В настоящее время основой экономики Российской Федерации является топливная промышленность, база ее развития - весьма значительные запасы минерального сырья, имеющиеся в стране. Однако эти запасы - невоспроизводимый ресурс, со временем он неизбежно иссякнет. Истощение запасов нефти, представляющей собой главную статью российского экспорта и определяющей основные источники дохода бюджета, прогнозируется через 25-30 лет. Запасы природного газа истощатся позже, но вряд ли стоит рассчитывать на то, что с помощью этого углеводородного сырья удастся заделать все бреши в хозяйстве, которые возникнут из-за истощения запасов нефти. Очевидно, что расширение добычи газа неизбежно ускорит иссякание и этого источника.
Однако даже если истощение запасов нефти и природного газа в России произойдет существенно позднее, нашей экономике все равно необходимо преодолеть чрезмерную зависимость от рынка энергоресурсов, диверсифицировать экспортное производство, развивая перерабатывающие отрасли.
В рассуждениях о будущем российской экономики обычно слышатся призывы к рывку в постиндустриальный мир, к переходу от сырьевого хозяйства к высокотехнологичному. Однако маловероятно, что Россия, учитывая недофинансирование науки и тревожную демографическую ситуацию, сможет в течение двух-трех десятилетий преодолеть научно-техническое отставание от развитых стран по всему спектру высокотехнологичной продукции. Следовательно, необходимо выбрать приоритетные направления экономического развития, исходя из объективных преимуществ, которыми располагает страна. Представляется, что главное преимущество России в "постнефтяной" период - водные ресурсы, по валовым запасам которых она занимает второе место в мире.
Дело, конечно, не только в запасах, но и в мировой конъюнктуре, в ожидаемых изменениях, в тенденциях водопотребления, которые отчетливо выявились в последние десятилетия, и факторах, которые определяют эти тенденции. Известен экстраполяционный прогноз роста глобального водопотребления в соотнесении с наличием ресурсов пресных вод и учетом их потерь вследствие загрязнения. Этот прогноз был выполнен около 10 лет назад, но, по сути, нисколько не устарел и подтверждается многими более поздними исследованиями, поскольку тенденции, об опасности которых он предупреждает, за прошедшую декаду только усилились.
Примерно между 2035 и 2045 годами объем потребляемой пресной воды сравняется с ее доступными сохранившимися ресурсами. Очевидно, подобная ситуация - индикатор острейшего кризиса. Однако экстраполяционный прогноз такого типа не следует воспринимать как предсказание. Не все водные ресурсы, которые могут быть отнесены к экономически доступным, будут использованы даже в 2045 году - по той причине, что они расположены в водообеспеченных (в расчете на душу населения) странах - России, Канаде, Бразилии, Австралии (богатой месторождениями пресных подземных вод), а проблема вовлечения этих ресурсов в хозяйство на территориях без развитой инфраструктуры очень сложна. Причем значимого экономического выигрыша при современных и прогнозируемых на такую перспективу соотношениях цен на мировом рынке не предвидится.
Отсюда следует, что глобальный водный кризис наступит раньше, чем одна из восходящих кривых водопотребления (соответствующая реальному развитию событий) предположительно пересечется с нисходящей кривой доступных ресурсов. Конечно, в реальности подобное пересечение вообще невозможно, приближение глобального вод--ного кризиса, сопровожда-е-мое повы-ше-нием региональ-ных цен на воду и мировых цен на водо-ем-кую продукцию, остановит рост водопотребле-ния. Дру-гой вопрос - к каким эконо-мическим, социальным и поли-тическим последствиям приве-дет эта остановка. Ответ на него определяется тем, станет ли она результатом действия стихийных сил экономического и социального развития (прежде всего - рынка), перед которыми цивилизация окажется бессильной, или же итогом целенаправленных действий, призванных обеспечить устойчивое развитие цивилизации в условиях глобальной нехватки пресной воды.
Продолжение роста водопотребления с темпами, характерными для второй половины ХХ века, уже невозможно. В течение XX века и особенно в последние 50 лет воздействие человека на водный цикл планеты достигло глобального масштаба.
Наибольшее негативное воздействие на водные ресурсы, особенно на качество воды в природных источниках, оказывает антропогенное загрязнение. В материальном производстве почти все современные массовые технологии предполагают тран-зит воды через технические системы, на выходе из которых вода имеет существенно больше растворенных и взвешенных загрязняющих веществ, чем на входе. Сброс загрязненных вод в природные объекты достигает гигантских масштабов.
