6% от объемов выпуска 1991 г., финансирование государственного оборонного заказа осуществляется прерывисто (помесячно) и на уровне существенно меньшем от запланированного правительством и законодателями, утрачиваются мобилизационные мощности, не финансируются в заданных объемах утвержденные конверсионные программы, происходит массовая остановка производств и отток из ОПК квалифицированных ученых, инженеров, рабочих и служащих, идет распад оборонной промышленности, утрата уникальных высоких технологий, составлявших некогда передовые рубежи российской науки и техники. Недостаточность оборотных средств (хронические неплатежи заказчика - Минобороны РФ, непомерные налоги, доходящие до 90% изымаемой прибыли) привели к огромной задолженности предприятий ОПК перед госбюджетом и внебюджетными фондами. Упала инвестиционная активность предприятий как за счет собственных, так и за счет привлекаемых средств. Вследствие этого почти полностью затормозились процессы обновления основных производственных фондов. Технологическая структура основного производственного парка оборудования уже не соответствует перспективным потребностям. Моральное устаревание технологической структуры при ускоряющемся общем физическом износе производственно-технологического оборудования создает реальную опасность того, что если в ближайшие годы не произойдет заметного повышения уровня инвестиций в реконструкцию и техническое перевооружение, оборонная промышленность России не сможет обеспечить после 2000 г. необходимый объем выпуска продукции даже на техническом уровне существующего поколения вооружения и военной техники. Общая задолженность предприятиям ОПК по заработной плате рабочим и служащим по состоянию на начало года уже несколько лет подряд находится на уровне более одного триллиона рублей. Задержки в выплате зарплаты достигают от нескольких месяцев до более полугода. И это при том, что средний уровень зарплаты на предприятиях ОПК в 1,6 раза ниже, чем в целом по промышленности России. За последние годы расходы на закупки ВВТ сократились в 14 раз и на военные НИОКР в 13 раз. По ряду видов ВВТ государственный оборонный заказ стал таким ничтожным, что обеспечивает загрузку производственных мощностей лишь на 1015% и находится ниже минимально допустимого уровня рентабельности. При этом утрачиваются высокотехнологичные поизводства, распадаются кооперационные связи в создании наиболее важных видов ВВТ: самолетов, кораблей, подводных лодок, радиолокационных станций, систем управления войсками и оружием. Из непомерной неурегулированности оборонного заказа неизбежно вытекают помимо негативных экономических результатов пагубные производственно-технические последствия: свертывание НИОКР, ликвидация научно-технического и технологического задела на будущее, старение парка оборудования, падение мобилизационной способности, потеря высококвалифицированных кадров. Катастрофическое сокращение бюджетных ассигнований привело к свертыванию работ по большинству начатых перспективных разработок, остановке работ по более чем 50 перспективным технологиям, в том числе в таких критически важных областях как радио- и оптическаяя локация, новая вычислительная техника, двигательные установки и по ряду других важнейших направлений. Недостаточный уровень финансирования НИОКР оборонной направленности неизбежно приведет к сильному затягиванию сроков разработок ВВТ с соответствующим моральным устареванием разрабатываемых образцов ВВТ, а также к дальнейшему снижению доли государственного оборонного заказа в общей производственной мощности НИИ и КБ. Федеральный бюджет в части финансирования ОПК на протяжении уже нескольких лет не выполняется. Прошлогодние долги правительства ложатся тяжелой ношей и на новый финансовый год, обостряя еще более имеющиеся проблемы. Оборонные предприятия, не имея своевременноого авансирования оборонного заказа и конверсионных программ из федерального бюджета, вынуждены брать кредиты в коммерческих банках под высокие проценты, закладывать свое имущество, чтобы начать производственный цикл или выкупить заказанное ранее для реализации конверсионных программ оборудование. В течение последних двух лет из-за задержек в оплате за выполненную работу по государственному оборонному заказу предприятия заплатили коммерческим банкам по процентам за кредиты почти ту же сумму, что получили из бюджета. Не получив своевременно средств из бюджета, многие предприятия не могут расплатиться за кредит и оказываются на грани банкротства. Фактически правительством и Государственной Думой предоставлено коммерческим банкам легальное право наживаться на оборонных расходах государства, являющихся и без того тяжким бременем для налогоплательщиков и страны. В наиболее сложном положении оказались предприятия, изготавливающие авиационную, судостроительную, бронетанковую технику и боеприпасы. В погоне за выживанием идет спонтанная переориентация оборонных производств на выпуск другой продукции, происходит слабо управляемая конверсия военного производства. В ОПК к настоящему времени акционировано в среднем более 30% предприятий. Однако среди них почти нет таких, где дела шли бы достаточно хорошо, ибо акционирование проходило на фоне недостаточно продуманной и глубокой конверсии, в ходе которой предприятия были вынуждены замещать снимаемую с производства военную технику случайной продукцией, которая, как правило, ничего не давала им для последующего развития. При этом резко ухудшалась фондоотдача. Подавляющее большинство предприятий, изменив свою организационно-правовую форму, по-прежнему рассматривают в качестве потенциального кредитора и инвестора только государственные органы управления. В числе основных причин сложившегося в ОПК положения находится полное разрушение системы выделения ассигнований на строительство и реконструкцию предприятий, закупку оборудования, на подготовку производства, крайняя скудость, несвоевременная и не в полном объеме выплата конверсионных кредитов и дотаций, взаимные неплатежи, которые по существу начаты правительством и которые оно до сих пор не в состоянии преодолеть, тяжкое налоговое бремя на товаропроизводителей, отсутствие льгот за выполняемый государственный оборонный заказ. Указы Президента и постановления Правительства не выполняются Минфином, что порождает в стране обстановку произвола и анархии. Вместо реальных денег широко распространены денежные суррогаты, которые еще более осложняют финансово-экономическое положение организаций и предприятий в ОПК. Массовое высвобождение основного высокопрофессионального персонала из оборонного производства ведет к разрыву технологических цепочек и делает невозможным выпуск вооружения и военной техники в количестве и объемах, прогнозируемых на последующие годы. К настоящему времени приблизительно половину высвобожденных в результате конверсии мощностей предприятий ОПК ничем загрузить не удается и они просто омертвлены, а другая половина загружена такой конверсионной продукцией, которая в большинстве случаев постепенно уничтожает производственно-технологический потенциал, не оставляя предприятию никаких шансов на выживание в ином технологическом облике. Таким образом, конверсия работает на разрушение технологического потенциала оборонной промышленности. Это обстоятельство требует самого пристального внимания при проведении военной реформы и реформировании ВТП, оценке реализуемости программы вооружений и государственного оборонного заказа. Необходимость реформирования ОПК обусловлена следующими основными особенностями: проводимой в стране военной реформой, сокращением Вооруженных Сил и государственного оборонного заказа; необходимостью концентрации государственных средств для реализации программ, направленных, прежде всего, на решение наиболее важных оборонных и народнохозяйственных проблем; переход в условиях жестких финансовых ограничений к селективной государственной поддержке перспективных видов ВВТ и выпуска отдельных видов продукции гражданского назначения, уменьшение числа приоритетов; перепрофилирование и модернизация высвобождаемых мощностей для организации разработки и серийного производства высокотехнологичной и конкурентоспособной продукции гражданского назначения и прежде всего наукоемкой продукции; структурной перестройкой оборонной промышленности путем создания жизнеспособных в рыночных условиях производств и научных коллективов с образованием на их базе широко диверсифицированных, устойчивых межотраслевых структур; реструктуризации оборонной промышленности путем концентрации разработки и производства ВВТ на ограниченном числе предприятий, дальнейшего акционирования предприятий, содержание которых в государственной собственности нецелесообразно, при определении доли и места различных форм собственности в этой категории предприятий в соответствии с перераспределением оборонных заказов и мобилизационных заданий; существенным избытком производственных мощностей оборонных предприятий к сложившемуся и ожидаемому в обозримой перспективе спросу на ВВТ, в том числе и с учетом возможных экспортных поставок; необходимостью сохранения и эффективностью использования конкурентоспособного на мировом уровне научного потенциала как базы создания современных видов материалов и производств; ослаблением социальной напряженности в регионах значительного сосредоточения оборонных предприятий, обеспечением надежных социальных гарантий работникам ОПК и высвобождаемым из военного производства; необходимостью развития эффективного военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами. Мероприятия военной реформы требуется осуществлять в соответствии с экономическими возможностями государства, что и предопределяет необходимость реформирования военно-технической поли-тики в сфере ОПК. ОПК не может устойчиво существовать и развиваться без обеспечения определенности в перспективах развития систем вооружений и в государственных оборонных заказах, что является необходимыми условиями рациональной военно-технической политики. Интересы страны требует приведения оборонного промышленного комплекса России, производственных мощностей оборонных организаций и предприятий в соответствие с потребностями ожидаемого в будущем спроса на вооружения и военную технику для всех силовых структур и выполнением международных контрактов, а также гражданского наукоемкого продукта на внутреннем и внешнем рынке. Основными направлениями реформирования ОПК могут быть следующие: оптимизация состава оборонных предприятий за счет концентрации государственного оборонного заказа на казенных заводах, объединение их по технологическим и кооперационным цепочкам в корпорации, холдинги и финансово-промышленные группы, центральные компании которых имели бы государственный оборонный заказ на уровне 7580% производственной мощности, отвечающем критерию экономической рентабельности; существенное увеличение доли научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в оборонном заказе, обеспечение адресной поддержки базовых (критических) технологий, которые являются общими для многих видов ВВТ. Необходимо также активнее поддерживать создание технологий двойного назначения, используемых одновременно для военных и гражданских нужд. Предприятия ОПК, реализующие такие технологии, целесообразно финансировать специальной строкой федерального бюджета или через президентские программы; направление технического перевооружения оборонных предприятий на рациональную диверсификацию производства, на использование преимущественно гибких, легко перестраиваемых производств, исходя из того, что государственный оборонный заказ и в перспективе будет ориентирован на выпуск вооружения и военной техники, в основном малыми сериями и не обеспечит определяющей загрузки производственных мощностей ОПК; привлечение в ОПК нетрадиционных источников финансирования; воссоздание на новой экономической основе системы долгосрочного программно-целевого развития ВВТ и соответствующего научно-производственного потенциала оборонных предприятий. Развитие оборонного потенциала требует инвестиций, что может быть достигнуто за счет государственной поддержки оборонного производства, централизованных капитальных вложений, протекционистских мер защиты отечественных производителей и наукоемкого производства, финансирования структурной перестройки оборонных производств и создания высокотехнологичной базы, использующей двойные технологии. Такая политика позволит через некоторый период времени повысить конкурентоспособность продукции отечественного оборонно-промышленного комплекса на мировом рынке. Реформирование системы военно-технического сотрудничества с иностранными государствами Военно-техническое сотрудничество России с иностранными государствами является эффективным средством укрепления позиций РФ в различных регионах мира, поддержания оборонно-промышленного потенциала на требуемом уровне в тяжелых кризисных условиях российской экономики при переходе к рыночной системе хозяйствования, получения валюты для государственных нужд, конверсии военного производства, структурной перестройки оборонных отраслей промышленности и для других крайне необходимых нужд. На протяжении многих лет военно-техническое сотрудничество с иностранными государствами являлось источником крупных валютных поступлений для России (СССР). Продажа оружия, оказание военно-технических услуг, экспорт военных технологий в другие страны позволяли еще в недалеком прошлом (в 1989 г.) получать за год более 14 млрд. долл. для пополнения валютных ресурсов России, что способствовало решению многих российских проблем. Среди них сохранение рабочих мест, укрепление безопасности, обеспечение плавной структурной перестройки промышленности и другие. Экспортные поставки оружия обеспечивали существенную часть загрузки отечественных предприятий оборонного комплекса и давали в казну значительную валютную выручку. В 1992 г. на вооружении государств за пределами СНГ находились 43% танков и 47% самолетов советского и российского производства из общего их числа, поставленных всеми государствами в другие страны. Недооценка на начальном этапе становления российской государственности роли ОПК в укреплении валютных ресурсов России, в сохранении оборонно-промышленного потенциала привели к тому, что уже в 1993 г. объемы валютных поступлений от продукции ОПК сократились до уровня 1,7 млрд. долл. Доля экспортной военной продукции российского ОПК снизилась до 5%, а объемы гражданской экспортной продукции и того хуже до 1,7% от объемов выпускаемой ОПК продукции. И хотя за последний год сумму валютной выручки от продажи российского оружия удалось несколько увеличить (до 2,3 млрд. долл.), но произошло это за счет ранее произведенной ОПК продукции. Восстановление и упрочение позиций России на мировом рынке вооружений и услуг военного назначения является, как уже отмечалось, задачей первостепенной важности не только по экономическим соображениям, но и для ускорения решения проблем ОПК и Вооруженных Сил России. Для решения этой задачи потребуется разработать эффективную стратегию вхождения российской оборонной промышленности в международную систему разделения труда. При разработке такой стратегии потребуется провести анализ сравнительных преимуществ направлений специализации оборонных отраслей, имея в виду выявление групп однородных изделий, в производстве которых достигнута большая по отношению к другим видам продукции производительность труда по сравнению со странами потенциальными партнерами и соперниками во внешнеэкономической деятельности; конъюнктуры мирового рынка продукции и услуг военного назначения и профильной гражданской продукции оборонных отраслей с учетом их конверсии; экспортного потенциала военной промышленности и факторов его роста. В качестве основных элементов стратегии вхождения в международную систему разделения труда потребуется предусмотреть: определение перспективной номенклатуры экспорта и обеспечивающего импорта на ближайшие годы; структурную перестройку оборонных отраслей, в основу которой положить изменение номенклатуры выпускаемой продукции в направлении сокращения выпуска неконкурентоспособной и наращиввание производства высококонкурентной наукоемкой продукции, пригодной для экспорта; пересмотр принципов организации производства, имея в виду обеспечение его гибкости и способности к быстрому освоению новой наукоемкой продукции, ликвидацию диспропорций и повышение эффективности использования производственных мощностей; широкое развитие и поддержку рисковых (венчурных) инновационных предприятий и коммерческих структур консалтинга, маркетинга, финансового обеспечения производства и сбыта готовой продукции, самостоятельно выходящих на внешний рынок. В качестве определяющих моментов повышения эффективности экспортной деятельности потребуется предусмотреть радикальную либерализацию экспортной деятельности на рынке товаров и услуг военного назначения при эффективном жестком контроле за соблюдением требований законодательства и действующих международных актов, обеспечив при этом единство ценовой политики и недопущение взаимной конкуренции российских фирм на внешнем рынке; действенную систему гарантий соблюдения прав субъектов (отечественных и иностранных) внешнеэкономической деятельности, страхования коммерческих рисков, жесткие санкции за нарушение экспортных сделок; предоставление Минэкономики права государственного заказчика (в первую очередь в области создания технологий и продуктов военного характера) экспортных программ; реализацию программы действенных льгот предприятиям-экспортерам, предоставление и усиление льгот по факту экспортных поставок (возврат пошлин, сборов, процентных платежей по кредиту, налоговых выплат); развитие межотраслевой инфраструктуры транспорта, складирования, связи в обеспечении экспортных поставок; совершенствование системы финансирования экспорта за счет государственных субсидий и льготных кредитов, привлечения под государственные гарантии заемных средств, в том числе с зарубежных счетов российских юридических и физических лиц; развитие выставочной деятельности; расширение форм и совершенствование координации экспортной деятельности посредством создания международных экспортных альянсов, трейдинговых компаний, организации широкомасштабного лизинга, встречной торговли и т.п. При этом военно-техническое сотрудничество целесообразно распространить на сферу совместных с другими странами разработок и производства ВВТ и новых технологий, шире развивать равноправный обмен военными технологиями и создание совместных систем вооружений, в том числе и с ориентацией на рынки третьих стран. Развитие военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами при активной государственной поддержке может поддержать и Вооруженные Силы и оборонную промышленность. Вближайшие годы возможно увеличение среднегодовых объемов российского экспорта ВВТ до 4 млрд. долл. Для решения изложенных проблем и реализации предложений потребуется уделить большее внимание указанному направлению ВТП, что предполагает активизацию деятельности соответствующих структур как в администрации Президента РФ, так и других. Совершенствование системы мобилизационных заданий Существующая система создания мобилизационных запасов и поддержания мобилизационных мощностей промышленности, созданная в предшествующие десятилетия, перестала удовлетворять военным потребностям и реальным возможностям России. Правительству РФ и предприятиям различных форм собственности стало накладно постоянно содержать мобилизационные мощности. Их содержание обходится слишком дорого, увеличивает в виде дополнительных накладных расходов стоимость основной продукции, ложится тяжким бременем на федеральный бюджет. При всем этом система поддержания мобилизационных мощностей продолжает оставаться неэффективной. Сохраняемые предприятиями мобилизационные мощности рассчитаны по устаревшим потребностям, превосходят реальные возможности, финансируются из бюджета лишь на четверть от потребности. Целесообразно в ходе проведения военной реформы в свете ВТП критически пересмотреть действующие механизмы поддержания мобилизационных мощностей и создания мобилизационных запасов. Решить эту проблему можно исходя из прогнозирования характера военных опасностей и угроз, новых форм разрешения конфликтов, в том числе с использованием силовых методов, реальных возможностей экономики и опираясь на мировой опыт. В решении этой проблемы, как ни в какой другой, требуется новое мышление, глубокий анализ и четкий расчет. Конкретные вопросы поддержания мобилизационных мощностей и создания мобилизационных запасов не требуют открытого обсуждения, но очевидно, что в интересах страны необходимо более эффективно использовать отдельные структурные подразделения государственных предприятий, по которым отпала надобность в организации и проведении работ мобилизационного характера; использовать мобмощности для производства гражданской продукции с освоением технологий двойного назначения; создать на базе невостребованных мобилизационных мощностей мелкосерийное производство рискованной наукоемкой продукции гражданского назначения; создать заинтересованность коммерческих структур в привлечении инвестиций для решения указанных проблем. Утилизация военно-технических средств и имущества Проведение военной реформы, осуществляемое сокращение ВС России, выполнение договорных обязательств по сокращению ВВТ, вывод из штатов боевых частей войск и сил флота морально и технически устаревших образцов приводят к необходимости усиления внимания к проблемам ликвидации и утилизации ВВТ и другого военного имущества. Отслужившие свой срок и скопившиеся в стране ВВТ, боеприпасы, специальные вещества, жидкости и имущество, называемые обобщенно военно-технические средства (ВТС), создают тревожную ситуацию, грозящую экологической катастрофой. Достаточно упомянуть о более 150 атомных подводных лодках, ждущих утилизации уже который год, о ржавеющих кораблях, о многих тоннах химического оружия, которое Россия обязана уничтожить, о горах обычных вооружений и военной техники, снятых с вооружения и устаревших морально и физически, а также вооружений, требующих ликвидации в соответствии с международными соглашениями. Утилизация ВТС включает: использование высвобождаемых Министерством обороны образцов ВТС в народнохозяйственных целях, доработку образцов ВТС под системы народнохозяйственного назначения, переработку образцов ВТС в товары народнохозяйственного потребления, превращение в сырье ряда материалов для последующего использования в промышленности, использование ряда снимаемых с вооружения образцов для внутренних нужд Вооруженных Сил (для испытания нового оружия, в качестве ЗИП и пр.), ликвидацию отдельных типов военно-технических средств. Подлежащие утилизации в период до 2000 г. военно-технические средства представляют собой огромные специальные возвратные ресурсы, которые могут быть вовлечены после переработки в народнохозяйственный оборот. Их ресурсный потенциал на 1 января 2001 г. может составить, по прогнозным оценкам, более 500 млрд. руб. (в ценах 1991 г.). Усиление внимания к проблемам утилизации ВТС, введение этапа утилизации ВТС в общую систему планирования развития ВС РФ позволит решить сразу несколько задач огромной государственной важности: ресурсосбережение; эффективное использование научно-технического и производственного потенциала отраслей промышленности и Министерства обороны для безопасной и экологически чистой переработки ВТ; снижение количества и тяжести аварий и катастроф в частях, на складах, базах и арсеналах МО, где хранятся находящиеся в ветхом состоянии ВТС; сохранение части научно-технического и производственного потенциала оборонной промышленности, мощностей ремонтных заводов, баз и арсеналов МО, подлежащих конверсии, для решения проблем утилизации ВТС; улучшения социальной защищенности военнослужащих и их семей за счет отчисленияя части прибыли от утилизации ВТС. По экономической эффективности, существенной наукоемкости, многоотраслевому характеру, ресурсосбережению, обеспечению занятости коллективов оборонного комплекса РФ процесс утилизации ВТС является важнейшей государственной народнохозяйственной проблемой, в решении которой участвуют многие научные и промышленные организации Академии наук РФ, МО РФ, промышленности. Эффективное проведение утилизации ВТС способно содействовать успешному проведению конверсии, сохранению производственного и научного потенциалов оборонной промышленности. Введение этапа утилизации в систему планирования развития ВС необходимо для системного комплексного решения этой важной народнохозяйственной задачи. Задавая ТТТ (ТТЗ) на разработку новых ВТС, необходимо уже в эскизных проектах прорабатывать технологии безопасной и экологически чистой утилизации создаваемых образцов ВТС либо непосредственно силами видов ВС, либо на оборонных предприятиях промышленности. По существу возникает проблема введения утилизации в качестве нового этапа жизненного цикла ВВТ. Сложность решения проблем утилизации некоторых взрыво-, пожаро- и экологически опасных ВТС, необходимость разработки новых технологий и существенных затрат, отсутствие в настоящее время должного уровня методического и информационного обеспечения работ предполагают, что проблемам утилизации должно быть придано большее значение. Программы утилизации ВТС должны разрабатываться совместно и в тесном единстве с программами развития вооружения и конверсии оборонной промышленности. Проблема утилизации ВТС стала ныне важнейшей проблемой военно-технической политики. Раздел 4.4. Перспективы оборонно-промышленного комплекса России В соответствии с Конституцией РФ оборона страны является функцией федеральных органов власти, а ответственность за оборону возложена в первую очередь на Министерство обороны (МО). И приоритеты в развитии оборонно-промышленного комплекса (ОПК) России во многом зависят от позиции МО, от военно-технической политики России. А в этой политике, как было заявлено в самом начале строительства ВС РФ, одной из важнейших задач должно быть сохранение наиболее ценной части ОПК, проведение разумной конверсии. На первый взгляд отношение МО к ОПК является сугубо прагматическим, а поэтому ясным и простым. Определив свои потребности в вооружении и военной технике (ВВТ) сейчас и на достаточно длительную перспективу, учтя потребности в нем так называемых других войск, воинских формирований и органов, МО может совместно с ведомством, отвечающим в Правительстве РФ за ОПК (с недавних пор это Минэкономики), отобрать лучших поставщиков конечной продукции (образцов, систем, комплексов), руководствуясь при этом критерием эффективности системы вооружения, затем по их подсказке выявить самых нужных поставщиков критически важных составных частей, комплектующих элементов, материалов, после чего, обозначив это множество предприятий словом ядро, побеспокоиться о нем: если не о процветании, то хотя бы о его сохранении в интересах обороноспособности страны, удовлетворения потребностей самого ОПК и потребностей МО как государственного заказчика оборонной продукции. Однако на практике используются еще и другие критерии отбора ядра ОПК, в частности, исходя из принципов рациональности загрузки отраслей (подотраслей) и территориального размещения предприятий по регионам, либо на основе так называемого маркетингового подхода. Дополнительный повод для поиска других критериев дало само руководство МО РФ, позволявшее себе вопреки заявленной политике и бюджету использовать средства, выделенные на разработку и закупки ВВТ, совершенно на другие нужды. Но вместо того, чтобы навести порядок, добиться расходования средств по назначению, выдвигается старая идея прежнего советского ВПК: средства на создание ВВТ отдать не Заказчику, а институту, который является головным по финальному изделию (цитируется высказывание, принадлежащее нынешнему министру экономики Я.