Уважаемый господин Председатель,
Уважаемые дамы и господа, друзья,
Прежде всего, хотел бы поблагодарить за возможность поделиться своими взглядами на актуальные международные проблемы и роль России в мировых делах.
Тема конференции - "Ответственность России в мировой политике" - весьма верно отражает наше собственное мироощущение, поскольку нашу роль в глобализирующемся мире мы формулируем не только на основе того, чего нам от этого мира надо, но и от того, чего этот мир ждет от нас. Трудно спорить с тем, что международное положение России обрело новое качество в условиях системного кризиса международных отношений. Исходим из того, что по мере дальнейшего укрепления России, ее позиций на международной арене повышается и наша ответственность за происходящее в мире. Такое понимание легло в основу внешнеполитической философии, которая изложена в Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной Президентом Д.А.Медведевым.
Сегодня ответственность ведущих государств в международных делах предполагает отказ от экономического и политического эгоизма, от продвижения своих политических и экономических интересов в ущерб другим; готовность вносить свой вклад в усилия по повышению управляемости мировых процессов, включая формирование коллективного лидерства ведущих государств.
Международное сообщество слишком долго пассивно наблюдало за процессами разбалансировки существующей глобальной системы управления, которая дает капитальные сбои не только в политике, но и в экономике и финансах. В отсутствие общих правил поведения нас будут и далее преследовать кризисные явления и нестабильность. "Мягкая посадка" для всех возможна только посредством по-настоящему коллективных усилий, с вовлечением всех "игроков", обладающих потенциалом и ресурсами, необходимыми для реализации согласованных решений.
События августа имели далеко идущие геополитические последствия, в том числе для евроатлантической политики. Было бы трудно более наглядно, чем это сделал режим Саакашвили, высветить несостоятельность всей европейской архитектуры безопасности. Фрагментированная, с претензией на натоцентричность, она не смогла предотвратить ни военную авантюру, ни подготовившие ее поставки тбилисскому режиму огромного количества наступательных вооружений вопреки кодексам ЕС и ОБСЕ и Вассенаарским договоренностям.
К сожалению, щедрость доноров к режиму в Тбилиси может быть понята там однозначно - агрессия вознаграждается. Тот же эффект имели бы и попытки ремилитаризации Грузии при нынешней власти.
Скажу вновь, что ничего геополитического, никаких схем и замыслов "потрясти геополитическое дерево" и воспользоваться его плодами у нас не было. У тех, кто нас обвиняет в этом, получается, как у Гоголя, когда он писал, как воспринимали его литературных героев - всегда почему-то примеряя их образы на себя. Геополитические последствия, которые проявились после кавказского кризиса, носят объективный характер. Действительно, теперь многие вещи прояснились, и слава Богу.
Кавказский кризис показал, что современные проблемы, включая урегулирование конфликтов и кризисных ситуаций, не имеют силовых решений. Нет альтернативы политико-дипломатическим методам с вовлечением всех сторон в целях достижения согласия. Поэтому мы будем и далее в рамках действующих форматов предпринимать активные усилия по оказанию всемерного содействия приднестровскому и нагорно-карабахскому урегулированию с тем, чтобы помочь сторонам выйти на договоренности. Убежден, что вполне возможно найти взаимоприемлемые решения. Такая же возможность была и в отношении югоосетинского и абхазского конфликтов, однако Тбилиси взял курс на подрыв имевшихся договоренностей.
Должно быть ясно, что Россия действовала чрезвычайным образом в чрезвычайных обстоятельствах, вызванных грубейшим нарушением грузинской стороной международного права и своих международных обязательств. Мы не видим, где еще на евроатлантическом пространстве может найтись деятель, который бы создал подобную ситуацию. Поэтому, нет никаких оснований для нагнетания напряженности в духе пресловутой "теории домино".
