Ключевой характеристикой, определяющей векторы развития Украины, Молдавии, Грузии и других новых независимых государств, является поиск наиболее привлекательного интеграционного ядра, нового системообразующего центра. При этом они зачастую оказываются перед необходимостью сделать выбор между конкурирующими моделями интеграции, предлагаемыми Евросоюзом и Россией.
Некоторые страны (например, прибалтийские государства) пытаются сделать свое географическое положение - между Россией и ЕС, отчасти между Россией и Турцией и т.п. - основой международно-политической идентичности и даже базой экономической ориентации. В этом ключе во многом строится логика внешнеполитического курса Украины как "транзитной страны" с точки зрения поставок российских энергоносителей на Запад. Подобные тенденции характерны для Грузии и Молдавии, в меньшей степени - для Белоруссии.
Суть стратегического проекта России по сплочению ее ближайшего регионального окружения заключается в евразийской интеграции во взаимодействии с Белоруссией и Казахстаном. Главный конкурирующий проект - программа "Восточное партнерство", предложенная Евросоюзом и направленная на окончательный отрыв Украины, Молдавии и государств Южного Кавказа от России.
Во второй половине 2013 г., в ходе подготовки к Вильнюсскому саммиту ЕС, соперничество двух региональных проектов особенно обострилось. На саммите предполагалось подписание Украиной, Молдавией, Грузией, Арменией и Азербайджаном соглашений об ассоциации с ЕС, предусматривающих серьезные изменения их дальнейшего развития. Россия и Евросоюз (при активной поддержке Вашингтона) развернули упорную борьбу по "перетягиванию" этих государств на свою сторону.
Евросоюз и Россия формально отрицают, что участвуют в "игре с нулевой суммой", однако примеры Армении и Украины показывают, что интеграционные проекты под руководством России и ЕС воспринимаются как противоречащие друг другу. Евросоюз рассматривает решение Армении присоединиться к Таможенному союзу (ТС) как несовместимое с условиями соглашения о зоне свободной торговли с ЕС. При этом Евросоюз не хочет подписывать отдельно экономическое соглашение о глубокой и всеобъемлющей зоне свободной торговли без политического соглашения об ассоциации. Что касается России, то она неоднократно подчеркивала, что после подписания соглашения об ассоциации Украина и Молдавия уже не смогут присоединиться к ТС.
На самом деле проблема заключается не в несовместимости интеграционных проектов, а в разных подходах к условиям, необходимым для национального развития постсоветских государств.
В своем выступлении на заседании клуба "Валдай" в сентябре 2013 г. президент России В.В. Путин отметил: "Основные направления сегодняшней конкуренции - экономико-технологическое и идейно-информационное" . Каждая из сторон выбрала свою сферу соревнования: Россия соревнуется с ЕС в сфере экономики, а ЕС с Россией - в сфере идей. Так, поворот Армении в сторону ТС Евросоюз считает ослаблением демократических перспектив для Еревана, причем экономические последствия такого поворота во внимание не принимаются. То есть чисто экономический проект (ТС) рассматривается в политических терминах. В рамках своей логики соревнования Россия (по крайней мере, на уровне риторики) больше всего обеспокоена экономическими последствиями возможного подписания Украиной соглашения об ассоциации и использует для предотвращения ее "ухода" в сторону ЕС чисто экономические рычаги. Очевидно, что четко сформулировать политическую и идейную альтернативу Москва не готова.
Логика региональных проектов под эгидой ЕС и России включает в себя три элемента - суверенитет, демократию и экономическую стабильность. Основное противоречие состоит в том, что стороны по-разному видят правильную комбинацию и правильный порядок этих элементов, необходимых для развития постсоветских государств.
