Влияние консервативных тенденций на формирование политической системы современной России

Одной из главных задач современного государства является поддержание стабильности и порядка, необходимые для повышения уровня жизни общества. Реализации этой задачи способствует политическая система, под которой понимается целостная и динамическая совокупность политических институтов, дополняющих друг друга политических ролей и отношений, норм и правил политического и государственного управления, политического сознания и исторических традиций. Для своего стабильного функционирования  политическая система должна ориентировать людей действовать по ее правилам, убедив или принудив выполнять ее предначертания.

В основе формирования современной политической системы России, рассматриваемой как совокупность политических институтов, нормативно-регулятивной сферы и информационно-коммуникативных практик, лежат потребности общества, реализуемые властными институтами.

В институциональной сфере создается конфигурация политических институтов, исходя из представлений политической элиты о наиболее эффективном государственном управлении[1]. Учитывая историческую предрасположенность российского народа к персонификации власти, сформирована управленческая вертикаль, замыкающаяся на президента как главу государства, избираемого народом и несущего полную ответственность перед обществом. В стране нет другого политического института, который мог бы соперничать по значимости с институтом президента. По мере высвобождения общества, связанного с осознанием гражданами необходимости влиять на политическую сферу, создаются выборные механизмы на различных уровнях властной вертикали, предполагающие передачу части ответственности на региональный или местный уровень. Устоявшаяся партийная система из четырех парламентских и некоторых непарламентских партий в целом отражает интересы большинства граждан и имеет тенденцию к консолидации на базе общих государственных ценностей. Включение в политическую систему ОНФ является попыткой дистанцироваться от партийных ошибок и повысить контроль со стороны общественности за состоянием дел в регионах. Формирование гражданского общества приобрело направленный прогосударственный характер, что нашло в целом поддержку со стороны большинства общества. Прозападно ориентированная часть общества находится на периферии политического поля, но не по причине запрета, а из-за непопулярности оппозиционных лидеров и возглавляемых ими политических объединений.

Нормативно-регулятивная сфера трансформируется наряду с изменениями представлений властной политической элиты об устройстве общества, соизмеряемая с ожиданиями большинства. Формируются новые политические правила игры, под которые подводится правовая база, характеризующаяся ограничениями политической активности гражданского общества и оппозиции, что в целом поддерживается российскими гражданами. Порядок функционирования и взаимодействия органов государственной власти институционализируется, находя документальное выражение в законодательных и иных нормативных правовых актах, издаваемых этими органами.

В информационно-коммуникативной сфере государство проводит активную целенаправленную политику по развитию таких ценностей, которые исторически являлись характерными для России: патриотизм, справедливость в ее исторической интерпретации, великодержавие. Контролируя СМИ, формирующие широкое общественное мнение, государство допускает в информационную сферу иные медиа, отражающие интересы различных групп населения, не разделяющих мнения большинства. Как пишут некоторые публицисты, «полная свобода слова в Интернете, достаточная свобода слова на радио, определенная свобода слова бумажных СМИ»[2].

При достаточно широкой поддержке граждан происходит изменение социо-культурной парадигмы российского общества. Так, в утвержденной 31 декабря 2015 года Стратегии национальной безопасности Российской Федерации констатируется: «Возрождаются традиционные российские духовно-нравственные ценности. У подрастающего поколения формируется достойное отношение к истории России. Происходит консолидация гражданского общества вокруг общих ценностей, формирующих фундамент государственности, таких как свобода и независимость России, гуманизм, межнациональный мир и согласие, единство культур многонационального народа Российской Федерации, уважение семейных и конфессиональных традиций, патриотизм»[3].

Таким образом, происходит трансформация политической системы России при доминирующем влиянии консервативных тенденций, разделяемых значительной частью населения и реализуемых как во внешне-, так и внутриполитической практике.