М.Уринсону. Как ни странно, в смысле способа выявления ядра ОПК обе эти концепции не расходятся. Основная разница между ними состоит только в том, кто будет распоряжаться выделенными ассигнованиями. Рассмотрим технологию отбора ядра ОПК подробнее. Так, если принять за основу, что для обеспечения обороноспособности страны сейчас прежде всего необходимы системы средств сдерживания от агрессии, системы обеспечения мобильности немногочисленных, но хорошо оснащенных ВС РФ, системы обеспечения боевого управления войсками и оружием, разведки и информационного противоборства, то тем самым определятся отраслевые основы ядра ОПК, важного для обороноспособности страны. Первую группу приоритетных отраслей и направлений работ сотавят, естественно, те, которые связаны с обеспечением ядерного сдерживания. Об этом говорится открыто на всех уровнях военно-политического руководства страны. Финансирование работ осуществляется отчасти через МО (по носителям и комплексам ЯО, средствам обеспечения), отчасти через Минатом России (по боезарядам и проблемам ядерной безопасности). Номенклатура средств широко обсуждается в средствах массовой информации, некогда засекреченные разработчики и изготовители оружия стали общеизвестными личностями, о перспективах развития также говорится почти открыто. Например, в интервью сказано так: Следует выбрать приоритеты. Скажем, Тополь-М наше новое оружие, нужное для реформирования армии. Это силы стратегического ядерного сдерживания плюс технологии высочайшего класса. Не дай Бог, изменится политическая ситуация, а у нас сохранились технологии, мы не утратили интеллектуальный, научно-исследовательский потенциал, саму технику. Ведь все это быстро не наработаешь. А сохранив ядро, сумеем оперативно развернуться за счет других мощностей. После этой пространной цитаты да еще и с упоминанием Всевышнего говорить об обеспечении ядерного сдерживания (и сохранении соответствующей части ОПК) больше, казалось бы, нечего. Сложнее обстоит дело с неядерным сдерживанием от широкомасштабных обычных войн и, главное, от региональных войн и локальных военных конфликтов. О возможностях такого рода неядерного сдерживания и прежде всего на основе высокоточного оружия (ВТО) заявлено в нескольких публикациях, например в. Из руководящих структур России официальную поддержку этой концепции высказал российский парламент в бытность его еще Верховным Советом РФ. Впоследствии Указом Президента РФ от 22 мая 1996 года 772 Об основных положениях политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания предписывалось разработать мероприятия по развитию комплекса неядерных средств стратегического сдерживания. В настоящее время разработку концепции неядерного сдерживания продолжает, в частности, группа специалистов Академии военных наук РФ и 46 ЦНИИ МО. Этой концепции еще предстоит трудный путь преодоления традиционных взлядов, ориентированных на отражение агрессии и ведение региональных войн силами общего назначения. Но некоторая надежда на сохранение ядра ОПК, нужного для неядерного сдерживания, еще остается. Ее дает универсальность ВТО, которое рассматривается в качестве основы боевых средств, необходимых для ведения обычных войн. Однако эта надежда справедлива только отчасти. Системы наведения традиционных типов ВТО ориентированы, главным образом, на военные объекты-цели, боевые части также именно на их поражение. Соответственно этому накапливаются эталонные изображения типовых целей, выбираются условия их поражения. А ведь жизненно важными для агрессора (следовательно, выбираемыми для его сдерживания) являются, как правило, другие объекты. И еще одно немаловажное препятствие на пути реализации этой концепции состоит в том, что не ведутся работы по созданию механизма неядерного сдерживания, обеспечивающего доведение до военно-политического руководства государств-потенциальных агрессоров убедительных свидетельств неотвратимости возмездия и нашей способности нанесения высокоэффективных ответных ударов именно по ключевым, жизненно-важным объектам. Следующая группа предприятий ОПК, которые должны войти в состав его ядра, призвана обеспечить мобильность сил, предназначенных для оперативного усиления сравнительно малочисленных группировок, имеющихся в мирное время на отдельных оперативных направлениях. Это не только средства оперативной переброски сил, но и средства переброски их ударов, маневра огнем при воздействии на противника. И здесь опять-таки на первый план выходит дальнобойное ВТО и средства, обеспечивающие его применение. Особо сложна в настоящее время проблема заблаговременного создания средств, необходимых для информационного противоборства, или, если пользоваться американской терминологией, информационной войны (ИВ). Поскольку именно США задают тон в этой области развития вооружений, уповая на свой научно-технический потенциал, то России в ее экономических условиях приходится разрабатывать свою концепцию ИВ, вынужденно ориентируясь на США. В этой области развития вооружений рассматриваются два типа действий и, соответственно, две совокупности средств. Первая совокупность средств связана с ИВ как специфическим видом противоборства, возможно, не связанного с традиционными военными действиями, в особой сфере, называемой инфосферой. При этом затрагиваются все компоненты информационного потенциала стран: информация и ее информационные носители, центры сосредоточения информации: научные и все другие кадры создатели и потребители информации; технические средства сбора, переработки, накопления, хранения и передачи информации; программно-математические средства; инфраструктура всевозможных систем управления; административные органы управления информационными ресурсами государства. Хотя такая война будет вестись в основном не Вооруженными силами, а специальными структурами, в ней есть существеннейший военный аспект, поскольку возможны последствия, снижающие боевые возможности ВС, в частности: блокирование системы управления ракетно-ядерным оружием и другими стратегическими системами военного назначения; нарушение работы систем управления военно-транспортными перевозками и другими системами обеспечения ВС материалами, энергией и т.п.; резкое ухудшение морально-политической обстановки в ВС, среди призывников (резерва) и снижение боевого духа личного состава вследствие дезинформации, нарушения систем обеспечения жизнедеятельности, дезорганизации систем управления и т.д. Какие же новые средства ИВ оказываются в числе наиболее важных? Судя по открытой печати, это всевозможные математические, программные средства типа вирусов и закладок, средства дистанционного стирания информации, записанной на магнитных носителях, генераторами электромагнитных импульсов, средства неконтролируемого включения в закрытые информационные сети и т.п. Следовательно, в число потенциально важных с точки зрения ИВ входят разработчики и изготовители вычислительной техники, программного обеспечения, телекоммуникаций, разнообразной радиоэлектронной аппаратуры и т.п. В другом, более узком смысле слова информационная война становится одной из разновидностей военных действий информационных (ИВД), либо важнейшей фазой непосредственной подготовки к ним. Так в США, судя по публикациям, например, руководством МО используется следующее определение для ИВД: действия, предпринятые для достижения информационного превосходства в интересах национальной военной стратегии и осуществляемые путем влияния на информацию и информационные системы противника при одновременной защите собственной информации и своих информационных систем. С военно-технической точки зрения основными составными частями ИВД следует считать интегрируемые воедино, ранее считавшиеся самостоятельными, следующие виды военных действий/противодействий: разведку / противодействие разведке противника, включая маскировку и дезинформацию; РЭБ / обеспечение помехозащищенности, помехоустойчивости собственного вооружения от средств РЭБ противника; связь, передачу данных / нарушение систем связи и обмена данными противника; автоматизированное управление войсками и оружием / противодействие автоматизированным системам управления противника; опознавание государственной принадлежности объектов военного назначения, их идентификация / противодействие противнику в решении аналогичных задач; навигационное обеспечение своих войск (сил) и средств / срыв навигационного обеспечения противника; психологическое обеспечение собственных войск (сил) / психологическое подавление противника. Задачи этих традиционных видов военной деятельности, рассматриваемые не только в рамках соответствующих систем, но и в интегрированной системе систем, становятся задачами ИВД. Интеграция конечно же является не только и даже не столько организационной, сколько технической. Системы систем появляются не сами по себе, а за счет новых средств защищенного обмена данными, их программного обеспечения, усовершенствованных стандартов на условия сопряжения (совместимости) систем. Но ИВД не ограничатся только перечисленными системами. Информатизация и автоматизация проникают практически на все уровни войсковой иерархии и практически во все системы современного оружия. Принципиально новым в военной деятельности в последние годы стало создание и использование баз данных и баз знаний, сетей, соответствующего математического (программного) обеспечения. Одновременно создаются и используются средства защиты собственной информации и средств АСУ от воздействия противника, а также средства разрушения аналогичных баз данных (знаний), сетей, программного обеспечения противника. В связи с этим задачи разрушения информационной среды противника, включая встроенную в оружие микропроцессорную технику, их аппаратурную и программную части, средства обмена данными, сети, а также задачи защиты собственной компьютерной информационной среды стали одними из важнейших новых задач ИВД, далеко выходящих за рамки традиционных задач РЭБ, маскировки и т.д. В значительной степени для этого нужны те же предприятия, которые необходимы для рассмотренной выше ИВ в широком смысле этого понятия. Кроме них в состав ядра могут быть включены основные разработчики традиционных средств РЭБ, разведки, связи, а также разработчики системообразующих и системоразрушающих средств, стандартов совместимости ВВТ, необходимых для интеграции собственных военно-технических систем и разрушения систем противника. Может показаться парадоксальным, но поскольку ставится задача, в том числе, физического уничтожения основных средств ИВ, а им присущи демаскирующие излучения, опять-таки требуется ВТО, но только специфическое как по типажу систем наведения, так и по поражающим факторам боевого оснащения. Суммируя изложенные требования, можно установить основные, приоритетные отраслевые направления развития ОПК. После чего, казалось бы, остается только подобрать на установленные направления развития важнейших видов ВВТ наилучших конкретных исполнителей работ (КБ, заводы, иные предприятия), и тогда задача формирования ядра и приоритетов ОПК представляется решаемой. Увы, не до конца и, скорее всего, не наилучшим образом! Дело в том, что в сложнейших изделиях ВВТ настолько важен порой самый незаметный элемент, самая малая деталь, что выявить все критически важные заранее просто невозможно. И порой оказывается, о чем свидетельствует пример из недавнего доклада в Государственной Думе Л.Я.Рохлина, что после приватизации якобы второстепенного предприятия-изготовителя этого самого элемента новый хозяин предприятия свернул не нужное ему производство. А в итоге тормозится создание важнейшего образца ВВТ. Расширять и углублять список предприятий, входящих в ядро, вплоть до рудодобытчиков значит отказываться от принятой в стране стратегии экономического развития. Это не реально. Да и опыт многих зарубежных государств свидетельствует о том, что в негосударственном, частном секторе экономики может быть налажено производство ВВТ отнюдь не хуже чем в государственном. Оказывается, дело не столько в том, какова форма собственности предприятий, а в том, какова система управления оборонным производством, насколько разумно государство стимулирует его, учитывая многообразие форм собственности. И более того, само по себе выделение ядра еще не гарания успеха. Ведь при неритмичном и неполном финансировании оборонного заказа тому предприятию, которое попало в список якобы привилегированных и получило госзаказ, может от этого стать не лучше, а хуже. Где же выход? Для ответа на этот вопрос сперва следует отметить, что в условиях многоукладной экономики приоритеты развития оборонного производства, элементы которого принадлежат различным собственникам, в принципе могут и будут существенно отличаться от приоритетов развития ВВТ, которые принадлежат одному собственнику государству. А поэтому и критерии оптимизации планов работы для разных предприятий будут различными, отражающими интересы собственника, совсем не обязательно совпадающими с интересами государства. Даже для казенных заводов уже сейчас дело обстоит именно так. Порядок планирования их деятельности был определен Постановлением Правительства РФ от 6 октября 1994 года N 1138. Естественно, была оставлена и значительная самостоятельность в осуществлении производственно-хозяйственной деятельности с той лишь оговоркой, что она должна быть разрешена соответствующим уполномоченным органом. Были установлены два вида планов: план-заказ и план развития, предусматривающий: мероприятия, необходимые для обеспечения устойчивой работы завода по выполнению плана-заказа и разрешенной самостоятельной хозяйственной деятельности; задания по вводу в действие и выводу производственных мощностей; задания по созданию и освоению новых видов продукции; задания по подготовке и переподготовке кадров; условия реализации плана развития завода, в том числе финансовые затраты и источники их покрытия. Для плана-заказа определены сроки его разработки, отражающие отмеченные выше противоречия перехода от плановой экономики к рыночной. Уполномоченный орган ежегодно утверждает и доводит до завода за три месяца до начала планируемого года обязательный для исполнения и согласованный с Министерством экономики Российской Федерации и Министерством финансов Российской Федерации план-заказ с учетом плана развития завода. Затем в цитируемом Постановлении делается вынужденная оговорка, фактически обнуляющая утверждение заказа до утверждения федерального бюджета, а именно: план-заказ подлежит уточнению в месячный срок после утверждения федерального бюджета на соответствующий год (с учетом динамики цен). Иными словами, признается верховенство закона (о федеральном бюджете) и фактически план-заказ утверждается после утверждения бюджета. Что и должно быть в нормальном правовом государстве. О разработке плана развития сказано, что его разрабатывает сам завод по согласованию с уполномоченным органом. Ни ритмичность разработки, ни сроки не указаны. А значит даже на казенные предприятия (а в выполнении госзаказа, напомним, могут участвовать предприятия различных форм собственности) в современной России в мирное время не возлагается обязанность выполнять составленные и утвержденные кем бы то ни было долгосрочные планы. План развития предприятия его собственное дело, подлежащее лишь согласованию с уполномоченным органом. Следовательно, и Программа вооружения, и план любого Министерства, департамента для конкретного предприятия лишь ориентировка на перспективу, полезный для учета при подготовке плана развития, но не подлежащий исполнению документ. Основным циклом планирования становится не пятилетний, а годовой. Следовательно, план развития каждого предприятия, а значит и обобщающий их план (или программа) развития ОПК должны ежегодно уточняться. Факт их утверждения на любом уровне и на любой срок, превышающий один год, особой смысловой нагрузки не несет. Фактически это означает, что долгосрочное планирование развития ОПК содержит в качестве основы не только Программу вооружения или мобилизационные планы, но и систему взаимоувязанных, последовательно выполняемых госзаказов, рассматриваемых в сочетании с невоенной продукцией, выпускаемой предприятием. И выполняться такое планирование должно путем ежегодного пролонгирования планов развития каждого предприятия и отрасли в целом, естественно, в увязке с ежегодно пролонгируемыми направлениями развития ВВТ и программами вооружения. Еще один концептуальный вопрос глубина планирования. Сделать ее единой и обязательной для всех предприятий, участвующих в выполнении госзаказа, нереально даже для казенных предприятий. Рациональный принцип можно сформулировать так: прогнозировать, планировать, включать в план развития предприятия следует лишь то и на такую перспективу, во исполнение чего необходимы конкретные действия не позже, чем в текущем или предстоящем году; светлое будущее, во имя которого ничего конкретного сейчас и в предстоящем году не предполагается сделать, в план включать бессмысленно. Только при таком подходе план-заказ и план развития будут находиться в эффективном зацеплении. Но при такой ситуации требуется не выбор ядра, а совершенно иная стратегия выбора приоритетов в развитии ОПК. Ее суть состоит в том, что государство, если оно заранее не дает гарантий на будущее финансирование, должно отказаться от детального (конкретного) долгосрочного планирования развития ОПК, от фиксации его состава, заменив этот вид управленческой деятельности непрерывным совершенствованием системы стимулов, благодаря которым оборонный заказ становится на каждый текущий год выгодным и сохраняет привлекательность на долгие предстоящие годы. Необходима разработка системы законов и подзаконных актов, делающих механизм конкурентной борьбы за заказ одновременно и механизмом развития ОПК. В частности, забота о ядре ОПК не должна превратиться в заботу о предприятиях-монополистах, наоборот она должна способствовать непрерывному привлечению в ОПК свежих сил, более эффективных разработчиков и производителей. Несмотря на кажущуюся парадоксальность этого вывода, его не только приходится формулировать, но и предстоит внедрить: центральным моментом в обосновании приоритетов в развитии ОПК постепенно станет определение не столько конкретного перечня предприятий, входящих в ядро ОПК, сколько приоритетных отраслевых направлений развития ОПК, подготовка и принятие перечня законов, норм, правил, благодаря которым в рамках жесткой, но честной конкурентной борьбы в числе предприятий, выполняющих государственный оборонный заказ, всегда будут действительно лучшие разработчики и производители ВВТ. Это существенно меняет постановку задачи: искомыми при оптимизации становятся правовые и нормативные положения, определяющие деятельность ОПК, а не его состав. И уж тем более не отдельно взятому институту, даже имевшему заслуги в разработке ВВТ прежних поколений, и не возрождаемой ВПК под наименованием совета директоров промышленных предприятий Комиссии по военно-технической политике определять единолично на свой вкус состав всех участников создания новых образцов и, фактически, реальные перспективы развития ВВТ. Лозунг, висевший в одном из таких институтов в советские времена, Сделаем Заказчику не то, что он требует, а то, что ему нужно мы уже читали, и от произведенной по нему продукции восторгов не испытывали. Жизнь показала, что Заказчик, проверяя свои требования на учениях, на боевом дежурстве, а зачастую и в боевой обстановке, как правило, все-таки лучше знает, что нужно для обороны, хотя бы потому, что отвечает за нее. И контроль со стороны Заказчика за деятельностью исполнителя работ всегда идет только на пользу делу. Кстати сейчас практическая реализация действительно конкурсного подхода к выбору разработчиков и поставщиков ВВТ обеспечена Положением об организации закупки товаров, работ и услуг для государственных нужд, которое было утверждено Указом Президента РФ от 8 апреля 1997 года 305. Конечно при условии, что этот указ не замотают в подзаконных актах и в реальной деятельности некоторые недобросовестные чиновники. ЛИТЕРАТУРА К IV ГЛАВЕ: 1. Ю.Николаев. Военно-техническая политика России на современном этапе. Военная мысль/спецвыпуск. 1992 г. 2. А.Беккер. Яков Уринсон: Военная реформа затронет всю экономику России. Сегодня. 12.10.1996 г. 3. А.Данилевич, О.Шунин. О стратегических неядерных силах сдерживания. Военная мысль. 1, 1992 г. 4. В.Цымбал. Высокоточное оружие в системе современных средств вооруженной борьбы. Статья в сборнике Безопасность, разоружение, конфликты. РАУ, 1992. 5. Заявление Президиума Верховного Совета Российской Федерации О приоритетах военной политики Российской Федерации. Красная звезда. 1.04.1992 г. 6. В.Цымбал. О концепции информационной войны. ж.Безопасность, 9, 1995 г. 7. А.Леваков. Пентагон готовится к информационной войне. Красная звезда. 17.10.1995 г. 8. В.Соловьев. Правительство фактически определило программу военных преобразований. НВО, 18, 1997. (НВО, 34) (журнал Итоги от 29.10.1996 г.) (Красная звезда от 19 апреля 1995 г.). (НВО от 18.8.1997 г.) (НГ от 18.9.1997 г.) (НВО 23(27), декабрь 1996 г.) (НВО N 40, 1997 г.) (А.