Внутренняя и внешняя стабильность центральноазиатского региона во многом зависят от того, насколько удается отрегулировать территориальное размежевание, вызывающее постоянную напряженность в межэтнических и, соответственно, межгосударственных отношениях. И хотя до настоящего времени расположенным здесь государствам удавалось избегать кровавых вспышек насилия на этнонациональной почве, особенности их изначального формирования и социально-политического развития требуют повышенного внимания специалистов в области конфликтологии.
Серьезным конфликтогенным фактором является высокая фрагментарность национальной базы местных властных структур. Не менее важно и то, что хотя коренное население во всех странах региона преобладает по сравнению с другими проживающими в них народами, национальные меньшинства повсеместно составляют значительные по численности группы и являются сегментами разделенных международными границами этносов. Факторы регионализма титульного населения также ощутимо влияют на условия управления центральноазиатскими обществами.
По мнению экспертов, в Центральной Азии существует около десятка потенциально опасных конфликтных очагов с так называемым "этническим компонентом".
Конфликты такого рода, имевшие место в постсоветский период, неизменно демонстрировали высокую степень неформальной организации участников, что свидетельствует о значительных возможностях управления этнической лояльностью населения. Тем не менее, историческая дифференциация ареалов проживания титульного большинства и национальных меньшинств, особенности роли среднего звена этнической элиты в формировании массового поведения различных центральноазиатских народов и неравномерность влияния исламского универсализма исключают "эффект домино" в развитии любых локальных очагов нестабильности. В этой связи условия поддержания этнополитической стабильности центральноазиатских обществ зависят одновременно как от отношений между этническим большинством и этническими меньшинствами, так и внутри главного этнонационального ядра государственной консолидации. На сегодняшний день основные взрывоопасные зоны сосредоточены в Ошской, Ферганской и Ходжентской областях.
Справедливости ради следует отметить, что в целом, процессы консолидации постсоветской государственности в Центральной Азии тормозятся, но не блокируются реалиями этнических противоречий, а территориальное размежевание стало одним из направлений международного переговорного взаимодействия, закрепляющего действующие границы между всеми странами региона.
В свете перспектив участия центральноазиатских стран в афганском урегулировании межэтнические противоречия и территориальные проблемы постсоветского периода приобретают новое измерение. Открытие южных транспортных коридоров и функционирование "северной сети доставки" усиливают возможности регионального влияния Узбекистана за счет углубления связей с узбекским населением на севере Афганистана и Таджикистана. Однако в целом изменения системы конфликтных рисков в зоне узбекского приграничья не произойдет. Напряженность вокруг этнических анклавов и отмеченный исламизмом комплекс социально-политических противоречий в центральных районах Ферганской долины, останутся в обозримом будущем источниками повышенной опасности.
Помимо усиления региональных позиций Узбекистана, афганские перспективы обуславливают и другие сдвиги в соотношении центральноазиатских политических сил. Объективное расширение вовлеченности всех стран Центральной Азии в международные проекты на афганской территории создает дополнительные предпосылки для консолидации этнополитической элиты южных сегментов их титульного населения. Собственно говоря, тенденции такой консолидации обозначились еще в конце советского периода и особенно наглядно проявились в Таджикистане и Киргизии. Повышение значимости периферийных звеньев центральноазиатских элит в политическом процессе чревато всплесками насилия против национальных меньшинств, аналогичных инцидентам 2006 и 2007 годов в Казахстане.
Таким образом, рост значимости южного азимута международного сотрудничества стран Центральной Азии не снимает с региональной повестки дня межэтнические и пограничные противоречия. Эти противоречия будут сохраняться в среднесрочной перспективе, тем более что окончательный этнополитический баланс афганской государственности, в том числе на сопредельных с Центральной Азией территориях, еще не установился.
Межэтнические отношения и вопросы территориального размежевания в Центральной Азии заметно влияют на развитие регионального сотрудничества. Они представляют собой все более самостоятельные и лишь частично пересекающиеся области внутренней и внешней политики центральноазиатских стран. По мере консолидации постсоветской государственности острота этой проблематики в целом постепенно снижается, хотя в ряде густонаселенных приграничных зон сохраняется неустойчивая обстановка. Количество "зон повышенного риска", к которым относятся в первую очередь Ошская, Ферганская и Ходжентская, вряд ли удастся сократить в пределах среднесрочной перспективы в силу переплетения социальных и политических противоречий, которые опосредуют их существование. В этой связи актуальной задачей является совершенствование профильного мониторинга развития межэтнического взаимодействия и усиление внимания к обеспечению нормальной экономической деятельности жителей приграничных районов Киргизии и Таджикистана.
В заключении хотелось бы обратить внимание еще на один момент. В официальных программах обеспечения межнационального (межкультурного) и межконфессионального согласия, принятых в странах Центральной Азии, отражены, в основном установки, ориентирующие на сотрудничество высшего звена этнополитических элит различных групп населения и значительно меньше внимания уделяется реалиям сплочения их массовых слоев. Представляется, что в современных условиях центральноазиатского региона одной из важнейших гарантий развития процессов такого рода могли бы стать шаги по поддержке русского языка как языка межцивилизационного и межкультурного взаимодействия всех национальных групп и всех социальных слоев населения постсоветских государств.
16.11.2009
www.mgimo.ru