Данные об объеме сбросных вод, приводимые в различных источниках, сильно расходятся (как и нормы разбавления загрязненных вод). Тем более сложно оценить объем антропогенно загрязненных вод в самих природных объектах. Сопоставление различных данных приводит к выводу, что ежегодно в мире загрязняется от 12 до 17 тысяч кубических километров поверхностных вод, то есть порядка половины доступной пре-сной воды. Именно за-грязнение водных объектов в настоящее время служит основной при-чи-ной не-хватки воды.
К 1950 году в мире было построено 5 тысяч плотин высотой более 15 метров. Сейчас таких плотин более 45 тысяч В последние полвека создавалось в среднем по две плотины в день. Однако возможности крупномасштабного гидротехнического строительства, отвечающего критериям экономической целесообразности, в Европе и США практически уже исчерпаны. Именно этим, а не экологическими ограничениями, как нередко объявляется, следует объяснить весьма заметный спад такой деятельности в указанных регионах в последние годы. В развивающихся странах уровень использования гидропотенциала, естественно, заметно ниже, соответственно больше возможностей возведения крупных гидротехнических сооружений. Но расширение водопользования требует взвешенных решений, иначе оно может привести к крайне негативным последствиям.
Изменение величины и режима речного стока, загрязнение водных объектов ведут к нарушению цикла жизни гидробионтов, сокращению их популяций и исчезновению видов. Инициируется деградационный процесс с положительной обратной связью, поскольку сокращение численности и уменьшение биоразнообразия этих организмов нарушает их биосферную функцию, влечет снижение их потенциала в регулировании химического состава вод для поддержания устойчивости водной среды и водных экосистем. Чрез-мерное воз-дей-ствие экономики на окружающую среду стало при---чиной, из-за ко-торой некоторые воспроизводимые ресурсы, наи-более уязвимые для антропогенных факторов, стали утрачивать свой----ство возобнови-мости. В полной мере это относится к водным ресурсам - они воспроизводимы, но их воспро-изво-ди-мость от-но-сительна.
Таким образом, мировые резервы питьевой воды, которые могли бы с приемлемыми затратами быть вовлечены в экономику, близки к исчерпанию. Между тем рост населения мира будет продолжаться еще по крайней мере полвека, хотя и с уменьшающимся темпом. Однако не только дополнительное население обусловит рост потребности в воде. Не менее важно, что этот рост поддерживается стремлением населения всех стран, а прежде всего - развивающихся, к улучшению качества жизни, невозможному без решения водохозяйственных проблем.
Экономическое процветание развитых стран в значительной степени обусловлено умелым использованием эффекта масштаба, когда отдача каждой следующей единицы затрат увеличивается с ростом объемов производства. Причины, формирующие возможность эффекта масштаба, действуют в обрабатывающей промышленности, особенно в массовом производстве и высокотехнологичных отраслях. В водопользовании, эксплуатации минеральных и биологических ресурсов, землепользовании подобные причины перекрываются иными факторами - действует закон убывающей эффективности. Затраты на транспортировку воды в масштабах ее промышленного, хозяйственно-питьевого и сельскохозяйственного применения (в км3) претерпевают резкий скачок при пересечении границ бассейна.
Импорт 1 т зерна эквивалентен импорту 1000 м3 воды. Решающим обстоятельством для формирования потоков сельскохозяйственной продукции на мировом рынке становится дефицит воды. По водоемкости производства ввоз продуктов питания в Северную Африку и на Ближний Восток эквивалентен годовому стоку реки Нил. Необходим второй Нил - в определенном смысле виртуальный, чтобы накормить население этого региона при нынешних технологиях производства продуктов питания.
Утверждение о резком скачке затрат на транспортировку воды при пересечении границ бассейна справедливо именно для крупномасштабного водопользования, типичного для промышленности и сельского хозяйства. Часто повторяемая констатация, что бутылка воды стоит дороже, чем бутылка бензина, и предположение, что перевозить ее можно теми же способами, справедливы не столько для воды, сколько для бутылок.
Скачок транспортных затрат - главная причина, из-за которой водой нельзя торговать так, как торгуют нефтью. Рынки воды за весьма редкими исключениями всегда будут не более чем бассейновыми (имеются в виду, естественно, крупные бассейны), так что смягчение дефицита воды в странах, где он уже имеет место и будет все больше усиливаться, возможно либо за счет широкомасштабного применения водосберегающих технологий, либо благодаря отказу от производства водоемкой продукции и замещению ее импортом (либо в результате изменения системы конечного потребления, но эта возможность находится за рамками нашего анализа).
По оценкам, затраты на развитие водного хозяйства в соответствии со стратегией "as usual" ("как обычно", т.е. продолжая на экстенсивной основе устоявшиеся тенденции) для водоснабжения, канализации, водоочистки, сельского хозяйства и охраны окружающей среды составят ежегодно 180 миллиардов долларов США до 2025 года. И то, если предположить, что крупномасштабные переброски стока не будут реализовываться. Эта колоссальная величина может быть сокращена на порядок - до 10-25 млрд долларов в год для последующих 20 лет, если широко применять интенсивные технологии водопользования.