Обращение к консервативным ценностям в политическом процессе легко объяснимо. Неудачи социально-экономического развития страны в 1990-е гг., ориентированного на либерально-демократические ценности и идеалы, сформировали у большинства россиян отрицательный образ демократии и либерализма в их западном воплощении. Собственный негативный опыт восприятия либеральных ценностей был дополнен социальными преобразованиями в западных странах, которые не поддерживаются в России большинством населения. Это легализация однополых браков, возможность усыновлять детей однополыми родителями, взрослая и детская эвтаназия и т. д. В ряде европейских государств с этими радикальными свободами не согласны многие в обществе, что отталкивает россиян от западных свобод в лоно традиционной политики. Кроме того, агрессивная политика США по продвижению западных ценностей в страны арабского мира, постсоветского пространства, в латиноамериканские государства, в том числе посредством военных вторжений и осуществления «цветных революций», минимизировало в российском обществе сторонников, придерживающихся либеральной модели развития страны.

Поэтому поиск своего пути развития, органично сочетающегося с социально-культурной спецификой России, стал приоритетным в 2000-е гг. Не отказываясь полностью от западных либеральных идей, обществу был предложен адаптированный к российским условиям ценностный вариант политического устройства и общественного развития, который в значительной степени соответствует концепции «охранительного» либерализма Б.Н. Чичерина.

 Сущность концепции, разработанной российским мыслителем во второй половине XIX века, заключается в сочетании либеральных мер и сильной власти. Либеральные меры обеспечивают права граждан, охраняют свободу мысли и свободу совести, а сильная  власть охраняет порядок, строго надзирает за исполнением законов, внушает гражданам уверенность в твердости государства и разумной силе, которая сумеет отстоять общественные интересы[4].

Консервативное наполнение политической практики предполагает адаптацию к жизни, извлечение уроков из истории, понимание условий, в которых действует власть, не предъявление безрассудных требований, а конструктивное сотрудничество. Как показал опыт последних десятилетий, западные либеральные институты не смогли прижиться в России, в связи с чем консервативный тренд был очевиден, в том числе благодаря сопутствующим факторам.

 2013 год ознаменовался празднованием 400-летия дома Романовых, которое было насыщено различными познавательными мероприятиями просветительского характера, транслируемыми по всем государственным каналам. Взгляд на события, начиная со Смутного времени и до современности, значительно отличается от официально признанной исторической версии, распространяемой прежде. Акцент в правлении каждого из Романовых сделан на успехах и достижениях, которым противостояли деструктивные элементы, ранее именуемые народными героями и революционерами. Красноречиво об изменении официального исторического дискурса свидетельствует точка зрения В.В. Путина: «Слишком часто в национальной истории вместо оппозиции власти мы сталкиваемся с оппозицией самой России. И знаем, чем это заканчивалось: сносом государства как такового»[5]. Таким образом, обществу были предъявлены «духовные скрепы», о дефиците которых президент говорил в декабре 2012 г. Обращение к эпохе Романовых — это попытка легитимизации режима через обоснование преемственности, связанной с патриотизмом, любовью к своей истории и правителям, которые сохраняют страну и ее суверенитет.

В данный контекст вписывается работа над единым учебником истории, инициатива в создании которого принадлежит Президенту России. По его мнению, учебники должны быть свободны от двойных толкований и выверены стилистически, что будет способствовать взаимосвязи всех этапов российской истории, уважения ко всем страницам нашего прошлого[6].

В 2000-е гг. государство наладило взаимоуважительный диалог и конструктивное сотрудничество с Русской православной церковью, что повысило ее влияние на все процессы, происходящие в стране. Гармоничное сочетание интересов, распределение ответственности между РПЦ и государством стало служить приоритетом в их отношениях.  Церковь сохраняет лояльность государству, акцентируя внимание на воспитании нравственности и формировании в обществе моральных ценностей, присущих православию. О востребованности такой политики свидетельствуют огромные очереди к церковным святыням и высокий уровень доверия людей к РПЦ.