Пушков, НГ, 24.10.97 г.) Глава IV ПРАКТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОБОРОНЫ РОССИИ Раздел 4.1. Проблемы управления Вооруженными Силамии другими войсками Со страниц газет и журналов уже несколько лет не сходит рубрика Военная реформа в России. Срок достаточный для того, чтобы определиться, правильно ли выбрана ее стратегия и тактика. Дело-то ведь не шуточное решается судьба не только Вооруженных Сил, но в конечном итоге всего государства. Не будем забывать, что в не столь далеком прошлом за ошибки государственных деятелей в этой области наш народ заплатил жизнью двадцати семи миллионов сыновей и дочерей. Но, видно, коротка у нас память, коль скоро не продуманно и поспешно ведутся столь глубокие военные преобразования. Ведь это тот случай, когда следовало бы не один и не семь, а десятки раз все взвесить, а потом действовать. Реформа не приемлет судорожной поспешности. Сейчас же получилось так, что сам термин военное реформирование изрядно скомпрометирован, многими воспринимается как слом, разрушение всего того, что было создано раньше. Рубим по живому, а надо бы помнить, что реформа затрагивает судьбы многих людей и от их отношения к ней зависит ее конечный успех. Грешно не использовать тот огромный научный, интеллектуальный потенциал, которым располагает наше государство, при решении такого архиважного для народа вопроса, как оборона. Тогда наверняка не было бы тех перекосов, которые имеем теперь. Был же наглядный урок с обвальной конверсией, поспешили и наломали дров и оборонную промышленность разрушили и экономических выгод не получили. Теперь следует подумать сообща, что надо сделать, чтобы не усугублять военного кризиса и найти более или менее приемлемый путь выхода из него. Для этого надо оглянуться назад и проанализировать, на каком этапе была допущена главная ошибка в определении стратегии военной реформы, чтобы насколько еще возможно выправить ее. Случилось так, что во времена бурных демократических преобразований в государстве и начале 90-х годов как-то незаметно, стихийно без ведома законодательных органов, было решено разделить военную организацию России на две автономные, независимые друг от друга части: собственно Вооруженные Силы и так называемые другие войска, но не было определено, каков их статус, в какой взаимосвязи они находятся с Вооруженными Силами. Из этого вытекает много неурядиц и несогласованностей. Появление других войск в РФ дало толчок к бесконтрольному разрастанию военных формирований в стране. Стало модой создавать свои войска и даже национальные гвардии не только в министерствах РФ, но и республиках (Чечня один из таких примеров). К настоящему времени 17 министерств и ведомств имеют свои военные формирования, где проходит службу по некоторым данным свыше двух миллионов военнослужащих. Впрочем, по признанию бывшего секретаря Совета обороны Ю.Батурина ныне никто не может сказать точно, сколько в действительности у нас под ружьем. Вот где кроется, на мой взгляд, первопричина всей бессистемности в нынешнем военном комплексе страны. Вот с чего надо бы начинать реформу с наведения элементарного порядка в военном хозяйстве. Однако понятно, что здесь все далеко не так просто. Росчерком пера и даже очередным Указом Президента РФ проблемы не решить. Военные структуры разрослись до невероятных масштабов. Кроме собственно Вооруженных Сил (восьми военных округов) в стране параллельно функционируют семь округов внутренних войск, подчиненных МВД, десять округов (групп) Пограничных войск под ведомством ФПС, семь региональных центров Гражданской обороны, плюс к этому части МЧС, ФАПСИ (Федерального агентства правительственной связи и информации), железнодорожные, дорожно-строительные и многие другие воинские формирования, входящие в состав различных ведомств. Все эти структуры обросли своим немалым хозяйством многие имеют свои учебные заведения, учебные центры, полигоны, базы, органы тылового и технического обеспечения и, естественно, немалый аппарат управления. Конечно, никто не ставит под сомнение правомерность наличия, скажем, Пограничных войск. Они делают большое государственное дело охраняют неспокойную и необустроенную границу протяженностью более 60 тыс. км. Крайне нужны внутренние войска МВД. На них лежит основная тяжесть по обеспечению общественного порядка и безопасности в стране. Есть, правда, и излишние воинские формирования. Что же можно предложить для выхода из создавшегося положения? Прежде всего следует централизовать систему руководства всеми силовыми ведомствами, как это было раньше и как это существует теперь во многих государствах мира. Непонятно, по какой причине была отвергнута сложившаяся в Советском государстве испытанная в годы Великой Отечественной войны военная организация, когда в состав Вооруженных Сил согласно Закону СССР О всеобщей воинской обязанности (статья 4) были включены: Внутренние, Пограничные войска и войска Гражданской обороны. Кстати, традиции создания в России единых ВС уходят своими корнями значительно глубже, чем в советское время. При едином централизованном руководстве всеми силовыми структурами не возникало проблем с выработкой единой военно-технической политики, решении вопросов мобилизационной подготовки промышленности, сельского хозяйства и населения, гражданской обороны, оперативного оборудования территории страны, подготовки кадров военно-патриотического воспитания молодого поколения. Ныне все это оказалось под угрозой разрушения из-за созданной неразберихи. Нанесен определенный ущерб обороноспособности государства. Вывод из этого вытекает один надо вернуться к прежней испытанной единой структуре военной организации страны. В пользу такого вывода свидетельствует и опыт многих современных государств мира. Там тоже существуют другие войска (иррегулярные формирования), но они, как правило, входят организационно в структуру вооруженных сил, что обеспечивает централизованное руководство ими в условиях военного времени. Возьмем, к примеру, США. Национальная гвардия, считающаяся у них территориальным формированием, является вместе с тем неотъемлемым компонентом армии, совместно с ней проводят учения, словом, она живет единой жизнью с армией. В КНР народная вооруженная милиция, народное ополчение, войска безопасности находятся в составе вооруженных сил под единым руководством. С определенной периодичностью иррегулярные формирования и войска тренируются вместе для отражения возможной агрессии. В единую общегосударственную военную структуру под эгидой ВС входят также иррегулярные формирования во Франции это военная жандармерия; в Великобритании и Германии территориальные войска; в Дании войска защиты родины (хемверн); в Нидерландах войска гражданской обороны и военной полиции; в Греции жандармерия, национальная гвардия, береговая охрана; в Турции жандармерия; в Египте войска специального назначения, войска безопасности и гражданской обороны; в Израиле войска территориальной обороны НОХАЛ, гражданской обороны и пограничной охраны; в Польше формирования милиции и войска региональной обороны; в Швеции территориальные войска; во Вьетнаме войска МВД, народного ополчения; в Алжире национальная жандармерия, рабочая милиция. Возникает недоумение, почему не был учтен мировой опыт военного строительства. В этом случае не потребовалось бы изобретать свой особый путь создания военной организации, которая, как теперь стало совершенно очевидным, оказалась несовершенной. Нельзя сказать, что Президент и правительство РФ не сознавали ущербность новой военной структуры и не принимали меры для ее совершенствования. Одним из краеугольных камней российского законодательства по вопросам обороны и безопасности явился Закон Об обороне. Первоначально он принят в 1992 г., но был существенно доработан в 1996 г. В новом варианте он имеет ряд принципиальных нововведений. В определенной мере он направлен на восстановление координирующей роли Министра обороны и Генерального штаба в целом ряде вопросов строительства и функционирования ВС и других войск именно в сфере обороны. Принципиально важным явилось положение в законе о том, что все воинские формирования в РФ, независимо от ведомственной принадлежности, должны привлекаться к вооруженной обороне под единым руководством. Подготовка их в мирное время должна осуществляться по планам Генерального штаба и под его контролем. И все же этот важный шаг по совершенствованию российской военной структуры явился лишь полумерой, он не положил конец узковедомственной разобщенности силовых структур. Кардинально повысить статус Генерального штаба можно лишь в том случае, если он станет единственным высшим органом военного управления по вопросам обороны государства, рабочим органом Верховного Главнокомандующего по выработке и реализации судьбоносных решений в военном строительстве. Генеральный штаб ВС и никто другой должен стать задающим генератором в разработке военной политики, военном строительстве, подготовке и поддержании в необходимой готовности не только Вооруженных Сил, но и всех других войск. Это его функция планировать их применение на случай военных действий, быть главным арбитром в правовом регулировании в области обороны. Важнейшая функция Генштаба прогнозировать военно-политическую обстановку, докладывать Президенту, правительству о возникающей военной опасности и военной угрозе. Он должен, как это было всегда, разрабатывать и совершенствовать систему военного управления, вырабатывать военно-техническую политику развития вооружения и военной техники, планировать перевод органов государственной власти РФ, органов государственной власти субъектов РФ, органов местного самоуправления и экономики страны на работу в условиях военного времени. Именно Генеральный штаб должен планировать и осуществлять мобилизационную подготовку всего государственного организма, всех организаций, транспорта, коммуникаций и населения страны; планировать и контролировать создание запасов материальных ценностей государственного и мобилизационного резервов; планировать и осуществлять мероприятия по гражданской и территориальной обороне; оперативному оборудованию территории РФ в целях обороны; координировать деятельность органов государственной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления по вопросам обороны; организовывать научные исследования в области обороны; осуществлять международное сотрудничество в целях коллективной безопасности и совместной обороны. Повышение статуса Генеральному штабу, как рабочему органу Верховного Главнокомандующего, снимет проблему координации усилий силовых структур, придаст этому процессу универсальный характер, даст возможность целенаправленно использовать оборотные средства, положит конец созданию параллельных органов оперативного военного управления, созданию и развитию неподконтрольных Генштабу военных формирований, военно-учебных заведений, учебных центров, тыловых баз и пр. Практика показала, что когда без участия Генерального штаба разрабатывались законодательные акты по вопросам обороны, они неизбежно содержали крупные ошибки. Наглядным примером тому является принятие Основных положений военной доктрины РФ в 1993 г. Этот основополагающий документ оборонного строительства, как теперь стало очевидным, не отвечает критериям, предъявляемым к военной доктрине. В нем нет главного: не определены принципы политики России к области безопасности, не содержится прогнозирования стратегического характера возможной войны, не указан вероятный противник, не предусмотрены мероприятия по стратегическому руководству ВС на военное время, подготовки экономики страны к войне. Вооруженные силы и другие войска На страницах печати предлагается немало рациональных вариантов улучшения военной организации РФ и в частности совершенствования руководства другими войсками. Заслуживает внимания рекомендация о создании Комитета начальников штабов (КНШ), выдвинутая в статье генерала армии М.А.Гареева Военная доктрина России. Мыслится, что в состав КНШ войдут руководители главных штабов видов ВС, штабов родов войск, а также штабов и органов управления внутренних войск МВД, Федеральной пограничной службы, Министерства по чрезвычайным ситуациям, железнодорожных войск Федеральной правительственной связи и информации и Федеральной службы безопасности. Как резонно и аргументированно предлагает генерал армии М.А.Гареев, КНШ должен стать военно-штабным органом, координирующим строительство, подготовку, комплектование, применение и всестороннее обеспечение ВС и других войск. Основными функциями КНШ могут быть: выработка рекомендаций по распределению задач по обороне страны между ВС и другими войсками; анализ соответствия планов строительства и применения ВС и других войск задачам обеспечения оборонной безопасности; подготовка необходимых предложений; организация взаимодействия между ВС и другими войсками; оценка потребностей войск РФ в личном составе, вооружении, военной технике и материальных средствах в целях сбалансирования их поставок. Реализация предложений М.А.Гареева может, как представляется, кардинально улучшить систему управляемости и других войск при условии, если КНШ будет возглавлять начальник Генерального штаба ВС РФ. В этом случае данный военно-штабной орган станет проводником единой политики Генштаба по оборонным вопросам во всех силовых структурах. Осуществляя реформу, необходимо тщательно проработать нормативно-правовой статус других войск, воинских формирований и органов. Параллелизм, узковедомственность, дублирование, несогласованность в реализации программ военного строительства, далеко не всегда стыкующихся с общей концепцией военной реформы, расточительны и опасны для государства, так как ведут к бесконтрольному растаскиванию единого военного бюджета и стихийному расползанию оружия. В наведении порядка в данных вопросах должна быть проявлена жесткая воля. Военный организм должен иметь единый мозг Генеральный штаб, единые рычаги управления. В свете вышесказанных предложений ставится под вопрос правомерность существования Совета обороны, как постоянно действующего совещательного органа, осуществляющего подготовку решений Президента РФ в области военного строительства, реализации важнейших решений по стратегическим вопросам оборонной политики. Это прямое дублирование функций Совета безопасности, Министерства обороны и Генерального штаба. При наличии КНШ и восстановлении статуса Генштаба как рабочего органа ВГК, наличие Совета обороны становится нецелесообразным. На нынешнем этапе важно существенно скоординировать курс военной реформы, придать ей новый импульс. Для этого требуется ее тщательное идеологическое обеспечение. Нужна широкая разъяснительная работа среди населения и личного состава ВС о необходимости и разумности ее проведения. Одна из целей реформирования восстановление престижа Вооруженных Сил, без чего невозможно сохранение их боевого потенциала. Следует уяснить, что проведение широкомасштабной военной реформы немыслимо без ее научного обоснования. Военная наука сейчас оказалась на обочине. А ведь она должна дать аргументированные выкладки, в частности, по таким вопросам, какова должна быть оптимальная численность ВС и других силовых структур, их соотношение и взаимосвязь; каковы должны быть перспективы военного строительства и военно-технической политики; предложить рациональные формы и методы осуществления реформирования, дать их экономическое обоснование. На сегодняшний день не выработано единой скоординированной позиции руководителей силовых структур по вопросам осуществления реформы. В интервью Министра обороны РФ Маршала РФ И.Д.Сергеева корреспонденту Независимой газеты отмечается, что реформирование ВС будет осуществляться поэтапно сначала будет сокращена их штатная численность до 1,2 млн. чел., затем (в 1998 г.) будет осуществлен их переход к четырехвидовой, а в 20012005 гг. к трехвидовой структуре. Из статьи вице-премьера, министра внутренних дел РФ генерала армии А.С.Куликова Будущее внутренних войск подобной поэтапности реформирования ВВ не просматривается. Генерал армии А.С.Куликов отмечает, что удачная военная реформа не может быть обвальной. В первую очередь, считает он, необходимо решить наиболее острую, наболевшую проблему реформировать Вооруженные Силы. Компоненты армии РВСН, ПВО страны, а также пограничные и внутренние войска на начальном этапе реформы должны сохранить боеспособность. Иными словами можно констатировать различие в подходах к военной реформе. Очевидно, что реформирование только тогда даст результат, когда оно будет осуществляться не по частям, а системно, в комплексе, одновременно и согласованно всеми силовыми структурами в общей системе мероприятий военного строительства. Только при этом условии может быть достигнута ее конечная цель создание целостной системы национальной безопасности государства, базирующейся на едином понимании сущности, роли, значения и взаимосвязи ВС, ВВ, ПВ и всех других войск. С этой целью было бы целесообразно незамедлительно провести инвентаризацию ВС и других войск с тем, чтобы изучить и принять решение, что можно сократить, укрупнить, объединить или ликвидировать дублирующие органы, формирования, учреждения. Очевидно, надо согласиться с тем, что многие другие войска следует упразднить, либо перевести в разряд невоенных структур соответствующих гражданских ведомств. Это касается, в частности, федерального дорожно-строительного управления. Предлагается ФАПСИ передать в ФСБ, как это было раньше, войска гражданской обороны включить в состав ВС, где они находились всегда. Очевидно целесообразно при Тыле ВС, при Главном управлении военного бюджета и финансирования, в ряде других управленческих структур МО РФ иметь отделы представителей штабов и органов управления других войск РФ. Главная идея сводится к тому, что каждое силовое ведомство должно занимать свою нишу и иметь четкий согласованный план действий в системе обеспечения национальной обороны и безопасности. Приоритетной задачей реформы является наведение порядка в мобилизационной системе государства, которая ныне лежит в руинах. Необходимо отладить мобилизационную инфраструктуру, учет мобресурсов, подготовку и переподготовку призывного контингента, правильно рассчитать мобилизационные мощности, создать необходимые запасы вооружения, продовольствия, боеприпасов, разработать планы их развертывания. В ходе реформирования требуется завершить работу по подведению нормативно-правовой базы под новую систему обороны страны. В частности, необходимо найти правовую основу в вопросе применения Вооруженных Сил не по своему прямому назначению. Должны получить разрешение и закрепление во внутреннем законодательстве международные правовые нормы по использованию силовых структур для урегулирования кризисов, для разрешения внутренних вооруженных конфликтов, обеспечения режима чрезвычайного положения, борьбы с незаконными вооруженными формированиями, противоправной деятельностью националистических, сепаратистских и других организаций, направленных на дестабилизацию внутренней обстановки в стране, а также участие в миротворческих акциях. Принципиально важным вопросом является такой, какие государственные органы должны быть облечены правом принимать решения о привлечении ВС для содействия органам МВД в обеспечении режима чрезвычайного положения и ликвидации вооруженного конфликта, в каком порядке должны приниматься решения и доводиться до непосредственных исполнителей, как должно осуществляться политико-идеологическое и материальное обеспечение специальных операций. Четкое правовое распределение военных полномочий различных уровней власти должно не допустить проявления двух крайностей чрезмерную концентрацию одного должностного лица в военной области и коллегиальную безответственность при принятии решений в чрезвычайных ситуациях. В заключении хотелось бы высказать свое мнение о гражданском контроле за военной организацией и военной деятельностью в стране. Считается, что это есть надежный рычаг демократизации военной политики. Безусловно, такой контроль необходим и должен осуществляться через парламент, а не через надуманную систему солдатских матерей, коих ни в одном государстве не существует. Неправомерно и неоправданно назначение непрофессионалов на ключевые руководящие должности в Министерстве обороны. Непрофессионализм в проведении военной реформы главная причина ее провалов. Раздел 4.2. Реорганизация Войск ПВО В истории развития Войск ПВО страны было немало попыток их реорганизиции. Однажды намеревались переподчинить всю истребительную авиацию ПВО Военно-воздушным силам, чтобы объединенными усилиями решать задачи ПВО; в другой раз раздать части и соединения военным округам; в третий изменить боевую и летную подготовку авиации ПВО, приспособив ее к нуждам фронтовой авиации ВВС. Существовал вариант передачи сил и средств системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) Ракетным войскам стратегического назначения и даже Верховному Главнокомандованию. В Генеральном штабе вынашивалась идея использования зенитных ракетных комплексов ПВО (после их доработки) для стрельбы по наземным и морским целям, особенно в тот период, когда зенитные ракеты стали оснащаться ядерными боевыми зарядами. Часть доработанных ЗРК планировалось передать Сухопутным войскам и береговым частям Военно-морского флота. Идея объединения Военно-воздушных сил и Войск ПВО страны в единый организм существует у нас не одно десятилетие. Обычно она возникала в периоды очередного совершенствования Вооруженных Сил (в 6070 гг.), либо после неудачных действий системы ПВО по обороне воздушных рубежей нашей страны. При этом само объединение мыслилось как поглощение ПВО системой Военно-воздушных сил со всеми вытекающими отсюда последствиями. Большинство этих и других попыток реорганизации системы ПВО не получило своего воплощения в жизнь. Возобладал здравый смысл, да и расчеты свидетельствовали о том, что кроме крупных материальных издержек никакого наращивания боевых возможностей войск противовоздушной обороны не произойдет. Сейчас в который раз намечена реорганизация системы ПВО страны, но теперь уже не обособленно от Вооруженных Сил России, а по плану военной реформы в рамках общей структурной перестройки всего войскового организма. Основная идея реорганизации заключается в слиянии двух видов Вооруженных Сил Военно-воздушных сил и Войск ПВО страны и образовании нового объединенного вида Военно-воздушных сил. Считается, что слиянием ВВС и ПВО будет достигнут ряд преимуществ, в числе которых одним из главных явится экономия средств на содержание частей и соединений прежних видов Вооруженных Сил и упрощение их управления как в мирное, так и в военное время. Важным обстоятельством, якобы, является упорядочение технического и тылового обеспечения ВВС и ПВО в рамках единого организма, совершенствование их инфраструктуры. Защищая идею объединения ВВС и ПВО часто ссылаются на зарубежный опыт, в первую очередь на США, где, как известно, Военно-воздушные силы служат связующиv звеном между различными родами авиации и отдельными соединениями ПВО. Между тем, ссылка эта некорректна: иное геостратегическое положение страны американские ВВС имеют особый, специфический состав, иной статус, предназначение и стратегические задачи. Что касается противовоздушной обороны, то ею занимается совсем другое ведомство. Нередко идею объединения ВВС и ПВО пытались частично реализовать на практике. Большей частью это происходило тогда, когда у руля руководства Войск ПВО, их штабов и крупных объединений стояли авиаторы, выходцы из ВВС, такие, например, известные фигуры, как К.А.Вершинин, В.А.Судец, И.Д.Подгорный, М.И.Самохин, Г.П.