Политика «умной силы» и проблема гуманитарного знания в контексте глобального цивилизационного противостояния

Великая победа советского народа в Великой Отечественной войне – камень преткновения в обосновании геополитических притязаний на перекраивание политической карты мира XXI в., требующее создание исторической мифологии, в которой нет места победителям фашизма. Глобальные цивилизационные изменения, ставшие результатом реализации западными демократиями проекта по созданию однополярного мира, определяют особый интерес к инструментарию составляющей стратегии «умной силы» - политике «мягкой силы», эффективность которой подтверждается развалом СССР.  

Достижение накала противостояния России и партнеров Старого и Нового света уровня, представляющего угрозу безопасности страны, свидетельствует о глубинной - цивилизационной сути различий, обусловливающих значение гуманитарного знания, в компетенцию которого входит сохранение и передача генетического кода нации, представленного в фонде знаний о социальном опыте поколений.

Агрессивная демонстрация готовности заморских партнеров к смене «мягкой силы» на политику «жесткой силы» ставит в качестве приоритетных задачи консолидации общества и раскрытия творческого потенциала нации, решение которых необходимо для преодоления угрозы технологического отставания и зависимости, означающие «снижение безопасности и экономических возможностей страны, а в результате – потерю суверенитета».[1]

 

В чем проблема?

Технологический прогресс обусловлен прогрессом социальным. Однако принятие западных демократий в качестве образца современной демократии предполагало не обеспечение условий социального прогресса, а перезагрузку традиционных российских ценностей ценностями, направленными на программирование лишающего общество единства социального неравенства – основы социальной нестабильности.

 

«Умная сила»: проблема истоков

  Демонстрация возможностей «мягкой силы» в политической практике III тыс. н. э.  вызывает интерес к истокам возникновения и практике использования этой стратегии в истории человечества, глубины которой выходят далеко за пределы, обозначенные в книге Дж. Ная,[2] которому обязаны появлением этого термина.

 

«Ахиллесова пята» цивилизации homo sapiens 

«Ахиллесова пята» homo sapiens - зависимость от способности к сохранению и передаче генетического кода цивилизации, представленного в фонде знаний о социальном опыте поколений – залоге выживания вида и основы социального прогресса, определила формирование специального института, ответственного за выполнение функции, от эффективности которого зависит жизнеспособность назвавших себя разумными.  

На основе передаваемого знания складывались базовые ценности и нормы общежития, апробированные в процессе выживания и принятые самосознанием народов в качестве рационального. Эти нормы, составившие фонд морально-этических норм, представили квинтэссенцию опыта поколений, определив основы традиций и обычного права древних культур. [3]

Проблема передачи наследственной информации цивилизации определила создание института власти, функции которого в социальном организме напоминает функции гиппокампа в организме человеческом, выделяющего и удерживающего важную информацию, а затем переводящего кратковременную память в долговременную.  Поражение этой части головного мозга ведет к утрате памяти на текущие события, а уменьшение объёма - один из ранних  признаков наиболее распространённой формы деменции, известной как болезнь Альцгеймера.[4]

 

«Умная сила»: ставка на ограничение возможностей разума

Заморские политтехнологи, указывающие на преимущества «умной силы», умалчивают или не желают признавать, что особенностью этой стратегии является ставка на ограничение возможностей человеческого разума, определяющая базовую роль и цель политики «мягкой силы».[5]

«Ахиллесова пята» homo sapiens предполагает главенствующую роль в механизме передачи наследной информации цивилизации института образования, регулирующего процесс передачи знания, обеспечивающий сохранение преемственности поколений, способного  не только замедлить развитие социального прогресса, но повернуть историю вспять.

Отсюда повышенное внимание либеральной элиты к государственной политике образования и содержанию гуманитарного знания, представленного в таких базовых дисциплинах, как история, философия  и литература.