Не можем согласиться, когда исторически обусловленные, взаимо-привилегированные отношения между государствами на пространстве бывшего Советского Союза пытаются выдать за некую "сферу влияния". Если принять эту логику, то под это определение подпадают Европейская политика соседства, "Восточное партнерство" и многие другие проекты Евросоюза, решения по которым принимаются без участия России, хотя они касаются наших соседей, не говоря уже о проектах НАТО. В обсуждениях по статусу Косово наши европейские партнеры постоянно апеллировали к тому, что Балканы - "европейская проблема". То есть имелись в виду особые, привилегированные интересы Евросоюза в этом регионе, причем - не взирая на позицию Сербии.
Когда же мы устами Президента упомянули о наших привилегированных интересах, вдруг начался шум. Непонятно, чем это было вызвано. Еще раз хотелось бы подчеркнуть, что не только у России есть привилегированные интересы, прежде всего, в отношениях с нашими ближайшими соседями, но речь идет о том, что у наших ближайших соседей в России есть такие же привилегированные интересы. Не понимать это и пытаться разрушать то, что зиждется на совместной объективной истории, на взаимозависимости и взаимопереплетении экономики, инфраструктуры, культуры, гуманитарных сфер жизни - это идти против истории. Надеюсь, что здесь не будет каких-то спекуляций, и мы все будем воспринимать и уважать эту данность.
Думаю, пришло время подвести черту. Сейчас всем нам надо успокоить страсти, заняться совместным анализом ситуации.
Нам постоянно говорят, что демократии не воюют. Почему же на путь войны встал режим, сертифицированный кем-то как демократический? И какую ответственность должен нести "сертификатор"? Наверное, сподручней содействовать распространению демократии собственным примером. Если речь идет о понимании исторической миссии собственной страны, то необязательно от нее отказываться, ее можно сублимировать в полезные вещи - такие, как борьба с глобальной бедностью, разработка альтернативных источников энергии, решение всего спектра глобальных проблем человечества. Это создало бы условия для нормального внутреннего развития всех государств.
Думаю, надо начать с того, чтобы дать самому грузинскому народу, с участием оппозиции, с открытием для него доступа ко всем запрещенным ныне СМИ, прояснить, что же в конечном счете произошло и почему это стало возможным. Нас настораживает информация, получаемая по различным каналам, о планируемых вновь арестах политических деятелей, перешедших в оппозицию. Все это настораживает, но не удивляет.
Думаю, что объективной причиной нестабильности на пространстве бывшего Советского Союза стал процесс создания здесь национальных государств. Отчасти это предопределило их системную несовместимость с Европейским союзом, который поставил себе задачу вступления в так называемый постмодернистский этап развития - с делегированием части суверенитета наднациональным органам. Движение к этой цели серьезно притормозили волны расширения за счет приема новых членов из числа стран Центральной и Восточной Европы, также восполнявших в своем развитии этап становления национальных государств. На это указывал "развод" Чехии и Словакии. Это обстоятельство было явно недооценено теми, кто принимал решение об ускоренном принятии новых членов в Евросоюз, руководствуясь не столько их социально-экономической и внутриполитической готовностью, сколько геополитическими соображениями. Поэтому Евросоюзу сейчас так сложно "переварить" современное расширенное состояние. Но мы однозначно желаем ему в этом успехов и заинтересованы в том, чтобы все задуманные реформы были реализованы и мы могли бы разговаривать с ЕС "по одному телефону".
К сожалению, наши западные партнеры не смогли по достоинству оценить постмодернистские по своей сути элементы советского и российского опыта, такие как интернационализм, хотя и мотивированный идеологически, и процесс создания наднациональной общности, основанной на общих ценностях и устремлениях. Их современным, очищенным от идеологии воплощением стали СНГ, Союзное государства России и Белоруссии, ЕврАзЭС, ОДКБ - эти не блоковые, а интегрирующие организации. Отношения в них имеют свою цивилизационную специфику - здесь не давят друг на друга, не выкручивают руки, что далеко не все понимают на Западе.