Скориков и др. Именно при их руководстве численность Военно-воздушных сил периодически пополнялась за счет ПВО: например, путем сокращения числа истребительных авиационных полков противовоздушной обороны и формирования за их счет новых частей фронтовой авиации ВВС. Росли ВВС и за счет сокращения авиационных сил ПВО Военно-морского флота, поскольку считалось, что задачи обороны кораблей и береговых баз от ударов с воздуха возьмут на себя, наряду с войсками ПВО, части и соединения военно-воздушных сил приморских военных округов. Почему же в конечном счете объединение ВВС и ПВО до сих пор так и не состоялось? Надо полагать прежде всего потому, что эти два вида Вооруженных Сил в своей основе являются антиподами, имеющими свои специфические стратегические, оперативные и тактические задачи, в корне отличные друг от друга. Военно-воздушные силы, как вид Вооруженных Сил, создавались и содержатся для нанесения ударов по сухопутным, морским и авиационным группировкам потенциального противника, его административно-политическим, промышленно-экономическим центрам в целях дезорганизации государственного и военного управления, нарушения работы тыла и транспорта, а также ведения воздушной разведки и воздушных перевозок. Эти задачи ВВС призваны выполнять как совместно с другими видами Вооруженных Сил, так и самостоятельно. Разумеется, в связи с изменениями внешнеполитической обстановки, некоторыми успехами в обеспечении международной безопасности, снижением уровня ракетно-ядерного потивостояния стратегические задачи наших ВВС существенно сократились или во всяком случае изменились. Но в принципе их роль как потенциальной ударной силы, особенно в случае безъядерной агрессии, не претерпела существенных изменений. Иное дело Войска ПВО страны. Это сугубо оборонительный вид Вооруженных Сил. Они всегда предназначались для борьбы с воздушным противником, для защиты от ударов с воздуха административно-политических, промышленно-экономических центров, районов и объектов, прикрытия группировок войск и сил флотов, важных военных и других объектов. Эти функции в последние годы существенно расширились. Кроме сил противосамолетной обороны в состав Войск ПВО страны включены части и соединения противоракетной, противокосмической обороны и средств предупреждения о ракетном нападении. В отличие от ВВС, ударная мощь которых необходима главным образом для предупреждения или парирования возможной агрессии, Войска ПВО нужны постоянно, поскольку даже сейчас, в сугубо мирное время, имеют место систематические нарушения воздушного пространства как России, так и СНГ, непрерывные полеты воздушных разведчиков вдоль наших границ. Немалой угрозой для нашей национальной безопасности может явиться возникновение локальных воин и вооруженных конфликтов у российских границ, способных эскалировать и перерасти в крупный военный пожар. В такой обстановке роль Войск ПВО трудно переоценить. Сохраняется опасность международного терроризма, военного шантажа, в том числе с использованием оружия массового поражения. Существует теоретическая возможность несанкционированного, неумышленного или, как еще говорят, случайного использования ракетно-ядерного оружия, несмотря на заключенное в свое время соглашение между СССР, США, Великобританией и Францией о предотвращении случайного возникновения ядерной войны. Несколько снизила случайность пуска МБР реализация соглашения между ведущими ядерными державами о введении в ракеты нулевого полетного задания, хотя сам режим ненацеливания не может ни отодвинуть ядерную войну, ни уменьшить ее угрозу, поскольку, по мнению специалистов, загрузка боевого полетного задания в электронную систему управления современных ракет занимает всего несколько минут. И еще одно обстоятельство. При общей тенденции сокращения затрат на закупку вооружения, развития оборонной структуры и оперативную и боевую подготовку, ассигнования на технологическое совершенствование материальной базы войны на Западе не снижается. В развитых странах особое внимание уделяется дальнейшему совершенствованию средств воздушно-космического нападения: ракетам и искусственным спутникам Земли военного назначения, ударной авиации, оснащаемой новыми высокоточными средствами поражения, аппаратурой радиоэлектронной борьбы и пр. Идет активная закупка современных средств воздушного нападения развивающимися и слаборазвитыми государствами во всех регионах мира. Никто сегодня не может дать гарантий, что объектом применения этих вооружений не станет Россия и другие государства СНГ, особенно со стороны тоталитарных режимов, с низкой политической ответственностью, которые претендуют на вхождение в ядерный клуб. До недавних пор потенциальным агрессорам с воздуха и космоса сравнительно надежно противостояли войска противовоздушной обороны, мощь которых являлась немалым сдерживающим фактором. Способность Войск ПВО успешно решать стратегические, оперативные и тактические задачи прошла хорошую проверку в борьбе с многочисленными иностранными самолетами-нарушителями наших границ, а также в ходе боевых действий за рубежом, особенно во Вьетнаме, в Сирии, Египте, Афганистане и др. странах. Сила ПВО состояла в единстве всех ее составных частей, в оснащенности мощной боевой техникой и высокой обученности личного состава. Организация ПВО, ее инфраструктура были рассчитаны на комплексное использование войск, на тесную взаимосвязь и взаимозависимость всех ее боевых компонентов. Оперативное построение войск, их группировка были развернуты так, что основные усилия сил и средств ПВО сосредоточивались на главных, наиболее опасных воздушно-космических направлениях, а менее опасные участки намечалось прикрывать за счет маневра войск, заранее спланированного и обеспеченного всем необходимым. Первой раскололась налаженная система ПВО стран-участниц Варшавского Договора, в оснащение которой Советским Союзом были вложены гигантские средства. Мы потеряли передовой оперативный эшелон системы противовоздушной обороны, так называемое западное предполье. На северо-западе прекратилось функционирование противовоздушной обороны в связи с выводом наших войск из Прибалтики. Нет надежной системы ПВО в Закавказье и в Средней Азии, особенно там, где политическая и военная обстановка сложна и неустойчива. Лишь в Беларуси и на Украине части и соединения ПВО, насколько нам известно, исправно несут боевое дежурство, но, будучи приватизированы Минском и Киевом, они действуют теперь автономно, как сугубо национальные формирования, вне системы ПВО России. Учитывая все это, нетрудно сделать вывод, что в результате всего этого система ПВО России резко ослаблена. Надежность прикрытия дальних подступов к центральным районам нашей страны на северо-западе, юго-западе и на юге явно недостаточная, а потому требует к себе особого внимания. На западном воздушном направлении положение более благоприятное, но в связи с переходом части союзных войск ПВО под юрисдикцию Беларуси и Украины российские воздушные рубежи оказались теперь в непосредственной близости от столицы нашего государства и его центральных областей, что также вызывает немалую озабоченность. Совершенно очевидно, что в условиях резкого ослабления системы ПВО России необходимо искать пути и способы ее кардинального усиления. Однако вместо этого предлагается паллиативное решение: слить систему ПВО с ВВС, вывести из ее состава силы и средства, относящиеся к контролю космического пространства и предупреждению о ракетном нападении. Утверждается, что уже в рамках ВВС, как новом виде Вооруженных Сил, войска ПВО будут реконструированы, в связи с чем их мощь, якобы, возрастет и в первую очередь за счет привлечения фронтовой авиации (ее истребителей-перехватчиков) к решению задач ПВО. Средств для реконструкции, по утверждению Генерального штаба, потребуется не так уж много. К сожалению, сейчас нет достаточно обоснованных данных, чтобы судить, во что материально выльется образование нового вида Вооруженных Сил и сколько потребуется финансовых ресурсов для реорганизации ПВО. Но даже в том случае, если затраты на это мероприятие будут посильны для государства, существует опасность того, что войска ПВО, образно говоря, растворятся в новом военном образовании. А это неизбежно приведет к утрате индивидуальности ПВО, ее традиций, изменению менталитета личного состава. Понизится статус ПВО: из вида Вооруженных Сил войска противовоздушной обороны превратятся в род войск в составе ВВС. Не исключено, что мощь противовоздущной обороны в объединенных ВВС не только не возрастет, а останется прежней и даже уменьшится, поскольку реорганизация войск ПВО не предусматривает каких-либо кардинальных мер по их оснащению новейшей боевой техникой или решительной модернизации существующей. Справедливы ли опасения о потере войсками ПВО своего лица в объединенных ВВС и будут ли посильны для государства расходы на реорганизацию ПВО? Ответ на это может дать только практика. Чтобы не ошибиться и не нанести в очередной раз урона мощи и боеготовности войскам ПВО, было бы полезным рассмотреть и другие варианты реконструкции, более радикальные по своей сути. Учитывая происшедшие изменения в стратегическом положении России, а также необходимость усиления противовоздушной обороны на европейском направлении и в Средней Азии, можно было бы, в отличие от идеи объединения ВВС и ПВО, наметить два принципиальных направления возможных действий по подлинной реконструкции системы противовоздушной обороны, чтобы в какой-то мере компенсировать те потери, которые понесли Войска ПВО после распада СССР. Первое направление это развертывание сил и средств ПВО по новым границам Российской Федерации с Прибалтийскими республиками, Украиной, Грузией, Азербайджаном, Каханстаном и возможно с Беларусью. Многими специалистами это направление считается наиболее радикальным. Однако выполнить его нашему государству пока вряд ли под силу. Сейчас, пожалуй, никто не возьмется подсчитать, во что выльются работы в этом направлении. Но то, что для этого потребуются огромные средства, большое количество вооружения и боевой техники, немалый объем нового (в том числе и капитального) строительства, а также длительные сроки выполнения всех мероприятий, не вызывает никаких сомнений. Между тем, ни того, ни другого, ни третьего в России в достаточном количестве нет и вряд ли появится в ближайшей перспективе. Поэтому, учитывая политическую и экономическую нестабильность в нашем государстве, дефицит материальных и финансовых средств, представляется предпочтительным второе направление не отгораживаться впредь новыми воздушными границами от других стран СНГ, а объединить усилия ПВО этих стран для решения боевых задач сообща, по единому замыслу и плану. Иными словами, предполагается воссоздать на территории бывшего СССР объединенную систему противовоздушной обороны в новом качестве. Речь, естественно, не идет о том, чтобы возвратиться к полностью централизованной ПВО Советского Союза, с единым командованием, безусловным подчинением войск ПВО стран Содружества Центру. К этому возврата быть не может. Придется искать компромиссный вариант управления и взаимодействия, в котором разумно сочетались бы методы децентрализации, автономности действий с элементами централизованного планирования и руководства со стороны соответствущего органа, например Объединенного командного пункта ПВО СНГ. В основу объединенной системы ПВО СНГ было бы целесообразным положить несколько основополагающих принципов. Первый это равноправие всех национальных составных частей объединенной системы ПВО, взаимное уважение их независимости и суверенитета. Второй основополагающий принцип взаимная помощь, доверие и активная поддержка друг друга. И, наконец, третий принцип общность оперативно-стратегических взглядов на военно-политическую ситуацию в мире, на характер и масштаб угроз со стороны сопредельных стран (в том числе особенно НАТО), и, разумеется, на роль и место противовоздушной обороны в системе Вооруженных Сил. Образование объединенной системы ПВО стран СНГ создаст для России ряд стратегических преимуществ. Это прежде всего вынос воздушных рубежей далеко за российские территориальные границы, образно говоря, образование, в европейской части России и в Средней Азии противовоздушного предполья, в котором соединенными усилиями войск ПВО соседей можно добиться того, чтобы резко снизить эффективность первого удара воздушного противника, заставить его отказаться от продолжения воздушной операции. Создание объединенной системы ПВО даст немалые стратегические преимущества и другим странам СНГ, заключившим в свое время соглашение о коллективной безопасности. Так, в случае массированного удара воздушного противника средств ПВО одного государства может не хватить и для создания нужного соотношения сил между нападающим и противовоздушной обороной потребуется привлечение сил соседей, в первую очередь истребителей-перехватчиков для действий с аэродромов маневра. Это можно достичь лишь в рамках единой противовоздушной операции, при общем замысле и плане использования всех сил и средств ПВО, прикрывающих данное воздушное направление. Надежда на то, что такой маневр со стороны соседей можно осуществить экспромтом, без заблаговременной подготовки, по меньшей мере проблематична или вовсе лишена оснований. До распада СССР на суверенные независимые государства военно-техническая политика страны была единой. Сейчас, когда дезинтегрировались наши вооруженные силы и распалась союзная оборонная промышленность, каждое государство Содружества в области военно-технической политики действует само по себе. Это наносит немалый урон научно-техническому прогрессу, приводит к дублированию работ оборонных предприятий, НИИ и КБ, нарушает их годами сложившуюся кооперацию, и, в конечном счете, способствует неэффективному расходованию материальных и финансовых ресурсов, использованию интеллектуального и промышленного потенциала. Единственный выход из создавшегося положения состоит в восстановлении утраченной интеграции и кооперации между предприятиями оборонной промышленности бывших республик СССР, налаживание лицензирования производства вооружений и военной техники, обмене технической документацией, организации научно-технического консультирования, как это было в недавнем прошлом. Только общими усилиями можно не допустить критического отставания от наиболее развитых стран Запада и Востока в разработке эффективных и перспективных вооружений, сохранить способность маневра военно-техническими ресурсами, позволяющими нивелировать воздействие возможных научных прорывов в других странах в области оружия и боевой техники. * * * Реорганизация нарушенной системы ПВО России, как и создание единой противовоздушной обороны стран Содружества, потребует огромных усилий. Но прежде всего необходимо политическое согласие всех заинтересованных сторон, ибо комплексирование ПВО не может решаться обособленно, вступать в малейшее противоречие с проблемами государственного строительства или забегать вперед. К сожалению, процесс выработки и практической реализации решений по оборонным вопросам в Содружестве далеко не гладок. Сильно мешает интеграции, в том числе и в области ПВО, нестабильность военно-политической обстановки в некоторых странах СНГ, а то и прямая конфронтация между различными ветвями власти. Имеет место излишняя амбициозность руководящих гражданских и военных лиц, подозрительность в отношении уже принятых решений, стремление переложить тяготы интеграции друг на друга. Тем не менее между отдельными руководителями СНГ и их военными ведомствами все явственнее проявляется желание скоординировать военное строительство, найти такой механизм и такую схему взаимодействия, которые бы устраивали всех и были бы во много раз эффективнее, чем сегодня. Ближе всех к такой координации действий в военной области, в том числе и в области ПВО, подошли сейчас Россия и Беларусь, заключив между собой Союзный договор. Нет сомнения в том, что если дело с военной интеграцией между Россией и Беларусью пойдет на лад, то появятся еще желающие присоединиться к уже заключенным соглашениям. Надо только не упустить этот шанс. В конечном счете мир не становится спокойнее, и в одиночку государствам Содружества со всеми проблемами обороны и безопасности просто не справиться. Раздел 4.3. Оснащение Вооруженных Сил Российский Федерацииновыми вооружениями и военной техникойи реформирование военной промышленности Ключевая проблема повышения качества реформируемых Вооруженных Сил обновление оружия и военной техники Обновление ВВТ является важнейшей задачей страны и составной частью военно-технической по-литики (ВТП), ибо новое оружие позволяет повысить эффективность выполнения боевых задач, компенсировать сокращение численности войск и сил флота, снизить затраты на техническое обслуживание и ремонт техники, посеять сомнение у эвентуальных противников в возможности достижения ими своих целей силовыми методами и тем самым надежнее обеспечить сдерживание от использования таких методов (снизить вероятность возникновения военного конфликта или войны). В понятие новое оружие включаются системы и средства, поступившие на вооружение или снабжение войск за последние 810 лет. Одним из важнейших требований к ВС любой страны является требование сбалансированности их состава, которое выражается в установлении рациональных пропорций между различными видами ВВТ. В каждой стране такие пропорции устанавливаются с учетом национальных особенностей, под влиянием многих, в том числе и субъективных, факторов. Однако наличие нового оружия в войсках позволяет компенсировать возможные нарушения такой сбалансированности, непрерывно происходящие в реальной жизни под влиянием различных условий и факторов. Обладание достаточным количеством новейших систем оружия позволяет добиться реальных успехов в силовом противостоянии, образно говоря, победить, не начиная войну. Россия располагает самыми современными комплексами и системами вооружения, способными успешно конкурировать с лучшими зарубежными образцами, целый ряд образцов ВВТ имеет уникальные ТТХ. Российские системы вооружения получают высокие оценки на международных выставках оружия, растет заинтересованность иностранных государств в приобретении российского ВВТ. Наибольший интерес у иностранных партнеров вызывают российские достижения в области авиационного вооружения, бронетанкового и артиллерийского вооружения, зенитно-ракетных комплексов, стрелкового оружия. Однако оснащенность наших Вооруженных Сил и других войск современным оружием не может быть признана удовлетворительной. Оснащение Вооруженных Сил современным оружием одна из основных целей военной реформы. В первую очередь речь идет о системе оперативно-тактических вооружений. В состав системы оперативно-тактических вооружений для отражения агрессии на континентальных ТВД по функциональному признаку включаются боевые средства и средства обеспечения. Основу боевых средств составляют: ракетно-артиллерийское вооружение; авиационная техника и вооружение; бронетанковое вооружение и техника; вооружение и техника противовоздушной обороны. В состав средств обеспечения входят: автоматизированные системы управления; системы и средства связи; средства радиоэлектронной борьбы; авиационные и наземные средства оперативной, оперативно-тактической и тактической разведки и др. Современное состояние системы оперативно-тактического вооружения характеризуется следующим. Боевые средства На вооружении преобладают устаревшие образцы ракетных комплексов оперативно-тактического и тактического назначения (доля устаревшего артиллерийского вооружения Сухопутных войск составляет около 80%). В дивизионном и полковом звене практически отсутствуют современные образцы противотанковых ракетных комплексов. Технические средства наземной артиллерийской разведки, в основном, старые и не удовлетворяют современным требованиям (низкая помехозащищенность, одноканальность, большие массогабаритные характеристики). Практически все самолеты фронтовой авиации эксплуатируются более 10 лет. Доля современных самолетов в группировке (Су-24М, МР, Су-27, МиГ-29, Су-25) составляет около 40%. Однако недостатки бортового оборудования самолетов фронтовой авиации, низкий уровень многофункциональности, всепогодности и круглогодичности применения, неудовлетворительная живучесть (в т.ч. за счет высокого уровня заметности) свидетельствуют об их недостаточной эффективности. Основу парка военно-транспортной авиации (ВТА) составляют устаревшие самолеты типа Ил-76, М, МД, Ан-22, Ан-12. До 2000 г. предполагается интенсивное списание большей их части по срокам эксплуатации. Поэтому состав парка транспортных самолетов может уменьшиться к 2000 году на 2025%, а к 2005 г. на 5560%. Находящиеся на вооружении авиации Сухопутных войск транспортно-боевые вертолеты Ми-24Д, В, П и Ми-8ТВ не отвечают современным требованиям по всепогодности и круглосуточности применения ПТУР, дальности обнаружения цели, потолку, маневренности и боевой живучести. Производство вертолета Ми-8ТВ прекращено в 1978 г., а Ми-24П в 1990 г. Парк военно-транспортных вертолетов состоит из морально и физически устаревших авиационных комплексов (Ми-8Т, Ми-8МТ, Ми-6А), из которых только малая часть вертолетов выпуска после 1990г. Современным требованиям отвечает лишь тяжелый военно-транспортный вертолет Ми-26. До 2000 г. может быть списано по ресурсу и срокам хранения до 60% всех устаревших военно-транспортных вертолетов. Состояние бронетанкового вооружения и техники характеризуется значительной долей устаревших танков Т-55, Т-62, Т-64А, Т-72А. Современных танков Т-80Б и новых Т-72Б, Т-80У, Т-90 в группировке СВ лишь малая часть. Из общего количества боевых бронированных машин большую долю составляют устаревшие (БМП-1, БМД-1, БТР-60ПБ). Большинство средств автоматизации командных пунктов высших звеньев управления в формированиях Войск ПВО морально и физически устарели и требуют замены. В радиотехнических войсках (РТВ) ПВО, создающих основу радиолокационного поля страны, доля современных и новых радиолокационных станций составляет лишь около 2030%. Только около 50% командных пунктов формирований РТВ ПВО автоматизированы. Более 50% РЛС прошли от одного до трех капитальных ремонтов. Объемы поставок новых РЛС и средств автоматизации управления не компенсируют объемы списания устаревших. Сравнительно высокая оснащенность Войск ПВО современными самолетами и автоматизированными средствами управления сохранится до 20002005 гг., после чего ожидается массовый выход из строя вследствие устаревания средств, поставленных в 7080-х годах. В тактическом звене ПВО СВ (батальон) оснащенность современным вооружением (ЗРК Тор, ЗРПК Тунгуска, ПЗРК Игла) крайне низка (около 1015%). Новые зенитные и авиационные средства ПВО, разработанные в 90-х годах, отвечают мировому уровню, но объемы серийного производства этих средств для оснащения войск крайне недостаточны. Средства обеспечения Разведывательные части и подразделения укомплектованы современными и новыми станциями радио- и радиотехнической разведки лишь на 1015%. Существующие средства не обеспечивают радиоразведку наземных УКВ-СВЧ источников на требуемой дальности, имеют недостаточную точность местоопределения, не обеспечивают ведение разведки перспективных линий связи. Особо тяжелое положение сложилось в оснащении АСУ оперативно-тактического звена управления. Это обусловлено существовавшим традиционным подходом к приоритетному оснащению группировок войск передовых эшелонов в ущерб внутренним округам. В результате этого большая часть АСУ оперативно-тактического звена управления осталась на территории государств ближнего зарубежья, а в ВС РФ доля современных и новых средств АСУ составляет не более 10%, что влияет на уровень сбалансированности между системами управления и боевыми средствами и, соответственно, на эффективность войсковых формирований и ВС в целом. Основная часть находящихся в войсках систем и средств связи является морально устаревшими. По своим тактико-техническим характеристикам, в первую очередь таким, как устойчивость, оперативность, пропускная способность, мобильность, помехозащищенность, они не удовлетворяют современным требованиям. До 50% из этой техники выработало свой ресурс и требует замены. Оснащенность войск РФ современными средствами связи не превышает в настоящее время 1015%. Новых средств (выпуска после 1991 г.) в войсках крайне мало. В целом состояние системы вооружения ВС РФ для решения задачи отражения агрессии на суше свидетельствует об острой необходимости их оснащения современными средствами вооруженной борьбы. Система оперативно-тактических вооруженийдля отражения агрессии на море Эта система по функциональному назначению состоит из ударной (боевой), управляющей, обеспечивающей и обслуживающей подсистем. В ударную подсистему входят подводные лодки, надводные корабли и боевые катера, летательные аппараты авиации флота, береговые ракетные и артиллерийские комплексы, противолодочное, торпедное, минное и противоминное вооружение кораблей и авиации. Элементами управляющей подсистемы являются общефлотские, корабельные и авиационные системы управления и связи. К обеспечивающей подсистеме относятся средства всех видов разведки и освещения обстановки, средства поисково-спасательного, навигационно-гидрографического и гидрометеорологического обеспечения, радиоэлектронной борьбы и маскировки, ядерно-технического, химического и противоподводнодиверсионного обеспечения. В состав обслуживающей подсистемы входят средства тылового, инженерного, метрологического и технического обеспечения кораблей и судов. Большая часть кораблей флота находится в эксплуатации свыше 1015 лет и имеет значительный физический и моральный износ. Только корабли, сданные после 19801985 гг., имеют эффективность, позволяющую сопоставлять их с кораблями иностранных ВМС. Доля таких кораблей в различных классах составляет от 30 до 60%. Оснащенность ВМФ России новыми и современными кораблями, прослужившими менее половины установленного срока и не требующими заводского ремонта, крайне низка (2540%). Оснащенность ВМС США такой техникой достигает 70% по подводным лодкам и 60% по надводным кораблям. Низок уровень оснащенности сил ВМФ ракетным, артиллерийским, противолодочным оружием и боеприпасами, особенно по противокорабельным крылатым ракетам, противолодочным и зенитным ракетам, торпедам. Современное состояние объектов системы управления и связи не отвечает существующим и перспективным требованиям по оперативности, помехозащищенности и надежности приема, обработки и передачи информации и сигналов боевого управления, особенно в условиях боевых действий при огневом и радиоэлектронном противодействии противника. Сохраняется хроническое отставание в развитии средств обеспечения и обслуживания от требований, предъявляемых к ним ударными системами вооружения. Существующая система морской космической разведки и целеуказания характеризуется недостаточным охватом разведываемой акватории, вероятностью обнаружения целей, возможностями их классификации и периодичностью выдачи информации. Современное и перспективное оружие не обеспечивается надежным целеуказанием на полную дальность стрельбы. Особенно отстает в развитии техническое обеспечение и обеспечение базирования сил флота. Количество размещаемых в ремонт кораблей и судов уменьшается из года в год. За последние пять лет оно упало более чем в 5 раз. При этом продолжительность ремонта возросла в 34 раза, отсутствует возможность ремонтировать крупные корабли типа авианесущих, ракетно-артиллерийских крейсеров и больших десантных кораблей. Инженерное оборудование баз не позволяет в полной мере удовлетворять потребности кораблей в электроэнергии, воздухе и воде, что вынуждает нерационально расходовать моторесурс технических средств и приводит к повышенной аварийности и дополнительным затратам на ремонт. В целом система средств борьбы на океанах и морях нуждается в обновлении корабельного состава, его вооружения, средств управления и обеспечения. Вместе с тем, Вооруженные Силы Российской Федерации, с учетом их сокращения, основными видами вооружения и военной техники, в основном, обеспечены. Однако доля современных образцов не превышает 30%. В то же время обеспеченность современным вооружением армий развитых государств в среднем составляет 6080%. Низкой остается обеспеченность войск некоторыми видами современных боеприпасов. Изношенность парка вооружений по некоторым образцам достигла критической величины. Более 70% радиолокационных средств зенитно-ракетных и радиотехнических частей ПВО выработали установленный ресурс. Часть вооружения настолько устарела, что будет списываться массово уже в начале 20002001 гг. Будут требовать ремонта к 2001 г. почти 60% подводных лодок и около 50% боевых надводных кораблей. Резко сократились мощности по ремонту ВВТ, так как значительная часть важнейших элементов инфраструктуры, производственных мощностей и иных объектов осталась на территории Прибалтики, Украины, Белоруссии и других суверенных государств. Оставшаяся на территории России ремонтная база не обеспечивает комплексный ремонт целого ряда образцов ВВТ (ЗРК, САУ, РЛС и т.