 

 «Хочешь победить врага — воспитай его детей»

Собственно это и есть причина создания Болонского процесса и щедрости Сороса, направленной на реформу образования и перезагрузку гуманитарного знания на постсоветском пространстве.  Деятельность фонда была направлена на лишение России и бывших советских республик общего прошлого – основы общего настоящего и будущего, [6]вживление в массовое общественное сознание комплекса неполноценности, стыда за деяния отцов и дедов, создавших государство, победившее фашизм.[7]

Целью реформы стало превращение образования из института, ответственного за воспитание граждан Отечества и раскрытие творческого потенциала личности, в институт воспроизводства непритязательной рабочей силы и программирования социального расслоения – основы лишения общества единства.

Судьбоносность реформы для настоящего и будущего народов бывшего СССР, которым в новом однополярном мире отведена роль не победителей, а источника дешевого труда, обслуживающего территорию с колоссальными природными ресурсами, - причина настойчивости реформаторов и игнорирования усилий отечественной элиты, сопротивляющейся этой политике.[8]

 

Власть над прошлым - власть над будущим

Роль знания о прошлом в обеспечении настоящего и будущего общества обусловили центральное место в системе образования истории, переживающей затянувшийся процесс тотальной ревизии[9] в целях оправдания притязаний на власть и собственность новой элиты.

Однако жажда тотальной дискредитации советской истории вынужденно ограничивается применительно к победе над фашизмом притязаниями заморских единомышленников на передел политической карты мира, предполагающей перспективу утраты собственности, ради которой была разрушена великая держава.

Успех проекта превращения истории в повод бесконечных политических спекуляций и разделения общества [10]в долгосрочной перспективе подтверждается недавним нашумевшим конфликтом вокруг памятника Дзержинскому, установленному на территории Высшей школы экономики в 1937 г.  

Ректор ВШЭ Я.И. Кузьминов, которому пришлось напомнить студентам, изучавшим отечественную истории в российской средней школе по современным учебникам и стандартам, тем не менее, явно преувеличил роль большевиков в борьбе с памятью о прошлом: «Памятники - это знаки истории, исторической памяти, а не объекты поклонения. Нынешним борцам с памятниками полезно вспомнить, что именно большевики начали их свергать. Историю надо помнить, от нее нельзя закрываться, вычеркивая или занавешивая какие-то ее страницы». [11]

 Разделение на сторонников сноса и сохранения памятника в этом ВУЗе, отражающее  разделенность общества в оценке советского прошлого – очередное подтверждение, что политика «мягкой силы», направленная на разрушение СССР, продолжается и теперь направлена на лишение будущего современной России. [12]

 

«Мягкая сила»: проблема истоков в политической традиции древнего Египта

Памятуя традиционные обращения апологетов западных демократий к опыту древней Греции, являющей лишь верхушку айсберга исторического процесса, определяющего судьбы цивилизации, следует отметить особую ценность опыта древнего Египта, технологические достижения которого и в III тыс. до н. э. вызывают восхищение современных исследователей.

 Расцвет и закат страны пирамид позволяет проследить эволюцию базовых ценностей человечества в контексте начала и эволюции института власти, а также результаты этих изменений, наглядно представленных в занесенных песком руинах бесценных памятников культуры.

Убеждение в божественном происхождении власти и вера в знание, представленные в культурном наследии,  подтверждают, что у истоков института  были, безусловно, выдающиеся представители прошлого, чьи деяния  и заслуги перед обществом были достойно оценены и современниками, и потомками.

 Не озабоченные проблемой удовлетворения амбиций и собственного прославления, они были увековечены в образах бессмертных, имена которых – «это живая память о "верхушке власти" на заре» [13] и не только египетской, но всемирной истории.