Постепенный переход на рыночные принципы способствует формированию более равноправных торгово-экономических отношений между бывшими республиками Советского Союза при сохранении всех позитивных элементов общего исторического существования.
Риторика последних лет мешает видеть и то, что именно усилиями России удалось свести до минимума - по историческим меркам - негативные последствия распада Советского Союза. Как верно подметил Доминик Ливен ("Время новостей" за 20 октября), в полутора десятках лет существования современной России - при всех очевидных различиях - спрессовался опыт упадка и разрушения Британской империи, который происходил на протяжении жизни трех поколений и был, замечу, смягчен кооптацией Лондона в англосаксонский альянс, который "формировал сердцевину Запада и определял его значение". Объективному взгляду на вещи мешают предрассудки прошлого - поэтому мы и говорим о негативной роли советологов в выработке российской политики ряда западных стран.
Почему единая Европа должна строиться из одного центра, а не на нескольких площадках одновременно? Стремление "растащить" постсоветское пространство "по кускам" слишком уж напоминает большевистский метод расчистки места под новое строительство. Такой метод только передвигает разделительную линию в Европе к российской границе, а мы хотим эту линию ликвидировать и, об этом, по крайней мере, на словах договариваемся с ЕС и с НАТО. Более того, курс на отрыв от России ее соседей на путях создания национальных государств XIX века грозит всей Европе возвращением в ХХ век с его разрушительным национализмом.
Все это нашло свое закономерное выражение в грузинской попытке силой, то есть не по-европейски, решить конфликт в Южной Осетии. Сюда же следует отнести и исторические экстраполяции в нацизм, ставший вершиной саморазрушения Европы, которое удалось предотвратить в значительной степени с помощью Советского Союза.
Что наиболее опасно, так это демонстрируемое подобным подходом отношение к России как к заведомо чуждому Европе элементу. Создается впечатление, что эта линия имеет целью создать "ощетинившуюся" Россию - как средство придать второе дыхание существованию Запада в его исключительном по отношению к внешнему миру формате.
И В.В.Путин в свою бытность Президентом (достаточно прочесть его статью, посвященную 50-летию Евросоюза в марте 2007 года), и Президент Д.А.Медведев, выступая в Берлине и затем в Эвиане, убедительно обосновали приверженность России европейскому выбору. Эта линия нашла свое воплощение в таких идеях, призванных обеспечить единство всей европейской цивилизации, как стратегическая открытость, под которой мы понимаем реальное вовлечение Евросоюза в обсуждение проблем стратегической стабильности, которая до сих пор ограничена нашим диалогом с Вашингтоном. Наладив тройственное взаимодействие Россия-США-Европа можно было бы в корне изменить характер стратегических отношений в мире. Именно этим продиктовано наше предложение о начале разработки Договора о европейской безопасности.
"Земляничные поляны" Европы являются нашим общим достоянием. Их не должны больше топтать сапоги и утюжить танки. Мы всегда будем проводить различие между Европой, нашими отношениями с конкретными европейскими странами и привязкой к европейской территории военных объектов неевропейских стран. Это в полной мере относится к позиции, которую мы занимаем в отношении Польши и Чехии в связи с планами развертывания там "третьего позиционного района".
Мы убеждены, что назрела необходимость капитальной перестройки европейской архитектуры безопасности, ее модернизации в соответствии с требованиями времени. Необходимо начать переговоры по новому, юридически обязывающему Договору о евроатлантической безопасности. С его помощью можно создать надежную систему подлинно всеобъемлющей безопасности, призванную объединить всю Евро-Атлантику на основе единых правил и гарантий неделимости безопасности. Ключевые принципы такого документа Президент сформулировал на Конференции по мировой политике в Эвиане. Мы сейчас намечаем серию консультаций по конкретизации этих принципов с привлечением к этим дискуссиям экспертного сообщества.