д.). Таким образом, проведенный анализ только части системы вооружения ВС РФ, относящейся к силам общего назначения, которые могут осуществлять сдерживание и пресечение агрессии неядерными средствами с использованием традиционных форм и способов их применения показывает, что в настоящее время техническая оснащенность сил общего назначения находится на весьма низком уровне. При установившихся в последние годы крайне малых объемах поставок ВВТ невозможно переломить устойчивую тенденцию к продолжающемуся снижению качества оперативно-тактического вооружения и военной техники, что в свою очередь негативно сказывается на возможностях группировок войск и сил флота. Сложившееся положение должно весьма настораживать политиков и военных, т.к. в случае обострения обстановки оно может ускорить переход к применению оружия массового поражения. Что касается стратегических ядерных вооружений, то в них также существуют серьезные проблемы, связанные с моральным и физическим устареванием и невозможностью произвести своевременное обновление систем такого оружия. Вместе с тем, на пороге XXI века становится все более очевидным, что в ближайшем будущем основное значение будут иметь не количество и убойная сила вооружений, а их качество и интеллект, но вряд ли произойдет демилитаризация планеты. Поэтому решение проблемы обновления существующих систем ВВТ на новые и перспективные, повышения их тактико-технических характеристик до требуемого мирового уровня вынуждают в ходе военной реформы найти способ решения этой задачи. Таким способом может являться не только увеличение доли финансирования НИОКР по созданию ВВТ новых поколений, но и изменение системы перспективного программно-целевоого планирования развития ВВТ применительно к новым условиям существования России с целью повышения эффективности использования ограниченных финансовых средств на наиболее перспективных направлениях военно-технической политики. В среднем срок эксплуатации в войсках вооружения и военной техники (ВВТ) составляет около 2025 лет. За этот период начальный состав ВВТ должен полностью обновляться. Если учесть, что длительность разработки и серийного освоения сложных военных систем составляет 1015 лет, то становится очевидной необходимость заблаговременного определения систем, на которые должны в будущем перевооружаться Вооруженные Силы и другие войска. Все это подтверждает необходимость реального долгосрочного планирования развития ВВТ и оборонной промышленности. Усиление влияния передовых технологий на эффективность и качество ВВТ Решение задач обеспечения обороноспособности страны на требуемом уровне предполагает создание военных технических систем нового поколения и модернизации существующих, значительно превосходящтх по своему тактико-техническому уровню существующие, а нередко и принципиально новых военно-технических средств. Осуществить это возможно лишь при активном создании и внедрении в вооружение и военную технику (ВВТ) передовых технологий. Обладание передовыми технологиями, как свидетельствует мировой опыт, является важнейшим фактором обеспечения национальной безопасности и, в первую очередь, военной безопасности, а также фактором процветания национальной экономики любой страны. Преимущество страны в технологической сфере обеспечивает ей приоритетные позиции на мировых рынках и одновременно увеличивает ее оборонный потенциал, позволяя компенсировать качеством высоких технологий необходимые количественные сокращения Вооруженных Сил, вооружения и военной техники, диктуемые политическими и экономическими соображениями. Уровень технологического развития государства принято определять уровнем развития критических базовых технологий, которые имеют, как правило, характер технологий двойного назначения, то есть таких, которые могут эффективно использоваться как в вооружении и военной технике, так и в продукции гражданского назначения. К критическим базовым технологиям двойного назначения относятся технологии, разработка и использование которых обеспечивает существенный вклад в достижение национальных целей как в сфере военной безопасности, так и в области экономического и социального развития страны. Воздействие передовых технологий на эффективность и качество ВВТ осуществляется по многим направлениям, среди которых существенное повышение тактико-технических характеристик ВВТ, сокращение сроков их разработки, производства и внедрения в войска, изменение соотношения между различными видами ВВТ, изменение соотношения функций человека и техники в вооруженной борьбе, снижение экономических затрат на создание ВВТ, ускорение процессов морального устаревания ВВТ. За последние 1520 лет отмечается ускорение морального устаревания образцов ВВТ. Сроки разработки новых образцов оружия и оснащения ими армий высокоразвитых государств уменьшились ныне по сравнению с серединой этого века в несколько раз и составляют для сложных систем оружия всего 58 лет. Тенденция к сокращению этих сроков становится все более ярко выраженной, несмотря на то, что оружие технически усложняется и затраты на его производство возрастают. По мере широкого поступления в массовых количествах в войска новые образцы ВВТ приводят к изменению организационной структуры войск и сил флота и одновременно оказывают значительное влияние на формы и способы достижения целей вооруженной борьбы. Комплексирование различных передовых технологий в единой системе оружия позволяет получить новые свойства ВВТ. Так, создание ракетно-ядерного оружия объединило в себе новый вид поражающих средств (ядерных), передовые достижения, позволившие увеличить дальность, точность и надежность носителя (ракеты), и автоматизированные средства конnроля и управления ими. Это оружие в корне изменило прежние представленияя о процессах сдерживания от войны, подготовки и ведения ее, роли и значении в ней факторов времени и пространства, требованиях к мобилизационной и боевой готовности, о соотношении видов и родов войск, о прежних формах боевых действий, дополнив их новой формой (ядерным ударом). Это стало возможным в результате крупных достижений в фундаментальных и прикладных исследованиях. Или другой пример. Продолжавшиеся в США более 10 лет интенсивные работы по созданию эшелонированной системы ПРО с элементами космического базирования, хотя и были прекращены, но позволили получить существенный скачок в создании новых средств вооруженной борьбы, в освоении новых способов поражения целей, что было успешно продемонстрировано в ходе кратковременной войны в Персидском заливе. Успехи в создании и освоении в военной сфере передовых технологий воздействуют на изменение средств вооруженной борьбы, как правило, в следующих основных направлениях: на разработку и создание новых образцов ВВТ, основанных на использовании принципиально новых свойств материалов или комплексировании техники; на модернизацию существующих образцов ВВТ путем существенного улучшения их боевых и эксплуатационных характеристик; на создание новых средств противодействия наступательным и оборонительным средствам вооруженной борьбы эвентуальных противников. В настоящее время начался неядерный виток развития и совершенствования вооружений. Это касается всех видов обычного оружия и прежде всего развитие высокоточного и так называемого информационного оружия. Информационная война, информационное оружие это новые термины в области военной науки и практики, вызваны прежде всего объективной реальностью сегодняшнего и перспективного развития и совершенствования вооружения и военной техники. Применение новых технологий приведет к повышению эффективности и качества вооружения и военной техники, к появлению новых форм и способов военных действий. Практически во всех ведущих странах в условиях сокращающегося военного бюджета основное внимание уделяется проведению военных НИОКР как способу решения задачи укрепления технической оснащенности вооруженных сил и сохранения оборонного промышленного комплекса. В России о необходимости такого подхода много говорится, но на практике финансирование НИОКР военной направленности и двойного назначения осуществляется на крайне низком уровне. Необходимо увеличить долю НИОКР в оборонных расходах, в разработке перспективных образцов оружия, прекратить производство устаревших образцов, установить соответствующие приоритеты финансирования разработки и производства новых образцов и систем оружия, сконцентрировать средства на НИОКР, имеющих межвидовую и национальную значимость. Кроме того, необходимо более глубокое использование возможностей модернизации находящихся на вооружении ВВТ. Объемы финансирования военных НИОКР России, США и ведущих западноевропейских стран представлены в табл.1. Таблица 1 Расходы на военные НИОКР Страны, Расходы на военные НИОКР* и их доля в военном бюджет, +, + ^, 1994 г., 1995 г., 1996 г. Россия, 2443 (6%), 4936 (8,3%), 6474,5 (8,1%) США, 35931 (13%), 35827 (13 %), 36342 (14%) Франция, 6041 (15%), 6888 (17%), 5192 (14%) Великобритания, 3615 (10%), 3616 (10%), 3335 (10%) Германия, 1613 (5%), 1940 (6%), 2049 (6%) Италия, 589 (4%), 567 (3%), 730 (4%) *для стран Западной Европы и США млн.долл. США в ценах 1996 г., для России бюджетные данные в текущих ценах, млрд.руб. Из данных, приведенных в этой таблице, следует, что расходы на военные НИОКР в России в процентном отношении от объемов расходов на национальную оборону существенно меньше, чем в США, Франции и Великобритании. В европейских странах НАТО в 1996 г. произошло реальное снижение военных расходов на 4% относительно уровня 1995 г., но при этом расходы на военные НИОКР в процентном отношении остались на прежнем уровне. В 1996 г. в России ассигновано на военные НИОКР в 30 раз меньше, чем истратили США на аналогичные цели, и почти в 10 раз меньше средств, чем европейские страны НАТО. При этом следует учитывать, что реальные расходы России на эти цели еще ниже в результате недофинансирования правительством расходов на национальную оборону по сравнению с законодательно утвержденными бюджетными ассигнованиями. Так, если в 1994 г. было профинансировано 80% от утвержденных ассигнований на военные НИОКР в России то это является миной замедленного действия, способной резко ослабить возможности России по созданию современных средств вооруженной борьбы уже в недалеком будущем. По оценкам специалистов, из 18 перспективных военно-технических областей и технологических направлений Россия по совокупному критерию возможностей находится на последнем месте после США, Франции, Великобритании и Германии. При реализации ВТП потребуется пересмотреть номенклатуру заказываемого вооружения и военной техники, унифицировать и оптимизировать вооружение в интересах всех силовых структур, отказаться от заказа образцов вооружений, которые приняты на вооружение более двадцати лет назад, производить и поставлять преимущественно новейшее вооружение, повысить долю средств, выделяемых в федеральном бюджете на заказ такой военной техники. Приоритеты в сфере критических технологий необходимо формировать, исходя из требований опережающего развития элементарной базы в области микро и наноэлектроники, оптоэлектроники и лазерной техники, компьютерных и информационных технологий, новых материалов и веществ. Необходимо взять под государственный контроль выполнение программы Национальная технологическая база. Такая стратегия позволит в будущем далеко не отстать от ведущих государств мира. К сожалению, в настоящее время работы по программе Национальная технологическая база практически приостановлены в результате недостаточного финансирования. В бюджете 1997 г. на программу было предусмотрено выделение только 21 млрд.руб., т.е. 0,05% от утвержденного в программе ежегодного объема финансирования работ, после секвестра установлен объем 10 млрд.руб., за первое полугодие профинансировано лишь 25,5%. В проекте федерального бюджета на 1998 г. Минфин России предусмотрел финансирование этой программы в объеме лишь 9,6 млрд.руб., что фактически приведет к ее прекращению. Реформирование оборонно-промышленного комплекса При распаде СССР к России отошло около 75% предприятий и организаций оборонно-промышленного комплекса (ОПК). ОПК России включает более полутора тысяч предприятий и организаций с количеством работающих в них более 3,5 млн. чел., то есть с учетом членов их семей проблемы ОПК затрагивают интересы почти 10% населения России. Предприятия ОПК расположены на территории большинства субъектов Российской Федерации, а некоторые районы РФ и более 70 городов-заводов, включая закрытые административно-территориальные образования, полностью зависят от работы ОПК, так как в них практически отсутствуют другие сферы приложения труда. За годы существования СССР ОПК развивался приоритетно по сравнению с гражданским сектором экономики, что позволило оснастить оборонные заводы, НИИ и КБ новейшим высокопроизводительным научным и промышленным оборудованием, внедрить и освоить новейшие технологии военного и гражданского назначения. По уровню оплаты и престижности труда работники оборонных предприятий и организаций имели приоритет по сравнению с другими отраслями промышленности. Поэтому в ОПК удалось сконцентрировать наиболее квалифицированных и дисциплинированных работников. Роль и значение ОПК определяются не только его основным целевым предназначением создание вооружения и военной техники (ВВТ) и оснащения ими Вооруженных Сил и других войск, созданных в Российской Федерации. За последние годы объем производства ВВТ в общем объеме выпуска продукции ОПК составляет лишь 20%. Оборонная промышленность в общем народнохозяйственном комплексе страны играет определяющую роль в развитии телевидения, радиовещания, средств связи, оптического приборостроения, электронной техники и ряда других важнейших областей, оказывающих значительное влияние на социально-экономическое развитие страны в целом и во многом определяющих общий промышленно-технологический уровень России, ее статус среди промышленно развитых государств мира. Ныне положение на предприятиях и в организациях ОПК достигло критического состояния. Общий объем товарной продукции ОПК снизился за последние годы более чем на 50% и продолжает падать. Среди этой продукции находятся телевизоры, фотоаппараты, холодильники и морозильники, электропылесосы, электроутюги, трамвайные вагоны, универсальные погрузчики, медицинская техника, оборудование для агропромышленного комплекса, торговли, общественного питания и легкой промышленности. Объем производства ВВТ снизился до уровня 6% от объемов выпуска 1991 г., финансирование государственного оборонного заказа осуществляется прерывисто (помесячно) и на уровне существенно меньшем от запланированного правительством и законодателями, утрачиваются мобилизационные мощности, не финансируются в заданных объемах утвержденные конверсионные программы, происходит массовая остановка производств и отток из ОПК квалифицированных ученых, инженеров, рабочих и служащих, идет распад оборонной промышленности, утрата уникальных высоких технологий, составлявших некогда передовые рубежи российской науки и техники. Недостаточность оборотных средств (хронические неплатежи заказчика - Минобороны РФ, непомерные налоги, доходящие до 90% изымаемой прибыли) привели к огромной задолженности предприятий ОПК перед госбюджетом и внебюджетными фондами. Упала инвестиционная активность предприятий как за счет собственных, так и за счет привлекаемых средств. Вследствие этого почти полностью затормозились процессы обновления основных производственных фондов. Технологическая структура основного производственного парка оборудования уже не соответствует перспективным потребностям. Моральное устаревание технологической структуры при ускоряющемся общем физическом износе производственно-технологического оборудования создает реальную опасность того, что если в ближайшие годы не произойдет заметного повышения уровня инвестиций в реконструкцию и техническое перевооружение, оборонная промышленность России не сможет обеспечить после 2000 г. необходимый объем выпуска продукции даже на техническом уровне существующего поколения вооружения и военной техники. Общая задолженность предприятиям ОПК по заработной плате рабочим и служащим по состоянию на начало года уже несколько лет подряд находится на уровне более одного триллиона рублей. Задержки в выплате зарплаты достигают от нескольких месяцев до более полугода. И это при том, что средний уровень зарплаты на предприятиях ОПК в 1,6 раза ниже, чем в целом по промышленности России. За последние годы расходы на закупки ВВТ сократились в 14 раз и на военные НИОКР в 13 раз. По ряду видов ВВТ государственный оборонный заказ стал таким ничтожным, что обеспечивает загрузку производственных мощностей лишь на 1015% и находится ниже минимально допустимого уровня рентабельности. При этом утрачиваются высокотехнологичные поизводства, распадаются кооперационные связи в создании наиболее важных видов ВВТ: самолетов, кораблей, подводных лодок, радиолокационных станций, систем управления войсками и оружием. Из непомерной неурегулированности оборонного заказа неизбежно вытекают помимо негативных экономических результатов пагубные производственно-технические последствия: свертывание НИОКР, ликвидация научно-технического и технологического задела на будущее, старение парка оборудования, падение мобилизационной способности, потеря высококвалифицированных кадров. Катастрофическое сокращение бюджетных ассигнований привело к свертыванию работ по большинству начатых перспективных разработок, остановке работ по более чем 50 перспективным технологиям, в том числе в таких критически важных областях как радио- и оптическаяя локация, новая вычислительная техника, двигательные установки и по ряду других важнейших направлений. Недостаточный уровень финансирования НИОКР оборонной направленности неизбежно приведет к сильному затягиванию сроков разработок ВВТ с соответствующим моральным устареванием разрабатываемых образцов ВВТ, а также к дальнейшему снижению доли государственного оборонного заказа в общей производственной мощности НИИ и КБ. Федеральный бюджет в части финансирования ОПК на протяжении уже нескольких лет не выполняется. Прошлогодние долги правительства ложатся тяжелой ношей и на новый финансовый год, обостряя еще более имеющиеся проблемы. Оборонные предприятия, не имея своевременноого авансирования оборонного заказа и конверсионных программ из федерального бюджета, вынуждены брать кредиты в коммерческих банках под высокие проценты, закладывать свое имущество, чтобы начать производственный цикл или выкупить заказанное ранее для реализации конверсионных программ оборудование. В течение последних двух лет из-за задержек в оплате за выполненную работу по государственному оборонному заказу предприятия заплатили коммерческим банкам по процентам за кредиты почти ту же сумму, что получили из бюджета. Не получив своевременно средств из бюджета, многие предприятия не могут расплатиться за кредит и оказываются на грани банкротства. Фактически правительством и Государственной Думой предоставлено коммерческим банкам легальное право наживаться на оборонных расходах государства, являющихся и без того тяжким бременем для налогоплательщиков и страны. В наиболее сложном положении оказались предприятия, изготавливающие авиационную, судостроительную, бронетанковую технику и боеприпасы. В погоне за выживанием идет спонтанная переориентация оборонных производств на выпуск другой продукции, происходит слабо управляемая конверсия военного производства. В ОПК к настоящему времени акционировано в среднем более 30% предприятий. Однако среди них почти нет таких, где дела шли бы достаточно хорошо, ибо акционирование проходило на фоне недостаточно продуманной и глубокой конверсии, в ходе которой предприятия были вынуждены замещать снимаемую с производства военную технику случайной продукцией, которая, как правило, ничего не давала им для последующего развития. При этом резко ухудшалась фондоотдача. Подавляющее большинство предприятий, изменив свою организационно-правовую форму, по-прежнему рассматривают в качестве потенциального кредитора и инвестора только государственные органы управления. В числе основных причин сложившегося в ОПК положения находится полное разрушение системы выделения ассигнований на строительство и реконструкцию предприятий, закупку оборудования, на подготовку производства, крайняя скудость, несвоевременная и не в полном объеме выплата конверсионных кредитов и дотаций, взаимные неплатежи, которые по существу начаты правительством и которые оно до сих пор не в состоянии преодолеть, тяжкое налоговое бремя на товаропроизводителей, отсутствие льгот за выполняемый государственный оборонный заказ. Указы Президента и постановления Правительства не выполняются Минфином, что порождает в стране обстановку произвола и анархии. Вместо реальных денег широко распространены денежные суррогаты, которые еще более осложняют финансово-экономическое положение организаций и предприятий в ОПК. Массовое высвобождение основного высокопрофессионального персонала из оборонного производства ведет к разрыву технологических цепочек и делает невозможным выпуск вооружения и военной техники в количестве и объемах, прогнозируемых на последующие годы. К настоящему времени приблизительно половину высвобожденных в результате конверсии мощностей предприятий ОПК ничем загрузить не удается и они просто омертвлены, а другая половина загружена такой конверсионной продукцией, которая в большинстве случаев постепенно уничтожает производственно-технологический потенциал, не оставляя предприятию никаких шансов на выживание в ином технологическом облике. Таким образом, проводимая конверсия работает на разрушение технологического потенциала оборонной промышленности. Это обстоятельство требует самого пристального внимания при проведении военной реформы и реформировании ВТП, оценке реализуемости программы вооружений и государственного оборонного заказа. Необходимость реформирования ОПК обусловлена следующими основными особенностями: проводимой в стране военной реформой, сокращением Вооруженных Сил и государственного оборонного заказа; необходимостью концентрации