Одна из приоритетных тенденций современной власти – это возвеличивание патриотизма в его традиционалистском варианте. Так президент видит в патриотизме «консолидирующую базу нашей политики. Быть патриотом значит не только с уважением и любовью относиться к своей истории, …а прежде всего, служить обществу и стране»[7]. Следовательно, служение Отечеству объявляется приоритетным по сравнению с индивидуальными интересами человека. 3 февраля 2016 г. на встрече с активом Клуба лидеров – неформального объединения средних и мелких предпринимателей, представляющих различные отрасли российской экономики, Президент России подтвердил: «У нас нет никакой и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма»[8].

Объединение людей вокруг признаваемой обществом значимой идеи является важной задачей любой власти. Однако мобилизация людей вокруг патриотических ценностей может привести к преследованию непатриотично настроенных людей, преобладанию политической целесообразности перед правовым характером государства, запретам, ограничениям прав и свобод под благовидными предлогами.

Такой подход к пониманию патриотизма входит в противоречие с другим, основанным не на возвеличивании или оправдании исторического прошлого, а на поиске путей эффективного развития современного государства. В данном контексте представляется актуальным высказывание П.Я. Чаадаева: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы, прежде всего, обязаны родине истиной. …Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм, этот патриотизм лени, который приспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы»[9].

В данном контексте представляется необходимым минимизировать возможные издержки возвеличивания «правильного патриотизма» и агрессию по отношению к инакомыслящим. Поиск «пятой колонны», «национал-предателей» может стать стимулом для рьяных чиновников доказать свое верноподданничество, например, через поиски «врагов народа», которыми станут, скорее всего, критики современной власти. Степень патриотизма в таком случае будет определяться не с точки зрения пользы для родины, а массовым общественным мнением, зачастую подменяемым мнением политического руководства разного уровня. Более того, вольно трактуемая чиновниками польза для родины зачастую ограничивает права и свободы человека.

Наряду с патриотизмом достаточно эффективно эксплуатируется историческое стремление российского народа к великодержавию. Гордость за державу, за ее успехи, за то, что ее боятся недруги, которые окружают Россию – таков лейтмотив тех, кто поддерживает политику команды В.В. Путина. Российский историк Наталья Нарочницкая пишет: «Для России быть великой державой… это единственное условие нашего самостояния в мировой истории»[10].

Таким образом, наполнение социально-политической жизни новым ценностным содержанием было инициировано российской властью, которая предложила обществу консервативные ценности в качестве замещения социальной неудовлетворенности, характеризуемой понятием относительной депривации. Относительная депривация определяется как восприятие субъектом расхождения между его ценностными экспектациями (желаниями, надеждами) и ценностными возможностями[11].

Причина поддержки значительной частью населения президентской политики заключается в потребности человека к позитивному восприятию жизни, которое по субъективным обстоятельствам невозможно ценой собственных усилий, но вполне реально - через гордость за страну. У человека, осознающего, что его низкий уровень жизни и его возможности, над повышением которых он не собирается работать, потому что не научился, не изменятся, появляется потребность в компенсации его неудач позитивными эмоциями, которые он привык разделять с чем-то сильным и могучим, имеющим к нему некое отношение. То есть со своей страной. Именно эта часть общества поддерживает президентскую великодержавную политику в ее радикальном варианте.

Стабильность политической системы во многом определяется поддержкой властных институтов со стороны общества. Когда речь идет о способах функционирования политической системы, используют термин «политический режим», характеризующий взаи­мосвязь государственной власти и общества. Он определяет совокупность средств и методов, используемых государством при отправле­нии власти, отражает степень политической свободы в обществе и правовое положение личности.

