Басманный суд Москвы продлил до 22 декабря срок ареста бывшего главы «РусГидро» Евгения Дода и бухгалтера компании Дмитрия Финкеля по обвинению в растрате
Комментарий председателя МКА «Тер-Акопов и партнеры», адвоката по уголовным делам Тер-Акопова Георгия Рубеновича:
«Одной из самых темных сторон применения уголовно-процессуального кодекса РФ является применение в отношении подозреваемых и обвиняемых такой меры пресечения, как содержание под стражей. Несмотря на императивные указания Уголовно-процессуального закона о том, что эта мера пресечения является исключительной, ее применение возможно только в случае невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения и только в случае наличия в материалах дела достаточных оснований к ее применению, применяется она по не совсем, а в некоторых случаях, совсем непонятным правилам.
Итак, согласно ч. 1 ст. 97 УПК РФ, дознаватель, следователь, а также суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избрать обвиняемому, подозреваемому одну из мер пресечения, предусмотренных настоящим Кодексом, при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый:
1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда;
2) может продолжать заниматься преступной деятельностью;
3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.
Пленум Верховного суда РФ дает регламентирующие разъяснения по этому поводу: «Заключение под стражу не может быть избрано в качестве меры пресечения, если отсутствуют предусмотренные статьей 97 УПК РФ основания для избрания меры пресечения, а именно: данные о том, что подозреваемый или обвиняемый может скрыться от дознания, предварительного следствия или суда, либо продолжать заниматься преступной деятельностью, либо угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, либо уничтожить доказательства, либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу. В тех случаях, когда такие основания имеются, следует учитывать, что обстоятельства, являвшиеся достаточными для заключения лица под стражу, не всегда свидетельствуют о необходимости продления срока содержания его под стражей. Если основания, предусмотренные статьей 97 УПК РФ, отсутствуют, то судом не могут быть избраны и иные меры пресечения». Из этих разъяснений абсолютно недвусмысленно следует, что для избрания в качестве меры пресечения заключение под стражу в ходатайстве следственных органов должно быть не голословное предположение о том, что обвиняемый может скрыться, и т.д., а содержаться данные о наличии таких намерений.
Например, должно быть заявление свидетеля о том, что его просили или требовали…, данные о том, что обвиняемый купил или пытался купить билет с целью покинуть место жительства, и прочее. Закон требует наличия фактических обстоятельств, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, а не формального их перечисления. Но фактически, судебная практика складывается совсем по-иному. В подавляющем большинстве случаев, при отсутствии каких-либо объективно установленных и достоверных данных, являющимися основанием для применения этой меры пресечения, руководствуясь только тяжестью совершенного преступления (его категорией), которое не является основанием, а только должно учитываться судом, суд применяет эту меру пресечения, а вышестоящие инстанции почти всегда оставляют ее в силе.
Почему так? Мера пресечения в виде содержания под стражей понятна и воспринимается как должное, когда речь идет о преступлениях против жизни и здоровья, например, убийство, террористический акт, и т.д. И даже без достаточных оснований для ее применения, в виде «может скрыться, влиять на свидетелей или иным образом препятствовать производству следственных действий, продолжать заниматься преступной деятельностью» это будет оправдано и понятно. Но, когда речь идет не об особо тяжких преступлениях, а, например, о мошенничестве, понимаешь, что «бабка надвое сказала». И зависит это не от положений закона, а от … непонятно чего. Объем планируемых следственных действий не является основанием для содержания под стражей. Кто мешает их провести при условии применения домашнего ареста? Может судья в плохом настроении, может следователь или прокурор очень попросил, а может просто: возьму под стражу, апелляция разберется. Легче взять, чем потом объясняться, почему не удовлетворил ходатайство следствия. Конечно, это субъективное восприятие «правил» применения содержания под стражей, но тем не менее…
Вроде, господин Дод полностью вернул все денежные средства, которые ему инкриминируются, как присвоение, достаточно потребовать сдать загранпаспорт, и он не сможет покинуть пределы РФ, вроде достаточными могут быть ограничения при домашнем аресте, тем более что все передвижения фиксируются. Обстоятельства выясняются, устанавливаются, зачем держать обвиняемого в СИЗО? По предъявленному обвинению и изменившимся обстоятельствам суд мог бы и изменить меру пресечения. Других обвинений ему не предъявлено. Даже если у следственных органов и есть намерение вменить ему что-нибудь еще, держать его под стражей с этой целью – незаконно.
Мы все очень часто употребляем понятие «законно, незаконно». На самом деле не надо мудрствовать. Есть закон, есть УПК, есть постановление Пленума Верховного Суда. Просто надо применять Закон таким, какой он есть, а не таким, каким хочется его видеть или воспринимать. И он должен главенствовать над всем остальным.»
