Вашингтон, здание Сената США, 16 мая 2006 года
Обратный перевод с английского
Уважаемый г-н председатель!
Уважаемые дамы и господа!
Мне выпало открывать вторую часть нашего пленарного заседания, кото-рое посвящено проблемам российской внешней политики. Говорить об этом легко, потому что практически все, происходящее сегодня в России, так или иначе имеет внешнеполитический контекст. Но в то же время говорить об этом трудно, так как в собственном смысле слова внеш-няя политика отсутствует в современной России.
Всем присутствующим в той или иной мере знаком характер политическо-го дискурса в нашей стране. Внутренняя политика определяется стремлением к тому, что президент В. Путин и другие высшие руководители государства называют "стабильностью". Во внешней политике российское руководство предпочитает придерживаться так называемой "многовекторности". По сути дела, за "стабильностью" скрывается застой, за "многовекторностью" - дезориентированность. Можно ли надеяться, что такая небогатая и во мно-гом отсталая страна, как сегодняшняя Россия, сможет стать передовой и процветающей, если в каждый конкретный момент времени будет стремиться лишь к стабильности? Можно ли представить себе эффективную внешнюю по-литику, если каждый партнер (возможно, за исключением совсем уж мел-ких государств) провозглашается стратегическим? Однако и то, и другое - такая же неотъемлемая черта современной российской политики, как выстраиваемая президентом "вертикаль власти".
На утреннем заседании, уважаемые дамы и господа, вы фактически услы-шали все, что может быть сказано о российской внешней политике. Слышали ли вы хотя бы пару слов о чем-нибудь, кроме нефти и газа, в выступлениях представителей крупнейших российских компаний? Я - нет. Слышали ли вы предложения инвестировать в Россию - страну талантливых профессионалов, высокой культуры, европейских традиций? Нет - только в Россию дешевой рабочей силы, прочной власти и обильных ресурсов. Именно так понимает стабильность российская "элита" - это стабильность вкопанной в землю трубы, гарантирирующей им место в современной геополитической игре. А многовекторность для них - это возможность проложить трубу в разных направлениях. Этим, по существу, и ограничивается политический кругозор нынешней российской "элиты".
Соответственно, внешняя политика России оказывается "реактивной" - в том смысле, что это политика реакции на те или иные события, а не их провоцирование. Не удается сходу найти об-щего языка с Европой - разворачиваемся к Китаю. Имеем неприятности на Украине - ищем взаимопонимания с Узбекистаном. Обижаемся на Соеди-ненные Штаты, которые пытаются учить нас демократии, - зовем в Москву демократов из "Хамаса". И так - практически по всему спектру внешнеполитических вопросов.
Разумеется, не имея внятной парадигмы, не понимая, какими интересами страны нельзя поступаться ни при каких обстоятельствах, российское руководство не предъявляет высоких требований к творцам и исполнителям внешнеполитического курса и не вынашивает дол-госрочных планов в отношениях с другими странами.
Я не могу сказать, что меня восхищает внешняя политика США (об этом - чуть позже). Но нельзя не признать, что Вашингтону легко говорить с ли-дерами многих стран мира хотя бы потому, что они получили образование в американских университетах. Через десять-пятнадцать лет это будет от-носиться и к президентам многих стран СНГ - в первую очередь потому, что представители российской власти обнаруживают сегодня полную неспособность го-ворить в этих странах с кем-либо, кроме властей предержащих. И это вместо того, чтобы находить и знать талантливых мо-лодых политиков (как проправительственного, так и оппозиционного тол-ка), убеждать их в искренней благожелательности России по отношению к их народам, открывать перед ними новые горизонты и впоследствии быть сопричастными их успехам! Единственный из восточноевропейских лидеров, получивший образование в новой России (пусть и не базовое)_- это пре-мьер-министр Болгарии. Но он получил его в непра-вительственном учебном центре - Московской школе политических исследо-ваний, ос-нованной Еленой Немировской и финансировавшейся в свое время ЮКОСом.