 

Власть древних цивилизаций: есть такая профессия – служить Отечеству

Особое место в наследии Древнего Египта занимает фигура  Осириса – лучшая иллюстрация к книге, посвященной началам института власти. Вывод специалистов о земном периоде власти правителя, увековеченного в образе наделенного бессмертием, в додинастический период (конец V тыс. —  III тыс. до н. э.), указывает  на временные пределы изменения концепции власти, причины которого достойны специального исследования.

Судьба Осириса и особая популярность культа в эпоху среднего царства (2040—1783 (или 1640) до н.э.), свидетельствуют о жестком противоборстве альтернативных концепций власти в политической традиции Древнего Египта и признании преимущества бессмертного, наделенного правом судить и определять удел смертных в вечности.

 

Насильственная смена элиты

Древнеегипетская цивилизация стала первой в истории, судьба которой была определена братоубийством. Предание о вероломном убийстве братом Осириса, научившего людей мирным ремеслам, позволявшим обществу выжить и создать шедевры, ставшие украшением  всемирного наследия человечества, указывает на насильственный характер смены элиты и концепции справедливости.[14]

Упоминание Осириса как властителя загробного мира обнаружено в «Текстах пирамид» на стенах внутренних помещений пирамид в Саккара, построенных примерно в 2350 - 2175 гг. до н. э.[15]  Однако  египтологи считают, что этому богу поклонялись уже во времена правления первой династии (3218–3035 гг. до н.э.).

 

Ответственность за сохранение вселенского порядка

Круг компетенций мифических правителей Египта, предваряющих список фараонов,[16] подтверждает общий для древних культур космизм мировосприятия, признание равной ответственности смертных и бессмертных за сохранение вселенского порядка.

Воплощением божественного порядка и закона, дарованного Ра во время сотворения мира, в древнеегипетской культуре стала дочь бога-творца–– богиня истины Маат, поразительно напоминающая древнегреческую богиню Дике.

Как и в образе любимой дочери Зевса в «Теогонии» Гесиода, в образе правого «око Ра» нашло воплощение идеи общей ответственности небожителей и человека за сохранение космоса. Компетенция богини не ограничивается наблюдением за сменой времен года, движением звезд и планет, но распространяется на жизнь смертных, равно подвластных закону, содержание которого определяют морально-этические нормы.

Исследователи обратили внимание на использование в названии основания трона богов и фараонов имени богини «Маат», однозначно указывающее, что «справедливость и порядок являются основой любой власти, как земной, так и божественной».[17]

 

«Главы о выходе к свету дня»:

«Книга мертвых» или «Книга живых»?

В названном контексте особого внимания заслуживает памятник письменной культуры, названный К.Лепсиусом «Книгой мёртвых», представляющий собрание религиозных текстов, помещение которых в гробницы позволило египтологам сделать вывод, что эти тексты предназначены для помощи в преодолении опасности мира мертвых и обретении вечности.[18]

Однако «Исповедь отрицания» (125 глава “Книги мертвых”),[19] которую должны произнести усопшие перед 42 богами во время процедуры взвешивания сердца  Анубисом и Тотом, дает представления о детальной разработанности морально-этических ценностей,  данных египтянам «богами за 2-3 тысячелетия до того времени, как Моисей написал десять заповедей морального кодекса иудеев на скрижалях».[20]

Традиция подготовки усопших к исповеди на суде Осириса в «Зале двух истин» свидетельствует о сохранении актуальности следования ценностям, определяющим достойную жизнь – непременное условие  достойной вечности.

Древние не были одержимы смертью, как утверждают египтологи. Они были одержимы бесконечностью жизни, продолжение которой в вечности зависело от следования закону Маат, а «Исповедь отрицания» - итоговый экзамен, подготовке к которому посвящался краткий земной век.

