Наивно было бы думать, что региональное сотрудничество между Россией и Евросоюзом может развиваться само по себе, что оно будет процветать, если стратегические отношения между Российской Федерацией и Европейским Союзом будут находиться в состоянии стагнации или, более того, ухудшаться. Вся надежда на то, что поможет какая-то политика "мелких шагов" на уровне европейских регионов, по-моему, иллюзорна. Этого не будет ни в Черноморско-Каспийском регионе, ни, тем более, в Балтийском. Учитывая эсклавное положение Калининградской области, попытки европейских партнеров строить отношения непосредственно с областью, будут негативно восприниматься российской политической элитой как стремление обойти федеральный центр, в какой-то мере поставить под сомнение территориальную целостность России. Такова реальность. Иными словами, сотрудничество на уровне регионов может быть реализовано только в контексте развития стратегических отношений России и ЕС. Теперь что касается Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) и нового Договора (или пост-СПС). Сегодня одна из самых модных тем и в наших научных кругах, и в академических кругах стран ЕС - есть ли кризис в отношениях между Россией и Европейским Союзом? На мой взгляд, ответ на этот вопрос в большой степени зависит от того, как понимать кризис. Если определять его как коллапс, как угрозу разрыва отношений между Россией и ЕС, то такого кризиса нет, потому что слишком велика взаимозависимость партнеров в сфере международной безопасности и энергетики. Но если определять кризис, как некий поворотный момент, как положение неопределенности, которое может привести к радикальным изменениям, то такой кризис действительно существует. В большой степени это связано с неопределенностью будущего СПС. Соглашение о партнерстве и сотрудничестве - это единственный документ, который составляет договорно-юридическую базу Европейского Союза и России. В 2007 году истекает его срок, и два партнера должны будут решить, как дальше развивать отношения, на какой юридической базе. Год назад Комитет "Россия в объединенной Европе" - я представляю эту неправительственную организацию - инициировал широкую дискуссию, и мы представили нашу концепцию модернизации СПС. Плоха она или хороша, не нам судить, но мы начали эту дискуссию, и сегодня в нашей стране появилось достаточно много концепций - от минималистских до амбициозных. Во всяком случае, есть широкий спектр позиций и точек зрения, и в этом смысле отрадно отметить, что Россия, может быть, впервые выступила инициатором в этой сфере, что ее политика была не реактивной, а инициативной. Что касается европейских партнеров, - я говорю не о Европейской Комиссии, а об академических кругах, - они тоже представили свои концепции. Я видела две из них, и они меня не устраивают, потому что строятся на минималистских подходах, что в свою очередь отражает позиции евробюрократии. Чем не устраивает сегодняшнее Соглашение о партнерстве и сотрудничестве? Оно безнадежно устарело. Этот документ готовился очень давно, в 1994 году он был только подписан, а вошел в силу еще позже. Он не соответствует сегодняшним реалиям. Наши политические отношения с Европейским Союзом давно перешагнули его рамки, а самое главное, это Соглашение не обозначает стратегические цели партнеров. Развивать отношения, не имея стратегических задач, значит просто вести процесс ради процесса. Новый договор должен ликвидировать все эти недостатки. Будет ли это радикально модернизированный СПС или новое соглашение, документ должен обозначить стратегические цели в отношениях между Россией и ЕС, отвечать сегодняшним вызовам в сфере международной и энергетической безопасности. Это соглашение обязательно должно поднять планку в отношениях России и ЕС, иначе бессмысленно само заключение нового договора. Его необходимо строить вокруг четырех общих пространств, вокруг санкт-петербургской инициативы, которая была одобрена и Европейским Союзом, и Россией. Построение этих общих пространств дает направление и обозначает стратегические цели на среднесрочную перспективу. Если мы построим общее пространство со временем, то вопрос о членстве России в ЕС вообще станет иррелевантным, и наши отношения с Европейским Союзом будут строиться так, как они сегодня строятся между Норвегией или Швейцарией и Европейским Союзом. Мы будем в полной степени интегрированы в Большую Европу. Теперь о калининградской проблематике. Как она может быть встроена в новый договор? На мой взгляд, один из дефектов нынешнего СПС состоит в том, что калининградская проблематика фактически "размазана" по всему договору, она тонкими ручейками растекается по разным статьям и пунктам. В новом договоре надо предусмотреть отдельную главу по Калининграду или подготовить специальный протокол, который должен быть построен по принципу четырех общих пространств, с выделением приоритетных направлений. Каких именно? В сфере общего экономического пространства - это интеграция региона в европейские транспортные сети, это сотрудничество в сфере энергоснабжения, особенно в области газификации, а также вопросы транзита. В сфере внутренней безопасности - это сотрудничество в создании очень эффективной пограничной структуры, решение вопроса о визовом режиме, борьба с организованной преступностью. В сфере внешней безопасности это, конечно, региональное сотрудничество в регионе, вплоть до проведения совместных спасательных и гуманитарных операций. И, наконец, последняя сфера - наука, культура и образование. Тут есть свои проблемы. Считаю, в Калининградской области нужно создать Европейский колледж по принципу колледжа, существующего в Москве. Почему это важно не только с содержательной точки зрения? Это важно еще и потому, что поможет российской политической элите разрешить психологическую проблему, с которой мы сталкиваемся сегодня. А именно: как развивать регион, если есть опасения, что он может быть оторван от России? Дилемма такова: опережающее развитие региона или сохранение статус-кво. Встраивание калининградской проблематики по принципу четырех пространств в общую стратегию России снимает все опасения и вопросы. Если формируется европейская идентичность калининградцев, то в русле формирования общей европейской идентичности России. Закон об особой экономической зоне - прекрасный и нужный закон, но он может быть реализован только в контексте общей стратегии четырех пространств. Тогда не будет опасений, что "пилотный" регион станет настолько пилотным, что улетит из России. В продолжение разговора о пост-СПС хотелось бы предложить создать Совет Безопасности России и Евросоюза. Сейчас подобная инициатива воспринимается нашими европейскими партнерами без особого энтузиазма. Но такой Совет нужен - мы должны решать вопросы двустороннего характера и координировать усилия по иранской проблеме, по борьбе с терроризмом и по многим другим. Применительно к Калининграду: необходимо создать специальный комитет, где комплексно решались бы все вопросы. Можно подумать о том, чтобы в российском правительстве был представитель по Калининграду, в ранге министра, наверное. И, соответственно, чтобы в Брюсселе чиновник высокого ранга, комиссар, отвечал за калининградскую проблематику. Хотелось бы также обратиться к соседям Калининградской области, к тем странам, которые уже вошли в Европейский Союз. После последней волны расширения стало ясно, что в Евроcоюзе сформировалось так называемое "балтийское ядро" из стран, которые имеют с Россией очень непростые отношения в силу нашего общего советского прошлого, в силу различного рода фобий и стереотипов. Я хотела бы пожелать соседям, чтобы существующие сегодня проблемы не заслонили главного интереса наших стран: сближения России и Европейского Союза. Это сближение отвечает интересам Балтии, какие бы претензии к России она ни имела. Хочется верить, что при ратификации нового договора страны "балтийского ядра" переступят через обиды и комплексы по отношению к России, сделают единственно правильный выбор. Надежда АРБАТОВА Директор научных программ Комитета "Россия в объединенной Европе" http://www.fondedin.ru/