Я считаю шокирующей некомпетентность российских политтех-нологов, призванных воплощать в жизнь внешнеполитическую стратегию президента В. Путина. Как бы ни относиться г-ну Януковичу, претендовавшему недавно на пост президента Украины, остается фактом, что на состоявшихся полтора месяца назад парламентских выборах он собрал в 2,6 раза больше голосов, чем президент Ющенко, и в 1,7 раза больше, чем бывшая премьер-министр Тимошенко. Отчасти этот результат обусловлен отсутствием на сей раз российских PR-совет-ников в его команде. Но и тут не обошлось без жертв: их "подобрала" лидер Прогрес-си-вно-социалистической партии г-жа Витренко - и была "вознаграждена" 2,9% голосов и отсутствием представительства в парламенте.
Однако российская внешняя политика страда-ет не только от отсутствия стра-тегического видения и тактических навыков - гораздо больше удручает то, что нередко она оказывается просто инструментом обеспечения внутриполити-ческой "стабильности". В последнее время, как вы знаете, обострил-ся вопрос энергетических поставок из России в Западную Европу. Некото-рые политики в Европейском Союзе утверждают, что Россия - ненадеж-ный поставщик газа и нефти. Представители российского руководства настаивают на обрат-ном, заявляя, что никогда не срывали поставок. В данном случае они, не-сомненно, правы. За Россией нет грешков в энергетической сфере. Но и Европа всегда своевременно выполняла все свои финансовые обязательства. Тем не менее Европу обвиняют в ограничении дос-тупа России на свои рынки - и это в условиях, когда через пять-шесть лет у нас вообще не останется излишков газа, которые Россия могла бы постав-лять своим западным партнерам. Европу обвиняют во вмешательстве в дела стран российского "близкого зарубежья", хотя вмешательство самой России в их дела гораздо масштабнее, а динамика Европейского Союза дает множество оснований полагать, что все эти страны вскоре станут частью европейской, а не российской зоны ответственности. Однако такая тактика необходима, потому что она сеет подозри-тельность в российском обществе и дает власти соперника, в "борьбе" с которым ей нужно отстаивать суверенитет страны - пусть даже только в глазах доверчивых избирателей. Внешний враг столь же необходим для внутренней стабиль-ности, как и "вертикаль власти".
И здесь мы подходим к основной теме, как она сформулирована в нашей повестке дня: перспективам российско-американских отношений. Вопрос этот, я должен сказать, очень важен и очень сложен одновременно.
Современная Россия озабочена восстановлением своего статуса сверхдержа-вы. Соединенные Штаты сверхдержавой являются и стремятся поддер-живать свое положение в мире. Это побуждает российскую "элиту" копировать поведение Америки во внешней политике и пытаться тем самым воссоздать в обществе ощущение своего величия, ибо США служат его эталоном в современном мире. Такое копирование прослеживает-ся в очень многих аспектах - от чрезмерного использования идеи борьбы с терроризмом и скептического отношения к Европе, экспериментирующей с наднациональными ин-ститутами, до выделения средств на поддержку "демократичес-ких" движений за рубежом. Единственное, чего сегодня не хватает Рос-сии - это средств и возможностей. Были бы они в достатке - мы бы, пожалуй, еще увидели нечто вроде американских операций в Афганистане и Ираке.