 

Двойные стандарты и начало целенаправленного ограничения знания о социальном опыте поколений

Древность проблемы двойных стандартов, зазвучавшей в процессе освоения ценностей западных демократий в ХХIв.,[21] подтверждается целенаправленным ограничением знания о социальном опыте поколений, начало которого определяется изменением концепции власти, создавшей традицию, направленную на прославление собственных амбиций. В этой связи интерес представляет появление правителей, имена и деяния которых сохранялись в памятниках культуры, связанных в истории Древнего Египта с додинастическим периодом, носившим переходный характер в процессе эволюции власти, и собственно династическим периодом.

Начало этого периода специалисты относят к III тыс. до н.э., когда закрепилась традиция наследования власти, а не наделения властными функциями по способностям и заслугам перед обществом.

 

Монопольное право власти на знание и закон

Появление имен и образов царей стало меткой состоявшихся принципиальных изменений концепции власти, обусловленных сменой приоритета ответственности перед обществом на наследное сохранение привилегий и удовлетворение собственных амбиций. Присвоение монопольного права на законотворчество и суд засвидетельствовано использованием имени богини Маат в личном имени  Нимаатхеп  -  жены последнего фараона  второй династии раннего царства, начало которого относится приблизительно к 2847 г. до н. э,

Таким образом, период правления  Нимаатхеп указывает на временные пределы очередного этапа эволюции института власти, использовавшей знание о социальном опыте не в качестве основы социального прогресса и закона, но подтверждения собственных властных амбиций. Впоследствии изображение правителей, называвших себя «повелителями Маат» или «возлюбленными Маат», с атрибутикой богини истины стала обычной практикой, подчеркивающей следование закону бога Ра и прикрывающей процесс перехода законотворчества из компетенции бессмертных в монопольное право фараонов.

 

Ограничение знания о социальном опыте как средство обоснования права на власть

Изменение концепции власти и использование знания о социальном опыте поколений в целях создания традиции, необходимой для обоснования властных амбиций, нашли отражения в системе датировок, в соответствии с которой все события жизни общества привязывались к правлению конкретных фараонов. Со сменой правителей датировка обнулялась, что является достаточным основанием для признания спорности каждой даты не только в «Царских списках» с неизвестной системой отражения практики соправлений, но и других исторических событий, знание о которых сохранились в памятниках письменной культуры, даже без учета проблемы знания високосного года.

Практика обнуления датировок со сменой правителей представляет не меньший интерес в контексте проблем преемственности поколений и социального прогресса.

 

Традиция уничтожения исторической памяти

История Египта изобилует фактами, подтверждающими обыденность и многогранность практики, направленной на искажение знания о прошлом. Особое внимание уделялось уничтожению памяти о предшественниках, к ярчайшим примерам которого относится и предание забвению правившей на рубеже XVI - XV вв. до н. э. Хатшепсут, первой женщины в истории Египта, провозглашенной фараоном под именем  Маат-Ка-Ра Хенеметамон.

Ссылка на авторитеты бога Ра и его любимой дочери в тронном имени правительницы свидетельствует не только об устойчивости традиции использования   имен бессмертных, но и о стремлении оправдать сомнительность права на трон, наследуемого по мужской линии. Дочь Тутмоса I, правившая двадцать два года, не значится ни в одном списке фараонов, а изображения с атрибутами царской власти и картуши с ее именами уничтожались по велению наследника - фараона Тутмоса III, сына Тутмоса II.[22]

Не менее показательным представляется отсутствие в списке династий фараонов на стенах египетского национального музея в Каире 25 династии – династии черных фараонов.[23]

Таким образом, памятники письменности Древнего Египта, ставшие предметом бурных споров специалистов, свидетельствуют об одном действительно бесспорном факте  -  факте целенаправленного ограничения властью знания о социальном опыте поколений.

 

 «Враг государства»: урок фараона Эхнатона

Обыденность практики уничтожения исторической памяти, санкционированного властью, подтверждается и тем, что имя внука Тутмоса III, уничтожившего память Хатшепсут,  было стерто с памятников собственным  сыном - фараоном Эхнатоном.