государственных средств для реализации программ, направленных, прежде всего, на решение наиболее важных оборонных и народнохозяйственных проблем; переход в условиях жестких финансовых ограничений к селективной государственной под-держке перспективных видов ВВТ и выпуска отдельных видов продукции гражданского назначения, уменьшение числа приоритетов; перепрофилирование и модернизация высвобождаемых мощностей для организации разработки и серийного производства высокотехнологичной и конкурентоспособной продукции гражданского назначения и прежде всего наукоемкой продукции; структурной перестройкой оборонной промышленности путем создания жизнеспособных в рыночных условиях производств и научных коллективов с образованием на их базе широко диверсифицированных, устойчивых межотраслевых структур; реструктуризации оборонной промышленности путем концентрации разработки и производства ВВТ на ограниченном числе предприятий, дальнейшего акционирования предприятий, содержание которых в государственной собственности нецелесообразно, при определении доли и места различных форм собственности в этой категории предприятий в соответствии с перераспределением оборонных заказов и мобилизационных заданий; существенным избытком производственных мощностей оборонных предприятий к сложившемуся и ожидаемому в обозримой перспективе спросу на ВВТ, в том числе и с учетом возможных экспортных поставок; необходимостью сохранения и эффективностью использования конкурентоспособного на мировом уровне научного потенциала как базы создания современных видов материалов и производств; ослаблением социальной напряженности в регионах значительного сосредоточения оборонных предприятий, обеспечением надежных социальных гарантий работникам ОПК и высвобождаемым из военного производства; необходимостью развития эффективного военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами. Мероприятия военной реформы требуется осуществлять в соответствии с экономическими возможностями государства, что и предопределяет необходимость реформирования военно-технической поли-тики в сфере ОПК. ОПК не может устойчиво существовать и развиваться без обеспечения определенности в перспективах развития систем вооружений и в государственных оборонных заказах, что является необходимыми условиями рациональной военно-технической политики. Интересы страны требуют реорганизации оборонного промышленного комплекса России, для обеспечения потребностей ожидаемого в будущем спроса на вооружения и военную технику для всех силовых структур и выполнением международных контрактов, а также гражданского наукоемкого продукта на внутреннем и внешнем рынке. Основными направлениями реформирования ОПК могут быть следующие: оптимизация состава оборонных предприятий за счет концентрации государственного оборонного заказа на казенных заводах, объединение их по технологическим и кооперационным цепочкам в корпорации, холдинги и финансово-промышленные группы, центральные компании которых имели бы государственный оборонный заказ на уровне 7580% производственной мощности, отвечающем критерию экономической рентабельности; существенное увеличение доли научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в оборонном заказе, обеспечение адресной поддержки базовых (критических) технологий, которые являются общими для многих видов ВВТ. Необходимо также активнее поддерживать создание технологий двойного назначения, используемых одновременно для военных и гражданских нужд. Предприятия ОПК, реализующие такие технологии, целесообразно финансировать специальной строкой федерального бюджета или через президентские программы; направление технического перевооружения оборонных предприятий на рациональную диверсификацию производства, на использование преимущественно гибких, легко перестраиваемых производств, исходя из того, что государственный оборонный заказ и в перспективе будет ориентирован на выпуск вооружения и военной техники, в основном малыми сериями и не обеспечит определяющей загрузки производственных мощностей ОПК; привлечение в ОПК нетрадиционных источников финансирования; воссоздание на новой экономической основе системы долгосрочного программно-целевого развития ВВТ и соответствующего научно-производственного потенциала оборонных предприятий. Развитие оборонного потенциала требует инвестиций, что может быть достигнуто за счет государственной поддержки оборонного производства, централизованных капитальных вложений, протекционистских мер защиты отечественных производителей и наукоемкого производства, финансирования структурной перестройки оборонных производств и создания высокотехнологичной базы, использующей двойные технологии. Такая политика позволит через некоторый период времени повысить конкурентоспособность продукции отечественного оборонно-промышленного комплекса на мировом рынке. Реформирование системы военно-технического сотрудничествас иностранными государствами Военно-техническое сотрудничество России с иностранными государствами является эффективным средством укрепления позиций РФ в различных регионах мира, поддержания оборонно-промышленного потенциала на требуемом уровне в тяжелых кризисных условиях российской экономики при переходе к рыночной системе хозяйствования, получения валюты для государственных нужд, конверсии военного производства, структурной перестройки оборонных отраслей промышленности и для других крайне необходимых нужд. На протяжении многих лет военно-техническое сотрудничество с иностранными государствами являлось источником крупных валютных поступлений для России (СССР). Продажа оружия, оказание военно-технических услуг, экспорт военных технологий в другие страны позволяли еще в недалеком прошлом (в 1989 г.) получать за год более 14 млрд. долл. для пополнения валютных ресурсов России, что способствовало решению многих российских проблем. Среди них сохранение рабочих мест, укрепление безопасности, обеспечение плавной структурной перестройки промышленности и другие. Экспортные поставки оружия обеспечивали существенную часть загрузки отечественных предприятий оборонного комплекса и давали в казну значительную валютную выручку. В 1992 г. на вооружении государств за пределами СНГ находились 43% танков и 47% самолетов советского и российского производства из общего их числа, поставленных всеми государствами в другие страны. Недооценка на начальном этапе становления российской государственности роли ОПК в укреплении валютных ресурсов России, в сохранении оборонно-промышленного потенциала привели к тому, что уже в 1993 г. объемы валютных поступлений от продукции ОПК сократились до уровня 1,7 млрд. долл. Доля экспортной военной продукции российского ОПК снизилась до 5%, а объемы гражданской экспортной продукции и того хуже до 1,7% от объемов выпускаемой ОПК продукции. И хотя за последний год сумму валютной выручки от продажи российского оружия удалось несколько увеличить (до 2,3 млрд. долл.), но произошло это за счет ранее произведенной ОПК продукции. Восстановление и упрочение позиций России на мировом рынке вооружений и услуг военного назначения является, как уже отмечалось, задачей первостепенной важности не только по экономическим соображениям, но и для ускорения решения проблем ОПК и Вооруженных Сил России. Для решения этой задачи потребуется разработать эффективную стратегию вхождения российской оборонной промышленности в международную систему разделения труда. При разработке такой стратегии потребуется провести анализ сравнительных преимуществ направлений специализации оборонных отраслей, имея в виду выявление групп однородных изделий, в производстве которых достигнута большая по отношению к другим видам продукции производительность труда по сравнению со странами потенциальными партнерами и соперниками во внешнеэкономической деятельности; конъюнктуры мирового рынка продукции и услуг военного назначения и профильной гражданской продукции оборонных отраслей с учетом их конверсии; экспортного потенциала военной промышленности и факторов его роста. В качестве основных элементов стратегии вхождения в международную систему разделения труда потребуется предусмотреть: определение перспективной номенклатуры экспорта и обеспечивающего импорта на ближайшие годы; структурную перестройку оборонных отраслей, в основу которой положить изменение номенклатуры выпускаемой продукции в направлении сокращения выпуска неконкурентоспособной и наращиввание производства высококонкурентной наукоемкой продукции, пригодной для экспорта; пересмотр принципов организации производства, имея в виду обеспечение его гибкости и способности к быстрому освоению новой наукоемкой продукции, ликвидацию диспропорций и повышение эффективности использования производственных мощностей; широкое развитие и поддержку рисковых (венчурных) инновационных предприятий и коммерческих структур консалтинга, маркетинга, финансового обеспечения производства и сбыта готовой продукции, самостоятельно выходящих на внешний рынок. В качестве определяющих моментов повышения эффективности экспортной деятельности потребуется предусмотреть радикальную либерализацию экспортной деятельности на рынке товаров и услуг военного назначения при эффективном жестком контроле за соблюдением требований законодательства и действующих международных актов, обеспечив при этом единство ценовой политики и недопущение взаимной конкуренции российских фирм на внешнем рынке; действенную систему гарантий соблюдения прав субъектов (отечественных и иностранных) внешнеэкономической деятельности, страхования коммерческих рисков, жесткие санкции за нарушение экспортных сделок; предоставление Минэкономики права государственного заказчика (в первую очередь в области создания технологий и продуктов военного характера) экспортных программ; реализацию программы действенных льгот предприятиям-экспортерам, предоставление и усиление льгот по факту экспортных поставок (возврат пошлин, сборов, процентных платежей по кредиту, налоговых выплат); развитие межотраслевой инфраструктуры транспорта, складирования, связи в обеспечении экспортных поставок; совершенствование системы финансирования экспорта за счет государственных субсидий и льготных кредитов, привлечения под государственные гарантии заемных средств, в том числе с зарубежных счетов российских юридических и физических лиц; развитие выставочной деятельности; расширение форм и совершенствование координации экспортной деятельности посредством создания международных экспортных альянсов, трейдинговых компаний, организации широкомасштабного лизинга, встречной торговли и т.п. При этом военно-техническое сотрудничество целесообразно распространить на сферу совместных с другими странами разработок и производства ВВТ и новых технологий, шире развивать равноправный обмен военными технологиями и создание совместных систем вооружений, в том числе и с ориентацией на рынки третьих стран. Развитие военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами при активной государственной поддержке может поддержать и Вооруженные Силы и оборонную промышленность. Вближайшие годы возможно увеличение среднегодовых объемов российского экспорта ВВТ до 4 млрд. долл. Для решения изложенных проблем и реализации предложений потребуется уделить большее внимание указанному направлению ВТП, что предполагает активизацию деятельности соответствующих структур как в администрации Президента РФ, так и других. Совершенствование системы мобилизационных заданий Существующая система создания мобилизационных запасов и поддержания мобилизационных мощностей промышленности, созданная в предшествующие десятилетия, перестала удовлетворять военным потребностям и реальным возможностям России. Правительству РФ и предприятиям различных форм собственности стало накладно постоянно содержать мобилизационные мощности. Их содержание обходится слишком дорого, увеличивает в виде дополнительных накладных расходов стоимость основной продукции, ложится тяжким бременем на федеральный бюджет. При всем этом система поддержания мобилизационных мощностей продолжает оставаться неэффективной. Сохраняемые предприятиями мобилизационные мощности рассчитаны по устаревшим потребностям, превосходят реальные возможности, финансируются из бюджета лишь на четверть от потребности. В ходе проведения военной реформы в свете ВТП необходимо критически пересмотреть действующие механизмы поддержания мобилизационных мощностей и создания мобилизационных запасов. Решить эту проблему можно исходя из прогнозирования характера военных опасностей и угроз, новых форм разрешения конфликтов, в том числе с использованием силовых методов, реальных возможностей экономики и опираясь на мировой опыт. В решении этой проблемы, как ни в какой другой, требуется новое мышление, глубокий анализ и четкий расчет. Конкретные вопросы поддержания мобилизационных мощностей и создания мобилизационных запасов не требуют открытого обсуждения, но очевидно, что в интересах страны необходимо более эффективно использовать отдельные структурные подразделения государственных предприятий, по которым отпала надобность в организации и проведении работ мобилизационного характера; использовать мобмощности для производства гражданской продукции с освоением технологий двойного назначения; создать на базе невостребованных мобилизационных мощностей мелкосерийное производство рискованной наукоемкой продукции гражданского назначения; создать заинтересованность коммерческих структур в привлечении инвестиций для решения указанных проблем. Утилизация военно-технических средств и имущества Проведение военной реформы, осуществляемое сокращение ВС России, выполнение договорных обязательств по сокращению ВВТ, вывод из штатов боевых частей войск и сил флота морально и технически устаревших образцов приводят к необходимости усиления внимания к проблемам ликвидации и утилизации ВВТ и другого военного имущества. Отслужившие свой срок и скопившиеся в стране ВВТ, в результате проводимых сокращений Вооруженных сил, создают ситуацию, грозящую экологической катастрофой. Достаточно упомянуть о более 150 атомных подводных лодках, ждущих утилизации уже который год, о ржавеющих кораблях, о многих тоннах химического оружия, которое Россия обязана уничтожить, о горах обычных вооружений и военной техники, снятых с вооружения и устаревших морально и физически, а также вооружений, требующих ликвидации в соответствии с международными соглашениями. Утилизация ВТС включает: использование высвобождаемых Министерством обороны образцов ВТС в народнохозяйственных целях, доработку образцов ВТС под системы народнохозяйственного назначения, переработку образцов ВТС в товары народнохозяйственного потребления, превращение в сырье ряда материалов для последующего использования в промышленности, использование ряда снимаемых с вооружения образцов для внутренних нужд Вооруженных Сил (для испытания нового оружия, в качестве ЗИП и пр.), ликвидацию отдельных типов военно-технических средств. Подлежащие утилизации в период до 2000 г. военно-технические средства представляют собой огромные специальные возвратные ресурсы, которые могут быть вовлечены после переработки в народнохозяйственный оборот. Их ресурсный потенциал на 1 января 2001 г. может составить, по прогнозным оценкам, более 500 млрд. руб. (в ценах 1991 г.). Усиление внимания к проблемам утилизации ВТС, введение этапа утилизации ВТС в общую систему планирования развития ВС РФ позволит решить сразу несколько задач огромной государственной важности: ресурсосбережение; эффективное использование научно-технического и производственного потенциала отраслей промышленности и Министерства обороны для безопасной и экологически чистой переработки ВТ; снижение количества и тяжести аварий и катастроф в частях, на складах, базах и арсеналах МО, где хранятся находящиеся в ветхом состоянии ВТС; сохранение части научно-технического и производственного потенциала оборонной промышленности, мощностей ремонтных заводов, баз и арсеналов МО, подлежащих конверсии, для решения проблем утилизации ВТС; улучшения социальной защищенности военнослужащих и их семей за счет отчисленияя части прибыли от утилизации ВТС. По экономической эффективности, существенной наукоемкости, многоотраслевому характеру, ресурсосбережению, обеспечению занятости коллективов оборонного комплекса РФ процесс утилизации ВТС является важнейшей государственной народнохозяйственной проблемой, в решении которой участвуют многие научные и промышленные организации Академии наук РФ, МО РФ, промышленности. Эффективное проведение утилизации ВТС способно содействовать успешному проведению конверсии, сохранению производственного и научного потенциалов оборонной промышленности. Введение этапа утилизации в систему планирования развития ВС необходимо для системного комплексного решения этой важной народнохозяйственной задачи. Задавая ТТТ (ТТЗ) на разработку новых ВТС, необходимо уже в эскизных проектах прорабатывать технологии безопасной и экологически чистой утилизации создаваемых образцов ВТС либо непосредственно силами видов ВС, либо на оборонных предприятиях промышленности. По существу возникает проблема введения утилизации в качестве нового этапа жизненного цикла ВВТ. Сложность решения проблем утилизации некоторых взрыво-, пожаро- и экологически опасных ВТС, необходимость разработки новых технологий и существенных затрат, отсутствие в настоящее время должного уровня методического и информационного обеспечения работ предполагают, что проблемам утилизации должно быть придано большее значение. Программы утилизации ВТС должны разрабатываться совместно и в тесном единстве с программами развития вооружения и конверсии оборонной промышленности. Проблема утилизации ВТС стала ныне важнейшей проблемой военно-технической политики. Раздел 4.4. Перспективы оборонно-промышленного комплекса России В соответствии с Конституцией РФ оборона страны является функцией федеральных органов власти, а ответственность за оборону возложена в первую очередь на Министерство обороны (МО). И приоритеты в развитии оборонно-промышленного комплекса (ОПК) России во многом зависят от позиции МО, от военно-технической политики России. А в этой политике, как было заявлено в самом начале строительства ВС РФ, одной из важнейших задач должно быть сохранение наиболее ценной части ОПК, проведение разумной конверсии. На первый взгляд отношение МО к ОПК является сугубо прагматическим, а поэтому ясным и простым. Определив свои потребности в вооружении и военной технике (ВВТ) сейчас и на достаточно длительную перспективу, учтя потребности в нем так называемых других войск, воинских формирований и органов, МО может совместно с ведомством, отвечающим в Правительстве РФ за ОПК (с недавних пор это Минэкономики), отобрать лучших поставщиков конечной продукции (образцов, систем, комплексов), руководствуясь при этом критерием эффективности системы вооружения, затем по их подсказке выявить самых нужных поставщиков критически важных составных частей, комплектующих элементов, материалов, после чего, обозначив это множество предприятий словом ядро, побеспокоиться о нем: если не о процветании, то хотя бы о его сохранении в интересах обороноспособности страны, удовлетворения потребностей самого ОПК и потребностей МО как государственного заказчика оборонной продукции. Однако на практике используются еще и другие критерии отбора ядра ОПК, в частности, исходя из принципов рациональности загрузки отраслей (подотраслей) и территориального размещения предприятий по регионам, либо на основе так называемого маркетингового подхода. Дополнительный повод для поиска других критериев дало само руководство МО РФ, позволявшее себе вопреки заявленной политике и бюджету использовать средства, выделенные на разработку и закупки ВВТ, совершенно на другие нужды. Но вместо того, чтобы навести порядок, добиться расходования средств по назначению, выдвигается старая идея прежнего советского ВПК: средства на создание ВВТ отдать не Заказчику, а институту, который является головным по финальному изделию (цитируется высказывание, принадлежащее нынешнему министру экономики Я.М.Уринсону. Как ни странно, в смысле способа выявления ядра ОПК обе эти концепции не расходятся. Основная разница между ними состоит только в том, кто будет распоряжаться выделенными ассигнованиями. Рассмотрим технологию отбора ядра ОПК подробнее. Так, если принять за основу, что для обеспечения обороноспособности страны сейчас прежде всего необходимы системы средств сдерживания от агрессии, системы обеспечения мобильности немногочисленных, но хорошо оснащенных ВС РФ, системы обеспечения боевого управления войсками и оружием, разведки и информационного противоборства, то тем самым определятся отраслевые основы ядра ОПК, важного для обороноспособности страны. Первую группу приоритетных отраслей и направлений работ сотавят, естественно, те, которые связаны с обеспечением ядерного сдерживания. Об этом говорится открыто на всех уровнях военно-политического руководства страны. Финансирование работ осуществляется отчасти через МО (по носителям и комплексам ЯО, средствам обеспечения), отчасти через Минатом России (по боезарядам и проблемам ядерной безопасности). Номенклатура средств широко обсуждается в средствах массовой информации, некогда засекреченные разработчики и изготовители оружия стали общеизвестными личностями, о перспективах развития также говорится почти открыто. Например, в интервью министра экономики сказано так: Следует выбрать приоритеты. Скажем, Тополь-М наше новое оружие, нужное для реформирования армии. Это силы стратегического ядерного сдерживания плюс технологии высочайшего класса. Не дай Бог, изменится политическая ситуация, а у нас сохранились технологии, мы не утратили интеллектуальный, научно-исследовательский потенциал, саму технику. Ведь все это быстро не наработаешь. А сохранив ядро, сумеем оперативно развернуться за счет других мощностей. После этой пространной цитаты да еще и с упоминанием Всевышнего говорить об обеспечении ядерного сдерживания (и сохранении соответствующей части ОПК) больше, казалось бы, нечего. Сложнее обстоит дело с неядерным сдерживанием от широкомасштабных обычных войн и, главное, от региональных войн и локальных военных конфликтов. О возможностях такого рода неядерного сдерживания и прежде всего на основе высокоточного оружия (ВТО) заявлено в нескольких публикациях, например в. Из руководящих структур России официальную поддержку этой концепции высказал российский парламент в бытность его еще Верховным Советом РФ. Впоследствии Указом Президента РФ от 22 мая 1996 года 772 Об основных положениях политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания предписывалось разработать мероприятия по развитию комплекса неядерных средств стратегического сдерживания. В настоящее время разработку концепции не-ядерного сдерживания продолжает, в частности, группа специалистов Академии военных наук РФ и 46 ЦНИИ МО. Этой концепции еще предстоит трудный путь преодоления традиционных взлядов, ориентированных на отражение агрессии и ведение региональных войн силами общего назначения. Но некоторая надежда на сохранение ядра ОПК, нужного для неядерного сдерживания, еще остается. Ее дает универсальность ВТО, которое рассматривается в качестве основы боевых средств, необходимых для ведения обычных войн. Однако эта надежда справедлива только отчасти. Системы наведения традиционных типов ВТО ориентированы, главным образом, на военные объекты-цели, боевые части также именно на их поражение. Соответственно этому накапливаются эталонные изображения типовых целей, выбираются условия их поражения. А ведь жизненно важными для агрессора (следовательно, выбираемыми для его сдерживания) являются, как правило, другие объекты. И еще одно немаловажное препятствие на пути реализации этой концепции состоит в том, что не ведутся работы по созданию механизма неядерного сдерживания, обеспечивающего доведение до военно-политического руководства государств-потенциальных агрессоров убедительных свидетельств неотвратимости возмездия и нашей способности нанесения высокоэффективных ответных ударов именно по ключевым, жизненно-важным объектам. Следующая группа предприятий ОПК, которые должны войти в состав его ядра, призвана обеспечить мобильность сил, предназначенных для оперативного усиления сравнительно малочисленных группировок, имеющихся в мирное время на отдельных оперативных направлениях. Это не только средства оперативной переброски сил, но и средства переброски их ударов, маневра огнем при воздействии на противника. И здесь опять-таки на первый план выходит дальнобойное ВТО и средства, обеспечивающие его применение. Особо сложна в настоящее время проблема создания средств, необходимых для информационного противоборства, которое будет играть решаю роль в будущей войне. Поскольку именно США задают тон в этой области развития вооружений, уповая на свой научно-технический потенциал, то России в ее экономических условиях приходится разрабатывать свою концепцию ИВ, вынужденно ориентируясь на США. В этой области развития вооружений рассматриваются два типа действий и, соответственно, две совокупности средств. Первая совокупность средств связана с ИВ как специфическим видом противоборства, возможно, не связанного с традиционными военными действиями, в особой сфере, называемой инфосферой. При этом затрагиваются все компоненты информационного потенциала стран: информация и ее информационные носители, центры сосредоточения информации: научные и все другие кадры создатели и потребители информации; технические средства сбора, переработки, накопления, хранения и передачи информации; программно-математические средства; инфраструктура всевозможных систем управления; административные органы управления информационными ресурсами государства. Хотя такая война будет вестись в основном не Вооруженными силами, а специальными структурами, в ней есть существеннейший военный аспект, поскольку возможны последствия, снижающие боевые возможности ВС, в частности: блокирование системы управления ракетно-ядерным оружием и другими стратегическими системами военного назначения; нарушение работы систем управления военно-транспортными перевозками и другими системами обеспечения ВС материалами, энергией и т.