Но я не собираюсь критиковать свою страну за эту особенность ее политического курса. Россия пытается походить на Соединен-ные Штаты - но, к сожалению, ваша страна подает сегодня катастрофи-чески плохой пример миру. Взгляните на наших с вами лидеров. Здесь, в Вашингтоне, тон задают сейчас люди, первые шаги которых в большой полити-ке пришлись на времена унизительного поражения во Вьетнаме. Именно тогда у господ Чейни, Вулфовитца, Рамсфелда и им подобных и возникли те реваншистские намерения, которые в полной мере реализованы ими в последние годы. (Оживление в зале, возгласы одобрения.) В начале 90-х новая волна радикалов, возмущенных незавершенностью войны в Зали-ве, пополнила ряды этой группы консервативных политиков. Чудовищные теракты 11 сентября 2001 г. дали им карт-бланш на проведение политики, самой безответственной в истории послевоенной Америки. В Москве у власти находится сегодня бывший полковник КГБ, карьера которого, как могло показаться, была разрушена крахом Советского Союза - событием, обесценившим все, чего люди этого круга достигли в "прошлой жизни". Вокруг него сплотилась самопровозглашенная российская "элита"; их единственным отличием от предста-вителей американской элиты является то, что в 90-е годы они считались в своей стране не уважаемой оппозицией, а обычными неудачниками. В восстановлении какого-то подобия советской импе-рии воплотилось столь же понятное желание этих людей вернуться во времена своего былого благополучия, сколь понятно стремление неоконсерваторов устроить бурю в жаркой пустыне Ближнего Востока в ответ на поражение в сырых джунглях Восто-чной Азии.
Поэтому американцам, если они и берутся сегодня критиковать Россию, следовало бы понимать, что они критикуют не тех, кто радикально отличается от них самих, а тех, кто хочет быть такими же, каковы они сами. Хочет, но не может... И слава богу...
Однако несмотря на то, что действия России на ми-ровой арене отчасти извинительны, они тем не менее могут - и будут - иметь крайне нежелательные последствия. Остановлюсь только на одном из них. Отворачиваясь от Европы и Соединенных Штатов, Россия выбирает в свои стра-тегические союзники Китай - страну, по меньшей мере в 3 раза превосходящую ее по объему ВВП, и почти в 10 раз - по численности населения. Российские политики увлеченно рассказывают о перспективах дружбы медведя и дра-кона. Российские военные с энтузиазмом проводят совместные маневры с Народно-освободительной армией Китая. Но не думают ли они, что эта армия когда-нибудь попробует освободить от них самих Дальний Восток? Неужели, замышляя союз России и Китая, в Кремле действительно рассчи-тывают приручить этого дракона? Кого они пытаются запугать? Европу? Америку? Естественно, Соединенным Штатам следует опасаться Китая. Но России нужно опасаться его еще больше. И нам давно надо бы подумать, как совместно противостоять чрезмерному усилению китайского влияния, а не спешить в оди-ночку подружиться с пекинскими лидерами. (Хлопки в зале).
Но я отвлекся и спешу вернуться к российско-американским отношениям. Всего несколько дней назад уже упоминавшийся г-н Чейни обратился из Вильнюса к российским лидерам, напомнив им о ценностях демократии и о недопустимости использования экономических возможностей России для давления на сопредельные страны. Эти слова звучали бы более убедительно, если бы США вели себя иначе по отношению к демократи-чески избранному правительству "Хамас", щепетильнее соблюдали пра-ва человека в Гуантанамо и не продлевали год за годом экономи-ческую блокаду Кубы. Тем не менее в России речь г-на Чей-ни оценили как своего рода объявление "холодной войны". Судя по заголовкам прессы здесь - в Бостоне и Вашингтоне - американцы всерь-ез восприняли эту оценку. Моя точка зрения на это счет: и в российской оценке, и в американском ее восприятии есть значительная передержка.
"Холодная война" началась тогда, когда в Европе столкнулись не две страны, пусть и больших, а два блока и две идеологии. Повторение "холодной войны" в современных условиях невозможно хотя бы потому, что вокруг России нет блока, интересы которого нуждались бы в ее защите и отстаивании, а у самой нее нет идеологии, способной увлечь кого бы то ни было. Состояние отношений, которые установились между нашими странами, я бы назвал скорее "холодным миром", чем "холодной войной": определенная напряженность, безусловно, имеется, но в то время как напряженность есть, самих-то отношений нет, прежде всего - эко-номических. Сегодня на США приходится менее 3% российской внешней торговли, а доля России в торговом обороте Америки и вовсе не превы-шает статистической погрешности (даже в импорте нефти Соединенными Штатами доля России составляет не более 1%).
