Виктор Иванович, научный руководитель Центра социальных исследований и инноваций Евгений Гонтмахер провел исследование, в котором на материале экономических итогов 2005 года показал, что рост промышленного производства в целом по стране составил 4%, однако, очагами роста стали - Дагестан (35,5%), Московская область (29,6%), Москва (22%), то есть несырьевые регионы, а вот в регионах-сырьевиках наблюдается спад. С чем связана такая ситуация, можно ли констатировать, что сырьевики достигли предела своих производственных мощностей, и о чем говорит наблюдаемая тенденция?
Во-первых, это не первое исследование. Проводилось аналогичное исследование экспертами мирового банка, существует отчет. И в этом отчете сделаны два очень грустных вывода. Первый состоит в том, что официальная статистика, согласно которой у нас быстро растет сфера услуг, ошибается, принимая оффшорные компании, перепродающие нефть, за предприятия сферы услуг. Объем деятельности таких компаний, в самом деле, быстро растет (по крайней мере, рос до последнего времени), а поскольку они занимаются как бы торговлей - покупают у одних, продают другим, - то официальная статистика относит их к сфере услуг. Нефти продается много и стоит она, в конечном счете, дорого, у таких однодневных фирм в совокупности получается большой оборот, и создается видимость роста сферы услуг.
Второй неутешительный вывод состоит в том, что за последние несколько лет, когда у нас регистрируется некоторый рост производства в машиностроении, львиная доля этого роста приходится на производство железнодорожных цистерн и прочего для перевозки нефти.
Это служит неплохим дополнением к Вашим словам о том, что современные сырьевые регионы в основном достигли пика. Это правда. И развитие нефтедобычи будет сейчас происходить за счет новых месторождений в других регионах. Вероятно, это будет шельф, который, согласно законодательству, отнесен к собственности Федерации, а не ее субъектов. Это будет Восточная Сибирь, в которой пока нет масштабной нефтедобычи, но она ожидается. Все это относится к тенденциям развития сырьевого сектора. А что касается машиностроения, то у нас в РФ заметная доля машиностроения находится в четырех областях, может быть, в пяти - это Самарская, Московская, Нижегородская, Свердловская, Ленинградская области, да еще Москва и Петербург. Но экономика Москвы и Петербурга, особенно Москвы - это нечто фантастическое, она не поддается экономическому анализу, это сплошной транзит, понять по нашей статистике, какая там структура реального сектора, почти невозможно. Вы говорите, что в Дагестане отмечен рост промышленного производства, но ведь это процентах выглядит внушительно, а в валовых показателях - почти ничего, потому что там база очень низкая. А когда говорят о приросте в названных пяти областях - это совсем другое дело, там каждый процент заметен и в масштабах России, в Дагестане, к сожалению, даже десять процентов заметны только для Дагестана. А в целом то, что Вы рассказали из выводов Гонтмахера, все правильно.
Гонтмахер говорит о том, что средний рост обрабатывающей промышленности составил 5,7%, причем снижение объемов отмечено в 21 регионе. А среди лидеров - все те же Дагестан, Московская область и Москва. Не слишком ли большое влияние на развитие страны оказывает поступление нефтедолларов?
Конечно, об этом уже много лет говорят и пишут. Первая моя статья на эту тему была опубликована в журнале "Коммунист" в 1989 году, при советской власти. Конечно, сырьевой сектор для нашей экономики совершенно правильно сравнивают с наркотической иглой. Это было бы неверное сравнение, если бы деньги, поступающие от продажи нефти на внешнем рынке, разумно тратились на развитие российской экономики, на развитие альтернативных отраслей, высоких технологий, для того, чтобы продвинуться к постиндустриальному обществу, подготовиться к перетряскам на мировом сырьевом рынке, которые совершенно неизбежны. Цены растут, растут, растут, а потом обязательно упадут, и упадут резко, это обязательно должно случиться на спекулятивном рынке, хотя долговременная тенденция роста цен на нефть сохранится очень надолго. Но отдельные падения, причем резкие, неизбежны, и каждое такое падение будет ударом по экономикам сырьевых стран. И с нами такое, конечно, случится, а мы к этому совершенно не готовы. В конце концов, сколько бы ни было сырьевых ресурсов, они иссякнут, к этому тоже надо готовиться. А мы не готовимся, мы уступаем многим развивающимся странам по темпам развития передовых отраслей промышленности. Совершенно верно - мы получаем огромные деньги от эксплуатации сырьевых ресурсов, но деньги эти идут совсем не туда, куда надо, исходя из долгосрочных интересов российского государства.