п.; резкое ухудшение морально-политической обстановки в ВС, среди призывников (резерва) и снижение боевого духа личного состава вследствие дезинформации, нарушения систем обеспечения жизнедеятельности, дезорганизации систем управления и т.д. Какие же новые средства ИВ оказываются в числе наиболее важных? Судя по открытой печати, это всевозможные математические, программные средства типа вирусов и закладок, средства дистанционного стирания информации, записанной на магнитных носителях, генераторами электромагнитных импульсов, средства неконтролируемого включения в закрытые информационные сети и т.п. Следовательно, в число потенциально важных с точки зрения ИВ входят разработчики и изготовители вычислительной техники, программного обеспечения, телекоммуникаций, разнообразной радиоэлектронной аппаратуры и т.п. В другом, более узком смысле слова информационная война становится одной из разновидностей военных действий информационных (ИВД), либо важнейшей фазой непосредственной подготовки к ним. Так в США, судя по публикациям, например, руководством МО используется следующее определение для ИВД: действия, предпринятые для достижения информационного превосходства в интересах национальной военной стратегии и осуществляемые путем влияния на информацию и информационные системы противника при одновременной защите собственной информации и своих информационных систем. С военно-технической точки зрения основными составными частями ИВД следует считать интегрируемые воедино, ранее считавшиеся самостоятельными, следующие виды военных действий/противодействий: разведку / противодействие разведке противника, включая маскировку и дезинформацию; РЭБ / обеспечение помехозащищенности, помехоустойчивости собственного вооружения от средств РЭБ противника; связь, передачу данных / нарушение систем связи и обмена данными противника; автоматизированное управление войсками и оружием / противодействие автоматизированным системам управления противника; опознавание государственной принадлежности объектов военного назначения, их идентификация / противодействие противнику в решении аналогичных задач; навигационное обеспечение своих войск (сил) и средств / срыв навигационного обеспечения противника; психологическое обеспечение собственных войск (сил) / психологическое подавление противника. Задачи этих традиционных видов военной деятельности, рассматриваемые не только в рамках соответствующих систем, но и в интегрированной системе систем, становятся задачами ИВД. Интеграция конечно же является не только и даже не столько организационной, сколько технической. Системы систем появляются не сами по себе, а за счет новых средств защищенного обмена данными, их программного обеспечения, усовершенствованных стандартов на условия сопряжения (совместимости) систем. Но ИВД не ограничатся только перечисленными системами. Информатизация и автоматизация проникают практически на все уровни войсковой иерархии и практически во все системы современного оружия. Принципиально новым в военной деятельности в последние годы стало создание и использование баз данных и баз знаний, сетей, соответствующего математического (программного) обеспечения. Одновременно создаются и используются средства защиты собственной информации и средств АСУ от воздействия противника, а также средства разрушения аналогичных баз данных (знаний), сетей, программного обеспечения противника. В связи с этим задачи разрушения информационной среды противника, включая встроенную в оружие микропроцессорную технику, их аппаратурную и программную части, средства обмена данными, сети, а также задачи защиты собственной компьютерной информационной среды стали одними из важнейших новых задач ИВД, далеко выходящих за рамки традиционных задач РЭБ, маскировки и т.д. В значительной степени для этого нужны те же предприятия, которые необходимы для рассмотренной выше ИВ в широком смысле этого понятия. Кроме них в состав ядра могут быть включены основные разработчики традиционных средств РЭБ, разведки, связи, а также разработчики системообразующих и системоразрушающих средств, стандартов совместимости ВВТ, необходимых для интеграции собственных военно-технических систем и разрушения систем противника. Может показаться парадоксальным, но поскольку ставится задача, в том числе, физического уничтожения основных средств ИВ, а им присущи демаскирующие излучения, опять-таки требуется ВТО, но только специфическое как по типажу систем наведения, так и по поражающим факторам боевого оснащения. Суммируя изложенные требования, можно установить основные, приоритетные отраслевые направления развития ОПК. После чего, казалось бы, остается только подобрать на установленные направления развития важнейших видов ВВТ наилучших конкретных исполнителей работ (КБ, заводы, иные предприятия), и тогда задача формирования ядра и приоритетов ОПК представляется решаемой. Увы, не до конца и, скорее всего, не наилучшим образом! Дело в том, что в сложнейших изделиях ВВТ настолько важен порой самый незаметный элемент, самая малая деталь, что выявить все критически важные заранее просто невозможно. И порой оказывается, о чем свидетельствует пример из недавнего доклада в Государственной Думе Л.Я.Рохлина, что после приватизации якобы второстепенного предприятия-изготовителя этого самого элемента новый хозяин предприятия свернул не нужное ему производство. А в итоге тормозится создание важнейшего образца ВВТ. Расширять и углублять список предприятий, входящих в ядро, вплоть до рудодобытчиков значит отказываться от принятой в стране стратегии экономического развития. Это не реально. Да и опыт многих зарубежных государств свидетельствует о том, что в негосударственном, частном секторе экономики может быть налажено производство ВВТ отнюдь не хуже чем в государственном. Оказывается, дело не столько в том, какова форма собственности предприятий, а в том, какова система управления оборонным производством, насколько разумно государство стимулирует его, учитывая многообразие форм собственности. И более того, само по себе выделение ядра еще не гарания успеха. Ведь при неритмичном и неполном финансировании оборонного заказа тому предприятию, которое попало в список якобы привилегированных и получило госзаказ, может от этого стать не лучше, а хуже. Где же выход? Для ответа на этот вопрос сперва следует отметить, что в условиях многоукладной экономики приоритеты развития оборонного производства, элементы которого принадлежат различным собственникам, в принципе могут и будут существенно отличаться от приоритетов развития ВВТ, которые принадлежат одному собственнику государству. А поэтому и критерии оптимизации планов работы для разных предприятий будут различными, отражающими интересы собственника, совсем не обязательно совпадающими с интересами государства. Даже для казенных заводов уже сейчас дело обстоит именно так. Порядок планирования их деятельности был определен Постановлением Правительства РФ от 6 октября 1994 года N 1138. Естественно, была оставлена и значительная самостоятельность в осуществлении производственно-хозяйственной деятельности с той лишь оговоркой, что она должна быть разрешена соответствующим уполномоченным органом. Были установлены два вида планов: план-заказ и план развития, предусматривающий: мероприятия, необходимые для обеспечения устойчивой работы завода по выполнению плана-заказа и разрешенной самостоятельной хозяйственной деятельности; задания по вводу в действие и выводу производственных мощностей; задания по созданию и освоению новых видов продукции; задания по подготовке и переподготовке кадров; условия реализации плана развития завода, в том числе финансовые затраты и источники их покрытия. Для плана-заказа определены сроки его разработки, отражающие отмеченные выше противоречия перехода от плановой экономики к рыночной. Уполномоченный орган ежегодно утверждает и доводит до завода за три месяца до начала планируемого года обязательный для исполнения и согласованный с Министерством экономики Российской Федерации и Министерством финансов Российской Федерации план-заказ с учетом плана развития завода. Затем в цитируемом Постановлении делается вынужденная оговорка, фактически обнуляющая утверждение заказа до утверждения федерального бюджета, а именно: план-заказ подлежит уточнению в месячный срок после утверждения федерального бюджета на соответствующий год (с учетом динамики цен). Иными словами, признается верховенство закона (о федеральном бюджете) и фактически план-заказ утверждается после утверждения бюджета. Что и должно быть в нормальном правовом государстве. О разработке плана развития сказано, что его разрабатывает сам завод по согласованию с уполномоченным органом. Ни ритмичность разработки, ни сроки не указаны. А значит даже на казенные предприятия (а в выполнении госзаказа, напомним, могут участвовать предприятия различных форм собственности) в современной России в мирное время не возлагается обязанность выполнять составленные и утвержденные кем бы то ни было долгосрочные планы. План развития предприятия его собственное дело, подлежащее лишь согласованию с уполномоченным органом. Следовательно, и Программа вооружения, и план любого Министерства, департамента для конкретного предприятия лишь ориентировка на перспективу, полезный для учета при подготовке плана развития, но не подлежащий исполнению документ. Основным циклом планирования становится не пятилетний, а годовой. Следовательно, план развития каждого предприятия, а значит и обобщающий их план (или программа) развития ОПК должны ежегодно уточняться. Факт их утверждения на любом уровне и на любой срок, превышающий один год, особой смысловой нагрузки не несет. Фактически это означает, что долгосрочное планирование развития ОПК содержит в качестве основы не только Программу вооружения или мобилизационные планы, но и систему взаимоувязанных, последовательно выполняемых госзаказов. И выполняться такое планирование должно путем ежегодного пролонгирования планов развития каждого предприятия и отрасли в целом, естественно, в увязке с ежегодно пролонгируемыми направлениями развития ВВТ и программами вооружения. Еще один концептуальный вопрос глубина планирования. Сделать ее единой и обязательной для всех предприятий, участвующих в выполнении госзаказа, нереально даже для казенных предприятий. Рациональный принцип можно сформулировать так: прогнозировать, планировать, включать в план развития предприятия следует лишь то и на такую перспективу, во исполнение чего необходимы конкретные действия не позже, чем в текущем или предстоящем году; светлое будущее, во имя которого ничего конкретного сейчас и в предстоящем году не предполагается сделать, в план включать бессмысленно. Только при таком подходе план-заказ и план развития будут находиться в эффективном зацеплении. Но при такой ситуации требуется не выбор ядра, а совершенно иная стратегия выбора приоритетов в развитии ОПК. Ее суть состоит в том, что государство, если оно заранее не дает гарантий на будущее финансирование, должно отказаться от детального (конкретного) долгосрочного планирования развития ОПК, от фиксации его состава, заменив этот вид управленческой деятельности непрерывным совершенствованием системы стимулов, благодаря которым оборонный заказ становится на каждый текущий год выгодным и сохраняет привлекательность на долгие предстоящие годы. Необходима разработка системы законов и подзаконных актов, делающих механизм конкурентной борьбы за заказ одновременно и механизмом развития ОПК. В частности, забота о ядре ОПК не должна превратиться в заботу о предприятиях-монополистах, наоборот она должна способствовать непрерывному привлечению в ОПК свежих сил, более эффективных разработчиков и производителей. Несмотря на кажущуюся парадоксальность этого вывода, его не только приходится формулировать, но и предстоит внедрить: центральным моментом в обосновании приоритетов в развитии ОПК постепенно станет определение не столько конкретного перечня предприятий, входящих в ядро ОПК, сколько приоритетных отраслевых направлений развития ОПК, подготовка и принятие перечня законов, норм, правил, благодаря которым в рамках жесткой, но честной конкурентной борьбы в числе предприятий, выполняющих государственный оборонный заказ, всегда будут действительно лучшие разработчики и производители ВВТ. Это существенно меняет постановку задачи: искомыми при оптимизации становятся правовые и нормативные положения, определяющие деятельность ОПК, а не его состав. И уж тем более не отдельно взятому институту, даже имевшему заслуги в разработке ВВТ прежних поколений, и не возрождаемой ВПК под наименованием совета директоров промышленных предприятий Комиссии по военно-технической политике определять единолично на свой вкус состав всех участников создания новых образцов и, фактически, реальные перспективы развития ВВТ. Лозунг, висевший в одном из таких институтов в советские времена, Сделаем Заказчику не то, что он требует, а то, что ему нужно мы уже читали, и от произведенной по нему продукции восторгов не испытывали. Жизнь показала, что Заказчик, проверяя свои требования на учениях, на боевом дежурстве, а зачастую и в боевой обстановке, как правило, все-таки лучше знает, что нужно для обороны, хотя бы потому, что отвечает за нее. И контроль со стороны Заказчика за деятельностью исполнителя работ всегда идет только на пользу делу. Кстати сейчас практическая реализация действительно конкурсного подхода к выбору разработчиков и поставщиков ВВТ обеспечена Положением об организации закупки товаров, работ и услуг для государственных нужд, которое было утверждено Указом Президента РФ от 8 апреля 1997 года 305. Конечно при условии, что этот указ не замотают в подзаконных актах и в реальной деятельности некоторые недобросовестные чиновники. ЛИТЕРАТУРА Глава I 1. Зюганов Г.А. География победы. Основы российской геополитики. М. 1997 г. 2. Подберезкин А.И. Русский путь. М. ВОПД Духовное наследие. 1996 г. ГлаваII 1. Договор СНВ-2. Факты и аргументы (Белая книга). М. Международные отношения 1993 г. 2. Российская Федерация: Безопасность и военное сотрудничество. М. РАУ-Корпорация. 1995 г. Глава III 1. Красная звезда, 1997, 15 ноября. 2. Красная звезда, 1997, 13 ноября. 3. Красная звезда, 1995, 21 ноября. 4. Е.Савостьянов. На офицерах лежит особая ответственность за реформу//Красная звезда, 1997, 13 ноября. 5. К новому облику армии. На вопросы Красной звезды отвечает Президент России, Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами РФ Б.Н.Ельцин//Красная звезда, 1997, 7 мая. 6. Кладо Н.Л. Этюды по стратегии. М., 1997. 7. К новому облику армии. На вопросы Красной звезды отвечает Президент России, Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами РФ Б.Н.Ельцин//Красная звезда, 1997, 7 мая. 8. Независимая газета, 1997, 18 июля. 9. Военная реформа России: Тезисы доклада Совета по внешней и оборонной политике. НВО, 25, 1997, Пункт 1.5.1. 10. Независимая газета, 1997, 23 мая. 11. Красная звезда, 1997, 13 ноября. 12. Кладо Н.Л. Этюды по стратегии. М., 1997. С.35. 13. Власть. 1997, 6, С.7. 14. Краснов П. Так ли? По поводу рассказа А.И.Куприна Последние рыцари//Русский инвалид. 1935, 86. Душа армии. М., 1997. С.459. 15. Военная реформа России: Тезисы доклада Совета по внешней и оборонной политике. НВО. 25, 1997. Пункт 3.4. 16. Рогов С.М. Внешние угрозы, экономический кризис и военная реформа в России//Военная реформа в России: Материалы конференции, проведенной в ИСК РАН 9 декабря 1996 г. М., 1997. С.14. 17. Зюганов Г.А. НВО, 3097. С.1. 18. Куликов В. Нужна новая организация военной службы. О концепции военной доктрины России//НВО, 1997, 34, С.4. 19. Красная звезда, 1997, 15 ноября. 20. Фадеев Р. Наш военный вопрос//Какая армия нужна России? Взгляд из истории. Российский военный сборник. Выпуск 9. М., 1995. С.2526. Глава IV 1. См. НВО. 34, 1997 г. 2. Батурин Ю. Итоги. 29.10.1996 г. 3. Красная звезда. 19 апреля 1995 г. 4. Гареев М. Военная доктрина России. НВО. 18.8.1997 г. 5. Сергеев И. НГ, 18.9.1997 г. 6. Куликов А. Будущее внутренних войск. НВО. 32, декабрь 1996 г. 7. См. НВО. 40. 1997 г. 8. Ю.Николаев. Военно-техническая политика России на современном этапе. Военная мысль/спецвыпуск. 1992 г. 9. А.Беккер. Яков Уринсон: Военная реформа затронет всю экономику России. Сегодня. 12.10.1996 г. 10. А.Данилевич, О.Шунин. О стратегических неядерных силах сдерживания. Военная мысль. 1, 1992 г. 11. В.Цымбал. Высокоточное оружие в системе современных средств вооруженной борьбы. Статья в сборнике Безопасность, разоружение, конфликты. РАУ, 1992. 12. Заявление Президиума Верховного Совета Российской Федерации О приоритетах военной политики Российской Федерации. Красная звезда. 1.04.1992 г. 13. В.Цымбал. О концепции информационной войны. ж.Безопасность, 9, 1995 г. 14. А.Леваков. Пентагон готовится к информационной войне. Красная звезда. 17.10.1995 г. 15. В.Соловьев. Правительство фактически определило программу военных преобразований. НВО, 18, 1997. изменить боевую и летную подготовку авиации ПВО, приспособив ее к нуждам фронтовой авиации ВВС. Существовал вариант передачи сил и средств системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) Ракетным войскам стратегического назначения и даже Верховному Главнокомандованию. В Генеральном штабе вынашивалась идея использования зенитных ракетных комплексов ПВО (после их доработки) для стрельбы по наземным и морским целям, особенно в тот период, когда зенитные ракеты стали оснащаться ядерными боевыми зарядами. Часть доработанных ЗРК планировалось передать Сухопутным войскам и береговым частям Военно-морского флота. Большинство этих и других попыток реорганизации системы ПВО не получило своего вопдощения в жизнь. Возобладал здравый смысл, да и расчеты свидетельствовали о том, что кроме крупных материальных издержек никакого наращивания боевых возможностей войск противовоздушной обороны не произойдет. Сейчас в который раз намечена реорганизация системы ПВО страны, но теперь уже не обособленно от Вооруженных Сил России, а по плану военной реформы в рамках общей структурной перестройки всего нашего войскового организма. Основная идея реорганизации ПВО заключается в слиянии двух видов Вооруженных Сил Военно-воздушных сил и Войск ПВО страны и образовании нового объединенного вида Вооруженных Сил Военно-воздушных сил. Считается, что слиянием ВВС и ПВО и образованием нового вида Вооруженных Сил ВВС будео достигнут ряд преимуществ, в числе которых одним из главных явится экономия средств на содержание частей и соединений прежних видов Вооруженных Сил и упрощение их управления как в мирное, так и в военное время. Важным обстоятельством, якобы, является упорядочение технического и тылового обеспечения ВВС и ПВО в рамках единого организма, совершенствование их инфраструктуры. Защищая идею объединения ВВС и ПВО часто ссылаются на зарубежный опыт, в первую очередь на США, где, как известно, Военно-воздушные силы служат связующиv звеном между различными родами авиации и отдельными соединениями ПВО. Между тем, ссылка эта некорректна: американские ВВС имеют особый, специфический состав, иной статус, предназначение и стратегические задачи. Что касается противовоздушной обороны, то ею занимается совсем другое ведомство. Идея объединения Военно-воздушных сил и Войск ПВО страны в единый организм существует у нас не одно десятилетие. Обычно она возникала в периоды очередного совершенствования Вооруженных Сил (в 6070 гг.), либо после неудачных действий системы ПВО по обороне воздушных рубежей нашей страны. При этом само объединение обычно мыслилось как поглощение ПВО системой Военно-воздушных сил со всеми вытекающими отсюда последствиями. Нередко идею объединения ВВС и ПВО пытались частично реализовать на практике. Большей частью это происходило тогда, когда у руля руководства Войск ПВО, их штабов и крупных объединений стояли авиаторы, выходцы из ВВС, такие, например, известные фигуры, как К.А.Вершинин, В.А.Судец, И.Д.Подгорный, М.И.Самохин, Г.П.