Характеризуя политический режим в современной России, следует отметить, что методы и способы реализации власти в большинстве своем не вызывают негативной реакции со стороны широких слоев общества и в целом отвечают интересам большинства социально-политических институтов. Можно констатировать становление в России консолидированного режима, под которым английский политолог Ричард Роуз понимает «такой режим, который имеет достаточно сильные институты, чтобы возникающие запросы на изменения разрешались в рамках существующей системы то ли в результате действий, которые сохраняют режим в неизменном виде (например, смена руководства государства на выборах), то ли в результате соглашения, достигнутого внутри военной хунты или центрального комитета в однопартийном государстве»[12].

Центром консолидации является Владимир Путин. Падение рубля и цен на нефть, инфляция, война в Сирии, теракт на борту российского пассажирского самолета и уничтожение боевого самолета у турецкой границы, протесты дальнобойщиков — не изменили отношение граждан к Президенту России.

С В.В. Путиным связаны внешнеполитические успехи страны. Население с пониманием восприняло его убеждение в том, что если мы не будем воевать далеко от наших границ, в Сирии, то велика вероятность, что придется воевать у себя на Кавказе. Поэтому участие России в сирийской военной операции способствовало росту доверия населения к национальному лидеру.

Ненасильственная поддержка обществом власти является демократической тенденцией. Следует отметить, что за последние годы значительно возросло число людей, считающих, что мы живем в демократической стране. По данным Левада-центра 62% россиян полагают, что демократия в России существует в полной мере или отчасти. Причем 46% признают, что демократия в нашей стране должна быть «совершенно особая, соответствующая национальным традициям и специфике России». И лишь 16% считают, что демократия у нас должна быть такой же, как на Западе[13].

Таким образом, сформировавшаяся в стране политическая система воспринимается большинством россиян как демократическая и соответствующая их интересам. Но это не институциональная демократия, а персонифицированная, а потому нестабильная, так как зависит от одного показателя – доверия к лидеру, которое может колебаться в зависимости от социально-экономической ситуации и многих субъективных причин.

По мнению российского публициста Леонида Радзиховского, в России сформировалось общество, которое живёт в придуманном виртуальном мире. Проводя параллели с романом Дж. Оруэлла «1984», он пишет: «мы живём в обществе стопроцентно управляемом…», в котором присутствуют «пятиминутки ненависти, речекряки, голдстейн, образ врага, и так далее. И вместе с тем, полная открытость, полная возможность всё это критиковать, всё это разоблачать, что ни в какой степени не только не мешает устойчивости системы, но делает систему значительно более устойчивой»[14].

Вероятно, весь этот симбиоз несочетаемых эклектичных факторов и характеризует в значительной степени современную политическую систему России.

Что является слабым звеном в созданной политической системе?

1. Бюрократизация, которая пронизала все сферы жизнедеятельности общества: все структуры власти, образование, здравоохранение и т. д. С одной стороны, именно бюрократизация лежит в основе системы, созданной В.В. Путиным и консолидирующей общество; с другой стороны, задача повышения управляемости страной давно достигнута и дальнейшее ее расширение приводит к засилью чиновников и препятствует эффективному развитию общества. Везде, где это возможно, минимизируются выборные процессы: в университетах, в органах местного управления. Созданная вертикаль власти оказалась наиболее удобной властной конфигурацией для распространения коррупции. Современная система в какой-то степени напоминает период правления Николая I, при котором бюрократизация, дополненная опорой власти на силовые структуры, достигла широких масштабов.

Последствиями вертикализации власти является персональная ответственность глав администраций за результаты выборов, что служит важным фактором нарушений на избирательных участках. Это вызывает недоверие общества к избираемым представительным органам власти, приводит к разочарованию в демократических институтах.

