И.М.Мизиев был моим товарищем и коллегой, которого я знал много лет. В студенческие годы мы участвовали в работе студенческого научного совета, председателем которого был ныне известный в России математик, президент Адыгской (Черкесской) Международной академии Адам Черимович Нахушев.
Несмотря на то, что мы занимались разными научными проблемами и секции были разными, но, может быть, из-за солидарности или, скорее всего интереса, я неизменно присутствовал на научных сообщениях Исмаила Мизиева, а он не пропускал моих выступлений. Еще в те, далекие 50-60-е гг. оттиски наших рефератов публиковались в одних сборниках студенческих научных работ.
Потом я оказался в водовороте общественно-политической деятельности. Был избран секретарем, первым секретарем Кабардино-Балкарского обкома комсомола, некоторое время работал даже за пределами республики. Тем не менее постоянно находился в курсе научных поисков Исмаила Муссаевича. Первые свои книги "Средневековые башни и склепы Балкарии и Карачая", "Шаги к истокам этнической истории Центрального Кавказа" Исмаил преподнес мне с теплыми дарственными надписями.
В последующем, уже по роду своих служебных обязанностей, мне приходилось быть в курсе событий, происходящих в жизни республики, в том числе и в научной сфере.
Скажем откровенно, не все разделяли взгляды Исмаила Мизиева, но никого его научная деятельность и результаты исследования не оставляли равнодушными. Да, он был ершистым, задиристым, иногда его видение некоторых периодов истории Кавказа не принималось отдельными историками в силу уже сложившихся, как они думали, незыблемых положений, а Исмаил, еще совсем молодой, без имени и научных регалий, оппонировал признанным авторитетам.
Книги, выходящие из-под его пера, становились сразу же предметом дискуссий. Одни ученые радовались и гордились, другие скрежетали зубами, но и те, и другие были едины в оценке: Мизиев большой и оригинальный историк, ученый, утверждающий свое собственное место в кавказоведении. Совсем недавно Заур Гасанов прислал мне книгу "Царские скифы", изданную в Нью-Йорке в 2002 г. Меня удивило и обрадовало, что этот молодой ученый считает И.М.Мизиева одним из самых достойных историков-кавказоведов. Он ссылается на его труды, его выводы сопоставляет с данными архивов Соединенных Штатов Америки и приходит к выводу: выдвинутая И.М.Мизиевым теория возникновения и развития этноса карачаевцев и балкарцев является вполне научной и подтверждается фактами истории. Я не специалист по древней истории Кавказа, но одно могу сказать, что И.М.Мизиев поднял огромный, нетронутый до него пласт истории, но, к большому сожалению, не успел завершить начатое в полной мере. Он ушел из жизни в момент, когда уже была готова докторская диссертация, обобщающая результаты многих лет научной деятельности. Он умер, как говорится, на взлете.
Но его мысли и выводы получили глубокое развитие в докторской диссертации дочери Ирины. В ее диссертации чувствуется дух отца - корифея кавказоведения, большого и оригинального историка. И ее диссертация вызвала на обсуждении много споров, но защита прошла блестяще, и это был подарок благодарной дочери своему отцу. То, что не удалось Исмаилу, удалось Ирине.
Говоря об Исмаиле Мизиеве, я не могу не сказать вот о чем: всю свою жизнь он посвятил комплексному исследованию многовековой и древней истории балкарцев и карачаевцев, тем самым внеся неоценимый вклад в историю кавказоведения.
Он, как настоящий горец, как истинный ученый, во имя реализации поставленной цели, стоически преодолевал тяжкие испытания, выпавшие на его долю.
Я много раз бывал у него дома, и когда заходил в прямом смысле забитый книгами кабинет, мне казалось, что нахожусь в келье инока, склоненного над летописью "последних сказаний". В комнате оставалось немного свободного места, на котором размещалась инвалидная, коляска, в коей восседал, словно огромная глыба, вырубленная из гранитной кавказской горы, Исмаил Мизиев. Глядя на него, на все, что его окружает, слушая его, приходил к выводу: не правы те, кто говорит, что "нет ныне места и время для подвига". Мизиев доказал: есть место и подвигу, есть место и подвижничеству, есть люди, обладающие силой духа, мощной энергетикой, поддерживающие стремление человека к жизни и одухотворяющие жизнь, наполняя ее смыслом.
Хочу еще отметить, что, будучи в доме у Мизиевых, и видя, какой заботой и вниманием Исмаила, прикованного к инвалидной коляске, окружила его жена Галина, урожденная Шкаровская, еще и еще раз я убеждался в мысли: любовь не имеет границ, ни национальных, ни этнических. Она или есть, или ее нет. И вероятно, в том, что Исмаил Мизиев после катастрофы не пал духом, а мобилизовал жизненные ресурсы и продолжил научные исследования, издав фундаментальные труды, неоценимая заслуга его жены и верной подруги.
Имя Исмаила Муссаевича Мизиева останется навсегда в благодарной памяти народа, которому он служил и которому отдал свой высокий талант историка, человека и гражданина.
Борис Зумакулов,
доктор исторических наук, профессор
www.balkaria.info