Каковы резервы экономии воды при переходе к интенсивным технологиям водопользования, можно судить по нескольким примерам. В 2000 году удельная водоемкость экономики в м3/год на 1 доллар ВВП составляла: в России - 0,3 м3/год, в Швеции - 0,012 м3/год, в Великобритании - 0,007 м3/год, в Белоруссии - 0,22 м3/год. Относительно уровня 1990 года удельная водоемкость экономики России выросла в два раза, Швеции - осталась на том же уровне, а Великобритании - в два раза уменьшилась. Ни одна из этих стран не относится к вододефицитным.
На мировом рынке сектор технологий интенсивного водопользования - водоэффективных, водосберегающих и водоохранных - будет все активнее развиваться и расширяться по мере усиления глобального вододефицита. Эти технологии основаны на использовании широкого спектра веществ "высокой химии" и управляющих информационно-вычислительных систем, продавцами здесь будут развитые страны, обладатели патентов, лицензий, "ноу-хау" и прочей интеллектуальной собственности, квалифицированных кадров, передовых высокоэффективных производств. В дополняющем его секторе водоемкой продукции продавцами могут выступать только страны, имеющие водные ресурсы в избытке по сравнению со своими внутренними потребностями. К ним принадлежит и Россия, уступающая лишь Бразилии по водообеспеченности.
Подчеркнем, что рынок водоемкой продукции - это рынок продукции, а не сырья. Для эффективного участия страны в качестве продавца на этом рынке одних запасов природного ресурса мало - необходимо и использующее его производство, не только добыча и транспортировка сырья. Используемый ресурс, т.е. пресная вода, - воспроизводимый, неиссякающий (естественно, при выполнении водоохранных правил, соблюдении гидрологических и экологических норм эксплуатации). Кроме того, это ресурс, в принципе не заменим никаким другим, его субституты могут составлять ему конкуренцию лишь до определенного природообусловленного предела, поскольку сама жизнь основана на "мокрых" технологиях.
Каковы перспективы выхода России на рынок водоемкой продукции? Для промышленности они, несомненно, очень высоки. К весьма водоемким отраслям относятся все основные подотрасли электроэнергетики, и Россия имеет здесь весьма солидный технологический опыт и научный задел. Конечно, значительная часть оборудования на наших теплоэлектростанциях морально устарела и физически изношена, но перспектива экспорта электроэнергии может послужить стимулом для обновления. Россия имеет колоссальные запасы угля, и весьма вероятно, что до появления принципиально новых электропроизводящих технологий они будут востребованы.
Нет сомнений в том, что и ожидаемые новые электропроизводящие технологии будут весьма водоемкими. Вода в значительных количествах необходима для металлургического производства, а СССР 20 лет назад был мировым лидером по объемным показателям выплавки стали и ряда цветных металлов. Исключительно водоемкой является химия полимеров, и, опять-таки, эта отрасль представлена в России как промышленными предприятиями, так и научными коллективами, способными вывести ее на высокий уровень эффективности. Существенным обстоятельством является и то, что продукция данной отрасли используется при производстве технологий интенсивного водопользования (полимерные трубы, фильтры и пр.). Это может стать стартовой площадкой для прорыва и на рынок высоких технологий этого профиля. Вряд ли вызывает сомнения тезис о необходимости развивать водоемкое целлюлозно-бумажное производство вместо экспорта необработанной древесины.
В зарубежных исследованиях проблем дефицита воды, однако, внимание обычно акцентируется на продукции не промышленности, а сельского хозяйства. На первый взгляд, здесь не найти особенно радужных перспектив для России. К хорошо известным негативным внутренним обстоятельствам добавляется такой весьма существенный внешний фактор, как заниженные цены на сельскохозяйственную продукцию на мировом рынке. Тем не менее, острота неизбежного глобального водного кризиса заставляет внимательно рассмотреть и это направление, тем более, что в начале прошлого века Россия была мировой житницей и контролировала почти 40 процентов мирового экспорта зерна.
Заниженные мировые цены на продукты питания - результат хорошо спланированной и реализованной политики развитых стран. В данный момент такие цены еще выгодны для них (имея в виду и политический аспект проблемы), как были выгодны заниженные цены на нефть в 1950-е - 1960-е годы. Так будет не всегда. Как только в глобальном масштабе станет ощущаться недостаток продовольствия (именно в глобальном масштабе, а не в отдельных странах вследствие неурожаев или иных относительно случайных обстоятельств), и это станет фактором международной нестабильности, причиной активизации терроризма и т.п., цены на сельскохозяйственную продукцию начнут расти.