Поэтому на вопрос, что может быть сделано для улучше-н-ия отношений между Соединенными Штатами и Российской Федерацией, я рискнул бы дать парадоксальный ответ: ничего. С того момента, когда пре-зидент В. Путин позвонил президенту Дж. Бушу, одним из первых отклик-нувшись на трагедию 11 сентября, прошло много времени и случилось много событий. Россия выбрала Америку в качестве образца для подражания; неспособность же сравниться с ней сделала Соединенные Штаты "потенциальным противником No1" для нынешней российской вла-сти. Хорошо известно, что врагами чаще всего становятся не антиподы, а те, чьи различия минимальны. Это можно сказать и применительно к отношениям между нашими странами. США ответили России взаимностью, и сейчас она стала для них одним из "приори-тет-ных" объектов критики.
Президенты В. Путин и Дж. Буш пять лет назад счи-тали, что могут стать лучшими друзьями. Сегодня ясно, что этого не случится. В. Путин не может вернуться к политике, начатой им 11 сентяб-ря, после всего того, в чем Россия обвинила Америку, и после всего того, что он предпринял на международной арене, оппонируя действиям Соединен-ных Штатов. Дж. Буш также не может поддержать Россию в ее политичес-ком курсе после своих обвинений российской власти в антидемократизме и в имперскости про-водимой Москвой политики (а на ее изменение не приходится надеяться). Поэтому, на мой взгляд, необходимо дать обоим лидерам возможность до конца пройти тот путь, на который они встали, - путь, ведущий в тупик. И у России, и у Соединенных Штатов будет время исправить ошибки. Но те, кто стремится к этому, должны набраться терпения и подождать, пока в 2008 г. оба президента поки-нут свои посты. К этому времени хорошо было бы иметь позитивную программу экономического и политического взаимодействия между Соединенными Штатами и Российской Федераци-ей - программу, которая, несомненно, будет воспринята новым поколением наших ли-деров, свободных от ощущения собственной неполноценности и смот-рящих в будущее, а не в прошлое. (Аплодисменты.)
Мое время уже закончилось, но я хотел бы сделать еще одно замечание, относящееся к утреннему заседанию. Один из выступавших - мне кажет-ся, это был представитель германской банковской группы, работающий в России, - признал, что положение ст--раны, зависимой он экспорта нефти и газа, обычно считают уязвимым в связи с возможным падением цен на энергоносители, но заявил, что вероятность этого падения сейчас крайне невелика. Я полностью согласен с ним в оценке такой вероятности. Бо-лее того, мне кажется, что при нынешней конъюнктуре цены преодолеют барьер в $100/баррель не позднее, чем к середине 2007 года. Однако позиции России действительно являются уязвимы-ми. Дело в том, что российская экономика (как и американская - и здесь мы с вами также похожи) крайне энергоемка. 2/3 производимых нефти и газа потребляются внутри стра-ны, тогда как соответствующие показатели в странах Персидского залива не превы-шают 20%. Россия с ее ВВП, не превышающим $940 млрд., потребляет больше газа, чем Япония, Великобритания, Германия, Франция и Италия, вместе взятые (но их суммарный ВВП превосходит российский показатель почти в 13 раз!). Не надо также забывать, что российская энергоемкая экономика довольно быстро растет. Поэтому главная проблема России состоит не в возможном падении цен на нефть и газ, а в несомненном сокращении ее экспортного потенциала, ко-торое станет ощутимым уже в близком будущем - на мой взгляд, начиная с 2008 или 2009-го годов. И этого фактора нельзя не учитывать в прогнозах политической ситуации.
Извините, уважаемые коллеги, что злоупотребил вашим временем. Спа-сибо за внимание.
http://www.inozemtsev.net