Оптимальную площадку для переговоров подскажет жизнь. Мы открыты для обсуждения и других возможных идей. Но их нет. Говорят лишь, что наша инициатива направлена на подрыв НАТО, на подмену всеобъемлющего характера безопасности, закрепленного в Хельсинкском Заключительном акте, за счет забвения гуманитарной корзины. Это абсолютно не так. И мы разъясняем публично, что приглашать к участию в разработке договора мы хотим не только все страны, но и все организации, которые функционируют на данном пространстве в сфере безопасности. Мы отнюдь не хотим подрывать гуманитарные аспекты деятельности ОБСЕ. Просто мы убеждены, что в той сфере, которая называется "военно-политической безопасностью", накопилось слишком много весьма взрывоопасных проблем, и этому нужно уделить первоочередное внимание. Когда России пытаются приклеить ярлык "ревизионистской державы", выступающей против статус-кво, было бы уместно задаться вопросом, о каком статус-кво вообще может идти речь после окончания "холодной войны", на фоне ускоренного формирования полицентричной международной системы и нынешнего глобального финансового кризиса.
Убеждены, что "ремонт" европейской архитектуры надо ускорять. Альтернатива этому только одна - ее дальнейшая деградация. Что касается наших отношений с НАТО, то события последних месяцев дали серьезные основания для того, чтобы задуматься об их будущем. Ясно одно - возврата к прежним отношениям, как если бы ничего не случилось, не будет. Неужели Европа для НАТО, а не НАТО для Европы? Требуется политическая смелость. Вот тут как раз вполне оправдан подход, который, перефразируя Наполеона, можно сформулировать следующим образом: "Ввязываемся в дискуссию, и потом будет видно". Ведь истина рождается в спорах.
В.В.Путин еще в феврале 2007 года предлагал это в Мюнхене. Это его предложение, однако, было расценено чуть ли не как начало новой "холодной войны". В ответ мы услышали, что система европейской безопасности существует, и "мы вам потом скажем", на какой "полке" России отведено в ней место. Совет Россия-НАТО создавался на основе прогрессивных принципов. Каждая страна имела равный голос. Однако ясно, что Совет Россия-НАТО не работал на тех принципах, которые были заложены при его формировании. Там все время на любом уровне было 26 плюс один, и с этим нужно что-то делать. И даже если бы НАТО не стала пытаться в одностороннем порядке нас "наказывать" за счет замораживания некоторых видов деятельности, разговор на эту тему все равно назревал. Необходимо провести инвентаризацию принципов. Если они подтверждаются, то почему не воплощаются в жизнь? Может быть, механизмы недостаточны? Вот об этом мы хотим говорить. А когда на саммите Россия-НАТО в Бухаресте мы хотели принять совместную декларацию, подтверждающую принципы, на основе которых мы работаем, то принцип, гласящий, что никто не должен обеспечивать собственную безопасность за счет безопасности других, не удалось воспроизвести - из-за позиции одной страны. Это наводит на соответствующие мысли.
Мы не уйдем далеко в трансформации нынешней "лоскутной" европейской архитектуры, если не обязуемся раз и навсегда все решать в Евро-Атлантике коллективно.
Мы рады, что урегулирование кавказского кризиса предоставило серьезный предмет для нашего взаимодействия с Евросоюзом в региональных делах. По сути, найдено европейское решение проблемы. Это отвечает общей тенденции к регионализации глобальной политики, когда региональные страны все больше и больше берут на себя ответственность и не хотят следовать советам издалека. Кстати, так был урегулирован острый этап кризиса в Зимбабве, хотя там еще предстоит достигать договоренностей о конкретном составе правительства. Так же пошел диалог между Израилем и Сирией, правда, пока через посредников. Это здоровая тенденция. Укрепляется единство ЕС на трезвой, прагматической основе. Мы доверяем своим европейским друзьям и партнерам.