Скориков и др. Именно при их руководстве численность Военно-воздушных сил периодически пополнялась за счет ПВО: например, путем сокращения числа истребительных авиационных полков противовоздушной обороны и формирования за их счет новых частей фронтовой авиации ВВС. Росли ВВС и за счет сокращения авиационных сил ПВО Военно-морского флота, поскольку считалось, что задачи обороны кораблей и береговых баз от ударов с воздуха возьмут на себя, наряду с войсками ПВО, части и соединения военно-воздушных сил приморских военных округов. Почему же в конечном счете объединение ВВС и ПВО до сих пор так и не состоялось? Надо полагать прежде всего потому, что эти два вида Вооруженных Сил в своей основе являются антиподами, имеющими свои стратегические, оперативные и тактические задачи, в корне отличные друг от друга. Военно-воздушные силы, как вид Вооруженных Сил, создавались и содержатся для нанесения ударов по сухопутным, морским и авиационным группировкам потенциального противника, его административно-политическим, промышленно-экономическим центрам в целях дезорганизации государственного и военного управления, нарушения работы тыла и транспорта, а также ведения воздушной разведки и воздушных перевозок. Эти задачи ВВС призваны выполнять совместно с другими видами Вооруженных Сил и самостоятельно. Разумеется, в связи с изменениями внешнеполитической обстановки, некоторыми успехами в обеспечении международной безопасности, снижением уровня ракетно-ядерного потивостояния стратегические задачи наших ВВС существенно сократились или во всяком случае изменились. Но в принципе их роль как потенциальной ударной силы, особенно в случае безъядерной агрессии, не претерпела существенных изменений. Иное дело Войска ПВО страны. Это сугубо оборонительный вид Вооруженных Сил. Они всегда предназначались для борьбы с воздушным противником, для защиты от ударов с воздуха административно-политических, промышленно-экономических центров, районов и объектов, прикрытия группировок войск и сил флотов, важных военных и других объектов. Эти функции в последние годы существенно расширились. Кроме сил противосамолетной обороны в состав Войск ПВО страны включены части и соединения противоракетной, противокосмической обороны и средств предупреждения о ракетном нападении. В отличие от ВВС, ударная мощь которых необходима главным образом для предупреждения или парирования возможной агрессии, Войска ПВО нужны ежеминутно, ежечасно, поскольку даже сейчас, в сугубо мирное время, имеют место систематические нарушения воздушного пространства как России, так и СНГ, непрерывные полеты воздушных разведчиков вдоль наших границ. Немалой угрозой для нашей национальной безопасности может явится возникновение локальных войск и вооруженных конфликтов у российских границ, способных эскалировать и перерасти в крупный военный пожар. В такой обстановке роль Войск ПВО трудно переоценить. Сохраняется опасность международного терроризма, военного шантажа, в том числе с использованием оружия массового поражения. Существует теоретическая возможность несанкционированного, неумышленного или, как еще говорят, случайного использования ракетно-ядерного оружия, несмотря на заключенное в свое время соглашение между СССР, США, Великобританией и Францией о предотвращении случайного возникновения ядерной войны. Несколько снизила случайность пуска МБР реализация соглашения между ведущими ядерными державами о введении в ракеты нулевого полетного задания, хотя сам режим ненацеливания не может ни приблизить ядерную войну, ни уменьшить ее угрозу. Да и нулевым заданием особенно обольщаться нельзя, поскольку, по мнению специалистов, загрузка боевого полетного задания в электронную систему управления современных ракет занимает всего несколько минут. И еще одно обстоятельство. При общей тенденции сокращения затрат на закупку вооружения, развития оборонной структуры и оперативную и боевую подготовку, ассигнования на технологическое совершенствование материальной базы войны за рубежом не снижается. В развитых странах особое внимание уделяется дальнейшему совершенствованию средств воздушно-космического нападения: ракетам и искусственным спутникам Земли военного назначения, ударной авиации, оснащаемой новыми высокоточными средствами поражения, аппаратурой радиоэлектронной борьбы и пр. Идет активная закупка современных средств воздушного нападения развивающимися и слаборазвитыми государствами во всех регионах мира. Никто сегодня не может дать гарантий, что объектом применения этих вооружений не станет Россия и другие государства СНГ, особенно со стороны тоталитарных режимов, с низкой политической ответственностью, которые претендуют на вхождение в ядерный клуб. До недавних пор подобным образом нашей стране с воздуха и космоса сравнительно надежно противостояли войска противовоздушной обороны, мощь которых являлась немалым сдерживающим фактором для потенциальных агрессоров. Способность Войск ПВО успешно решать стратегические, оперативные и тактические задачи прошла хорошую проверку в борьбе с многочисленными иностранными самолетами-нарушителями наших границ, а также в ходе боевых действий за рубежом, особенно во Вьетнаме, в Сирии, Египте, Афганистане и др. странах. Сила ПВО состояла в единстве всех ее составных частей, в оснащенности мощной боевой техникой и высокой обученности личного состава. Организация ПВО, ее инфраструктура были рассчитаны на комплексное использование войск, на тесную взаимосвязь и взаимозависимость всех ее боевых компонентов. Оперативное построение войск, их группировка были развернуты так, что основные усилия сил и средств ПВО сосредоточивались на главных, наиболее опасных воздушно-космических направлениях, а менее опасные участки намечалось прикрывать за счет маневра войск, заранее спланированного и обеспеченного всем необходимим. Сейчас единство прежней противовоздушной обороны частично разрушено, система распалась на отдельные звенья. Потеряно главное, что определяло ее мощь и эффективность. Первой раскололась налаженная система ПВО стран-участниц Варшавского Договора, в оснащение которой Советским Союзом были вложены гигантские средства. Мы потеряли передовой оперативный эшелон системы противовоздушной обороны, так называемое западное предполье. На северо-западе прекратилось функционирование противовоздушной обороны в связи с выводом наших войск из Прибалтики. Нет надежной системы ПВО в Закавказье и в Средней Азии, особенно там, где политическая и военная обстановка сложна и неустойчива. Лишь в Беларуси и на Украине части и соединения ПВО, насколько нам известно, исправно несут боевое дежурство, но, будучи приватизированы Минском и Киевом, они действуют теперь автономно, как сугубо национальные формирования, вне системы ПВО России. Учитывая все это, нетрудно сделать вывод, что система ПВО России резко ослаблена. Надежность прикрытия дальних подступов к центральным районам нашей страны на северо-западе, юго-западе и на юге явно недостаточная, а потому требует к себе особого внимания. На западном воздушном направлении положение более благоприятное, но в связи с переходом части союзных войск ПВО под юрисдикцию Беларуси и Украины российские воздушные рубежи оказались теперь в непосредственной близости от столицы нашего государства и его центральных областей, что также вызывает немалую озабоченность. Совершенно очевидно, что в условиях резкого ослабления системы ПВО России необходимо искать путь и способы ее кардинального усиления. Однако вместо этого предлагается паллиативное решение: слить систему ПВО с ВВС, вывести из ее состава силы и средства, относящиеся к контролю космического пространства и предупреждению о ракетном нападении. Утверждается, что уже в рамках ВВС, как новом виде Вооруженных Сил, войска ПВО будут реконструированы, в связи с чем их мощь, якобы, возрастет и в первую очередь за счет привлечения фронтовой авиации (ее истребителей-перехватчиков) к решению задач ПВО. Средств для реконструкции, по утверждению Генерального штаба, потребуется не так уж много. К сожалению, сейчас нет достаточно обоснованных данных, чтобы судить, во что материально выльется образование нового вида Вооруженных Сил и сколько потребуется финансовых ресурсов для реорганизации ПВО. Но даже в том случае, если затраты на это мероприятие будут посильны для государства, существует опасность того, что войска ПВО, образно говоря, растворятся в новом военном образовании. А это неизбежно приведет к утрате индивидуальности ПВО, ее традиций, изменению менталитета личного состава. Понизится статус ПВО: из вида Вооруженных Сил войска противовоздушной обороны превратятся в род войск в составе ВВС. Не исключено, что мощь противовоздущной обороны в объединенных ВВС не только не возрастет, а останется прежней и даже уменьшится, поскольку реорганизация войск ПВО не предусматривает каких-либо кардинальных мер по их оснащению новейшей боевой техникой или решительной модернизации существующей. Справедливы ли опасения о потере войсками ПВО своего лица в объединенных ВВС и будут ли посильны для государства расходы на реорганизацию ПВО? Ответ на это может дать только практика. Чтобы не ошибиться и не нанести в очередной раз урона мощи и боеготовности войскам ПВО, было бы полезным при принятии окончательного решения по реконструкции ПВО, рассмотреть и другие варианты реконструкции, более радикальные по своей сути. Учитывая происшедшие изменения в стратегическом положении России, а также необходимость усиления противовоздушной обороны на европейском направлении и в Средней Азии, можно было бы, в отличие от идеи объединения ВВС и ПВО, наметить два принципиальных направления возможных действий по подлинной реконструкции системы противовоздушной обороны, чтобы в какой-то мере компенсировать те потери, которые понесли Войска ПВО после распада СССР. Первое направление это развертывание сил и средств ПВО по новым границам Российской Федерации с Прибалтийскими республиками, Украиной, Грузией, Азербайджаном, Каханстаном и возможно с Беларусью. Многими специалистами это направление считается наиболее радикальным. Однако выполнить его нашему государству пока вряд ли под силу. Сейчас, пожалуй, никто не возьмется подсчитать, во что выльются работы в этом направлении. Но то, что для этого потребуются огромные средства, большое количество вооружения и боевой техники, немалый объем нового (в том числе и капитального) строительства, а также длительные сроки выполнения всех мероприятий, не вызывает никаких сомнений. Между тем, ни того, ни другого, ни третьего в России в достаточном количестве нет и вряд ли появится в ближайшей перспективе. Поэтому, учитывая политическую и экономическую нестабильность в нашем государстве, дефицит материальных и финансовых средств, представляется предпочтительным второе направление не отгораживаться впредь новыми воздушными границами от других стран СНГ, а объединить усилия ПВО этих стран для решения боевых задач сообща, по единому замыслу и плану. Иными словами, предполагается воссоздать на территории бывшего СССР объединенную систему противовоздушной обороны в новом качестве. Речь, естественно, не идет о том, чтобы возвратиться к полностью централизованной ПВО Советского Союза, с единым командованием, безусловным подчинением войск ПВО стран Содружества Центру. К этому возврата быть не может. Придется искать компромиссный вариант управления и взаимодействия, в котором разумно сочетались бы методы децентрализации, автономности действий с элементами централизованного планирования и руководства со стороны соответствущего органа, например Объединенного командного пункта ПВО СНГ. В основу объединенной системы ПВО СНГ было бы целесообразным положить несколько основополагающих принципов. Первый это равноправие всех национальных составных частей объединенной системы ПВО, взаимное уважение их независимости и суверенитета. Второй основополагающий принцип взаимная помощь, доверие и активная поддержка друг друга. И, наконец, третий принцип общность оперативно-стратегических взглядов на военно-политическую ситуацию в мире, на характер и масштаб угроз со стороны сопредельных стран (в том числе и особенно НАТО), и, разумеется, на роль и место противовоздушной обороны в системе Вооруженных Сил. Образование объединенной системы ПВО создаст для России ряд стратегических преимуществ. Это прежде всего вынос воздушных рубежей далеко за российские территориальные границы, образно говоря, образование, в европейской части России и в Средней Азии противовоздушного предполья, в котором соединенными усилиями войск ПВО соседей можно добиться того, чтобы резко снизить эффективность первого удара воздушного противника, заставить его отказаться от продолжения воздушной операции. Создание объединенной системы ПВО даст немалые стратегические преимущества и другим странам СНГ, заключившим в свое время соглашение о коллективной безопасности. Так, в случае массированного удара воздушного противника средств ПВО одного государства может не хватить и для создания нужного соотношения сил между нападающим и противовоздушной обороной потребуется привлечение сил соседей, в первую очередь истребителей-перехватчиков для действий с аэродромов маневра. Это можно достичь лишь в рамках единой противовоздушной операции, при общем замысле и плане использования всех сил и средств ПВО, прикрывающих данное воздушное направление. Надежда на то, что такой манвевр со стороны соседей можно осуществить экспромтом, без заблаговременной подготовки, по меньшей мере проблематична или вовсе лишена оснований. Объединение усилий войск ПВО стран Содружества может дать значительный выигрыш не только в оперативно-стратегическом отношении, но и в военно-технической области. До распада СССР на суверенные независимые государства военно-техническая политика страны была единой. Сейчас, когда дезинтегрировались наши вооруженные силы и распалась союзная оборонная промышленность, каждое государство Содружества в области военно-технической политики действует само по себе. Это наносит немалый урон научно-техническому прогрессу, приводит к дублированию работ оборонных предприятий, НИИ и КБ, нарушает их годами сложившуюся кооперацию, и, в конечном счете, способствует неэффективному расходованию материальных и финансовых ресурсов, интеллектуального и промышленного труда. Единственный выход из создавшегося положения состоит в восстановлении утраченной интеграции и кооперации между предприятиями оборонной промышленности бывших республик СССР, налаживание лицензирования производства вооружений и военной техники, обмене технической документацией, организации научно-технического консультирования, как это было в недавнем прошлом. Только общими усилиями можно не допустить критического отставания от наиболее развитых стран Запада и Востока в разработке эффективных и перспективных вооружений, сохранить способность маневра военно-техническими ресурсами, позволяющими нивелировать воздействие возможных научных прорывов в других странах в области оружия и боевой техники. * * * Реорганизация нарушенной системы ПВО России, как и создание единой противовоздушной обороны стран Содружества, потребует огромных усилий. Но прежде всего необходимо политическое согласие всех заинтересованных сторон, ибо комплексирование ПВО не может решаться обособленно, вступать в малейшее противоречие с проблемами государственного строительства или забегать вперед. К сожалению, процесс выработки и практической реализации решений по оборонным вопросам в Содружества далеко не гладок. Сильно решает интеграции, в том числе и в области ПВО, нестабильность военно-политической обстановки в некоторых странах СНГ, а то и прямая конфронтация между различными ветвями власти. Имеет место излишняя амбициозность руководящих гражданских и военных лиц, подозрительность в отношении уже принятых решений, стремление переложить тяготы интеграции друг на друга. Тем не менее между отдельными руководителями СНГ и их военными ведомствами все явственнее проявляется желание скоординировать военное строительство, найти такой механизм и такую схему взаимодействия, которые бы устраивали всех и были бы во много раз эффективнее, чем сегодня. Ближе всех к такой координации действий в военной области, в том числе и в области ПВО, подошли сейчас Россия и Беларусь, заключив между собой Союзный договор. Нет сомнения в том, что как дело с военной интеграцией между Россией и Беларусью пойдет на лад, появятся еще желающие присоединиться к уже заключенным соглашениям. Надо только не упустить этот шанс. В конечном счете мир не становится спокойнее, и в одиночку государствам Содружества со всеми проблемами обороны и безопасности просто не справиться. ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ АСЯС авиационные стратегические ядерные силы БМД боевая машина десанта БМП боевая машина пехоты БТР бронетранспортер ВВ внутренние войска ВВП валовый внутренний продукт ВВТ вооружение и военная техника ВКС военно-космические силы ВПК военно-промышленный комплекс ВС вооруженные силы ЗРК зенитно-ракетный комплекс ЗРПК зенитный ракетный подвижный комплекс ИВД информационные военные действия КНШ Комитет начальников штабов КТК Каспийский трубопроводный консорциум МСЯС морские стратегические ядерные силы ОПК оборонно-промышленный комплекс ПЗРК переносный зенитно-ракетный комплекс ПВ пограничные войска РКО ракетно-космическая оборона РТВ радиотехнические войска САК стратегическое авиационное командование СВ сухопутные войска СНС стратегические наступательные силы СПРН система предупреждения о ракетном нападении ТТЗ тактико-техническое задание ТТТ тактико-технические требования ТТХ тактико-технические характеристики ВВ внутренние войска ВВП валовый внутренний продукт ВВТ вооАК Однако на практике используются еще и другие критерии отбора ядра ОПК, в частности, исходя из принципов рациональности загрузки отраслей (подотраслей) и территориального размещения предприятий по регионам, либо на основе так называемого маркетингового подхода. Дополнительный повод для поиска других критериев дало само руководство МО РФ, позволявшее себе вопреки заявленной политике и бюджету использовать средства, выделенные на разработку и закупки ВВТ, совершенно на другие нужды. Но вместо того, чтобы навести порядок, добиться расходования средств по назначению, выдвигается старая идея прежнего советского ВПК: средства на создание ВВТ отдать не Заказчику, а институту, который является головным по финальному изделию (цитируется высказывание, принадлежащее /2/ нынешнему министру экономики Я.М.Уринсону). Как ни странно, в смысле способа выявления ядра ОПК обе эти концепции не расходятся. Основная разница между ними состоит только в том, кто будет распоряжаться выделенными ассигнованиями. Рассмотрим технологию отбора ядра ОПК подробнее. Так, если принять за основу, что для обеспечения обороноспособности страны сейчас прежде всего необходимы системы средств сдерживания от агрессии, системы обеспечения мобильности немногочисленных, но хорошо оснащенных ВС РФ, системы обеспечения боевого управления войсками и оружием, разведки и информационного противоборства, то тем самым определятся отраслевые основы ядра ОПК, важного для обороноспособности страны. Первую группу приоритетных отраслей и направлений работ сотавят, естественно, те, которые связаны с обеспечением ядерного сдерживания. Об этом говорится открыто на всех уровнях военно-политического руководства страны. Финансирование работ осуществляется отчасти через МО (по носителям и комплексам ЯО, средствам обеспечения), отчасти через Минатом России (по боезарядам и проблемам ядерной безопасности). Номенклатура средств широко обсуждается в средствах массовой информации, некогда засекреченные разработчики и изготовители оружия стали общеизвестными личностями, о перспективах развития также говорится почти открыто. Например, в интервью /2/ сказано так: Следует выбрать приоритеты. Скажем, Тополь-М наше новое оружие, нужное для реформирования армии. Это силы стратегического ядерного сдерживания плюс технологии высочайшего класса. Не дай Бог, изменится политическая ситуация, а у нас сохранились технологии, мы не утратили интеллектуальный, научно-исследовательский потенциал, саму технику. Ведь все это быстро не наработаешь. А сохранив ядро, сумеем оперативно развернуться за счет других мощностей. После этой пространной цитаты да еще и с упоминанием Всевышнего говорить об обеспечении ядерного сдерживания (и сохранении соответствующей части ОПК) больше, казалось бы, нечего. Сложнее обстоит дело с неядерным сдерживанием от широкомасштабных обычных войн и, главное, от региональных войн и локальных военных конфликтов. О возможностях такого рода неядерного сдерживания и прежде всего на основе высокоточного оружия (ВТО) заявлено в нескольких публикациях, например в /3,4/. Из руководящих структур России официальную поддержку этой концепции высказал российский парламент в бытность его еще Верховным Советом РФ /5/. Впоследствии Указом Президента РФ от 22 мая 1996 года N 772 Об основных положениях политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания предписывалось разработать мероприятия по развитию комплекса неядерных средств стратегического сдерживания. В настоящее время разработку концепции неядерного сдерживания продолжает, в частности, группа специалистов Академии военных наук РФ и 46 ЦНИИ МО. Этой концепции еще предстоит трудный путь преодоления традиционных взлядов, ориентированных на отражение агрессии и ведение региональных войн силами общего назначения. Но некоторая надежда на сохранение ядра ОПК, нужного для неядерного сдерживания, еще остается. Ее дает универсальность ВТО, которое рассматривается в качестве основы боевых средств, необходимых для ведения обычных войн. Однако эта надежда справедлива только отчасти. Системы наведения традиционных типов ВТО ориентированы, главным образом, на военные объекты-цели, боевые части также именно на их поражение. Соответственно этому накапливаются эталонные изображения типовых целей, выбираются условия их поражения. А ведь жизненно важными для агрессора (следовательно, выбираемыми для его сдерживания) являются, как правило, другие объекты. И еще одно немаловажное препятствие на пути реализации этой концепции состоит в том, что не ведутся работы по созданию механизма неядерного сдерживания, обеспечивающего доведение до военно-политического руководства государств-потенциальных агрессоров убедительных свидетельств неотвратимости возмездия и нашей способности нанесения высокоэффективных ответных ударов именно по ключевым, жизненно-важным объектам. Следующая группа предприятий ОПК, которые должны войти в состав его ядра, призвана обеспечить мобильность сил, предназначенных для оперативного усиления сравнительно малочисленных группировок, имеющихся в мирное время на отдельных оперативных направлениях. Это не только средства оперативной переброски сил, но и средства переброски их ударов, маневра огнем при воздействии на противника. И здесь опять-таки на первый план выходит дальнобойное ВТО и средства, обеспечивающие его применение. Особо сложна в настоящее время проблема заблаговременного создания средств, необходимых для информационного противоборства, или, если пользоваться американской терминологией, информационной войны (ИВ). Поскольку именно США задают тон в этой области развития вооружений, уповая на свой научно-технический потенциал, то России в ее экономических условиях приходится разрабатывать свою концепцию ИВ /6/, вынужденно ориентируясь на США. В этой области развития вооружений рассматриваются два типа действий и, соответственно, две совокупности средств. Первая совокупность средств связана с ИВ как специфическим видом противоборства, возможно, не связанного с традиционными военными действиями, в особой сфере, называемой инфосферой. При этом затрагиваются все компоненты информационного потенциала стран: информация и ее информационные носители, центры сосредоточения информации: научные и все другие кадры создатели и потребители информации; технические средства сбора, переработки, накопления, хранения и передачи информации; программно-математические средства; инфраструктура всевозможных систем управления; административные органы управления информационными ресурсами государства. Хотя такая война будет вестись в основном не Вооруженными силами, а специальными структурами, в ней есть существеннейший военный аспект, поскольку возможны последствия, снижающие боевые возможности ВС, в частности: блокирование системы управления ракетно-ядерным оружием и другими стратегическими системами военного назначения; нарушение работы систем управления военно-транспортными перевозками и другими системами обеспечения ВС материалами, энергией и т.п.; < резкое ухудшение морально-политической обстановки в ВС, среди призывников (резерва) и снижение боевого духа личного состава вследствие дезинформации, нарушения систем обеспечения жизнедеятельности, дезорганизации систем управления и т.д. Какие же новые средства ИВ оказываются в числе наиболее важных? Судя по открытой печати, это всевозможные математические, программные средства типа вирусов и закладок, средства дистанционного стирания информации, записанной на магнитных носителях, генераторами электромагнитных импульсов, средства неконтролируемого включения в закрытые информационные сети и т.п. Следовательно, в число потенциально важных с точки зрения ИВ входят разработчики и изготовители вычислительной техники, программного обеспечения, телекоммуникаций, разнообразной радиоэлектронной аппаратуры и т.п. В другом, более узком смысле слова информационная война становится одной из разновидностей военных действий информационных (ИВД), либо важнейшей фазой непосредственной подготовки к ним. Так в США, судя по публикациям, например /7/, руководством МО используется следующее определение для ИВД: действия, предпринятые для достижения информационного превосходства в интересах национальной военной стратегии и осуществляемые путем влияния на информацию и информационные системы противника при одновременной защите собственной информации и своих информационных систем. С военно-технической точки зрения основными составными частями ИВД следует считать интегрируемые воедино, ранее считавшиеся самостоятельными, следующие виды военных действий/противодействий: разведку / противодействие разведке противника, включая маскировку и дезинформацию; РЭБ / обеспечение помехозащищенности, помехоустойчивости собственного вооружения от средств РЭБ противника; связь, передачу данных / нарушение систем связи и обмена данными противника; автоматизированное управление войсками и оружием / противодействие автоматизированным системам управления противника; опознавание государственной принадлежности объектов военного назначения, их идентификация / противодействие противнику в решении аналогичных задач; навигационное обеспечение своих войск (сил) и средств / срыв навигационного обеспечения противника; психологическое обеспечение собственных войск (сил) / психологическое подавление противника. Задачи этих традиционных видов военной деятельности, рассматриваемые не только в рамках соответствующих систем, но и в интегрированной системе систем, становятся задачами ИВД. Интеграция конечно же является не только и даже не столько организационной, сколько технической. Системы систем появляются не сами по себе, а за счет новых средств защищенного обмена данными, их программного обеспечения, усовершенствованных стандартов на условия сопряжения (совместимости) систем. Но ИВД не ограничатся только перечисленными системами. Информатизация и автоматизация проникают практически на все уровни войсковой иерархии и практически во все системы современного оружия. Принципиально новым в военной деятельности в последние годы стало создание и использование баз данных и баз знаний, сетей, соответствующего математического (программного) обеспечения. Одновременно создаются и используются средства защиты собственной информации и средств АСУ от воздействия противника, а также средства разрушения аналогичных баз данных (знаний), сетей, программного обеспечения противника. http://nvolgatrade.ru/