Искусствовед, знаток русской архитектуры, автор многих книг Вильям Брумфилд - из тех американцев, которые считают, что есть такая проблема: невежество соотечественников по части знаний о России. Уже много лет профессор Новоорлеанского университета активно решает эту проблему. Он прожил у нас в общей сложности ни много ни мало - пять лет. Ему хорошо знакомо и деревянное зодчество Архангельской области.
- Вильям, русские друзья в шутку называют вас "обрусевшим американцем". Скажите, когда начался процесс обрусения?
- С того первого дня в июне 1970 года, когда я вышел из самолета в Шереметьево. В то время аэропорт находился в глубоком лесу, и я увидел прекрасные березы, которые и сейчас стоят у меня перед глазами.
Ныне люди свободно путешествуют, а 30 лет назад ситуация в этом плане, и не только в этом, была другой, поэтому я, начинающий аспирант, несколько опасался ехать к вам, но удивительная красота природы меня успокаивала.
- В свое время президент Рейган назвал СССР "империей зла". Как вы отнеслись к этим словам?
- Ну, это, конечно, политика; как всегда, в ней все умышленно, все рассчитано на эффект. И тут - политический прием.
Изучая русскую историю, я узнавал о ваших огромных трагедиях, о несправедливости и до 1917 года и после него. Были вещи, которые меня тревожили в Советском Союзе. Но о них здесь беспокоились гораздо глубже меня, иначе не было бы событий в 1991 году, например... В общежитиях мы спорили о разных проблемах ваших и наших. Но я тогда считал, как и сейчас считаю, что главная моя задача - слушать, узнавать мнения людей о своем культурном наследии, о быте, жизни.
Я знавал напряженные времена, особенно при Рейгане, за мной в СССР следили, иногда открыто, но никаких плохих последствий не было.
- Не страшновато ли стало к нам ездить в связи с нашими не всегда бескровными преобразованиями?
- У меня много друзей в Москве, которые с ужасом вспоминают осень 1993 года... Но я и со студентами, и один продолжал постоянно ездить по России, и мы не чувствовали для себя никакой угрозы. Я каждый год приезжаю.
- И преступность не пугала и не пугает?
- Нет. У нас постоянно читают в газетах о преступности в Америке, но больше не обращают на это внимания. А когда дело доходит до поездки со мной в Россию студентов нашего или другого университета, то родители мне звонят и спрашивают: "Как же можно ехать? Разве не опасно?.." Американцы привыкли к целому ряду факторов своей среды, но не понимают, что в России тоже нормальная жизнь. Ужасы, о которых пишут в наших газетах, особенно в крупных, есть во всех странах. Предполагаю, что авторы таких статей недостаточно хорошо знают, что происходит в вашей стране, особенно в глубинке. Но, ей-богу, мне трудно понять, почему и в самой России говорят и говорят о проблемах. Жизнь состоит не только из них.
- В ваших поездках масса неудобств, но вы продолжаете это терпеть. Наверно, вы больны дорогой?
- Да. Иногда очень устаю от этих неудобств, но без них нет моей работы, за которую я недавно получил очень престижную премию и три года научного отпуска.
Из Москвы я поехал к вам поездом, чтобы просто отдохнуть. Цены на все повышаются, но в некоторых случаях - тьфу, тьфу, тьфу! - и обслуживание улучшается. Так что ездить на поезде приятно, особенно с фотоаппаратами.
В Америке все летают, а у вас есть выбор - воздушный транспорт или железнодорожный. По "железке" спокойней; мне приходилось ездить и плацкартом - ничего.
- В Неноксу, рядом с которой находится ракетный полигон, вы еще не попали?
- Нет. Разрешения еще не получил. А попасть бы очень хотелось. В этом селе есть памятник архитектуры, о реставрации которого можно говорить, к сожалению, только условно.
- В Америке тоже существует проблема с охраной памятников архитектуры?
- Да. В Новом Орлеане тоже есть деревянная архитектура (конечно, совершенно другой конструкции), и каждый год что-то утрачивается: дома горят, иногда происходят поджоги, если владельцы хотят не сохранить здания, а построить нечто иное или намерены спекулировать землей.
- В одном из интервью вы сказали: "Я убежден, что российский народ - великая нация, и она сумеет справиться со своими проблемами". Наверно, немало людей в России сомневается, великая ли мы нация, если живем безобразно плохо. Поэтому приятно такое слышать от вас, но, возможно, ваши слова - просто любезность, за которую тоже надо сказать "спасибо"...