Судьба правителя, открытого для истории в XIX в., примечательна тем, что ближайшие преемники, стершие имя фараона с саркофага, «выставили его в архивной документации как "врага государства".[24]Такова  месть элиты за попытку лишения привилегий и власти.

В отличие от коллег по ремеслу, предававших забвению отцов, Эхнатон этим не ограничился. Сын Аменхотепа III пытался предать забвению традиционных богов и создать новую религию – основу древнейшей версии монотеизма, свидетельствующей о серьезности претензий на абсолютную власть и смену прежней элиты.

 

Анафема фараону – анафема эпохе

Уничтожение памяти о власти того или иного фараона распространялось на всю эпоху, поэтому правившие непосредственно после Эхнатона не признавались законными и не включались в царские списки, а «память о них была предана проклятию».[25]

Показателен пример, свидетельствующий о непримиримости врагов властителя: «В одном документе времен XIX династии, относящемся к области поземельных отношений, когда было необходимо подкрепить права ссылкой на давнее владение и сослаться на времена царя-еретика, а следовательно, и упомянуть его, мы встречаем вместо его имени следующее именование: «враг из Тель-Амарны».[26]

 Этот документ подтверждает, что дискредитация и предание забвению правителей автоматически предполагали дискредитацию опыта целых поколений, обеспечивая разрыв связи времен.

 

Уничтожение памяти о прошлом как средство лишения цивилизации будущего

Превращение опыта поколений из основы социального прогресса в средство подтверждения права на власть стало причиной постепенной деградации Древнего Египта, утратившего с памятью о прошлом знания поколений мастеров, преемственность достижений которых, определяла условия технического прогресса цивилизации.

Иллюзия расцвета, напоминающая иллюзию выздоровления неизлечимого больного перед смертью, приходится на время правления XIX династии, «при которой великая цивилизация, достигнув вершины своего развития, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее клонилась к упадку».[27]

Фараоны этой династии правили в течение не многим более века - с 1292 по 1187 гг. до н.э., из которых 66 лет власть принадлежала Рамсесу II, продолжившему уничтожение памяти о прошлом уничтожением древних памятников при строительстве собственных храмов, должных увековечить его и только его имя и царство.

Памятуя сравнение роли института власти в обществе  с функциями гиппокампа,   поражения которого приводят к фатальным для человека последствиям, следует признать, что обращение к истории подтверждает: деградация властной элиты, уничтожающей историческую память, имеет фатальные последствия для всей цивилизации.

В контексте проблемы начал политики «умной силы», правление Рамсеса II, стоящего у истоков традиции присвоения титулов «Великий» и «Победитель», представляется апогеем полной утраты власти связи с реальностью и целенаправленного моделирования некой виртуальной реальности, не имеющей отношение к действительности.

 

«Мягкая сила» Рамсеса II: миф о несуществующей победе

Уничтожение фараоном памятников культуры, созданных предшественниками, не может относиться к разряду деяний, отличающихся оригинальностью, учитывая опыт прежних династий. Однако качественные изменения в развитии цивилизации, послужившие катализатором в процессе деградации,  засвидетельствованы  созданием прецедента использования нового средства фальсификации истории, документально засвидетельствованной памятниками культуры.

Речь идет о создании мифа о победе  в битве при Кадеше на рубеже XIV —XIII в.в. до н. э., ставшей последним крупным сражением бронзового века и первым, письменно засвидетельствованным и египтянами, и хеттами, каждые их которых, при «технической ничье», прославляли собственный несуществующий триумф.

Рамсес II, которому удалось избежать смерти и унизительного плена, приказал увековечить это событии грандиозными панорамами, послужившими иллюстрацией к поэме Пентаура, восхваляющей подвиги фараона и его воинов, высеченной на стенах многих знаменитых храмовых комплексов, в том числе, Карнаке, Луксоре, Рамессеуме и Абу-Симбеле.[28]

 

Кризис власти и проблема международной солидарности элиты: договор правителей против своих народов

Создание мифа о собственных героических деяниях знаменует очередной этап эволюции института власти Древнего Египта. Преднамеренное введение современников в заблуждение, как и упомянутое использование титулов «Великий» и «Победитель», свидетельствуют о кризисе власти, готовой любыми средствами сохранить свой статус.