Одним из важнейших индикаторов социального благополучия являются объемы и темпы жилищного строительства. Гонтмахер показал, что в среднем по стране было введено на 6,3% больше, чем в 2004 году. Однако эксперты говорят, что указанные темпы должны быть как минимум в 2-3 раза больше. Однако в 26 субъектах в прошлом году отмечено падение роста. Ваше мнение по этому поводу.
Как и все остальное, по регионам развитие жилищного сектора у нас идет крайне неравномерно. Инфляция растет, и как полагается в плохо организованной системе, регионы, где денег мало, с каждым годом все больше беднеют, отсюда и падение темпов жилищного строительства в них. Недопустимо велик объем левой экономики - а она прихватывает большую часть сектора жилищного строительства. А левая экономика - там, где деньги, так что с учетом левого строительства жилья реальный разрыв между регионами в этом аспекте, конечно, больше, чем по официальной статистике. Но в принципе темпы жилищного строительства далеко не всегда адекватно соответствуют положению дел в экономике, не обязательно так однозначно свидетельствуют о качестве роста. Дело в том, что в РФ приобретение жилья стало способом вложения денег. В Москве пустует огромное количество квартир в элитных домах - именно потому что это способ тезаврации. Деньги, вложенные в пустующие квартиры, естественно, не работают, не оборачиваются. И квартира - это не такой надежный способ тезаврации, как золото, бриллианты, предметы роскоши, произведения искусства и так далее. Но российскому менталитету, неразвитому в этих направлениях, конечно, понятнее вложение в квартиру, потому что квартиры не только дороги, но и дорожают с каждым годом, обгоняя темпы инфляции. Так что если смотреть не очень далеко - раз дорого и продолжает дорожать, вкладываться надо в квартиры. Но рано или поздно этот спекулятивный рынок тоже выкинет фортели с ценами. Однако пока эта возможность никак не проявляется, хотя угроза такая есть.
Реальные денежные доходы населения выросли на 8,9% с учетом инфляции. Однако при среднемесячном показателе зарплаты в Ямало-Ненецком автономном округе работник получил 27 400 рублей, а в Дагестане - 3 800 рублей. Такой разрыв трудно оправдать тем, что на Ямале добывается газ, а в Дагестане нет экспортных полезных ископаемых. В чем причина, на ваш взгляд, такого разрыва, и к чему это может привести?
Сырьевая экономика такова, что все сосредоточивается в сырьевых районах - и капитал, и высокая зарплата. Так что чему тут удивляться - это абсолютно естественно, это явление было давным-давно проанализировано, объяснено в публикациях, большими тиражами. Это хорошо известный факт - сырьевая экономика имеет тенденцию к росту территориальной дифференциации, особенно при нынешней динамике мировых цен. Конечно, доходы высоки и продолжают быстро расти там, где сырье, а не в Дагестане. Повторяю, дело не только в доходах, но и во всем остальном, это неизбежное следствие такого развития. Если бы государство разумно управляло доходами, получаемыми от экспорта нефти, то оно целенаправленно боролось бы с этими явлениями - с ростом дифференциации оплаты труда, с концентрацией капитала там, где это продиктовано сиюминутными рыночными конъюнктурными ценами, и т.д. Но у нас ничего такого не происходит, у нас все пущено на рыночный самотек, и российской экономикой управляет не министерство экономического развития и торговли, не правительство РФ, а мировой рынок энергоресурсов. Вы говорите о территориальной дифференциации, но существует и отраслевая дифференциация, она проявляется в недопустимом разбросе по отраслям. К примеру, средняя зарплата доктора наук, работающего в РАН, тоже составляет порядка 4 000 рублей. И государство никак не в состоянии понять, что нужно вернуть долг науке, накапливающийся четверть века, иначе она умрет, а не заниматься ее реструктуризацией, реформированием, модернизацией и т.п. Потому что вся эта бесконечная нервотрепка приведет только к тому, что работающие в РАН специалисты будут заниматься только реорганизацией. А смерть науки - это прощание навсегда с великим будущим, это окончательное поражение страны в глобализирующемся постиндустриальном мире.
31 марта 2006
http://www.opec.ru/comment_doc.asp?d_no=60255