Очевидно, что в глобальной и региональной политике, прежде всего в Евро-Атлантике, сохраняется остаточная биполярность. Она объективно обусловлена в вопросах стратегической стабильности. Но есть вопросы, где биполярность навязывается искусственно. Это наблюдается в монополизации переговоров с Россией по будущему ДОВСЕ. Считаю, что это неправильно. Конечно, в итоге решать судьбу Договора должны будут все участники, но ясно, что ведущие страны Европы вполне могут и должны внести свой вклад в подготовку почвы для переговоров в универсальном масштабе. Элемент такого подхода явно присутствовал и в политике внерегиональных игроков применительно к Грузии, отношения с которой были отданы на откуп одной далекой столице. Именно поэтому, на мой взгляд, в Европе "проспали" кавказский кризис. Хорошо, что инициатива Президента Франции Н.Саркози, поддержанная всем Евросоюзом, исправляет ситуацию.
Начавшиеся 15 октября в полном соответствии с договоренностями президентов Д.А.Медведева и Н.Саркози обсуждения в Женеве, которые являются статусно нейтральными, дают возможность Евросоюзу исправить этот недостаток и серьезно вовлечься в дела региона в интересах его стабилизации. Более того, участие в женевских дискуссиях американской стороны расширяет возможности для тройственного - с участием России, Евросоюза и США - взаимодействия, которое, убежден, служит формулой обеспечения единства евроатлантического пространства на политическом уровне. Движение к такому единству на политико-психологическом уровне могло бы осуществляться через расширительное толкование атлантизма - как евроатлантизма, включающего Россию, страны Центральной и Восточной Европы, весь регион от Ванкувера до Владивостока.
В книге Зб.Бжезинского и Б.Скоукрофта "Америка и мир" приводится мнение Г.Кана из "Рэнд корпорейшн" о том, что опасна не сама полицентричная система, которая является естественной и логичной, а переход к ней, который неизбежен. Все содержание книги убедительно свидетельствует о главном - невозможности проводить имперскую политику в постимперскую эпоху. Тут самое время обратиться к Освальду Шпенглеру, который столетие назад задумался об исторических судьбах Запада. Его "Закат Европы" продолжает оставаться существенной, если не большей частью, философии истории. Именно глобальная империя, будь то западная или коммунистическая, означала бы конец истории.
Логика истории подсказывает восстановление единства в европейской цивилизации. И Россия, и США произросли из Европейской цивилизации, занимались в значительной степени ее распространением на другие части света. Убежден, что фундаментальными характеристиками нового этапа мирового развития будут синтез различных моделей развития и сосуществование, в том числе различных культур и религиозных традиций. Их баланс определит история. На примере Евроатлантического региона мы видим, что история устраняет крайности - сначала опыт Советского Союза, затем либеральный капитализм - на примере жесткой англосаксонской модели, нашедшей свое наиболее полное воплощение в опыте Америки. Следуя шпенглеровскому методу, трудно не обратить внимание на то, что оба эти явления (если применительно к США вести отсчет от Нового курса Ф.Д.Рузвельта) просуществовали по 75 лет. Их синтезом стала выработанная при непосредственном влиянии СССР и при участии США в период "холодной войны" социально ориентированная модель экономического развития Западной Европы.
США - неотъемлемая часть европейской цивилизации, продукт ее исторического развития. И сейчас, наверное, пришло время "вернуться в Европу", то есть воспринять европейское мироощущение, сформировавшееся в том числе в период "холодной войны" не без участия Америки.
Сегодня наши отношения переживают не самый простой период, есть принципиальные различия в подходах к целому ряду международных проблем. В то же время полагаем, что у нас есть все возможности для выстраивания конструктивного двустороннего взаимодействия на долгосрочной основе. История российско-американских отношений знает немало острых ситуаций - были времена и похуже. Но в конечном счете здравый смысл, прагматизм и особая ответственность наших держав за будущее всего мира определяли выбор на уровне практической политики.