Показательным представляется мирный договор, заключенный  фараоном и хеттским царем Хаттусили II, переведённый на египетский язык и впоследствии увековеченный на стенах храмовых комплексов. Однако этот документ, датированный началом зимы 21 года царствования Рамсеса II, интересен не только тем, что стал первым в истории дипломатически оформленным договором, дошедшим до наших дней.

В документе, в котором зафиксированы обязательства сторон о взаимной помощи в случае нападения внешнего противника, говорится об аналогичных действиях на случаи беспорядков в стране: «Либо, если прогневается Рамсес-Мериамон на подданных, принадлежащих ему, либо они совершат другой проступок против него, и он пойдет, чтобы повергнуть их, то будет правитель хеттов вместе с [Рамсесом-Мериамоном, владыкой Египта...]»[29]

Таким образом, этот документ свидетельствует  о начале нового этапа в процессе эволюции института, созданного в целях служения Отечеству. Признание равнозначности внешней и внутренней угрозы, для решения которой правители были готовы к привлечению армии бывшего противника, подтверждает, что не интересы общества, а интересы сохранения собственной власти стали главной целью правящей элиты.

 

Стратегия, направленная против своего народа

Сторонники «умной силы», действительно правы, настаивая на эффективности использования этой стратегии для достижения геополитических целей. Однако эта политики имеет выраженную направленность против собственного народа, используемого в качестве заложника властных амбиций элиты.

Обращение к истории древних культур подтверждает, что сочетание «жесткой» и «мягкой силы» во внутренней политике стало определяющим в эпоху изменения концепции власти и становления государства - аппарата насилия меньшинства над большинством. Вживление в массовое общественное сознание стереотипов исключительности, как и ущербности создаваемого образа врага – необходимые для поддержания условий постоянной угрозы мира, направлено на оправдание политики, целью которых является не благо общества, а удовлетворение амбиций властной элиты.

Исследование проблемы расцвета и упадка цивилизаций, бессильных возродить былое величие в последующие эпохи, в контексте эволюции института власти открывает новые перспективы в изучении не только наследия Древнего Египта, но всей истории человечества.

 

Цена власти, лишающей народ исторической памяти

Современные реалии Египта  -  напоминание цены, которую заплатила страна пирамид за амбиции «Великих» и «Победителей», создавших механизм лишения цивилизации социального прогресса посредством целенаправленного программирования ограничения интеллектуальных способностей большинства, представлявшего интерес для элиты в качестве рабочей силы, лишенной воли и разума.

Проклятие фараонов, тысячелетиями лишавших Отечество памяти, лишало потенциала нацию, не претендующую на достойное место в технологическом прогрессе  III тыс. н.э.

 

Античная традиция

«Илиады» и «Одиссеи» Гомера и «мягкой силы» Древней Греции

Наследие колыбели демократии представляет интерес как очередной этап эволюции политики «мягкой силы». Метод ограничения исторической перспективы, апробированный фараонами, стал базовым в античной политической традиции в эпоху изменения концепции справедливости и власти в Древней Греции, результатом которой стало создание формальной демократии древних Афин, основанной на манипуляции общественным сознанием.

Целенаправленное уничтожение исторической памяти засвидетельствовано опытом создания в IX—VIII вв. до н. э. исторической мифологии, приписываемой Гомеру. Эпические полотна певца воинственной Эллады, определившего создание традиции, направленной на обоснование власти аристократии, конечно, не сопоставимы с поэмой египетского писца Пентаура, прославляющего одного фараона.