- Надо сомневаться, чтобы вырваться из ямы, в которой вы оказались. Сомнения - знак здоровья. Если тело чувствует боль, значит оно живо, хочет справиться с проблемами, которые у вас со всех сторон, - но люди не беспомощны, я это вижу. У меня друзья во многих сферах, не только среди интеллигенции, но и среди предпринимателей, рабочих. Кто-то так мыслит: мы трудимся, трудимся, а все без толку. Я думаю, это такой психологический подход к жизни: если громко жаловаться, то не станет хуже. Это и у нас проявляется, да везде!
На мой взгляд, положение у вас улучшается, в том числе и в охране памятников. Составляются планы, государство выделяет деньги, люди работают. Кажется, что иногда очень медленно, поэтому много споров, как, например, вокруг Преображенской церкви в Кижах. Хотя бывают и утраты совершенно бессмысленные, по-моему. К примеру, у вас в области сгорел знаменитый тройник - летом, после праздника. Есть такое слово "халатность"? Вот так. Все сразу пропало - два храма и колокольня.
Я считаю, что церковь как архитектурное сооружение имела огромное значение в Кимже, в сохранении этой мезенской деревни. Другие населенные пункты исчезли, а Кимжа осталась, и фактор красоты нельзя преуменьшать. Эта доминанта, которую встречают каждый день, играет очень большую роль в восприятии места, где живет человек. Кимже повезло, что церковь не исчезла...
- Вас печалит то, что в США все меньше молодых людей интересуется русской культурой. Отчего же все меньше?
- Одна из причин в том, что в нашей стране плохо справляются с иностранными языками, молодежь думает, что по всему миру говорят по-английски. Один из самых главных недостатков американской культуры - у нас не ценят языки других наций включая русскую.
- Сказывается американская заносчивость?
- Да, да. Плюс лень, плюс американский прагматизм. Когда я летел недавно из Америки в Москву, увидел в руках соотечественника книжку -"Русский язык за десять минут в день". Такой подход к делу смешон.
В Европе, особенно в Финляндии, иначе относятся к другим языкам, не боятся их. А у нас есть и боязнь: трудно, бесполезно. Знаю такую точку зрения: у России теперь другой масштаб, зачем ее изучать, найдется ли работа применительно к вашей стране?..
- Что вас подтолкнуло в свое время к изучению русского языка?
- Русская литература. Так ее в юности полюбил, что решил: ваши книги надо читать в оригинале. И давно уже читаю произведения русской классики не в переводе. Кстати, среди наших студентов есть и те, которые блестяще справляются с русским языком, и те, которые с большим трудом, но все-таки упорно занимаются им.
В США есть люди, которые воспринимают Россию через мой взгляд, - это мое достижение, подвиг, чему способствовало, к примеру, сотрудничество с коллегами из Поморского государственного университета. Я очень ценю их помощь. Наши совместные материалы распространяются по всему миру через ИНТЕРНЕТ. Я даю тексты и фотографии.
Люблю фотографировать. Овладел этим делом, этой обманчивой простотой, в России. Очень сложно сработать так, чтобы памятник как бы сам по себе высказался о том, какой он есть. Я показывал свои фотографии на выставке в Архангельске. 30 марта откроется моя выставка в Вологодской картинной галерее, покажу там около 150 снимков, в том числе те, которые сделаны в вашей области.
Я посвятил свою жизнь тому, чтобы попытаться понять тайну русского деревянного зодчества и вашей страны. Эту тайну я почувствовал сразу же, как стал знакомиться с Россией. Я, по словам Лескова, очарованный странник. Я отдаю душу России.
В фотографии хочу уловить сущность здания - собора или деревенской избы. Красота есть и в развалинах, иногда - особенно в развалинах. Чувствуется пафос жизни прошлого...
Традиционная русская архитектура связана с деревней, с православной церковью. Западным искусствоведам это непонятно и неинтересно (им подавай конструктивизм). Я считаю, что нашел огромное сокровище, мимо которого другие прошли равнодушно. Но у меня и огромное бремя - постоянно заниматься этим сокровищем.
Узорчатость, яркие цвета, якобы хаотичное сочетание форм - все то, что якобы нарушает каноны великого западного искусства начиная с Греции, мне небезразлично. Если не словами, то через зрительный образ, я чувствую, мне удается передать таинственную красоту. Вот почему фотография играет огромную роль в моей работе.
Если я единственный человек в своем роде в США, то, может, это знак сумасшествия? Пусть я сумасшедший, теперь уж навсегда...
- В русской бане вы сколько заходов в парилку делаете?
- Ну что я! Например, в Каргополе есть такие парильщики, что с ними просто трудно сосуществовать, а не то что конкурировать. Иногда мне плохо. Но вырвусь из бани, полежу на снегу - и снова могу идти в парилку. Раза четыре хожу.
www.cultinfo.ru
09.12.2008