Логика России предполагает достижение сначала экономической стабильности, затем реального суверенитета (как независимости от внешнего давления), и лишь после этого на повестку дня выйдет задача создания работающих демократических институтов. Европейская логика развития исходит из того, что с правовой точки зрения постсоветские государства получили суверенитет в 1991 г. Поэтому им сначала надо создать работающие демократические институты, после чего на этой основе возникнет экономическая стабильность. При этом с точки зрения России украинская логика выглядит так: национальный суверенитет частично уступается внешним акторам, которые обеспечивают Украине экономическую стабильность и работающие демократические институты.
В настоящее время не существует академического консенсуса относительно того, способствует ли экономическое процветание развитию демократии или, наоборот, демократические институты ведут к экономическому процветанию. То есть Россия и страны ЕС с их разным опытом строительства государственных структур и создания нации никогда не придут к консенсусу относительно того, какой путь развития является правильным. Это, в свою очередь, не позволяет прийти к соглашению по интеграционным проектам.
Так возможно ли достижение согласия между ЕС и Россией по вопросам ценностей и интересов?
Представляется, что как Россия, так и ЕС разделяют идею, согласно которой страны "общего соседства" должны взять ответственность за собственное развитие на себя и опираться исключительно на внешнюю техническую поддержку и внешнюю экспертизу.
Страны "общего соседства" более или менее осознанно воспринимают "Восточное партнерство" и ТС (будущий Евразийский союз) как геополитические инструменты ЕС и России соответственно. Интеграционные проекты для них - это процессы, в рамках которых более развитые партнеры ради геополитического влияния берут на себя издержки по интеграции менее развитых партнеров. Принятие на себя роли объектов геополитических игр в среднесрочной перспективе, несомненно, приносит дивиденды (например, российская помощь Украине, согласованная 17 декабря 2013 г.). Но в долгосрочной перспективе такая стратегия стран "общего соседства" будет лишь тормозить их развитие.
Изначально и "Восточное партнерство", и ТС (Евразийский союз) задумывались как инструменты модернизации, направленные на самостоятельное развитие входящих в них государств. Как отмечалось в совместной декларации Пражского саммита "Восточного партнерства" (2009 г.), "Восточное партнерство" - это форум, в рамках которого будет происходить обмен информацией и опытом относительно шагов участвующих стран на пути к демократическому транзиту, реформам и модернизации. В сентябре 2013 г. в рамках дискуссий Валдайского клуба В.В. Путин заявил: "Евразийская интеграция - это шанс для всего постсоветского пространства стать самостоятельным центром глобального развития, а не периферией для Европы или для Азии" .
Однако проблема заключается в том, что ни Россия, ни ЕС не признают модернизационную составляющую в действиях друг друга, поскольку их подходы к развитию постсоветских государств различаются.
Подводя итоги, можно сделать следующие выводы.
Первое. От соревнования России и ЕС в духе "игры с нулевой суммой" выигрывают лишь те страны "общего соседства", из-за которых оно идет. Поэтому как для России, так и для ЕС было бы выгодно превратить процессы сотрудничества на пространстве "общего соседства" в "игру с положительной суммой". Однако в силу значительных геополитических противоречий достижение консенсуса пока представляется практически невозможным.
Второе. В кратко- и среднесрочной перспективе усиление соперничества между Россией и ЕС может привести к выигрышу России, однако в долгосрочной перспективе создать полноценные интеграционные объединения на постсоветском пространстве не удастся.
Третье. Более выигрышным для России представляется дальнейшее следование стратегии деполитизации экономических отношений путем демонстрации реальных последствий принятых странами СНГ решений (например, признание независимости Абхазии и Южной Осетии стало следствием нежелания президента Грузии М. Саакашвили дать гарантию неприменения силы против этих республик). Последовательное проведение Россией политики "каждому по заслугам" в долгосрочной перспективе приведет к повышению потенциала создания полноценных интеграционных объединений на постсоветском пространстве.
Четвертое. Основой интеграционной политики России должна стать идея коллективного модернизационного развития с целью достижения региональной самодостаточности и недопущения превращения постсоветского пространства в периферийный регион.
Юлия Никитина
к.п.н., научный сотрудник
Центра постсоветских исследований ИМИ