Баталии обитателей Олимпа и бессмертных героев в версиях Гомера и Гесиода, отражающих баталии в мире земных и смертных, подтверждают непримиримость противоборства альтернативных концепций справедливости, жесткость которой  в Египте засвидетельствована вероломством Сета, убившего брата ради власти.

Использование «Илиады» и «Одиссеи» в качестве настольной книги в процессе воспитания аристократов Древней Греции и Древнего Рима, подражавших героям эпоса, не ведающим морали, определило судьбу античной цивилизации.

 

Разрушение семьи - разрушение государства

Обращение к наследию древних цивилизаций позволяют сделать вывод, что проблема разрушения семьи, проходящая красной нитью через жизнеописания обитателей Олимпа и властителей страны пирамид в эпоху изменения концепции справедливости, не менее актуальна для древнегреческой демократии, ценности которой навязываются миру в XXIв.

«Высокие отношения» бессмертных отцов, проглатывающих собственных чад, и детей, оскопляющих родителей, свидетельствуют о превращении семьи из института, ответственного за обеспечение преемственности поколений, в институт взаимоуничтожения поколений, а власти в институт, целью которого стало блокирование социального прогресса. Громовержец, избежавший участи родных братьев и сестер, продолжил традицию, направленную на сохранение власти любой ценой.

Успех политики «мягкой силы» западных демократий, направленной на перезагрузку традиционных российских ценностей, ценностями, лишенными нравственного иммунитета, засвидетельствован проблемой кризиса базового института государства – семьи, результатом которого стала демографическая проблема, общая для европейской культуры.[30] Популяризация гражданского брака обусловлена культивированием в качества эталона для подражания неких «секс-символов»,[31] не обремененных взаимной ответственностью и тяготами заботы о потомстве партнеров. 

 

Проблема социального регресса в древнегреческом эпосе

Взаимообусловленность деградации институтов семьи и власти представлена в греческой мифологии сюжетами бурной личной жизни верховного бога Олимпа, контрастирующей с пронзительной любовью Осириса и Исиды, увековеченной в мифе, названном Б.Тураевым, «главным мифом египетской религии, занимающим центральное место во всей культуре египтян».[32]

Любовь, возродившая и даровавшая бессмертие богу Древнего Египта, не известна олимпийцам,  не ведающим морали. Кронид – древнейший образец культивируемого в качестве идеала «героя нашего времени» «секс-символа», не знающего ни преданности, ни верности, ни друзей, ни любимых: только амбиции, партнеры и партнерши, на которых иногда женятся…, как порядочные люди.

Бурная страсть Кронида к первой жене - богине мудрости Метиде иссякла после предсказания о рождении сына, которому было суждено унаследовать силу отца и мудрость матери, открывая для Громовержца перспективу утраты единственной ценности – власти.

 

Выводы

Краткий исторический экскурс к наследию древних культур позволяет сделать вывод, что появление в политической риторике XXIв. терминов «умная сила»  и «мягкая сила» на тысячелетия запоздало за началом практики использования этой стратегии.

Ссылка Дж. Ная к древнекитайским философам VI-V в.в. до н. э. для подтверждения глубины истоков «мягкой силы», лишь подтверждает общечеловеческий характер создания традиции уничтожения исторической памяти и манипуляции общественным сознанием в целях захвата и удержания власти.

Обращение к истории свидетельствует, что целенаправленное ограничение творческого потенциала большинства – базовое условие предотвращения социального прогресса и сохранения власти, стало причиной проблемы угрозы социальной и природных катастроф, нависших над человечеством XXIв.

Решение проблемы обеспечения будущего планеты, как сохранение суверенитета требует создания условий реализации проекта «умной силы России», направленной не на перезагрузку традиционных ценностей, а на раскрытие творческого потенциала нации и обеспечения социального прогресса, необходимых для преодоления угрозы технологического отставания.