Суровость нашего климата часто переоценивается. Конечно, даже в условиях глобального потепления России не стоит надеяться стать экспортером, например, хлопчатника. Однако по природным условиям она может играть на рынке продовольствия далеко не последнюю роль и сегодня. Таких урожаев и надоев, как во Франции или Нидерландах, у нас, скорее всего, не будет, но ведь по затратам на добычу и доставку внешнему покупателю наша нефть тоже примерно в восемь раз дороже, чем в Кувейте. Наконец, социальные и демографические факторы в российской деревне - это проблемы, которые необходимо решить независимо от того, что мы собираемся делать на внешнем рынке. Так или иначе, но без возрождения сельского хозяйства у России нет будущего.
Вода - не единственный воспроизводимый ресурс, так что напрашивается вопрос: не применимы ли рассуждения о воде, пусть с теми или иными модификациями, к другим воспроизводимым ресурсам? Первое, о чем вспоминают в этой связи, - лес. Россия - самое богатое лесом государство мира (как и в случае пресной воды, обладает почти четвертью мировых запасов). Несомненно, в будущем лесная и особенно лесоперерабатывающая промышленность должна занимать существенно более значимое место в экономике России, чем сейчас. Однако, в отличие от пресной воды, кризисной ситуации с древесиной в мире нет и не прогнозируется.
Перестройка структуры мировой экономики под давлением угрозы глобального водного кризиса формирует исключительно благоприятные условия для водообеспеченных стран, поскольку неизбежен рост спроса и цен на водоемкую продукцию. Экспортеры водоемкой продукции окажутся в положении, аналогичном тому, которое обеспечивает благоденствие нынешних экспортеров нефти. Воспользоваться этим шансом можно будет только при условии серьезной подготовки к развитию экспортных водоемких производств.
Одна из стратегических задач управления развитием российской экономики состоит в том, чтобы определить, какие отрасли наиболее перспективны в этом аспекте, создать благоприятные условия для их развития, синхронизированного с ожидаемыми неизбежными сдвигами на мировом рынке. Вполне вероятно, что именно производство водоемкой продукции станет доминирующим направлением для российской экономики в "постнефтяной" период. Эти отрасли и должны стать "заказчиками" на высокие технологии, подготовку специалистов, инфраструктуру и пр.
Сейчас большое внимание уделяется вопросам энергетической безопасности (в различных аспектах). В условиях глобального водного кризиса на первый план выйдет водная безопасность. Мировое сообщество будет трактовать ее как такое распределение воды и водоемкой продукции, при котором не возникает угрозы мировой стабильности по причине водных войн, водного терроризма и т.п. Соответственно, мировое сообщество будет заинтересованно следить за эффективностью и полнотой использования водных ресурсов там, где они имеются. Поэтому трактовка водной безопасности на национальном уровне будет предполагать, во-первых, удовлетворение потребностей экономики страны в водных ресурсах и, во-вторых, соответствие потребностям мирового сообщества в эффективном использовании избыточных для национальной экономики водных ресурсов.
Проблема выбора стратегии развития российской экономики в "постнефтяном" периоде в научной постановке не рассматривается ни в отечественной, ни в мировой литературе. Не изучалась также роль водных ресурсов как структурообразующего фактора для реального сектора народного хозяйства России. Задачи водного хозяйства не ставились и не анализировались для условий, когда оно оказывается центральной ресурсообеспечивающей отраслью. Возможности развития производства водоемкой продукции в России практически не исследовались в общей народнохозяйственной постановке, хотя известны работы по отдельным отраслям (гидроэлектроэнергетика, отчасти орошаемое земледелие) в частных постановках.
Системную, широкомасштабную, много- и междисциплинарную научную проработку этих проблем нельзя откладывать до времени, когда глобальный водный кризис из прогнозируемого превратится в реальный, к ней необходимо приступить уже сейчас. Планово-прогностический документ, который появится в результате, не должен быть всеобъемлющим и напоминать "Комплексную программу научно-технического прогресса", трижды (для разных периодов) разрабатывавшуюся в СССР. Это должен быть проблемно-ориентированный прогноз, сопровождаемый Национальной программой действий. В Национальной программе определяются меры, заблаговременно стимулирующие развитие отраслей - производителей перспективных видов водоемкой продукции, обеспечивающие рационализацию использования, воспроизводство и охрану водных ресурсов в соответствии с тем значением, которое они неизбежно приобретут уже через полтора-два десятилетия.
Виктор Данилов-Данильян
Доктор экономических наук,
член-корреспондент РАН,
директор Института водных проблем РАН
http://www.fondedin.ru/