Мы готовы к полноформатному сотрудничеству с США. Настроены вести дела в предсказуемом и взаимовыгодном ключе, на основе равноправия и учета интересов друг друга в полном соответствии с сочинской Декларацией о стратегических рамках партнерства, подписанной Президентами В.В.Путиным и Дж.Бушем.
Как не раз заявлялось на уровне Президента и Председателя Правительства, ничто не заставит нас втянуться в новую гонку вооружений и отказаться от комплексной модернизации страны. Да, нас отвлекли, нам придется делать выводы и в плане своего военного строительства. Но никакой милитаризации внешней политики, никакой новой гонки вооружений не будет.
Разумеется, наши АПЛ со стратегическим оружием на борту - не "желтые субмарины". Они выполняют свои задачи на основе принципа разумной достаточности. Суть этих задач могут разъяснить и наши американские партнеры, которые последние 20 лет не прекращали модернизацию своих вооруженных сил, включая их стратегический компонент. Наши военные расходы составляют, по разным оценкам, от 5 до 13 процентов американских.
Мы хотели бы сократить это бремя и поэтому предлагаем сделать практические выводы из того очевидного факта, что в глобализирующемся мире нельзя регулировать международные отношения военной силой. Критически оценив опыт последних десяти лет, надо просто вернуться к тем ожиданиям в части "мирного дивиденда", которые стали закономерным следствием окончания "холодной войны".
В наших общих интересах - преодоление углубляющегося глобального финансового кризиса. Мы поддерживаем предложения о проведении чрезвычайных саммитов, в т.ч. в формате "двадцатки" и "Группы восьми", для рассмотрения накопившихся проблем. Не исключаю потребности в такого рода обсуждениях в рамках ООН, например, Экономического и Социального Совета. Необходимо и здесь преодолевать противоречие между односторонним образом действий и коллективными интересами всего международного сообщества. Как пишет "Экономист" (11 октября), на этот раз подход должен быть более системным и более глобальным.
Россия готова внести свой вклад - не только интеллектуальный, но и накопленными финансовыми ресурсами. Достаточно сравнить: одна Россия обладает золотовалютными резервами, сопоставимыми с соответствующими средствами МВФ. В общей же сложности в распоряжении правительств находится 3 триллиона долларов, причем по большей части у государств, расположенных к востоку от Урала и к востоку от Суэца. Неважно, как это будет называться, "перестройка капитализма" (Н.Саркози) или что-то другое. Важен результат.
Действительно, мы все в одной лодке. Финансовая взаимозависимость в глобализирующемся мире, которую столь убедительно демонстрируют события последних месяцев, позволяет всем сменить тему разговора и сфокусироваться на решении реальных общих проблем. Более того, тесное взаимодействие в преодолении кризиса вполне могло бы создать условия и критическую массу доверия, необходимых для решения других проблем.
Одна из "постоянных величин" европейской политики, которую мы очень ценим, - отношения между Россией и ФРГ. Российско-германские отношения служат примером сочетания прагматизма и стремления к формированию общего видения будущего Евроатлантического региона. В том же русле развиваются отношения и с рядом других европейских столиц.
Мы можем поддерживать продуктивный, взаимоуважительный диалог не только в "спокойных" геополитических условиях, но и в периоды осложнения международной обстановки, на что указывают итоги недавнего раунда межгосударственных консультаций на высшем уровне в Санкт-Петербурге. Для руководства России и Германии с самого начала было ясно: мы не дадим связать себя по рукам и ногам остротой или, если можно так сказать, "неудобством" политического момента, как бы этого кому-то ни хотелось.
Подход, основанный на стремлении понять друг друга и искать пути дальнейшего развития отношений с учетом интересов партнера, - это единственно возможный способ вести дела в современном мире.
Благодарю за внимание.
29-10-2008
www.mid.ru