1. Стабильности политической системы не способствуют сомнительные решения, принимаемые исполнительной властью и ни с кем не согласованные: несовершенство системы сбора оплаты за проезд грузовым транспортом «Платон», отмена бесплатного проезда льготным категориям граждан (Краснодарский край) и многие другие. Эти решения принимаются в отрыве от представительных органов власти и общественности, поэтому снижают степень доверия населения в целом к государству, вызывают резко негативную реакцию со стороны заинтересованных слоев населения.
2. Недоверие государства к гражданскому обществу. Взаимодействие государства и гражданского общества является принципиально важным для поддержания стабильности политической системы: кто как ни гражданское общество окажет поддержку государству в трудную минуту. Особенностью взаимодействия государственных органов с общественно-политическими объединениями и активными гражданами является деление общественности на патриотично ориентированную и прозападную. Самостоятельно действующие общественные структуры вызывают недоверие со стороны государства, что выражается в стремлении дистанцироваться от нередко справедливых требований и представить их в качестве «пятой колонны».

Тем не менее, понимание необходимости координировать свои действия с широкой общественностью в органах государственной власти все же постепенно возникает. В данном контексте следует отметить, что впервые в документе стратегического планирования отмечена необходимость  «взаимодействия органов обеспечения государственной безопасности и правопорядка с гражданским обществом, повышение доверия граждан к правоохранительной и судебной системам…»[15]. А в ходе заседания Совета по противодействию коррупции 27 января 2016 г. руководитель администрации Президента С.Б. Иванов заявил: «Эффективная борьба с коррупцией невозможна без гражданского общества, невозможна априори. Поэтому задача органов власти всех уровней не просто прислушиваться к информации небезразличных граждан, но и активно привлекать к антикоррупционным действиям патриотично и конструктивно настроенных активистов»[16]. То есть деление гражданского общества на «своих» и «чужих» сохраняется, поэтому следует отметить, что государственные органы по-прежнему с недоверием относятся к институтам гражданского общества, неподконтрольных властным структурам.

1. Опасность для стабильности представляет рост бедности населения.

По данным ФОМ у 49% россиян материальное положение в 2015 г. ухудшилось[17]. По данным ВЦИОМ число материально неблагополучных граждан в стране возросло до 60%, что почти в 4 раза выше показателя ноября 2014 г.[18]  По данным Левада-центра эта цифра составляет 58% - это люди, которые тратят все свои средства на питание и одежду[19].

В рамках Гайдаровского форума 14 января 2016 года состоялась экспертная дискуссия «Россия в кризисе: политические риски 2016 года», в ходе которой участники дискуссии пришли к выводу, что декларируемый уровень протестных настроений в стране невысок, но этот  показатель не отражает реальной ситуации. Прежде всего, протестные настроения усиливаются в ранее благополучных субъектах (регионах - донорах). В условиях ухудшения социально-экономической ситуации,  население этих субъектов острее других переживает ухудшение своего положения. Протестные настроения превратятся в значимый фактор дестабилизации в том случае, если локальные протестные инициативы синхронизируются с общим протестом, обусловленным негативными экономическими тенденциями в стране[20].

1. Относительная стабильность политической системы, достигнутая на волне патриотических геополитических настроений, не является долговременной. К тому же она не решает стратегической задачи – вписаться на правах актора в новый социальный мир, новую социальную реальность, формирующуюся под влиянием современных технологий, изменяющих всю нашу жизнь, включая политическую сферу. Передовые страны переживают уже вторую информационную революцию[21], создавая «киберфизические системы». Акторы в этом новом мире будут определять технические стандарты – это стратегическая цель, к которой уже сейчас стремятся США, Германия, Южная Корея, Китай.

В данном контексте первоочередной задачей в России является не просто создание отдельных центров информационных технологий, не в полной мере себя реализовавших (Сколково), а в целом формирование благоприятных условий для развития предпринимательской деятельности, ориентированной на инновации. А для этого необходимо решить первоочередные задачи, актуальные на протяжении последних полутора десятилетий: гарантия права собственности, снижение налоговой нагрузки на бизнес, минимизация бюрократического давления на предпринимателей, независимая судебная система, практико-ориентированная система образования. Наука должна быть связана с практикой и с образованием, образование, должно быть связано с практикой и с наукой, а бизнес, должен быть связан с наукой и с образованием[22].

Потребность в стабильности выходит на первый план и в социологических опросах. Так, Левада-центр отмечает изменение приоритетов в государственной политике граждан России: в 1999 г. это были борьба с преступностью – 56% и укрепление порядка в стране – 52%; в декабре 2015 г. на первое место вышли стабилизация политической и экономической ситуации в стране (53%), социальные гарантии (51%), своевременная выплата зарплаты и пенсий (51%)[23].

Как показывает политическая практика, демократическая система более стабильна, так как ее политические институты не только перераспределяют выгоду от политики в пользу большинства граждан, но и играют решающую роль в будущем распределении политической власти. Демократии более чувствительны к проблемам людей и заботятся об интересах общества больше, чем недемократии, так как решения в демократической системе принимаются под влиянием мнений и потребностей большинства.

Согласно подходу американских экономистов Д. Асемоглу и Дж.А. Робинсона, закрытое общество обходится дороже, чем открытое. С их точки зрения, наиболее стабильной политическая ситуация становится в случае изменения в структуре активов общества, соотнесенных с затратами и выгодами для элиты. То есть, если репрессии будут обходиться государству очень дорого, то элита откажется от них в пользу более дешевых и стабильных методов управления[24], каковыми являются демократические методы. Поэтому демократизация становится возможной лишь перед угрозой революции и массовыми выступлениями граждан. Д. Асемоглу и Дж.А. Робинсон полагают, что демократии не даруются обществу элитой потому, что «изменились ее ценности. Ее требуют лишенные права голоса как способ получить политическую власть и тем самым гарантировать большую долю экономических благ в рамках системы»[25].

По мнению А.И. Соловьева, «нынешняя стадия развития государства базируется на приоритетах самосохранения политического режима и второстепенном характере целей развития общества»[26], что может привести к разрушению достаточно хрупкого доверия, сформировавшегося между государством и гражданами. Косвенно о таком развитии событий свидетельствует увеличивающаяся разница в доходах между богатыми и бедными в пользу первых. В данном контексте можно предположить, что в российском варианте приоритет демократии будет отдан тогда, когда общество перестанет надеяться только на своего национального лидера, а отдаст предпочтение созданию таких политических институтов, которые будут формироваться населением в ходе честных выборов, а впоследствии – находиться под постоянным контролем общественности. Для этого массовое сознание россиян должно обрести чувство гражданского достоинства и политической ответственности, а в рамках политической системы создана атмосфера доверия к сформированным под влиянием народа институтам власти, а не к отдельным политикам.

Следует отметить, что в российской политической элите есть понимание необходимости приоритета общественных благ, создания благоприятных условий для развития человека. Об этом свидетельствуют различные нормативно-правовые документы. Так, повышению стабильности политической системы может способствовать реализация основных показателей состояния национальной безопасности, изложенных в вышеупомянутой Стратегии, среди которых можно выделить удовлетворенность граждан степенью защищенности своих конституционных прав и свобод, личных и имущественных интересов, в том числе от преступных посягательств, ожидаемая продолжительность жизни, ВВП на душу населения, децильный коэффициент, уровень инфляции, уровень безработицы, доля расходов в валовом внутреннем продукте на развитие науки, технологий, образования и на культуру, доля территории Российской Федерации, не соответствующая экологическим нормативам.

Таким образом, консервативное наполнение социального и политического пространства в современной России, связанное с обращением к историческим ценностям и привычным политическим институтам, обеспечивает стабильность в краткосрочной перспективе. Для реализации стратегических задач необходимо формировать политическую систему с открытой социальной средой, эффективно функционирующими политическими институтами, развитым гражданским обществом и модернизаторски ориентированной политической элитой.

Баранов Н.А. Влияние консервативных тенденций на формирование политической системы современной России // Обозреватель-Observer. 2016. №3. С.6-18.